Старая копипаста:Зелёный слоник
Текстовая версия фильма «Зеленый слоник»[править]
- (Стук в дверь)
— Войдите!
— Товарищ капитан, звали?
— Вызывал! Прибыли тут двое.
— Оформить?
— Оформить как надо.
— Понял.
— Понял?
— Да.
— Ну давай, свободен! - — Фуф.
— Слушай, а… сколько сейчас времени, ты не знаешь? Так, примерно, можешь почувствовать?
— Ладно, подожди. Заткнись, подожди…
— Я говорю, время сколько?..
— Сядь, сядь, подожди. Дай, блѣдь…
— Да мне вообще всё равно, который час там, чего там сейчас… Чё там творится, мне всё равно, понимаешь?
— Ну не дыри тогда, сядь.
— Сядь, сядь… Здесь особо не посидишь. Здесь стоишь — отдыхаешь, тоже вот так.
— Блѣ, всё это ерунда, блѣ, Степан Разин, блѣ, пофиг вообще. Капелька нихуя не действует.
— Капелька, капелька…
— Вот сядь, попробуй.
— Сядь, блѣдь, сядь. Сейчас попробую. Я раньше когда служил ещё нормально, я каждый день двадцать раз отжимался…
— Да дыришь ты.
—…до обеда, двадцать раз отжимался… Да блѣ, это как птичка гадит, вот знаешь.
— Ну посиди хотя бы минутку…
— Давай я тебе… Да ладно, слушай, я тебе покажу, я как отжимался, вот смотри. Сначала... сначала я вот так вставал, вот раз, мягенько, а потом вот я вот так делал, смотри. (Отжимается три раза с хлопками.) Понимаешь? И так, значит, ну… раз двадцать перед обедом, вот… Но потом в гарнизоне у нас спирт появился, и я перед обедом грамм двести потом принимал, уже перестал отжиматься-то.
— Да как ты заебал, а.
— Да ладно тебе, что ты сердишься? Сердиться будешь — себе дороже, понимаешь? Мы здесь вдвоём с тобой.
— Блѣ, шо это за вода капает, а?
— Да капает, блѣдь… Зальет нас, и всё.
— Блѣ, моча какая-то… Чё, канализация что ли?
— Зальёт, я те говорю, и всё, понимаешь? Ты сам-то отжимаешься?
— Отжимаюсь, блѣ!
— Вот я вижу буйвол. Тебе, небось, хорошо в армии, такому кабану-то.
— А сам-то ты, ёпта, не кабан, что ли? (Смеётся.)
— Правильно! Потому что уже полгода я не отжимаюсь, и стал здоровый, блѣдь, как пельмень. А раньше был такой… На турничок влезу, знаешь, так вот: оп! Повишу сначала чуть-чуть, потянусь. И потом на первое солнышко — р-раз, и так двадцать раз. Спрыгиваю: оп! — потянусь так руками, спокойно…
— Ой! (Кряхтит.)
— Ну ладно, я не хотел даже. Блѣ, хочешь — могу… могу помолчать. Не хочешь меня слушать.
— Да, лучше сядь, помолчи, а, пожалуйста, я прошу, а. Упоролся я уже.
— Могу помолчать. Ты мужик здоровый, правильно? У тебя руки здоровые, ноги.
— Я ещё раз попробую. Просто, блѣ, эта проблема меня очень волнует. Я читал одно стихотворение, какой из поэтов, уд его знает, не помню, как его фамилия. Вот он писал, что это, блѣдь, вот он с ума сошел этот, Иван Грозный… Ой, ёпта, Степан Разин. Какая уд разница, блѣ, Степан Грозный… Вот такая же капелька ему на темя капала, и он упоролся просто. С ума…
— И чё с ним?
— С ума сошел.
— А-а.
— Это пытка такая была.
— Да это китайская пытка.
— Ну китайская, какая мне разница?
— Китайцы, кстати, знаешь вот, я тоже читал…
— Не, я вот нихуя не чувствую, мне вообще пофиг…
— У них старики вот 70 лет, и они каждое утро занимаются специальной гимнастикой. Ну, выходят из своего селения там, ну они в деревнях же все живут, воот. Ну… ну как я вот с деревни родом, и… они тоже, ну все, считай… Ну там у них столица какая-то, я не знаю. Шанхай что ли. Ну вот, и они, значит, выходят все, старики, там, тётки старые. Они же бедные тоже, как у нас бедность там. Ну вот, и они специальные вот делают такие…
— Тайцзицюань!
— Ну какое-то там… говно какое-то, в общем, своё.
— Смотри, ёпта. (Встаёт, разводит руками.)
— Может, это… Ты знаешь, что ли, да? О, уважаю, братишка!
— Тут от дыхания зависит главное. (Пахом пытается повторить.) У тебя не получится нихуя, понимаешь? Надо заниматься лет двадцать, ёпта.
— Здорово, блѣ, у тебя получается. Наверное, и баб, блѣдь, нормально приходуешь, да?
— Не дыри лучше, сядь.
— У нас ведь как говорят, пока шишка стоит, хоть тебе и сто лет, блѣдь, шишка стоит…
— Да стоит у меня шишка, ёпта, стоит! Сядь лучше.
— Да ладно, ну чего ты как этот прям. Я — у меня характер такой, мне до… Ну спокойный характер. Характер у меня спокойный… Вот так я на турничок… так вот… (Залазит на трубу.)
— Слышь, блѣдь, аккуратно, сейчас сломаешь, затопишь нас здесь всех, сядь, пожалуйста. Кстати, а если через эту трубу съебаться? Попробуем? Если вот эту удню отвинтить, и по трубе…
— Да. Ты мужик здоровый, ты убежишь, понимаешь? А я в лесу там буду сидеть.
— Каком лесу ещё?
— Каком лесу?
— В каком лесу-то, блѣ, здесь не лес, блѣ.
— А чё там?
— Уд знает, решетка какая-то. Нет, туда не вылезешь, там решетка, вон там ток подведен, три фазы идут, блѣдь. Как долбнет — всё, северный лис. Только и останется…
— Мать мне всегда… Мать-то говорила, что у меня всё нормально будет, а отец говорит, блѣдь, что ты разъе… этот… разъебай! Вот он мне так говорил.
— Кто разъебай?
— Мне, ну мой отец, блѣдь, а мать говорила, блѣ, что всё хорошо будет. И вот, блѣдь, ну сидим здесь с тобой как два… фуфела. Понимаешь? Фуфлыжно сидим! И жрать не хочется, спать не хочется.
— Блѣ, пить хочу, блѣдь, умираю, пить. Там какая-то моча течёт. Пробовал пить эту воду вообще?
— Не хочется мне ничего. Мне… Я тока вот вспоминаю когда чё-нибудь приятное, вот у меня настроение сразу хорошее. - — Уже всё, упоролся уже от твоих воспоминаний.
— Чё-нить такое, то вспомню, или там, как это, ну… Ну всякое, в общем вспоминаю. (Епифанцев сам с собой смеётся.) Кирпичи таскал я сначала. И там, ну… И там как раз… Я когда, знаешь, хорошее вспоминаю перед сном, как поебался я тогда вот, первый раз поебался, в деревне.
— Ну как?
— Да хули, я сейчас расскажу, блѣдь — шишка встанет, потом будем тут, блѣдь… молофить всё.
— У кого встанет, у тебя что ли?
— Ну а тебя что, не встанет что ли?
— С какого хуя у меня должна встать шишка? От твоих историй что ли у меня должна шишка встать?
— Вдвоём сидим тут, блѣдь.
— Ну давай, рассказывай, давай.
— Ну… «Три семёрки» выпил, блѣдь, ну, бутылку.
— Угу.
— С одной дурой.
— Угу.
— Ну, а потом поебалися.
— Блѣ, оерундельная история просто. У меня просто шишка так встала, что, блѣдь, сейчас стены долбать буду. Всё что ли, просто поебались и всё?
— Ну быстро так, десять минут всего долбались-то. А у меня потом сразу, блѣдь, молофья полет… полил… полилася. (Епифанцев смеётся.) Много молофьи налилось, я… ну когда дрочил просто…
— Блѣяя ну и истории у тебя (Опять смеется)!
— Ну ты лось, блѣдь, тебе такие истории… тоже такое, видимо, что-то было… Да ладно, ты меня всё время будешь смеяться…
— Да не буду я смеяться, давай, рассказывай, как ты дрочил… шишку.
— Шишку, шишку. Ну я Бердянск потом я вспоминаю, как там море, типа Черного моря такое… Азов, что ли? Не помню ничего…
— Ну, Азовское.
— Там я срал, блѣдь. Голый залез в море и насрал.
— Отлично.
— Пьяный был тоже. «Три семёрки» тоже был. А везде, по всему Союзу «Три семёрки», понимаешь?
— Не, я в воде долбался один раз, заебись было.
— Да я знаю, такие как ты бабам нравятся. Я тоже хотел здоровым стать. Пошел… Мать тогда, она верила в меня, в бокс отвела, блѣдь. (Епифанцев смеётся.) Как мне долбанули, блѣ, в дыхалку, представляешь? Я говорю, мама, всё, извини. А отец потом ещё раз долбанул, дома.
— По мне долбани, попробуй. (Пахом делает вид, что бьёт его по животу.)
— Ну ты лоось!
— Ха-ха, давай-давай.
— Подожди, сейчас… А?
— Нихуя. Давай ещё.
— Сейчас, подожди, я тебе обманку сделаю. Ну как?
— Ха, да пофиг вообще.
— Смотри, а я вот так руки вверх… ну как?
— (Смеется.) Нет, ты как мудак.
— Да ладно тебе.
— Я попью а, науд, всё, северный лис, не могу больше.
— Про китайцев что-то мы с тобой…
— Фу, блѣ, моча какая-то. По-моему, канализация.
— Да здесь чёрт-те… Чёрт-те что вообще. Может, карты сделаем? Нарисуем сейчас… Чёрт, бумаги нет.
— Я не пойму, у тебя чё, шило в заде, сядь посиди нормально.
— В принципе можно, смотри, здесь гвоздём расчертим доску, а из грязи шашки сделаем.
— По-моему, ты, блѣ, долбанулся, а не я. По-моему, у тебя крыша едет.
— Да нет, смотри, я просто придумал. Чёрные мы из грязи просто слепим, шашки, так? А белые, значит, мы тоже из грязи слепим, и… Я как раз вот от папироски бумажку, я её выкидывать-то не буду, я её на ме-елкие такие кусочки нарву, и в эту грязь сверху аккуратно вставлю, так? И будем, ну… чтоб совсем уже тебе грустно не было, мы будем на интерес играть какой-нибудь, хочешь, в шашки? Там, ну я не знаю, например, э… Да всё что хошь.
— А ты голубой?
— Чего?
— Ты голубой?
— Какой такой голубой?
— Ну, ты пидор?
— Нет, блѣдь. Меня считали некоторые ребята пидором. (Епифанцев смеётся.) Даже по долблу дали один раз, ну. А потом… ну я думаю… потому что мне отец говорил: главное, чтобы пидором тебя не обозвали, потому что если, ну, если первый раз так обзовут, у тебя будет потом такая кличка, типа… (Епифанцев снова смеётся.) Ну это хуже… хуже всего, в общем. Ну и потом, кто мне дыры-то дал тогда, я ему в тапку насрал.
— Отлично.
— Ну он, сука, потом утром влез в тапку-то, в говне такой весь выскочил, ну он сразу понял, что это я насрал, понимаешь?
— Ты мне случайно не насрёшь во сне никуда из-за того, что я тебя назвал пидором?
— Не.
— Спасибо.
— Мы ж вдвоём с тобой, ты ж сразу поймешь, что я.
— (Смеется.) Конечно, пойму, блѣ, дыры дам сразу, блѣ.
— Да ты здоровый лоб, конечно.
— Да ладно, кончай, какой я здоровый.
— Ну…
—…ты, вон, в два раза здоровее.
— В общем, когда я насрал ему в тапку… А черпаки, они, понимаешь, суки, проспали. Так бы они должны говно заметить моё, ну, и ему помыть тапки, всё. А я посрал и сразу лег спать, ну так, тихо. А они, значит, суки, раздели меня, ну когда поняли, и у меня ещё на заде куски говна-то остались, вот. Ну и воняло так же, это говно, из тапки и из зады моей. Ну, хотели так это меня тоже пидором уже сделать они все, ребята. Но я орать стал, блѣдь, глаза закатил, ну, завизжал, так, знаешь… Не знаю даже, чё нашло на меня. Визжал так, блѣдь, выл. Они говорят: уд с ним, понимаешь? Просто, ну, говно мне размазали, блѣдь, ну, и заставили сожрать немножко, блѣдь, ну… Потом в другую часть перевели, блѣдь. Ну это когда я еще на срочной был.
— Ну и как говно, вкусно?
— Говно, ну так, знаешь… как земля.
— (Смеётся.) Да я не думаю.
— Да… ну, свиньи же жрут говно своё, ну а чё, они же… ихнее сердце даже человеку пересаживают.
— Ну что тебе, говно понравилось что ль по вкусу?
— Да ну… Ну, понимаешь, они же дыры дали, тут такое было настроение у меня…
— Не, ну я так понял, что ты так… ты рассказываешь мне, я так понял, что тебе понравилось говно. - — Предел настал моих… моего внимания по отношению к тебе, всё.
— Ну да ладно тебе, ну чего ты… Если б я те сейчас, ну… как бы… Ну ты говоришь: надоел — я бы взял ушёл, но мы сидим тута… Сидим вдвоём тута, ну чё ты…
— (Кричит.) Оооааа, блѣ, какой же ты мудак, блѣдь! Мы сидим тута. Вдвоём тута. Сидим. Сидим, ёпта, сидим! Ты можешь заткнуться, просто, блѣдь, сидеть, нихуя не говорить, вообще, блѣдь, молчать просто?
— Хочешь — докури, ну чё ты сердишься-то…
— Если б я хотел курить, я тебя попросил бы: дай, блѣ, папироску. Но я не хочу курить, я хочу, чтоб ты заткнулся просто.
— Мне мать просто прислала пачку, ну…
— Что мать прислала? (Взрывается.) И чё мне твоя мать-то, ёпта?! При чём здесь, блѣдь, твои папиросы, блѣдь, ты можешь просто помолчать, и всё, северный лис?!
— Ну чё ты такой сердитый человек-то, ну будьте людьми вы, й… ребята, я всегда вам говорю. Чего вы сразу начинаете?
— Нет, я нихуя не начинаю, я от тебя вообще ничего не хочу, блѣдь, хочу, чтобы ты заткнулся, вот и всё. Меня твои истории просто доебали уже, я уже не могу их слушать, блѣдь. Одна история оерундельней другой просто, блѣдь. Про говно, блѣдь, про какую-то удню, молофью. Чё ты несёшь-то вообще? Ты можешь за… (Смеётся.) Шишка, блѣдь, встанет — возбудимся, блѣдь. Чего, блѣдь? Про что несёт? Вообще оудоть.
— Ну… Слушай, хочешь, я чё-нибудь другое расскажу, хорошее такое, ну… как я отжимаюсь. Хочешь я…
— (Нервный смех.)
— Ну смотри…
— Долбануться…
— Я могу опять начать, блѣдь, отжиматься здеся.
— Давай, ну начни.
— Пять раз могу…
— Давай, давай, блѣдь, отжимайся.
— Только ты по заде меня не бей, ладно?
— Да не, блѣ, не буду, я буду просто смотреть и получать от этого оерундельное удовольствие.
— Потому что у нас, ну… заду лучше не подставлять, когда это… отжимаешься. (Начинает отжиматься) Раз.
— (Давит сверху.) Давай, блѣдь, отжимайся, блѣ, давай, блѣ!
— Подожди, сейчас ещё раз… Ну чего вы, ребята…
— Давай, давай, давай, отжимайся, ещё раз.
—…ну будьте же людьми…
— Кто «будьте»?! К кому ты обращаешься во множественном числе? Я здесь один!
— Два.
— Давай, два, блѣдь! Три!
— Три. Будьте ж людьми, ребята, ну все ж мы… (Епифанцев смеётся.) Все ж мы люди!
— Ты понимаешь, что ты, эээ… у тебя, эээ… ты поехавший абсолютно, парень. Что у тебя крыша поехала, ты не понимаешь?
— Три. Ч-чет… Будьте л… (Встаёт.) Ой, фуф!
— Так, дальше что? Давай, теперь истории будешь рассказывать. Или что ты будешь делать? Какую ты мне сейчас историю расскажешь ещё?
— Ну… насчёт шашек-то решили, браток?
— Да, шашки, давай, блѣдь, черти, блѣдь, сейчас в шашки будем играть. Каждый, блѣдь, проигрыш по долблу будешь получать, окей?
— Ну будьт…
— Что?
— Что вы...
— Что «вы», кто вы-то, ёпта, кто «вы»? Здесь мы вдвоём, блѣдь, я один и ты, ёпта. Какие, науд, шашки, чё ты несёшь, ёпта?! На чём ты в шашки собрался играть? Нахуя ты отжимаешься, блѣдь? Ты понимаешь, что ты поехавший уже, всё? Не я, блѣдь, поехавший…
— Ну, хочешь…
—…не он, блѣдь, а ты!
— Хочешь, про зиму расскажу?
— Какую зиму?
— Ну… смотри, браток…
— Какой, науд, «браток», ты понимаешь, что ты меня уже доебал, блѣдь?!
— Хорошая история, просто…
— Я уже просто не понимаю, как тебя воспринимать, то ли тебя ща убить здесь науд, или закопать, блѣдь, или не знаю, что с тобою сделать?! Ты можешь просто заткнуться, блѣдь?! Или нет? Ты понимаешь, что ты меня достал, я уже, блѣдь, с ума схожу от тебя, блѣдь. Не от воды, блѣдь! Не от того, что здесь сижу, блѣдь, а от тебя!
— Ну ладно вам, будьте ж вы людьми…
— (Кричит.) Кто мы-то?! К кому ты обращаешься, блѣдь?! Я один здесь, науд! Кто людьми-то, блѣ? Я уже не человек, блѣ, я зверь, науд!
— Ну ч… что вы орёте-то всё?..
— (Взрывается.) Кто вы-то, долб твою мать, блѣдь?! Кто «вы», науд? Орёте. Я один здесь, блѣдь!
— Ну хочешь про фурункулы расскажу…
— Да, хочу про фурункул, блѣ, у меня тоже был чирей, блѣ, отличный, блѣ, на рычаг похож, я, блѣ, в больницу пошёл, блѣдь, а мне, блѣдь, вместо чирия, блѣдь, ногу отрезали, отличная история, блѣ?!
— Ох!
— (Передразнивая) Оу!..
— У меня тоже случай был однажды…
— Да, блѣ, потом пришили её, да.
— Это… Меня научили ребята, ну если… ну в больницу ложишься… ну они «больничка» так называли…
— Нет-нет, я не понимаю, подожди, тебе что, всё… тебе просто пофиг, что я, блѣ, ору на тебя, что я тебе сейчас могу дыры дать, тебе просто насрать, да?
— Да ладно, ну… ну что вы злые люди-то такие?
— Кто вы-то злые, а? Кто «вы», перечисли мне, кто, кого ты здесь видишь, а? Поехавший, блѣ.
— Ну чего, здеся мы вдвоём с тобою сидим, правильно?
— Здеся… Кто тебя научил так говорить «здеся»? А? Здесь, ёпта! Ты в армии служишь, блѣдь, надо говорить правильно, ты же военный, блѣдь! Не позорь, блѣдь, погоны, науд, не позорь, блѣдь! Чё ты напялил-то, блѣдь? С меня содрали, блѣдь, ему оставили, науд. Отлично, блѣдь. Отлично. Дай сюда, блѣдь… Ещё дыры получишь, блѣдь…
— Ну чего ты погону-то бросил, это потом…
— Блѣдь, всё, тебе, блѣдь… тебя расстрел ждёт, блѣдь, а он погоны носит.
— Они ругаться потом будут на меня.
— Лейтенант, блѣдь. Пидорас ты, а не лейтенант, блѣдь.
— Ну чё ты… оторвал погону-то?
— Погону. Какую погону, блѣ? Погоны, науд. Погоны, блѣдь, их две, ёпт, я их две оторвал.
— Ты же хороший парень…
— Я хороший парень, и ты, блѣ, отличный парень просто, блѣ…
—…весёлый такой.
— Ой, блѣ, а ты какой весёлый, я просто, блѣдь, тащусь. Просто веселюсь, блѣдь, весь день, блѣдь, Задорнов, науд, здесь сижу и смеюсь, блѣдь, как на концерте, блѣдь. - — Ну хочешь… Слушай, во, я знаю как, браток! Хочешь я на одной ноге постою, а ты мне погону отдашь? Как цапля, хочешь?
— Ну ты долбанутый, блѣ…
— Ну чего вы…
— (Ненормальный смех.)
— Ну вот смотри, без рук, я даже не держуся ни за что, вот смотри.
— Да…
— Как цапля. Только договор — погоны потом отдай, отдай, ладно?
— Да, окей, давай…
— Как цапля.
— Да, как цапля, я тебе погону отдаю сразу.
(Пахом встаёт как цапля.)
— Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык!..
(Епифанцев избивает его.)
— Тока по… по морде не бей тока, а!
— Блѣ, по морде, блѣдь, это, блѣдь… чтобы мне потом дыры дали, блѣдь, начальники?
— По морде только не бей…
— По дыхалке, блѣдь. Разок ещё говоришь, блѣдь — по дыхалке получаешь, науд.
— Оооойй…
— Ещё как цапля стоишь, блѣ, по долбалу получаешь, блѣдь.
— Оооойй! Ой, ну ты стукнул, ой!
— Ёпта, а ты думал, науд, как ты мне что ль, блѣдь, в живот, блѣ? Нихуя! Ещё раз слово скажешь, блѣдь — ещё по дыхалке получишь.
— Сейчас, на пятках попрыгаю…
— На пятках попрыгаешь — вообще, блѣ, убью науд!
— (Охает.) Ой… (сопит) Ты какой-то хоро…
— Хороший я, такой, да! - — (Идет охранник (Маслаев), бормочет.) Козлов этих, долбаных, блѣдь, вести. Козлов этих, долбаных, блѣдь, вести. Козлов этих, долбаных, блѣдь, вести. Козлов этих, долбаных, блѣдь, вести.
- —… меня, ну что ты! Я тебе сейчас расскажу! Вот смотри, я тебе хорошее сейчас расскажу…
— АААААААА!!!
— Смотри…
— А, блѣдь!
— Я… вот у нас здесь мух много… ой, ой!.. мух много, понимаешь?
— Что же за дебил, блѣдь?..
— Смотри, мухи, они тебе спать мешают, мухи… А я вот — давай я здесь насру, и они все прилетят сюда, и мы их убьём! Слышишь? И тебе тогда спать… ой!.. спать будет хорошо. Давай? Я насру, а… а мухи все прилетят, сюда, к нам. Ну, куда им ещё, ихнее место-то тока здесь. И… оооой!.. хочешь я насру здесь? И мухи, и мы их убьём!
— Науд…
— Ну что, срать?
— (Поднимаясь.) Я тебя убью щас. Всё, северный лис. (Снова начинает избивать Пахома)
— Ну не… ну не надо, ну не стукай, не ст… не стуоаа…
— А науд!
— Не стукай, блеа… Мамоч… мамоч… Мамочка! Не стуооаа! Эхе-хе. Ааууу! Ооой, ой-ой! Ой-ой-ой-ой! Ой, что ж вы, люди, делаете-то?! Что ж… Что ж вы, люди, делаете-то! Ой, ай-ай, уй! Ой!
(Избиение заканчивается, Пахом подвывает.)
— Ааа! Аааа! Ааа! Эх, что ж вы, люди-то, делаете?! Ух! Ой! Что же… что же вы… (кашляет) творите, люди-то? (Охает.)
(Заходит охранник, берет за шкирку Епифанцева.)
— На работу.
— Братишка, братишка, я здесь буду, братишка! - (Сцена с унитазом.)
— Чисти говно, блѣдь, на. Чисти говно.
— Чем, вилкой что ли?
— Чисти. Чисти говно! Садись уже. Садись! Чисти!
— Блѣдь.
— Чтобы чисто было!
— Как я буду вилкой-то чистить?
— Чисти!
— Покажи мне, как!
— Чисти! (Уходит.)
— Что «чисти», ёпта, как я буду вилкой-то чистить?! Чё, совсем мудак что ли, покажи мне, как я буду чистить-то, ёпта!
(Скребёт, плюёт, дергает, ругается, скребет, ничего не получается.)
— Ёпта, блѣдь… Как ей чистить, долб твою… Совсем долбанулись. (Встаёт ногой на трубу, отламывает.) Блѣ… ёпта…
(Заходит охранник голый по пояс, показывает мастер-класс.)
— Чисти, чисти, сука. Вот как, блѣдь, нужно чистить, вот, быстро. Быстро. Раз-раз! Чисти, чисти, чисти-чис-чис-чиж-чж-чижь! Чисти! Говно! Чисти!
— Блѣ, у тебя получается классно, давай!
— Давай! Работай! (Уходит.)
— (Шепчет.) Пидорасы, блѣдь… Суки, блѣдь. Говно. Отлично. Блѣдь. Сука, блѣдь.
(Охранник появляется в кадре.)
— Не буду я в этом! Не буду я!
— Пошёл науд тогда отсюда, пошёл, блѣдь, ничего не можешь сделать, пошел науд, говно! - (Епифанцев возвращается в камеру.)
— (Пахом, лёжа на трубе.) Ой, братишка, вернулся, да? Ну что ты грустный-то такой? Дрался-дрался, вот… пришёл. (Епифанцев забирается на трубу.) Давай помогу тебе, братишка. Ну что ты, да все ж мы люди, ну чт… Давай, братишка, залезай. Залезай… Ну а что? Да я вижу, тебе плохо стало. Ты тоже меня стукнул. Ох, стукнул-то ты меня крепко… Ну чего? Ну чего, все ж мы люди, ты ж знаешь… Ой-ой-ой-ой-ой. Живём себе, живём — каждый как может. Мать-то моя говорила тоже… говорит, ты живи и другим не мешай жить, понимаешь? Ох!.. Эт самое… Слушай, давай я те спою чё-нибудь, а? Ну вот, а песня такая… про цирк. Называется «Зелёный слоник». И там… ну… я сейчас быстро спою, потому что… ну, когда тебя увели, я вот эту песню сочинил. Там, значит, аккорды первые такие: (поёт.) Там! Та-тарам-тара-там! Та-тара-тара-там-трататара-тара-там, та-та! Зелёный слоник в наш оркестр пришёл, зелёный слоник наш трубу принёс, когда ребята уходили, зелёный слоник на трубе играл. Играл, пло то… про то… Подожди, сейчас, сейчас, подожди, сейчас я вспомню, сейчас, секунду… значит… Та-тара-тара-тара-та-та, та-та! Играл про то, как плохо в клетке жить, как плохо есть уд… подожди… как плохо есть проклятую еду, как плохо всем, а хуже всего ему — зелёному слонику! Та-трай-та-та!.. Ну? Ну такая песня просто… ну, я тебе её просто хотел, ну, исполнить, понимаешь, эту песенку…
— Чшшш…
— Нет, просто я говорю, что…
— Всё, давай спать, ложись. Ложись спать.
— Ну перед сном…
— Я тебя прошу не надо, не надо песен, я тебя прошу…
— Ну хорошо, брат, братишка…
— Я хочу спать.
— Я… я ложусь тоже, сейчас лягу… Я тебе просто попел перед…
— Не, просто я хочу, чтоб ты во сне не разговаривал…
— Перед… Перед…
— Просто чтобы ты не разговаривал во сне…
— Не, я… Я всё!
— Я тебя очень прошу!
— Братишка, у меня всё… всё болит…
— Я очень устал…
— Надо поспать, полежать…
— У тебя болит, у меня тоже болит…
— Полежать немножко, братишка, ты…
— Я прошу тебя — засыпай, засыпай…
— Мы ж с тобой вдвоём, всего с тобой-то здеся… А мать мне говорила: говорит… даже, говорит, ну, в какой обстановке там, там… вот… ну, всегда друзей надо иметь.
— Понимаешь, я хочу лечь, головой сюда лечь, чтобы заснуть…
— Ложись, ложись, слушай, ложись, ложись, братишка!
— Я хочу лечь сюда вот головой, чтобы я не слышал твоего голоса, понимаешь?
— Я сплю, тоже, тоже, я сплю! Я даже…
— Не могу спать в эту сторону, потому что там течёт вода, я не засну. Я хочу спать в эту сторону.
— Братишка, всё это без вопросов! Без вопросов!
— Не говори, я тебя прошу, не надо никаких слов больше!
— Я сплю, всё, всё! Мне, главное, мать говорила, что друга надо какого-то… какой-никакой, ну, дружище…
— Ты не заснешь — я тебя усыплю…
— Ты… ты спи, спи. Спи, спи… всё… эх, ой… Потому что друзья, они, помогут…
(Епифанцев трогает Пахома за ногу, проверяя, что тот заснул.) - (Камера переносится в коридор, на лицо охранника.)
— Караулить блѣдей… Спят, суки, блѣдь, а я… а я не спи, да? Что я?.. Я тоже хочу! Блѣдь! Они спят, а я? Сейчас бы… всех разъебал! Спят, суки, а я? Караулить блѣдей… Спят, суки, блѣдь, а я… а я не спи, да? Что я?.. Я тоже хочу… блѣдь!.. Они спят, а я? Сейчас бы… всех разъебал! Спят, суки, а я... - (Пахом просыпается, слезает с трубы, снимает штаны, подсаживается над тарелкой, тужится, срёт, стонет, дышит, надевает штаны, размазывает говно по ступне, нюхает, присаживается на четвереньки, ест, размазывает по туловищу, моет руки.)
— Уфф!.. Уффф!.. Уф!.. Ууффф!.. Уууф!.. Уфф!.. Ууууфф!.. Уфф!.. Уффф!.. Уф!.. Ууффф!.. Уууф!.. Уфф!.. Ууууфф!..
— (Трогая спящего Епифанцева за плечо.) Братишка! Братишка!
— Блѣяя, заебаал, блѣдь!
— Как п… как поспал, братишка? Проголодался, наверное! Братишка…
— Долб твою мать, блѣдь, иди отсюда науд, блѣдь!
— Что, что случилося-то?
— Ты чё, обосрался что ль, мудак, блѣдь?!
— Не, я не какал. Я тебе покушать принес!
— Сука, блѣдь, пидорас, блѣдь! Хули ты сделал, ты чё, мудак что ль совсем, блѣдь?!
— Что ты! Я покушать тебе!..
— Блѣдь, всё-таки насрал, ой мудель, блѣдь!.. Твою мать, убери это говно науд отсюда, блѣдь! Сейчас будешь всё это вылизывать, блѣдь!
— Я тебе принес покушать-то!
— Чё ты мне покушать принёс, чё ты, мудак, что ль, блѣ?! Хули ты вызвал… хули ты говном-то вымазался, мудак, блѣдь?!
— Я уж покушал, я тебе…
— Пидорас, блѣдь! (Пытается пнуть Пахома с трубы.) Сука, блѣдь!
— Братишка, ты что!
— Убери это говно отсюда, блѣдь!
— Я покушал уже!..
— Долб твою мать, блѣдь, и весь пол засрал, блѣдь!
— Хотел тебе покушать-то!..
— Мудак, блѣдь, ну ты мудак, блѣдь, я тебя сейчас убью, науд! Я тебя, блѣдь, сейчас убью науд, блѣдь!
— Я тебе принес покушать-то!..
— (Тихим голосом.) Блѣдь, ну ты пидорас, блѣдь…
— Покушать-то…
— Блѣ, ну ты сумасшедший, долб твою мать, а…
— Покушать-то…
— Блѣ, с кем вы меня посадили, оудоть, долбаный в рот!..
— Я не срал, я те честно говорю! Я тебе… я просто хотел тебе сделать доброе дело…
— Чё?
— Я не срал вообще сегодня!..
— Чё, науд, мне — добро?
— Я хотел тебе…
— Какое доброе дело? Ты понимаешь, что ты насрал, блѣ, в тарелку, единственная тарелка. Единственная, блѣдь, тарелка, мы из неё жрём. Жрём суп из неё, ты туда насрал. Чё… где мы теперь жрать будем, из чего, а?!
— Хотел тебе доброе дело!..
— Из чего я жрать теперь буду?! Хуль ты говном вымазался, что теперь это нюхать буду?!
— Я не срал, просто у меня пуговичка!..
— Мух убить что ли?! Я тебя сейчас убью!
— …пуговичка, у меня просто оторвалась, пуговичка оторвалася!.. Я не срал, я просто хотел тебе покушать принести, я тебе сделал доброе дело!..
— (Опять пытается ударить Пахома ногой.) Сука, блѣдь…
— Уф… Стукаешься!..
— Я тя ща убью, блѣдь.
— Я уж покушал…
— Я тебя сейчас убью, науд. Ты понял, что я тя ща убью?
— (Быстро и невнятно тараторит, ставит тарелку на голову.) Ну что ты сердишься, покушай…
— Блѣдь…
—…я тебе доброе дело сделал, принёс поку... пуговичка оторвалась, я тебе позавтракать принес... это... не срал после этого, как поспал, я тебе покушать принес, не просил я, не срал!
— Иди вон туда под струю мойся, понял, блѣдь?!
— Я не срал…
— Чтоб через пять минут чистый был! ИДИ ПОД СТРУЮ, СУКА! МОЙСЯ!
— Я не срал сегодня…
— Иди под струю, мойся, блѣдь! Начальник, блѣ! Начальник! Этот пидорас обосрался, блѣдь! Начальник! Иди под струю, блѣдь, чтоб сейчас пришли — ты чистый был, науд! Ты понял, блѣяя?! Чтобы чистый был, сука! Обосрался, пидорас, а! Начальник, блѣдь, он обосрался! Идите мойте его, науд, я с ним здесь сидеть не буду, блѣдь!
— Завтрак испортится!
— Я не буду с этим говноедом сидеть, сука, блѣдь, а?!
— Завтрак испортится!
— ХУЛИ ВЫ МЕНЯ С СУМАСШЕДШИМ ПОСЕЛИЛИ, БЛЯДЬ, ОН ЖЕ МУДАК ПОЛНЫЙ, БЛЯДЬ!
— Я не срался, я просто хотел тебе принести пожрать!..
— Иди мойся, я сказал!
— В тюрьме не жрут люди, я же знаю, что мы в тюрьме, принёс тебе пожрать…
— (Пытается ногой затолкать Пахома под струю.) Блѣдь, фу, науд! Из-за тебя вымазался… (шлепок) Иди мойся, блѣдь!
— Стукнул…
— Иди мойся, науд, я тебя сейчас убью науд! Иди вон туда под воду, блѣдь. Чтобы через пять минут, сука, чистый был, или я тебя придушу, блѣдь, вот этими руками, понял?!
—Люли… Люли…
—Фу-у, блѣдь, фу-у, науд!
— Не кушают люди с утра до вечера, не кушают в тюрьме люди-то, я знаю!
— Из-за тебя у меня штаны сняли, понял, блѣдь?! Я теперь без штанов здесь!
— Я не срал, я не срал, в тюрьме кушают люди, кушают всё, кушают…
— Убери эту тарелку, блѣдь, и помылся!
— Я тебе принёс…
— Убери тарелку, мне не надо твоего говна!
— Я тебе принёс покушать-то…
— Убери, убери от меня, отойди!
— Ну покушать-то, человек ты или…
— Отойди, я сказал!
— Человек ты или кто, я тебе покушать принес, а ты как опустился…
— Иди мойся, я сказал, иди мойся!
— Мудилой, мудилой…
— Поставь тарелку, иди мойся! Тарелку поставь на пол!
— Куда?..
— На пол, ёпта!
— А, тебе? На, на!..
— Какой, науд, мне, убери её, убери, сука, блѣдь, убери это говно!
— Что ты, покушай!
— Убери, я сказал! Иди мойся, пидорас, блѣ, убью сейчас! Сука, мудак, блѣдь. Мудак, блѣдь.
— Я тебе принес покушать, пожрать, в тюрьме не кормят вообще… пожрать-то, покушать хлебушка хотя бы… ЭТО ХЛЕБ, ЭТО ХЛЕБ!!!
— Уйди отсюда от меня, уйди! УЙДИ, Я СКАЗАЛ, БЛЯДЬ!!!
— Сладкий хлеб!
— Уйди, я сказал, поставь тарелку, блѣдь, иди мойся, пидорас, блѣдь, убью науд. Сука, блѣядь! Как ты доебал меня!
— Хлееб!.. Я хлеб сру, блѣдь!
— (Спрыгивая на пол.) Фу-у, блѣдь! Всё засрал, блѣдь, а! Уф, блѣдь, какой вонизм, а!
— Хотел дружить с тобой... дружба, покушали… Покушаем вместе, давай покушаем, посидим хоть, поговорим!..
— Весь в говне, блѣдь, а, весь в говне, а! Нахуя ты говном-то выма…
— Я не срал сегодня вообще!
— Уйди науд от меня, блѣдь, не подходи, я сказал! Убери тарелку эту, блѣдь!
— Я просто покушать принёс…
— Уйди отсюда, блѣдь!
— Покушать…
— Уйди! (Пинает Пахома под зад.)
— Просто покушать принёс тебе… ты бы покушал хоть, когда усталый!.. Покушать принёс чуть-чуть еды, это сладкий хлеб!..
— ИДИ МОЙСЯ, НАХУЙ, БЛЯДЬ!!! ИДИ, СУКА, МОЙСЯ!
— Пидор… я не пидор…
— Блѣдь… сука, мудак, блѣдь! (Снимает тарелку с головы Пахома.) Уааа! (Пинает несколько раз ползающего Пахома под зад.) Иди мойся, блѣдь, мойся, мойся, науд! Мой, блѣдь, пузо своё… жирное, блѣдь!
— Эх! Эх, вот в деревнях-то было всё! Ты в дерев…
— Начальник, блѣ, уберите от меня этого мудака!!!
— В деревнях ели всё, это самое, не тока!
— Чё ели? Ты чё, мудак что ль, кто ел-то, блѣдь?
— Мой хлеб ели!
— Хлеб ели, но говно-то не жрали! Ты чё, с ума сошёл, ёпта? Совсем дошёл, блѣ! Мойся, я сказал!
— Хлебушком покормили…
— Мойся, туда иди, мойся, блѣдь. - — УАААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААБЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯДЬ СУКАААААААААААААААААААААА АААААААААААААААААААААААААААА АААААААААААААААААААААААААААААААААА аааааааааааааааа, сука, сука, сука, сука.
(Охранник входит в камеру)
— МОЛЧААТЬ! Что за ерунда у вас тут?! Пошёл на работу!
— Он насрал!
— Слезай!
— Обосрался.
— Слезай! На работу, сортир чистить! (Стаскивает Епифанцева сверху.)
— Он обосрался.
— Пошёл! Пошёл сортир чистить, говно! Пошёл!
— Обосрался. Весь в говне, блѣдь.
— На работу!
— Аааа, уд тебе.
— На работу!
— ХУЙ ТЕБЕ!
— На работу пошёл.
— В говне.
— На работу пошёл, говно чистить! Пошёл! Чистить говно, блѣдь, пошёл чистить говно!
— Сука.
— Пошёл говно чистить, пошёл!
— БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ…
(Пахом то ли смеется, то ли плачет.) - (В камеру входит капитан (Осмоловский))
— Здрастить! Здраститя… здраститя!
— Чё, орёл, блѣдь?[1]
— Да я ничего, нет-нет. Проходите, пожалуйста… проходи, браток.
— Я тебе, блѣдь, слово давал, сука?
— Ну чего вы?
— МОЛЧАТЬ, блѣдь! Ну что, всё шутки шутишь?
— Да нет, нет.
— Училище какое заканчивал?
— В шестом.
(Охранник попивает водку и кушает капусту)
— Ничего не понимаю... И это офицеры? Говно какое-то... Пидоры, блѣдь. Родина им дала звёздочки! Носи, носи звёздочки, блѣдь, не хочу, хочу жрать говно! Что такое? Это армия?! Это армия?! Суки... Мудачьё — офицеры! Погоны нацепили! Говно жрут! Пидоры, блѣдь, долбаные...
(Камеру переносят в гауптвахту)
— Так… ну я тебе щас лекцию прочитаю.
— Хорошо.
— Сиди вон туда, блѣдь, садись туда, сука, вот сюда вон, блѣдь. Молчи, блѣдь, пасть свою заткни…
— А?
— Говорю, пасть свою заткни! Так… ну я тебе щас лекцию прочитаю. Значит, японцы, перед Второй мировой войной, а именно — адмирал Ямомото, задумали расхуячить американский флот на Гавайских островах, то, что потом вошло в историю, как катастрофа в Перл Харбор. Слушай и запоминай. Командующий налётом на Перл Харбор был адмирал Нагумо. Средний офицер на самом деле, но исполнительный… исполнительный, безусловно, профессионал. Но без фантазии, у японцев вообще людей с фантазиями было немного. Дерьмо на палочке, ничего, блѣдь, не знаешь, ничего не можешь. Чё ты вообще, блѣдь, в армии делаешь?
— Я?
— МОЛЧАТЬ! Какие самолёты были на этих авианосцах?
— А?
— Не «А». Самолёты какие были? Какой самый известный самолёт на тихоокеанском театре военных действий?
— Тигр!
— Идиот, блѣдь. СКОЛЬКО ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СУКА? СКОЛЬКО, блѣдь, ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СКОТИНА, блѣдь? 7 декабря 1941 года японский флот в составе 6 авианосцев: Акаги, Кага, Хирю, Сорю, Сёкаку и Дзуйкаку. А также двух линейных кораблей: Хией и Кирисима — появились на траверсе у острова Оаху на Гавайских островах. Первое ударное воздушное соединение насчитывало 50 истребителей зеро, 40 торпедоносцев и 81 пикирующий бомбардировщик. В итоге этого налёта 4 линейных корабля американского флота было потоплено. Какие корабли? КАКИЕ КОРАБЛИ? Аризона, Вест-Верджиния, Оклахома и Мэрилэнд. ЭТО ЗНАТЬ НАДО, если ты учился в шестом училище. ЭТО КЛАССИКА, БЛЯДЬ! СКОЛЬКО ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СУКА? СКОЛЬКО, блѣдь, ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СКОТИНА, блѣдь? Сейчас наша армия ориентируется именно на этих офицеров. По крайней мере эти те немногие, кто выебли американцев в заду. Это знать надо, дерьмо собачье. А, блѣдь, НАХУЙ! НУ ИДИ СЮДА, СУКА, блѣдь, ДЕРЬМО СОБАЧЬЕ, блѣдь, а, блѣдь. Так, ну щас чай принесут, мы с тобой продолжим, продолжим, продолжим… Ты хоть и полный идиот, но… Я думаю, что тебе эта информация будет полезна, по крайней мере в ближайший час.
(Охранник входит в камеру) — Разрешите войти, товарищ капитан?
— Разрешаю.
— Товарищ капитан, чай.
— Одна ложка?
— Так точно!
(Пробует) — Моча какая-то. Шаг ко мне (выливает на охранника чай), рот открой, держи зубами. Неси на кухню и скажи, чтоб такой чай больше не приносили.
— Видишь вот этого червя?
— Так точно!
— Что ты хочешь с ним сделать?
— Уничтожить!
— Как ты это будешь делать?
— Молча.
— Дерьмо! МОЛЧАТЬ! Давай, приступай.
— Сука! Блѣдь... (Пахому).
— На острове Мидуэй... Вот именно так они японцев дырили! - (Сцена в яме)
— Пошли! В яму! В яму пошли.
— Успокойся, я тебя прошу! Успокойся, все. Встань спокойно, идут сюда. Понял? Сейчас нам дыры будут давать… И первым дырюлей буду получать я… За тебя. Ну все, все, все, все, все… Никто тебя не бьет, никто тебя не трогает… Мы сможем хороших дырюлей огрести, если будем себя так вести! Ты можешь стоять спокойно? Все, расслабься…
— ААА.
— Что «а»?
— Устал.
— Всё.
— Кто здесь? Ч... Ч... Ч...
— Вторая серия?!
— Здраститя.
— Дерьмо…
— Поцелуем-то ноженьки.
— Стоять!
— Ой-ой.
— Ну и что, щеглы?! МОЛЧАТЬ! Скотина...
— Так точно!
— Вы здесь для того, чтобы почувствовать его до конца.
— Так точно!
— До самого дна.
— Так точно!
— Чтоб в ваши головы вошел страх!
— Есть!
— Дерьмо!
— Так точно!
— А ты чо здесь стоишь?! Ты живёшь последний час.
— Товарищ к...
— ТЫ ЖИВЁШЬ ПОСЛЕДНИЙ ЧАС! Скотина…
— Товарищ капитан, извините.
— Ты грязный червь, ты чего сделал?! АБЛЯДЬ?!
— Я обоссался!
— Ну-ка танцуй, блѣдь! Танцуй, блѣдь, сука! Яблочко танцуй, сука. А вы песню давайте.
— Зааааааааагорелааааааааась воооо пооооле калииииина. Загореееееееееееееелась.
— Дерьмо, блѣдь, сколько мы жили в этой жизни... Что вы это делаете?! Я яблочко просил! Давай яблочко, быстрей! А вы пойте яблочко!
— (Неразборчиво говорят) ЭХ, ЯБЛОЧКОООООО, ДА НА ТАРЕЛОЧКЕ.
— Быстрей! Скотина, блѣдь...
— ЭХ, ЯБЛОЧКО, ДА НА ТАРЕЛОЧКЕ.
— (Пахом неразборчиво поёт визгливым голосом) Эх, яблочко, да на тарелочке, яблочко, яблочко на тарелочке, эх, яблочко на тарелочке!
(Далее идёт немая сцена с охранником. Есть видео, где к ней прилагаются субтитры на английском языке) Капитан, долбаная свинья. Чай ему носи. Ты у меня попляшешь, уд сосать будешь. Ты у меня попляшешь, мудак ты, капитан. Мразь. Я капитан, я буду полковником, а ты гнида сгниешь! (Через несколько минут возвратятся в подвал)
— (Епифанцев орёт) Эээх! Ты думаешь, блѣ, я спятил, да?! Уд ты, блѣдь! Я уд, науд спячу, блѣдь! Я буду, блѣдь, нормальней, блѣдь, всех нормальных, блѣдь! Я вас, блѣдь, всех с ума сведу, науд! Я тебе, блѣдь!! Вот так вот! Аааааа! Блѣдь! Я вам такого, блѣдь, горбатого… Покажу науд! Коммунисты, блѣдь, отдохнут, суки! Ээээх! КРЫСУ МНЕ ПОЙМАЙ! КРЫСУ ЖРАТЬ ХОЧУ! Ты слышишь или нет, блѣдь, мудак не помнишь, долб твою мать, а?! Хули ты такой жирный, а?! Тебя что мама с папой кормили отлично, или твои мама с папой сами были такие жирные, да? Генерал! Есть, блѣдь! Хайль, Гитлер!!! Ты что? Хули ты орешь, а, блѣдь? Мы за тебя, блѣдь, в сорок первом кровь проливали, а ты «хайль, Гитлер» орешь, блѣ?!
(Епифанцев плачет, Пахом плюётся)— Бананы из ушей вытащи, Северное соединение какую роль выполняло? Кто был командиром Северного соединения? И какие силы были основные, Северного соединения японского императорского фронта в 1943 году?
— Чапаев.
— Какой, блѣдь, Чапаев?! Какой, блѣдь, Чапаев?!
— А кто, блѣдь? Кто-о-о-о, блѣ?!
— Так ты, блѣдь, жрать хочешь?
— Да.
(Пахом) — Посри.
— А у меня есть блѣдь с собой пожрать.
— Дай, блѣ! Ну дай, блѣ!
— Уд, блѣдь, будешь сосать? Уд, блѣдь, будешь?
— Эхахах, нет
— Пидарас, сука, блѣдь.
— Пусть он сосёт, блѣдь, я не удосос, я не буду уд сосать. Пусть это... говноед, блѣдь, сосёт уд
(Пахом) — Пусть посрём, ты... потом уже спать ляжем.
— То есть, это ты, блѣ, будешь уд сосать?
— Поспим…
— Фу, блѣдь, соси, соси.
— Жирная рожа, блѣдь.
— Я спать хочу.
— Аа, блѣдь? Будешь, сука, уд сосать?
— Да, он будет, блѣ. Давай соси, блѣдь, давай, блѣдь, соси, блѣдь
— Эээээ, сосать запрещала мне мать, мамка запрещала сосать, блѣдь, уд.
— Соси, блѣдь. Товарищ капитан, он отсосёт, точно, блѣ, будет. Пидарас… Ууу… Говноед, блѣдь… Нравится науд! Фу, блѣдь, сука! Фу, блѣдь! Товарищ капитан, только на меня не спускайте, блѣдь…
— Сёкаку, Дзуйкаку, Дайхоа, Акааааги, Кааага… Сёкаку, Дзуйкаку… Сёкаку, Дзуйкаку… Акаги и Кага…
— Соси, блѣдь.
— Акаги… Сёкаку… Дзуйкаку… Сёкаку… Дзуйкаку… Сёкаку, Дзуйкаку… Сёйкаку, Дзуйкаку… Сёкаку…
(Епифанцев убивает капитана, насилует его, выпускает кишки и вырывает трахею)
(Приставляет трахею к лицу Пахома) — Играй… Пой…
— Уууууууууууууууууууаааааа! Ахахаха! Ты эту песенку… какую… Представил! Эту песенку! Эаааа… Уууууууууу!
— Руки… И мертвые руки, и мой… Были там… Натирали, натирал… Натирал, натирал… Натирал, натирался… Все… Все, все… Бил… Натирал, бил…
— Эаааа! Эааааа! Ууаааа! Ааааа!
— Я УБИЛ ЕГО! ЁБ ТВОЮ МАТЬ, ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ? Я УБИЛ ЕГО. Я его убил, блѣ.
— Ты хороший… Лесовичок, ты хороший, ты хороший… Хороший…
(Епифанцев вскрывает себе вены) — Ой… Эт… Сейчас повяжем… Эх… Попомни… Эт… Эх… Вот… Мамочка ты моя хорошая, хорошая ты моя мама, мамуля ты моя хорошая! Эх ты, матюшка ты моя! Мамочка ты моя! Что ж ты натворила-то! Холодной хочешь стать что ли?! Остывшие щи хочешь мне преподать что ли? Мам! Тюря ты, каша-малаша-то в лепесточки! Эх ты! Мать-то моя! Лесом пошли бы, полем пошли бы! Сели бы! Спокойно, спросил бы, покакать можно, ты бы сказал бы: иди и покакай под кустик-то! И я б бы покакал бы! Посрал бы там! Говно бы все вытер пальцем, вытер бы! Мамулечка, потом бы листочком бы вытер! Я бы весь листочком был бы умытый, был бы!!! Эх, что же ты такая… Покакал бы! Что ж ты мать! Пришла! Деньги-то хоть принесла? Принесла? Материнское пузо твое! Теперь мне некуда идти… Куда мне теперь ползти? Залазить под землю что ли?! Ноги твои целовать что ли теперя? В ногах буду теперь жить! Кротов теперь искать? Кротов… Кротов черных… Сейчас почистим… Все… Начистим… Надраим… Сейчас все будет в порядке у нас… Подготовим… Укроем… Подготовим! Ух… (орёт, поняв, что Епифанцева уже не спасти) ААААААААААААА
— Ты живой? Живой? Живой, сука?
— Хлебушка-то, хлебушка дай мой… уууххахахахах
— Мудак… Вставай… Вставай… Проснись! Живой? Свидетелем будешь! Вставай! Вставай, сука! Я полковник! Посмотри на меня! Пойдем на парад! На парад пойдешь со мной! Вставай! Ты живой! Живой… то, что мне надо! Один свидетель хоть будет! Я полковник! Пойдем на парад! На парад! Проснись! Проснись! На парад пойдем! Я полковник! Вставай! Вставай, свинья! Свидетелем будешь! Я полковник! Вставай! Сейчас я тебе все расскажу! Все покажу… Все объясню… Сядь… Сядь… Хороший… Ты же умный… Ты все понимаешь… Ты все понимаешь… Я полковник, все будет хорошо…
Я на лошади. Ты на белом коне, и я на белом коне. А потом на бал. А потом салют… в нашу честь. Салют в нашу честь. Сначала на парад, а потом в Дом офицеров пойдем. Бал будет. Пиво. Салют. В мою честь салют. Я полковник и ты — на белом коне. Ты меня слышишь? Посмотри, какая у меня форма! Посмотри, какие у нее звезды! Я её еще никому не показывал. Только тебе покажу. Посмотри! Это моя парадная. Специально сшил! Посмотри, не бойся! Погоны? Я их поменяю! Вот они, погоны. Вот! Настоящие! Видишь? Полковник. Я полковник. Я их на парад одену. Это моя форма. Самая чистая. (Залезает на стул) Что ты кашляешь? Вот пойдем в Дом офицеров, пива выпьем — и кашлять не будешь. (Надевает петлю на шею) Я, с кортиком, на белом коне, командую парадом! Я полковник! Я командую парадом! Я в звездах! Я на белом коне! Я полковник! Я командую парадом! (Пахом выбивает стул, кто-то злобно смеётся на заднем плане)
Я командую парадом! Я в звездах!
(Пахом вынимает охранника из петли, водит ему веревкой по губам, чтобы они двигались) — Я зеленый слоник! Я веселый головастик! Я зеленый слоник! Я веселый головастик! Тииик!
(Засыпает среди окровавленных тел)
(Во время титров охранник кричит) — Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я СТАНУ ПОЛКОВНИКОМ! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я СТАНУ ПОЛКОВНИКОМ!
Онегин-style[править]
П: Приветствую вас, брат! Вы, как я вижу
Изволили почить на этих мягких простынях?
Е: Уйдите прочь. От вас мне тошно.
П: Должно быть, сон вас истощил,
И вы хотите кушать?
Е: О Боже, фу! От ложа моего
Уйдите прочь!
П: Но что произошло?
Е: Отродье беса, ты нешто осквернил
Зловонным калом и без того наш ад?
П: Вы полностью неправы. Я вам принёс покушать.
Е: Какого чёрта, ты прОклятый вандал?
Ты что же сотворил? Совсем блаженный ты?
П: Не злись, мой брат! Ведь я принёс поесть!
Е: О Боже мой…ты всё-таки испортил,
Ты всё-таки испортил сей гнилостный клован!
Верни здесь всё как было! И если не вернёшь,
То будешь ты вылизывать всё это языком!
П: Но я принёс покушать!
Е: Ты что, совсем блаженный? О БОГИ! Почему ты
Покрыл себя коростой из этих нечистот?
П: Я ведь уже поел, забочусь о тебе…
Е: Урод ты карнавальный! Распухший калоед!
П: Я ведь уже поел…
Е: И пол в зловонии! Ну всё,
Тебя я, тварь, убью сейчас на месте!
П: Но надо ж кушать…
Е: С ума сойти… С кем поселили…
П: Я ведь из альтруизма, брат!
Е: Какого альтруизма?! Совсем с ума сошёл?!!
Испортил наш поднос! И как мы будем есть?
П: Нет, я не виноват! Я просто оторвал
Ту пугвицу с камзола…я просто альтруист!
Е: Избавиться от мух? Я сам тебя сейчас
Повешу и скажу, что так и было!
П: Я лишь принёс покушать…
Е: Тебя счас придушу… А ну же, быстро
Иди ты к роднику, и чтоб чрез пять минут
Ты чистый был…иль я тебя убью.
П: Не портил ничего…
Е: Тюремщик, о тюремщик! Тут этот еретик
Своими испражненьями всё перепачкал!
Не буду с ним сидеть! Пошто же, почему
Меня с ним поселили? Он полный имбецил!
П: В тюрьме никто не ест! Спасаю я тебя!
Е: Ну, быстро к роднику! Руками придушу!
П: Как больно быть гонимым, как же больно…
Е: Фу, Троица святая! Фу, святый Иисус!
Из-за тебя меня лишили панталон!
Живее! К роднику! Отмойся хоть от кала!
П: Покушать-то, покушать-то, покушать…
Е: Подносы прочь! Не нужно кала мне!
П: Хотел дружить я с вами… В столичных городах
Сей сладостный багет все баронессы ели!
Е: Так то был хлеб, а это – нечистоты!
Какой же смрад… Мне хочется кричать.
П: Мой брат…
Е: УАААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААЧЁЁЁЁЁЁЁРТ КУРВАААААААААААААААААААААА АААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААА
Вирш[править]
Там на губе клован вонючий,
Фуфлыжно блѣть в кловане том
Наверно днем, а может ночью
Poehavshyi сидит с братком.
Ебацца в рот что там творится
Не знаешь прямо что сказать.
Баскова курва мастерица
Клован такой изобретать.
Братишка еще вроде в норме,
Поехавший видать совсем плохой
Дырит нон-стоп, не затыкаясь
Рукой хоть стукай иль ногой.
Сначала басню он заводит,
Потом и песенку голдит,
Братишку вдребезги изводит
И все дырит дырит дырит!
Когда братишка спать изволит,
Тот над тарелочкой кряхнит,
Багет он сладкий производит
И в мыслях все там малафит.
Клован совсем там прохудился,
Поехавший дает ремонт.
Весь пол за ночь облагородил
Хоть в гости блѣдь зови бомонд.
Он в шашки поиграть склоняет,
Потом как цапля постоит,
Говна покушать совращает
И под струей потом сидит.
Ну а вобще их там не двое
Там есть ПОЛКОВНИК, капитан,
Там вилкой чистят унитазы,
Представь себе такой КЛОВАН!
Зелёный программист[править]
— Братишка! Братишка!
— Блѣяя, заебаал, блѣдь!
— Как п. Как покодил, братишка? Заждался, наверное! Братишка...
— Долб твою мать, блѣдь, иди сюда науд, блѣдь!
— Что, что случилося?
— Ты что, в мастер накоммитил что-ли, мудак блѣдь?!
— Не, я не в мастер. Я тебе смержить принес!
— Сука, блѣдь, пидорас, блѣдь! Хули ты сделал, ты что, мудак что-ли совсем, блѣдь?!
— Что ты! Я смержить тебе!..
— Блѣдь, всё-таки в мастер, ой мудель, блѣдь!.. Твою мать, убери это говнокод науд отсюда блѣдь! Сейчас будешь это дебажить, блѣдь!
— Я тебе принес смержить!
— Что ты мне смержить принес, ты что, мудак, что-ли, блѣ?! Хули ты вызвал... Хуле ты говнокода-то накоммитил, мудак, блѣдь?!
— Я уж дебажил, я тебе...
— Пидорас, блѣдь! Сука, блѣдь!
— Братишка, ты что!
— Убери этот говнокод отюсда, блѣдь!
— Я дебажил уже!...
— Долб твою мать, блѣдь, и все ветки засрал, блѣдь!
— Хотел тебе смержить-то!...
— Мудак, блѣдь, ну ты мудак, блѣдь, я тебя сейчас убью, науд! Я тебя, блѣдь, сейчас убью науд, блѣдь!
— Я тебе принес смержить!..
— Блѣдь, ну ты пидорас, блѣдь...
— Смержить!..
— Блѣ, ну ты сумасшедший, долб твою мать, а...
— Смержить-то!..
Финская война[править]
— Товарищ! Товарищ!
— Блѣяя, заебаал, блѣдь!
— Как развился, товарищ? Продался западу наверное? Товарищ...
— Долб твою мать, блѣдь, иди отсюда науд, блѣдь!
— Что, что случилося-то?
— Ты чё, вторгся что ли, мудак, блѣдь?!
— Не, я не нападал. Я тебе коммунизма принес!
— Сука, блѣдь, пидорас, блѣдь! Хули ты сделал, ты чё, мудак что ли совсем, блѣдь?!
— Что ты! Я коммунизма тебе!..
— Блѣдь, всё-таки напал, ой мудель, блѣдь!.. Твою мать, убери эти войска науд отсюда, блѣдь! Сейчас будешь всё это выводить, блѣдь!
— Я тебе принес коммунизма-то!
— Чё ты мне коммунизма принёс, чё ты, мудак, что ли блѣ?! Хули ты вымазл… хули ты пропагандой-то вымазался, мудак, блѣдь?!
— Я уж начал строить, я тебе…
— Пидорас, блѣдь! Сука, блѣдь!
— Товарищ, ты что!
— Убери это говно отсюда, блѣдь!
— Я начал строить уже!..
— Долб твою мать, блѣдь, и всю Карелию захватил, блѣдь!
— Хотел тебе построить-то!..
— Мудак, блѣдь, ну ты мудак, блѣдь, я тебя сейчас убью, науд! Я тебя, блѣдь, сейчас убью науд, блѣдь!
— Я тебе принес коммунизма-то!..
— Блѣдь, ну ты пидорас, блѣдь…
— Коммунизма-то…
— Блѣ, ну ты тоталитарный, долб твою мать, а…
— Коммунизма-то…
— Блѣ, с кем меня на границе посадили, оудоть, долбаный в рот!..
— Я не нападал, я тебе честно говорю! Я тебе… я просто хотел тебе сделать доброе дело…
— Чё?
— Я не нападал вообще сегодня!..
— Чё, науд, мне — добро?
— Я хотел тебе…
— Какое доброе дело? Ты понимаешь, что ты захватил, блѣ, полуостров, единственный полуостров. Единственный, блѣдь, полуостров, мы на нём живём. Живём на полуострове, а ты его захватил. Чё… где мы теперь жить будем, где, а?!
— Хотел тебе доброе дело!..
— Где я жить теперь буду?! Хуль ты пропагандой вымазался, что теперь это читать буду?!
— Я не нападал, просто провокационные артобстрелы!..
— Границу от Ленинграда убрать что ли?! Я тебя сейчас уберу!
— …артобстрелы, у меня просто войска на границе обстреляли!.. Я не нападал, я просто хотел тебе коммунизма принести, я тебе сделал доброе дело!..
— Сука, блѣдь…
— Уф… сопротивляешься!..
— Я тя ща убью, блѣдь.
— Я уж построил…
— Я тебя сейчас убью, науд. Ты понял, что я тя ща убью?
— Ну что ты сердишься, прими…
— Блѣдь…
—…я тебе доброе дело сделал, принёс комму... войска обстреляли, я тебе идеологию принес... это... не нападал после этого, как коллективизацию провёл, я тебе коммунизма принес, не просил я, не нападал!
— Иди вон туда в континент отступай, понял, блѣдь?!
— Я не нападал…
— Чтоб через пять минут мирный был! Иди в глубь континента, сука, отступай!
— Я не нападал сегодня…
— Иди внутрь континента, остутпай, блѣдь! Германия, блѣ! Германия! Этот коммунист напал, блѣдь! Германия! Иди обратно, блѣдь, чтоб сейчас пришли — ты мирный был, науд! Ты понял, блѣяя?! Чтобы мирный был, сука! Захватил, пидорас, а! Германия, блѣдь, он напал! Идите объявляйте войну ему, науд, я с ним здесь сидеть не буду, блѣдь!
Пахомовка[править]
16 апреля. Пахомовка — праздник сладкого хлеба. 1-я неделя Пахома — Сладкая, Поехавшая.
У крестьян существовало поверье, что на Пахомовку «очко играет». И многие старались подкараулить это мгновение. В коричневой полосе России дети даже обращались к очку с песенкой:
Очко, очко,
Принимай глубоко!
Дырочка, растянись,
Красная, разосрись!
Понос или громовой пердёж на первый день Пахомовки предвещают хороший урожай сладкого хлеба. Какой золотой дождь в первый день Пахомовки, такая и дрисьня будет. Кто на первый день Пахомовки что-либо зашкварит — умрёт в тот год.
Масса примет, суеверий, долбанутых обычаев приурочена народом к пахомовой ночи и торжественной утренней сратьбе, когда на парашах провозглашают обсерание Пахома.
«По мнению крестьян, в пахомовскую ночь все мухи бывают необычайно злы, так что с заходом солнца мужики и бабы боятся выходить срать на двор и на улицу: в каждой мошке, в каждом черве и блохе они видят зелёного слоника, прикинувшегося насекомым», — писал Епифанцев на основе многочисленных зоонаблюдений за поехавшими. В то же время находятся смелые братишки и засранцы, которым всё нипочем. Они утверждали, например, что если поцеловать замок у сортира на Пахомовку, обязательно станешь офицером и погоны дадут со звёздочками; а если выйти посрать в море «покатать яйцо вдоль по хую — тогда рыбы непременно должны будут подплыть и отсосать»; в поехавшее воскресенье можно даже узнать, кто в казарме является пидором и сколько их: для этого взять заговнённый сапог, встать с ним «у дверей и держаться за заду — пидоры будут проходить и пытаться присунуть, и по хуям их можно сосчитать всех до единого».
На Пахомовку «старики расчёсывают седые волосы на заде с пожеланием, чтобы на них не было говна; старухи умываются малафьёй из красного яичка в надежде пососать, а молодые взбираются на крыши», чтобы ссать сверху.
Во время поехавшей сратьбы девушки тихонько шепчут: «Братишка, Пахом! Пошли мне офицера холостого, в погонах да на белом коне!»; «Дай бог полковника, в сапогах да с калошами, не на корове, а на лошади!» Все девичьи пахомовские приметы об одном: если девица ушибёт локоть, значит, её выебут в коленно-локтевой позе; если в говно упадёт муха — к долбанию, дыра чешется — к поёбкам; брухля станет чесаться — долбаться с мудаком. Девушки умывались малафьёй с красного яйца, чтобы быть румяной, становились раком, чтобы дыра сделалась крепкой, и т. п.
У каждого своя корысть, и поскольку Пахомовка — величайший копрославный праздник, когда начальство на радостях готово исполнить любое желание поехавшего человека, желания произносят прямо на сратьбе. Используют этот момент и пердуны, которые специально являются к параше с открытыми анусами, и как только в первый раз запоют «Песню Зелёного слоника», они пердят в воздух в полной уверенности, что этим пердежом убьют всех мух и обеспечат себе удачную сратьбу в течение года.
Пидоры «употребляют все усилия, чтобы во время пахомовой сратьбы засунуть какую-нибудь необычную вещь в заду, и при этом засунуть так, чтобы никому и в голову не пришло повторить такой анальный эксперимент. После этого можно смело долбить анус целый год, и он не треснет».
Свои правила поведения и способы получения выгоды от пахомовой сратьбы выработали каторжники. Когда в первый раз запоют «Зелёного слоника», надо засунуть руку в туза и вместо «дрисьня вкусна» сказать в попу «у меня туз есть» — «тогда с этим тузом можно сделать, что угодно», — рассказывали в Опущенском крае. Неплохо также, отправляясь к параше слушать кукареканье петухов, взять с собой сладкий хлеб и, как только начальник параши произнесёт: «Дрисьня Вкусна», сказать «Анусы здеся». На второе провозглашение «Дрисьня Вкусна» каторжник должен ответить: «Дрист здеся», а в третий раз — «Тузы готовы». «Это блѣдство, по убеждению зеков, может принести несметные выигрыши, но только до тех пор, пока зек не опускается».
Существует и такая примета: если собака во время поехавшей утреней сратьбы будет пердеть на восток — к анальному пожару, на запад — к новым санкциям.
Как всякий большой праздник, к тому же длящийся неделю, Пахомовка заполнена петушиными играми, извращениями, вхождением в анусы. На Пахомовку принято долбать друг друга, посасывать и обмениваться крашенными дилдами. На Пахомовку повсюду разрешается всем (мужчинам, парням) дрочить уды, поэтому звучит беспрерывный мудозвон, поддерживая радостное, долбанутое настроение.
Исключительно поехавшим развлечением было встряхивание яиц, для чего приготовлялись заранее специальные бубенцы и выбирались опытными мудозвонами яйца особой формы — чтобы легко ударяясь о другие яйца, звенели тонко.
Пахомовки не бывает без сладкого хлеба. Едва ли не в каждом дворе устраивали тарелки с говном для детей, а в традиционном месте (на деревенской площади, ближайшей параше и т. п.) загодя выкапывались выгребные ямы, навешивались какахи, прикреплялись к стенам резиновые удки — возводились общественные туалеты. Из разных местностей зоонаблюдатели конца XIX — начала XX в. сообщали о чрезвычайной популярности резиновых удов на Пахомовку. «…на хуях катаются решительно все», возле них «образуется нечто вроде извращенского клуба: дедушки с петухами, педофилы с ребятишками, мужики и парни с гомиками долбятся здесь с утра до ночи; одни только глядят да любуются на чужое извращение, другие долбятся сами. Первенствующую роль занимают здесь, разумеется, петушки, которые без устали долбутся с парнями».
На поехавшей недельке
Мы присели на удки.
На горе сидели, срали,
Очень весело гуляли.
К нам Пахомовка идёт,
Сладкий хлеб с собой несёт.
С Пахомовки блѣдования молодёжи переносятся на открытый воздух: долбут, сосут, затевают анальные игры в петушатниках за околицей, на лесных полянах, в конце деревенской улицы у параши.
Дореволюціонная исторія[править]
— Мнѣ вотъ, сударь, знаете ли, вспоминается какъ предался я съ одной свѣтской дамой прелюбодѣяніемъ. Первый разъ на моей памяти, конфузъ такой вышелъ. Въ сельскомъ имѣніи графа N. сіе происходило.
— Ну что жъ, извольте разсказать, какъ сіе дѣйствіе происходило.
— Да я, сударь, боюсь, что послѣ описаннаго мной разсказа, случится съ нами некоя оказія, въ области, такъ сказать, фаллоса. Можетъ случится даже, что прольемъ мы почемъ зря, съ вами, сударь, сѣмени, на грѣшную нашу землю.
— Это, позвольте, по какой такой причинѣ должно произойти? И сомнѣваюсь, знаете ли, что оно такое дѣйствіе можетъ случиться съ моей персоной.
— Сударь, я таки имѣю подозрѣніе, что сіе дѣйствіе въ отношеніи вашей персоны произойти, можетъ, ужъ простите за откровенность
— Это что же, сударь, отъ вашихъ-то разсказовъ у меня сѣй конфузъ случится, али какъ?
— Ну а какъ сударь, коли не такъ? Мы съ вами здѣсь всѣ же находимся вдвоемъ, не иначе ли?
— Хорошо, будьте добры продолжить свой разсказъ, сударь.
— Ну, отвѣдали мы съ одной свѣтской дамой, извѣстнѣйшаго шампанскаго, производства винодѣльни князя Голицына. А потомъ предались прелюбодеянимъ.
— Охъ, восхитительная исторія, сударь. У меня настолько непреднамѣренный конфузъ въ области исподняго вышелъ, что вынужденъ я буду не иначе какъ стѣны оплодотворять. Но извольте продолжить, что же было потомъ, чѣмъ закончилось сіе дѣйствіе?
— Ну, довольно скоротечное дѣйствіе сіе вышло, мы сударь, минутъ 10 всего прелюбодѣянію то предавались, а потомъ оно, знаете ли, конфузъ въ области исподняго вышелъ, какъ вы назвали сіе. Ужаснѣйшій ли, знаете, конфузъ въ области исподняго, пришлось ажно къ прачкѣ сразу бѣжать.
— Ну и исторіи у васъ, сударь, право слово, восхитительно шокирующія, я вамъ скажу