Песни Петера Сьлядека

Песни Петера Сьлядека — роман-антология украинских писателей Дмитрия Громова и Олега Ладыженского, известных под коллективным псевдонимом «Генри Лайон Олди». Главным героем является, собственно, Петер Сьлядек, бродяга-лютнист, путешествующий по странам Европы эпохи Ренессанса и попадающий в разные передряги, в процессе которых он узнаёт различные истории из жизни самых разных людей. Следует отметить, что рассказы можно спокойно читать как отдельные произведения, поскольку они (за редкими исключениями) связаны лишь одним персонажем — самим Петером. Кроме того, роман представляет собой ту ещё мешанину жанров — в нём есть как достаточно лёгкие рассказы с юмористическими элементами, так и мрачные новеллы, поднимающие серьёзные философские вопросы. А отдельные повести умудряются совмещать всё вышеперечисленное, плавно переходя от юмора к чернухе и обратно.

Рассказы

Здесь и сейчас

Петер попадает в неловкую ситуацию — ему нечем платить за проживание в корчме, но когда люди узнают, что он сражался в битве при Особлоге против не в меру амбициозного графа Зигфрида на стороне законного князя, то проблемы с деньгами быстро испаряются. Заодно, ему рассказывают, как компания из главаря разбойников, ученика мага, дочери корчмаря, её старенького учителя и хозяйской служанки пыталась при помощи магии изменить прошлое, дабы война не началась… Но изменения касаются только отдельных людей, но не ситуации в целом.

Баллада двойников

В шинке, где нашел временный приют Петер, останавливается два монаха. Один из них, отец Игнатий, услышав песнь Сьлядека про двойников, решает поведать тому историю о необычайной мистической связи, возникшей между скромным монахом Игнатием и влиятельным судьей Лангбардом…

Джинн по имени совесть

Судьба нелёгкая закинула Петера в стан разбойников, которые хотели было сделать из него персонального восхвалителя их «подвигов», но к счастью, бедного лютниста спас караванщик Керим Джаммаль-ага, находящийся с бандитами в дружбе. Пока Сьлядек метался в бреду болезни, сердобольный Керим поведал ему историю простого торговца, который случайно освободил джинна и тот в благодарность решил стать его совестью…

Бледность не порок, маэстро

На этот раз наш лютнист посетил Венецию, где с глубочайшим удивлением узнаёт, что его старенькая потрёпанная лютня — считавшийся утраченным шедевр маэстро Дель Дьябло и всякий, кто связан с музыкой, готов продать душу, лишь бы получить этот инструмент. Кроме того, Петер становится свидетелем крайне странного спора-схватки молодого фехтовальщика Ахилла Морацци и его дяди, быстро закончившейся победой первого. И само собой, молодой задира рассказывает свою историю Сьлядеку…

Цена денег

Вновь Петер отдыхает в харчевне, где становится свидетелем странного разговора не менее странного постояльца с местным чудным мужичком. И постоялец вдруг решает рассказать историю своего друга Освальда ван дер Гроота, попавшего в затерянный где-то в глуши городок, где люди не используют деньги и всё отдают практически бесплатно…

У слепцов хороший слух

В городе Каваррен, где остановился Сьлядек, царит мрак и безысходность — буквально всё кричит о приближающихся бедах, а то и о натуральном Апокалипсисе. Стремясь скрыться от этого напряжения, Петер попадает в пустую аудиторию, где находился слепой профессор. Петер из жалости и вежливости решает остаться и послушать бедного старика…

Опустите мне веки, или День всех отверженных

В этот раз Петер Сьлядек посетил Украину, где с головой погружается в зловещие славянские предания и мистику. И его попутчиком в этом путешествии становиться не абы кто, а сам Хома Брут — единственный человек, посмотревший в глаза Вия и способный поведать об этом…

Жестокий выбор Аники-воина

Неприятности не оставляют бедного лютниста, волею случая ставшего спутником отряда наёмников. Остановившись на постой в таверне, он узнаёт легенду о загадочном Анике-воине, который искалечил множество прославленных ландскнехтов, но никто даже не знает как он выглядит…

Остров, который всегда с тобой

Петер Сьлядек в этот раз посетил Италию, где временно вступил в знаменитую музыкальную труппу и случайно стал свидетелем тому, как знаменитый лекарь Андреа Сфорца пьет кровь своего слабоумного подопечного. Поймав невольного свидетеля, Андреа решает не убивать его, как боялся Петер, а — правильно, — поведать свою историю…

Рука и зеркало

На этот раз Петер действительно попал — сам не понимая за что, он оказался в темнице барона Фридриха фон Хорнберга, племянника давно почившего Старого барона Хорнберга, о котором ходили страшные легенды. И его соседом по камере оказался старый солдат Ганс, служивший ещё прежнему барону, со своим странным внуком. Желая поговорить хоть с кем-то, Ганс рассказывает лютнисту о своей судьбе и службе Хорнбергу…

Аз воздам

Петера Сьлядека заносит в забытую богом горную деревушку, где никто не ценит бродячих музыкантов и есть немалый риск, что бедный лютнист протянет ноги от голода, пока дождётся каравана. На местной ярмарке он встречает некоего Иржека Сторца, которого все настолько обожают, что даже отдают товары бесплатно. Петер играет для него, но не получает даже паршивой монетки, отчего его нервы не выдерживают и он вслух клянёт поганую судьбу. К счастью, местная женщина сжалилась над бедным музыкантом, накормила и заодно поведала ему о Сторцах и Сторицах…

Петер и Смерть

И вот, свершилось — Петер Сьлядек, вечный слушатель чужих историй, сам попал в историю. Свернув на обочину у горы Копун, он сперва знакомится с одетым в пёстрое флейтистом, вместе с которым пребывает в странный городок на распутье. Там нет ни одной живой души, кроме загадочного игрока в сером, и сколько бы Петер не блуждал, у него не выходит найти других людей или выход из Города-на-Распутье…

Тропы и штампы

• Аллюзия вместе с Бонусом для гениев — Олди остались верны себе и тут, приготовив множество скрытых пасхалок и отсылок. Самый явный пример — странный пёстрый флейтист, встреченный Петером в последнем рассказе.
• Антисказка — «У слепцов хороший слух» и «Опустите мне веки, или День всех отверженных» по отношению к легенде о взятии Трои и гоголевскому «Вию», соответственно.
• Ай, молодца, злодей! — финал повести «Рука и зеркало»: ведьма призывает демона, чтобы тот служил Фридриху фон Хорнбергу, как старому железнорукому барону. Вот только жертвой на заклание оказался Ганс с внуком — и демон узнал в солдате своего лучшего друга, которому обязан жизнью. А так как в договоре не было уточнений, кто именно является заказчиком, а кто — жертвой, то демон набросился на вызвавших его мерзавцев и начал служить внуку Ганса, поселившись в зеркальце.
• А чего нас бояться? — сердобольная селянка, накормившая голодающего Петера в начале новеллы «Аз воздам» была давно умершей Сторицей и главная героиня её истории — правильно, она сама.
• Альтернативная история — Микелянджело Буанарроти здесь не расписывал Сикстинскую капеллу.
• Божественный музыкант — главный герой. Что, вкупе с его харизмой, помогает разговорить даже самых мрачных и угрюмых людей, и те делятся с Петером историями из своей жизни.
• Бэкмаскинг — герой должен был сыграть псалом наоборот, чтобы его нанимательница могла вызвать демона.
• Вирус ненависти («Остров, который всегда с тобой») — остров Монте-Кристо воздействует на чужаков именно так. В частности, один из персонажей даже убил своего сына.
• Вампир — монашеская община на упомянутом выше острове занималась тем, что пила кровь психически больных людей. Внезапно, положительный отыгрыш тропа — столь нестандартным методом они излечивали даже самых безнадёжных, и католическая церковь была вынуждена закрыть на их действия глаза.
• Вот это поворот! — в конце двух рассказов выясняется, что рассказчик — совсем не тот персонаж, за которого его принимали Петер и читатели.
• Деконструкция — самый первый рассказ деконструирует жанр попаданцев в чужие головы. Как бы главные герои не старались, им так и не удаётся предотвратить войну.
• Деревня со зловещим секретом — Гульденберг. С прикрученным фитильком, как так не деревня, а полноценный городок, но в остальном — эталон. Местные дружелюбны и приветливы, товары в лавках и еду рассказчику отдают бесплатно, словно фокусники вынимая монетки у него из-за уха. Потому что в Гульденберге за всё платят продолжительностью жизни — когда рождается ребёнок, чиновник из Магистрата переписывает на него двадцать четыре года и, в зависимости от того, насколько он окажется полезным обществу, ему будут и дальше подбрасывать года. Главный герой этого не знал и умудрился растратить почти всю свою жизнь, навеки став узником города.
• Демон в облике человека — внук Ганса Эрзнера из новеллы «Рука и зеркало», он же Зекиэль. Точнее, к моменту встречи с Петером он самым настоящим человеком и был — среди демонов ходит суеверие, что при определённых условиях можно стать человеком. И Зекиэль действительно стал им, перед этим убив старого барона Хорнберга.
• Додревняя тьма — всё, что связано с Вием. Кто он есть — неизвестно, откуда взялся — неведомо, но одни только тёмные грёзы спящего Вия дают силу всей нечисти и ведьмам, а Сатана запрещает в него верить.
• Доппельгангер («Баллада двойников») — весьма необычный пример. У некоторых людей есть двойник — фюльгья, не обязательно идентичный внешне, но полностью противоположный внутренне. Фюльгья могут всю жизнь не встречаться друг с другом и не подозревать о существовании другого, но если они вдруг окажутся, скажем, в пределах одного города… Тогда прежде весьма умеренные различия начнут нарастать экспоненциально, толкая, допустим, одного двойника к полному просветлению, а другого — за моральный горизонт событий.
• Жуткий слепец — слепой профессор и незрячий аэд из новеллы «У слепцов хороший слух». Они не злые, но жути нагоняют. А ещё намекается, что это один и тот же человек — тот самый легендарный Гомер, каким-то образом протянувший от Бронзового века до начала эпохи Ренессанса. Если, конечно, профессор просто не придумал всю эту историю, чтобы подбодрить Петера.
• Жуткие детишки — Балтазар Эрзнер, внук Ганса Эрзнера. Малоэмоциональный и молчаливый малыш, способный вырвать хребет взрослой женщине. Бывший демон Зекиэль. А ещё он стал хозяином демона Калаора, старого друга Ганса, и когда вырос, то сделал карьеру в качестве инквизитора, легко отличающего безобидных шарлатанов от настоящих колдунов и ведьм.
• Замена золотой рыбки («Опустите мне веки, или День всех отверженных») — сотник, потерявший дочь, встречает девушку, которая очень на нее похожа… После чего влюбляется и хочет на ней жениться. Очень странная замена.
• Зловещий остров — остров Монте-Кристо. Во времена заката Римской империи на острове скрывалась община монахов, но дьявол разжег в их душах гнев на старые обиды и они в итоге перебили друг друга. Выжил только епископ Януарий, который, плывя на казнь, проклял остров. Отныне те, кто оставался там на ночь, превращались во вспыльчивых, злобных и агрессивных психопатов, способных убить лучших друзей за то, что те десять лет назад наступили им на ногу.
• Злой двойник — интересный отыгрыш тропа в рассказе «Баллада двойников». Как объясняет главному герою (отцу Игнатию) молодой маг Марцин, у всех людей в мире есть двойники, с которыми они связаны духовно. Чем ярче проявляется какое-либо качество у человека, тем сильнее начинает проявляться его противоположность у двойника и наоборот. До того, как наёмник Альберт Скулле принял постриг, будущий судья Жодем Лангбард не мог обидеть даже мухи, но потом превратился в жестокого и кровожадного садиста, в противовес обретшему святость Альберту/Игнатию.
• Злодей-прагматик — сотник, отец паночки-ведьмы. Ради достижения своих целей готов даже яшкаться с нечистью. Так, узнав, что воскресший Хома Брут буквально умирает от испуга и быстро оживает, начал использовать его для создания компромата на неугодных личностей. А гораздо раньше он спас от самосуда оборотня-волколака, у которого некоторое время жил всё тот же Брут.
• Идолы и истуканы — ища ночлег в пещере, Ахилл Морацци находит побитый времени идол языческого божества и в порыве отнюдь не христианских чувств делится с тем едой. Бог оценил это и помог парню.
• Извращенец поневоле — Хому Брута опоили, раздели догола и подложили в постель купца. И всё для того, чтоб потом шантажировать последнего.
• Изнасилование — худшее из зол — Ченек Сторец, хоть и насильник, вызывает сочувствие. А потому что с его даром шансов на нормальные искренние отношения у него нет.
• Историческое фэнтези — действие произведения происходит в Европе второй половины семнадцатого века, где кроме знакомых нам элементов присутствуют маги, нежить, демоны и даже старые языческие божества.
• Ифрит — освобождённый Джаммалем злобный джинн в образе уродливого карлика. Он бы убил торговца, но последнего защитил Стагнаш, чуть не отдав ради этого жизнь. И сюда же зигзаг: прежнего купца-пройдоху Шахрияш бы одарил богатством или властью, а вот добросердечный праведник заслуживает только смерти.
• Кающийся грешник — отец Игнатий, он же Альберт Скулле. До того, как принять постриг, он был безжалостным и жестоким наёмником, но чудом выжив в битве при Особлоге и узрев сюрреалистические видения, он решил посвятить себя религии и искуплению былых прегрешений. К сожалению, святость скромного аббата привела к очень неприятным последствиям…
• Командирский голос — отец Игнатий в миру был капитаном наёмников. Навыки сохранились: «Во время мятежа солдат-наёмников не кто иной, как отец Игнатий, самолично явился в казармы на Малой Конюшенной, с порога рявкнул медным хайлом: „Встать, сволота! Смир-р-на!“ — и без перехода продолжил, кротко глядя на выстроившихся бунтарей: „Я понимаю ваше возмущение, дети мои! Задержка жалованья — нож в спину солдата. Но не спешите искать виноватых…“»
• Крутой инвалид — старый барон фон Хорнберг. В молодости потерял кисть руки во время штурма города и начал носить искусно сделанный металлический протез, о котором быстро начали слагать зловещие легенды — мол, стальная рука барона по ночам душит его недругов. Слухи оказались правдивыми.
• Крутой падре — отец Игнатий. Очень добрый и набожный человек, но боевых навыков, заработанных во многочисленных сражениях, он после пострига не растерял.
• Литерал: в тюрьме для провинившихся демонов арестанты строят препоны, плетут интриги, лепят чернуху, прячут концы в воду — и всё это в самом прямом смысле.
• Моя судьба в моих руках! — прослеживается в «Здесь и сейчас», а рассказ «У слепцов хороший слух» весь об этом.
• Невероятно отстойный дар — Сторцев не зря зовут «счастливыми людьми»: они невольно приносят удачу сторицей всем, кто сделает им добро. И наоборот. Поэтому все их берегут и лелеют, а втайне ненавидят и боятся. К тому же Сторец погибнет, если выйдет за пределы своей местности.
• Невероятно отстойная благодарность — жуликоватый купец освободил джинна, а тот решил отблагодарить его — райским блаженством после смерти. Для чего, конечно, нужно не исполнять желания, а добрым словом и пинком по мягкому месту воспитать из пройдохи добродетельного человека, чему последний, конечно, совсем не рад. Получилась субверсия: в конце концов бывшему обманщику понравилось быть благородным человеком. Только достигается это не колотушками: спасая купца от другого (злого) джинна, джинн в поединке побеждает, но получает смертельное ранение — и прожить сможет лишь столько времени, сколько купец будет поступать добродетельно.
• Никто не любит Ареса — инверсия: древнеримский бог войны Квиринус оказался хорошим парнем. В благодарность за то, что Морацци-младший поделился с ним едой (т.е. совершил пожертвование), он наделил фехтовальщика волшебным даром — отныне Ахилл воспринимает спор как дуэль, а дуэль — как спор. Таким образом, от природы робкий и мнительный Морацци смог отомстить убийце своего отца.
• Одеть женщину — девушка попыталась соблазнить завоевателя своего города, вдохновляясь историей Юдифь и Олоферна. Тот отказался — но приказал своим солдатам «хорошенько ублажить» соблазнительницу.
• Одинаковые имена — знаменитого венецианского фехтовальщика звали Ахиллом Морацци. Точно так же зовут и его сына.
• Однорукий воин — барон фон Хорнберг. Искусственная рука служит ему столь хорошо, что может действовать даже отдельно от тела.
• Оздоровительная порка — история торговца Керима Джаммаля, выпустившего джинна Стагнаша Абд-аль-Рашида, который взял на себя обязанности его совести. В какой-то момент джинн, видя, что уговоры не помогают, буквально начал угощать Керима пинками и затрещинами. Без нанесения настоящих физических повреждений, но весь спектр приятных ощущений торгаш испытал.
• Подсветка — в разговоре с Андреа Сфорцем Петер скучным голосом утверждает, что тот сейчас расскажет ему историю. Удивлению лекаря (который действительно собирался это сделать) не было предела.
• Повышение до бога — раз в тысячу лет Вий передаёт свои силы избранному человеку, коим в этот раз оказался Хома Брут.
• Персонаж-маска — Аника-воин. Некий мистический воин, который выглядит невзрачно, однако дерётся очень хорошо. Вызывает на поединок крутых бойцов (особенно любителей злоупотреблять своей силой) и калечит. Никогда не убивает и сам никогда не проигрывает. На самом деле вообще не существует, просто на него сваливают свои поражения те, кто проиграл не слишком достойному противнику.
• Пейсы, кашрут и день субботний — в некоторых рассказах действуют евреи (или «авраамиты»). Особенно харизматичен весёлый шинкарь из второго рассказа.
  • К слову, сам Петер на четверть еврей по матушке.
  • В рассказе «У слепцов хороший слух» упоминается поход Шабтая Цви, стремившегося восстановить Израиль, и некий еврей, приняв Петера за своего, вовсю радуется, что недолго осталось «пожирателям свинины». Когда впоследствии выяснилось, что Шабтай предпочёл принять ислам, разочарованию еврея не было предела.
• Попаданец в чью-то голову («Здесь и сейчас») — внутримировой пример: магическая игра, позволяющая временно вселяться в людей из прошлого, чтобы предотвратить угрозу в настоящем.
• Пошли поговорим — Ахилл Морацци-младший, отличный ритор и неплохой фехтовальщик, но с серьёзным недостатком: он легко теряет хладнокровие в бою. На него накладывают заклятие: теперь беседу он воспринимает как фехтовальный поединок, а поединок — как беседу. Соответственно, флиртуя с крестьянкой, он думал, что отражает атаки её посоха, а сражаясь со своим врагом на дуэли, думал, что участвует в диспуте, и не особо волновался.
• Прагматичный боец — Зигфрид фон Майнц. «Нападающий не бывает мужчиной или женщиной. Нападающий не бывает ровней или неровней. Он бывает лишь врагом или мертвецом. Это главное. Всё остальное — лицемерие».
• Психологические пытки: «Потом, прервав болтовню доносчика, велел Жилю продемонстрировать детине весь палаческий инструмент: от простого кнута до „резного гроба“ и ушной воронки. Подробно рассказав о назначении каждой штуковины. Когда Жиль закончил экскурс, мейстер Жодем радушно спросил совета у белого как мел Тьядена: с чего, мол, лучше начать? Детина же в ответ решил начать с чистосердечного раскаяния».
• Раубриттер — старый барон фон Хорнберг, эталонный пример. Грабил и разорял соседские города, избегая заслуженного возмездия благодаря лисиной хитрости и договору с нечистой силой.
• Смерть с косой — Игрок в сером из последнего рассказа. Из-за того, что Петер постоянно колобродит, оставляя после себя самые разнообразные и противоречивые слухи, он невольно устроил Жнецу адскую работёнку: прибыл Смерть в один город, где якобы погиб Петер, но нет, сообщение ложным оказалось. Прибыл в другой, где Сьлядека видели погибшим на поле брани и тоже ложь… Вот Костлявый и решил изловить лютниста и потолковать с ним за всё хорошее. Но пообщавшись с ним и услышав его музыку, оттаял, махнул рукой и решил поведать историю.
• Сильный, но робкий — Ахилл Морацци-младший. Действительно талантливый фехтовальщик и силач не из последних, но при этом никак не мог заставить себя перечить другим, не говоря уж о том, чтобы ударить их. Благодаря Квиринусу, он успешно избавился от этого недостатка.
• Так всё и было — оказывается, Троя не пала. Горожане проявили благоразумие и сожгли деревянного коня вместе с содержимым, а потрясенной Кассандре слепой аэд объяснил, что судьбе определяют не пророчества, а людские поступки. Однако, согласился сложить песнь о падении Трои, чтобы несчастная девушка не вошла в историю как лгунья.
• Торгаш — это плохо — Керим-ага в молодости. Частенько обманывал покупателей и даже был связан с работорговлей. Но джинн-совесть Стагнаш со временем отучил его от этих пагубных привычек.
• Уволен из гестапо за доброту — почти буквально: в Аду есть специальная тюрьма для демонов, которые слишком добры, чтобы сеять зло, искушать души и выполнять контракты. На человеческий взгляд эта «тюрьма» больше тянет на филиал Рая — ясное небо с солнцем, чертей заставляют выполнять не самую сложную работу вроде подметания улиц, и кормят хлебом с молоком. Вот только бесов, привыкших к сере с огнём и кровавой пище, от этого выворачивает только так — не говоря уж о том, что метлы им выдают осиновые, а в пыли рассыпана соль.
• Унылая успешность, «Здесь и сейчас» — инверсия: ни одна из попыток попаданцев остановить захватчика в прошлом не увенчалась успехом. Его все равно остановили, но в соответствии с названием рассказа.
• Язычество — это круто! — с прикрученным фитильком, но именно языческий бог Квиринус помог Ахиллу Морацци-младшему отомстить за отца и преодолеть природную робость.