Евгеника/Вариант из Lurkmore
| Основная статья | Евгеника (Posmotre.li) | Старое обсуждение |
 |
Евгеника — теория селекции применительно к млекопитающим, относящимся к виду Homo sapiens или, попросту говоря, прикладная человеческая генетика. Краеугольный камень евгеники — древний, как мир, ГСМный спор о том, что больше влияет на человека: наследственность или воспитание, который является очевидной ложной дихотомией. Нейронные сети, а именно они отвечают за интерпретацию «среды», материальны и как и остальные части организма кодируются генами. В то же время важно понимать, что непосредственно сама информация в мозгах из одних только генов не возникает — ни одно социальное умение, навык или знание генами не кодируется вообще никак (авотхуй, читаем Wright L. "Twins: genes environment and mistery of indentity", при тестировании близнецов, воспитанных в разных семьях, процент одинаковых ответов на вопросы о Жизни, Вселенной и Всем Остальном, радикально превышал процент, например для детей и родителей. 76%, против 31%, так что генетика рулит), например, прямохождение детёнышу homo sapiens от рождения не свойственно и даже дышать бы пришлось учить, если бы эволюция успела провернуть «оптимизацию» такого порядка. Вся человеческая культурка — это среднестатистическое из всего того рандомного булшита, что умудрился осесть на мозговых сетях ВСЕХ когда-либо живших «людей», начиная аж с их обезьяноподобных предков-недолюдей, и продолжает успешно заражать всё ещё живых (потому что это тоже часть эволюционной психопрограммы, ага). И что не менее важно, каждый новый кусочек информации или воспоминание запускает персональную реструктуризацию. Регулярно. Постоянно. Помни, что полная и продолжительная сенсорная депривация ведёт к надёжному съезду крыши — ты в системе и никуда из неё деться не можешь, не расслабляйся. Так что несмотря на то, что статистически дети упорно продолжают быть похожими именно на биологических родителей (а точнее на родителей их родителей), и существует достаточно матана, позволяющего рассчитать, какой реально шанс получить от брака двух среднестатистических индивудуумов относительно здорового ребенка, идиота того или иного вида или трупик с пороком сердца, всё же среда, безусловно, оставляет последнее, решающее слово за собой. Вот только изменения эти далеко не такие, как хотелось бы: Первый вариант: чисто физическое повреждение мозга. Если подающий надежды ребёнок с десяти лет тратит своё свободное время на распитие яги с убогими детьми алкашей — через несколько лет разницы между ними заметно уже не будет. Причём навсегда. Второй вариант: адаптация: воспитание, «обучение», образование. Выработка умения писать картины и давить всякое желание воровать, убивать и ебать гусей, если таковое случается. Вотчина психологии и педагогики. Не имеет отношения к евгенике напрямую. Работает в обе стороны, но только до изменения ситуации. Как только у субъекта появляется возможность расправить затёкшее истинное «я» — он его проявит. Причём тоже в обе стороны. Ну и, конечно, речь может идти только об отдельном человеке. Говоря о среднем уровне социума — повлиять на него можно только на минимальном уровне, он сам «среда», а не субъект воздействия. Так, наличие Кровавой Гэбни не помешало советской гопоте вырасти до состояния рака. Собственно, история таких болезней мозга, как толерастия, дерьмократия и прочие формы завуалированной капитуляции общества перед порождёнными им же уродами — сплошь живое доказательство того, что говна бурлят по слепым термодинамическим законам. Теоретическая евгеника Внимание!!! С точки зрения геномной биоинформатики всё нижеперечисленное всего лишь очень грубое упрощение. В этой статье просто не может быть уравнений Колмогорова и выдержек из Цукеркандля с Полингом. Тем не менее, если ваша фамилия Перельман и вы умеете излагать профессиональный матан понятным языком — вы можете добавить пару полезных фактов.
Прикладная генетика как она есть Во-первых, некоторые свойства человека кодируются одним геном — например, гемофилия, преследующая охуевших от своей ВИПовости царьков, а некоторые — склонность к мудачеству, асоциальному поведению и тому подобному — адовой кучей таковых. Первые качества распределены дискретно («есть/нет») с легко вычисляемой вероятностью. Вторые — непрерывно, с весьма сложным наследованием, которое проще проследить статистически, чем аналитически. К тому же гены, отвечающие за высшую нервную деятельность, часто бывают сцепленными. Это когда один ген наследуется только вместе с каким-то другим просто потому, что они в хромосоме рядом. Например, у собак ген похуизма сцеплен с геном хвоста колечком, поэтому лайки добрые и если хозяина в их присутствии пиздить — не защищают. А у человеков левши менее устойчивы к ядам — тоже два совершенно разных гена случайно «рядом встали». А что сцеплено с чем и с какой глубиной корреляции — заранее неизвестно. Даже примерное число генов, кодирующих тот или иной поведенческий мотив, чисто по кривизне колокола из-за этого уже не подсчитать. На иллюстрации справа представлены в упрощенной форме связи между генами растения Arabidópsis thaliána, обладающего самым простым из всех известных растений геномом. Надо ли говорить, что у человека все намного сложнее?Во-вторых, всё еще более усложняют рецессивные гены — перехлопать их фюрерским методом «бей убогих» — заведомо обречённая задача, так как выхватят эвтаназию только носители двух болезненных рецессивов, которых квадратично (P²=P⋅P) меньше, чем носителей одного, и при их уничтожении генофонд так и останется нагружен смертельными болезнями. Для того, чтобы хоть немного повлиять на общее распределение потребуется не менее сотни-другой поколений (!) расовых чисток! В некоторых случаях рецессивный ген может проявить себя и в сочетании с доминантным, но это тоже не спасет ситуацию. Простым языком: даже если в течение человеческой жизни магически устранять всех подростков выросших выше 170 см, то никакого заметного результата так и не будет, а их процент в каждом новом поколении останется примерно тем же.В-третьих, ген кодирует не один фенотипический признак, а один белок (либо, порой, некошерную некодирующую РНК) — а этот белок может влиять на несколько совершенно различных признаков сразу, причём на каждый признак могут влиять и другие белки. Например, наследственная болезнь талассемия, которая при наследовании двух рецессивов смертельна, при наследовании одного рецессива делает организм невосприимчивым к малярии[1]. Собственно, в серьёзных количествах встретить больных можно только в насквозь закомарённых районах. При эпидемиях малярии там выживают только нигры-талассемики, такие дела. В-четвертых, мутация может иметь одновременно и позитивные, и негативные проявления. К примеру, met/met вариант гена COMT дает своему (не)счастливому обладателю несколько больший интеллект, но при этом и куда большую подверженность стрессам. Даже если удастся выпилить достаточное количество неполноценных, всякое генетическое обеднение делает генофонд менее устойчивым к быстрому изменению внешних факторов. Колхозникам всего мира прекрасно знаком большой пиздец, приходящий то одному, то другому сорту растений: выращивание в глобальных масштабах некоей монокультуры обычно заканчивается появлением какого-нибудь грибка, сжирающего всю эту монокультуру разом. Снабдив всех-всех-всех каким-нибудь богатырским однотипно настроенным иммунитетом, можно через пару поколений получить эпидемию супергриппа, который «подобрал ключик» именно к этой иммунной системе — и ключик столь же идеален, какой была и она до его появления. К остальным физиологическим системам это явление относится в той же мере, просто пример с иммунитетом наиболее нагляден.