Шкатулочный роман/Литература

Это подстатья к статье Шкатулочный роман. Плашки и навигационные шаблоны тут не нужны.

Русскоязычная

• Братья Стругацкие:
  • Феликс Сорокин, герой романа «Хромая судьба» (вероятно, второе по известности отечественное произведение с этим приёмом), дрожит над «синей папкой» — своим неопубликованным романом. В роли содержимого папки выступает ранняя неопубликованная повесть самих Стругацких «Гадкие лебеди». АБС сначала хотели поместить в папку свой «Град обреченный», но передумали и предпочли ГЛ. И, кажется, не прогадали. А вот «Современные сказки» из той же ХС под троп не подходят: они только упоминаются.
    • Кстати, ХС имет немало отсылок к первому, вплоть до камео автора. Здесь тоже в роман вложено произведение, написанное героем обрамляющего. Разница с МиМ только в том, что Сорокин — главный герой и повествование идет от его лица. А протагонист вложенного романа Виктор Банев — тоже писатель. В тексте присутствует сцена сочинения им стихотворения — это слегка переделанное «Лечь бы на дно, как подводной лодка» Высоцкого. Также имеется сцена, где посещённый музой Банев за ночь делает наброски множества новых рассказов, с описанием завязки и развязки сюжетов.
  • «Отягощённые злом, или Сорок лет спустя». Лицеист Игорь В. Мытарин читает рукопись астронома Сергея Корнеевича Манохина.
• Александр Белянин, «Ааргх». Главный герой в каждой части серии берет с собой в дорогу книжку, которую в свободное время читает и даже мысленно комментирует.
• Натан Эйдельман, «Большой Жанно (повесть об Иване Пущине)» — в 1901 году Евгений Якушкин, сын декабриста, читает и снабжает примечаниями для будущей публикации записки Ивана Пущина 1858 года, в которых тот подробно вспоминает 1825 год. Нетривиальный вариант — в одном месте «шкатулка выворачивается наизнанку»: Пущин переписывает в свой дневник довольно длинный текст неизвестного ему автора — Якушкин в примечаниях признаётся. что автором был он.
• Михаил Загоскин, «Вечер на Хопре».
• Тоже у Гоголя — «Вечера на хуторе близ Диканьки» же!
• М. Ю. Лермонтов, «Герой нашего времени» — рассказы автора про встречу с Максимом Максимычем и Печориным, рассказ Максима Максимыча про Печорина и дневник самого Печорина, отданный Печориным Максиму Максимычу и от него попавший к автору.
• А. П. Чехов, повесть «Драма на охоте» — почти всё содержание представляет собой рукопись Камышева, принесённую в редакцию, и лишь пролог и эпилог изложены от лица редактора.
• Александр Козачинский, «Зелёный фургон»: основной сюжет — история, которую написал Владимир Степанович Бойченко. Приём нужен только для того, чтобы удивить читателя напоследок: рассказчик — не милиционер Володя, а уголовник Красавчик! Причём и в реальной жизни тоже.
• «Карнавал» Горана Скробоньи — весь рассказ состоит из истории, которую живущая в посёлке религиозных фанатиков мать рассказывает заболевшему сыну.
• Вадим Шефнер, «Лачуга должника»: примерно четверть от общего объёма книги составляет глава 14, содержащая историю жизни Павла Белобрысова от первого лица, рассказанную им основному повествователю. Герой, в частности, упоминает, что встречался с писателем Шефнером и разрешил вставить свою историю в книгу.
• «Мастер и Маргарита» — самый известный пример в отечественной литературе. Роман Мастера о Христе «вложен» в историю о творящейся в современной автору Москве чертовщине и перекликается с ней.
  • В драматургии Булгакова приём вложенного спектакля (ср. раздел «Попадание на сцену») также охотно используется — «Багровый остров», «Кабала святош»… а в «Полоумном Журдене» он даже удвоен.
• «Мёртвые души» — вставная «Повесть о капитане Копейкине».
• А. Полярный, «Мятная сказка» — в силу масштабности литературного таланта, автору пришлось нагрузить свою куцую байку отступлениями без всякой логической связи с основным повествованием, чтобы с трудом растянуть ее на 42 печатных листа.
  • Дневник «мистера Джека», где упоминается купленный им в молодости у странных стариков попугай с запиской «спаси нас» под крылом. И все, эта линия обрывается.
  • Внезапная история про потерявшую родных Кнопу и беглого принца Ларри, живущих в стереотипном сказочном королевстве и целых пять минут поболтавших перед тем, как их разлучили слуги жестокого короля. Потом Ларри вырос, стал рыцарем и пошел искать Кнопу (зачем-то побивая по дороге колдунов и ведьм, совершенно непричастных к ее исчезновению), но тут автору надоело фентези, повествование вернулось к предыдущему протагонисту, и Кнопа с Ларри пропали из книги навеки.
  • Рассказанная мужиком в кабаке история про вдову с ребенком, которая начала было встречаться с хорошим человеком, но тут ее сын захотел подшутить над мамой и нечаянно повесился.
  • В продолжении этого шедевра под названием «Снежная сказка» тоже есть такие ни к селу ни к городу вставки: про лесоруба, который влюбился в девушку, а она украла у него кошелек; про мальчика, который стоял в одиночном пикете у цирка, а потом его за это убили; про художника, который нарисовал для дьявола несколько картин, а потом вернулся обратно в наш мир. Что это, зачем, почему? Никто не знает.
• Генри Лайон Олди, «Песни Петера Сьлядека».
• Александр Пелевин, «Покров-17» — главному герою романа на всём протяжении сюжета вспоминаются отрывки его романа о Великой отечественной войне «На Калужский большак». Они же в итоге оказываются ключом к победе над смертью.
• Приключения начальника сыскной полиции Ивана Дмитриевича Путилина — Леонид Юзефович, трилогия про сыщика Путилина. Писатель Сафронов приезжает в вышедшему в отставку сыщику, чтобы записать воспоминания о его делах, которые и составляют сюжет книги. В третьем романе «Князь ветра» — структура еще усложняется, причем в обе стороны. С одной стороны во внутренней истории Путилин расследует убийство писателя и там пересказываются сюжеты его романов (в том числе романов про уже фантастические расследования «сыщика Путилова»). В одном месте Путилин пересказывает рассказанную ему во внутреннем романе историю, причем Сафронов, задумавшийся и упустивший нить повествования, не сразу понимает, что степень вложенности возросла. С другой стороны у обрамления есть свое обрамление со своей собственной вложенной историей: спустя двадцать лет после смерти Путилина Сафронов начинает читать записки российского военного инструктора в монгольской освободительной армии и неожиданно обнаруживает там продолжение рассказанной Путилиным истории. Ну и вишенка на тортике — в эпилоге действие происходит уже после революции, когда Сафронов неожиданно встречает двух героев, упомянутых в записках инструктора.
• Леонид Каганов, «Рассказ одноногого Гарри». Каскад вложенных историй быстро доводится до абсурда.
• Нередко таким образом строятся произведения, в основе которых лежат морские байки. Хоть правдоподобные «Рассказы капитана 2-го ранга В. Л. Кирдяги, слышанные от него во время „Великого сиденья“» Леонида Соболева, включающие помимо рассказанных кавторангом суффиксов и описание самого «великого сидения» от лица автора, хоть откровенно уходящие в фарс «Приключения капитана Врунгеля» Андрея Некрасова, где историю удивительных приключений преподаватель навигации Христофор Бонифатьевич рассказывает автору — одному из своих студентов. А что, никаких претензий к автору — за что купил, за то продал!
• И. Стрелков (тот самый), «Сказки заколдованного замка».
• «Страшные сказки, рассказанные дедом Егором, крестьянином бывшего Чердынского уезда Пермской губернии» Василия Тихова — мало было обрамления в виде рассказывающего былички деда Егора — в первой же внутри вложена история про игравшего чертям гармониста, по сути являющаяся вариацией народной сказки.
• Валентина Соловьева, «У привидения День рождения» — баба Маруся — единственная жительница расселенного дома, где обитает семья привидений, — и дедушка-призрак рассказывают маленькому Ухтоше разные сказки, сам Ухтоша рассказывает сказки мальчику Данилке. Большая часть повествования состоит из этих историй. В конце оказывается, что все эти истории происходили в соседних домах, а одна из дедушкиных нравоучительных страшилок про девочку, превратившуюся в куклу («вот что бывает, когда взрослых не слушаешься!») и вовсе подпадает под троп ложная мистика.
• Борис Акунин, «Ф. М.» — вымышленная рукопись Достоевского «Теорийка» (ранняя редакция «Преступления и наказания» в чистый детектив), поиск и постепенное чтение которой составляет основное детективное действие.
  • Также шкатулочную форму имеют все романы из серии «Семейный альбом».
• Александра Маринина, «Фантом памяти» — вставлены отрывки из мистического романа, который пишет герой книги.
• Макс Фрай — весь подцикл «Хроники Ехо» представляет собой истории, рассказанные сэром Максом и его коллегами по Тайному сыску в трактире «Кофейная гуща». Обрамление со сквозным сюжетом, впрочем, тоже присутствует.
• А. Поляринов, «Центр тяжести» — внутри сюжета присутствует книга матери главных героев под названием «Путешествие камней», и периодически в повествование включаются сказки из этой книги, странным образом пересекающиеся с реальностью. Также мать ГГ работает над еще одним текстом, к которому никак не может придумать концовку, и в финале оказывается, что это и есть книга, которую читает читатель.

На других языках

• Приём вообще очень популярен на Востоке. Например, в сказке о братьях, один из которых присвоил общее наследство, судья рассказывает им — якобы просто так, для развлечения во время трапезы — сказку о влюблённой девушке, которую хотят насильно выдать замуж. По реакции братьев на сказку и её персонажей он устанавливает истинного вора.
• Коркыт Ата или Деде Коркут (и то, и другое дословно — дедушка Коркыт) — легендарный сказитель, поэт, музыкант, композитор, кочевавший вдоль реки Сырдарьи, известный не только в Средней Азии, но и в Турции и Азербайджане. Помимо его собственных произведений, имеется посвящённый ему эпос в жанре шкатулочного романа, где рассказ о жизни Коркыта включает его произведения.
• Большая часть сказок Вильгельма Гауфа — вставные истории, увидевшие свет в каком-либо из сборников.
  • «Харчевня в Шпессарте» — оружейник, золотых дел мастер, егерь, извозчик и студент рассказывают разные истории, чтобы скоротать ночь в упомянутой харчевне и не попасться в лапы к разбойникам.
  • «Караван». Герои — купцы из одного каравана, которые на привалах рассказывают друг другу истории, разные по настроению (есть и забавные, и страшные) и содержанию (есть не претендующие на реальность сказки, есть байки типа из жизни, в том числе с участием рассказчика или близких ему людей). Это оттуда сказки о Маленьком Муке и калифе-аисте. Обрамление имеет свой собственный сюжет, в конце которого оказывается, что благородный разбойник Орбазан из одной истории и таинственный виновник злоключений рассказчика из другой  — одно лицо, также из числа рассказчиков.
  • «Александрийский шейх Али-Бану и его невольники» — истории от отпускаемых на свободу невольников. Здесь также последняя рассказанная история находит свою развязку в обрамляющей…
• Стивен Кинг:
  • Зимняя сказка «Метод дыхания» из авторского сборника «Четыре сезона» — герой рассказывает о своём прибывании в таинственном клубе, где в библиотеке хранятся уникальные произведения, которых нельзя найти даже в полном собрании сочинений авторов. А в новогодние праздники члены клуба рассказывают друг другу истории из своей жизни, одной из них и стала история молодой беременной женщины, освоивший уникальный метод дыхания.
  • «Колдун и кристалл», четвёртая часть «Тёмной башни»: процентов на 90 — рассказ Роланда о событиях его юности.
    • Интерквел «Ветер сквозь/через замочную скважину» — Роланд рассказывает членам ка-тета историю, внутри которой рассказывает ещё одну.
• Умберто Эко, «Баудолино».
  • «Имя розы» — роман подаётся как итальянский перевод единственного известного, а ныне утерянного, тома французского перевода XIX века с латинской редакции XVII века оригинальной рукописи Адсона из Мелька. Предисловие обращает внимание на некоторые анахронизмы в тексте — предположительно, вольности переводов, но предостерегает, что какой-то из этих переводов (интересно, какой?) на самом деле мог быть мистификацией. Не говоря уже о местах вроде сна Адсона по мотивам Киприанова пира, воспоминаний о восстании Дольчино и просто упоминаемых текстах — работающих как шоу внутри шоу.
  • Почти все романы Эко стилизованы именно под шкатулочные романы: профессор истории перестраховывается на случай обнаружения в романе грубых ошибок — всегда можно будет отмазаться, что история: а) написана заинтересованным лицом; б) дошла до наших дней через третьи руки и только в пересказе. А в «Баудолино» это и вовсе подсвечено тем, что герой — патологический лжец. Более того — на этой лжи и построены многие сюжетные линии.
• Михаэль Энде, «Бесконечная история» — собственно, сама Бесконечная история. В смысле, книжка которую читает читатель. Появляется сама в себе, к немалому офигеванию Бастиана, думавшего что чукча не персонаж, чукча читатель.
• Анджей Сапковский — первая книга о ведьмаке состоит из написанных в разное время рассказов. При выходе рассказов в виде сборника автор дописал обрамление: в первом рассказе Геральт расколдовывает упырицу-стрыгу, в процессе чего получает тяжёлую рану. Далее Геральт лечится в монастыре, и все остальные рассказы — его воспоминания о прошлых приключениях. Во втором сборнике рассказов никакого обрамления уже не было.
• «Гептамерон» — французский аналог «Декамерона». Автор — королева Маргарита Наваррская!
• Первый том «Гипериона» представляет собой истории шести паломников про то, как они дошли до жизни такой.
• Джованни Боккаччо, «Декамерон» — группа юношей и девушек из Флоренции, самоизолировавшись в загородном замке во время эпидемии чумы, рассказывает друг другу разные истории.
• Итало Кальвино, «Если однажды зимней ночью путник»: здесь вложенные истории представляют собой не рассказы персонажей, а начала читаемых ими книг, поиск продолжений которых и составляет обрамляющее действие (в действительности каждая является вполне законченной новеллой с характерной развязкой).
• «Золотой осёл» («Метаморфозы») Апулея — повествование о приключениях героя постоянно перемежается несвязанными историями, которым он оказывался свидетелем или о которых где-то случайно слышал.
• Первый роман Патрика Ротфусса, «Имя ветра», по большей части представляет собой биографию главного героя, которую тот рассказывает хронисту. При этом у всех присутствующих предостаточно скелетов в шкафу и оснований утаивать как минимум часть сведений. В дальнейшем автор тоже активно играется с этим тропом.
• Ян Флемминг, «Квант милосердия» — шкатулочный рассказ. Единственное произведение из канонической бондианы, которое, обойдясь без шпионского экшена, неожиданно оказалось психологической драмой с нестандартной концовкой (сам Бонд в рассказе был даже не главным персонажем, а всего лишь внимательным слушателем истории).
• Чосер, «Кентерберийские рассказы».
• Индийский эпос «Махабхарата» содержит множество вставных историй, в том числе сокращенную версию другого индийского эпоса «Рамаяна».
• Чарльз Метьюрин, «Мельмот-скиталец». Сам по себе является нелёгким и некоротким произведением, а число вложений может достигать четырёх. Более того, в этих историях происходит столько событий, упомянуто столько персонажей и мест, что к концу каждой истории легко вообще забыть, что происходило с её рассказчиком до этого.
• Мэтью Грегори Льюис, «Монах» (во всех экранизациях этот аспект успешно игнорируется).
• Дэвид Митчелл, «Облачный атлас». Пять вложений.
• «Океан сказаний» Сомадевы — тоже с многоуровневыми вложениями.
• Генри Лонгфелло, «Песнь о Гайавате» — на свадьбе заглавного героя старый Ягу, мастер невероятных историй, поведал сказание об Оссэо, сыне Вечерней Звезды.
• Чак Паланик, «Призраки» — состоит из множества историй, излагаемых сидящими взаперти героями.
• Жюль Верн, «Пятнадцатилетний капитан» (с прикрученным фитильком пополам с дневник катастрофы) — дневник Дика Сэнда. Одно из самых бешено неверибельных мест во всей книге: ага, как раз во время изматывающего пути по африканским дорогам и карандашик нашелся, и тетрадочка, и время записывать впечатления…
• Карел Чапек, «Рассказы из другого кармана».
• «Рукопись, найденная в Сарагосе» Яна Потоцкого: рассказчик и его герои постоянно рассказывают друг другу истории, внутри которых зачастую оказываются истории героев этих историй. А всего рассказов более ста!
• В «Саге о Форкосиганах» по такому принципу построен том «Границы бесконечности». Майлз лежит в госпитале и вспоминает различные эпизоды из своей жизни: что-то просто для себя, что-то — в качестве доклада Саймону Иллиану.
• «Сказки Хуфу» (Папирус Весткар) не позже II тысячелетия до н.э. — сыновья фараона Хуфу рассказывают ему три истории о магии, затем сам Хуфу знакомится с магом, предсказывающим приближающийся конец династии Хуфу и переход власти к новой.
• Агата Кристи, «Тринадцать загадочных случаев». Собственно, само произведение — не цельный роман, а скорее сборник рассказов, однако почти все они происходят в одно и то же время, а само разделение на отдельные произведения можно было бы спокойно заменить на разделение по главам.
• Классический пример — «Тысяча и одна ночь». Cама книга про то, как Шахерезада рассказывает собственно сказки из книги персидскому царю. Но во многих из них кто-то из персонажей говорит: «и я расскажу тебе вот такую историю». В истории внутри истории могут быть ещё истории. Иногда вложенность может становиться пятикратной, например: рассказчик повествует о Шахерезаде, которая рассказывает историю о рыбаке и джинне, в которой рыбак рассказывает про царя и врача, где врач рассказывает про царя и сокола, в которой… суть ясна.
• Мери Шелли, «Франкенштейн, или современный Прометей» — сама книга является сборником писем капитана Уолтона его сестре. В одном из них он пересказывает историю, которую ему поведал Виктор Франкенштейн, внутри этой истории попадаются несколько иных писем, но самый цимес — это беседа Виктора со своим творением, в котором монстр рассказывают свою историю, а уже внутри этой истории есть небольшой отрывок истории семьи французских аристократов.

Фанфики

• «По ту сторону рассвета» — роман подаётся автором, как перевод произведения с «Всеобщего» языка Арды на русский. А предисловие представляет собой краткую, но эпическую историю написания романа в посттолкинской вселенной в изложении «переводчика».
• Окончательная редакция «Чёрной книги Арды».