Крадущийся

Крадущийся, также Ползучий, также Колдун-Червь — раса, которая появилась в рассказе Г. Ф. Лавкрафта «Праздник», написанном в 1923 году.

Таки он

Описание

Нижние из пещер подземных — недоступны глазу смотрящего, ибо чудеса их непостижимы и устрашающи. Проклята земля, где мёртвые мысли оживают в новых причудливых воплощениях; порочен разум, пребывающий вне головы, его носящей. Великую мудрость изрёк Ибн Шакабао, сказав: блажен тот город, чьи колдуны лежат во прахе. Ибо древнее поверье гласит, что душа, проданная дьяволу, не спешит покидать пределы склепа, но питает и научает самого червя грызущего, пока сквозь тлен и разложение не пробьётся новая чудовищная жизнь, и жалкие поедатели падали не станут хитрыми, чтобы вредить, и силы, чтобы губить. Огромные ходы тайно проделываются там, где хватило бы обычных пор земных, и рождённые ползать научаются ходить.

— Некрономикон («Праздник»)

В прошлые времена добрые люди поступали мудро, сжигая тела злых волшебников, чтобы их «необходимые жиры» не были съедены и поглощены могильными червями и тому подобными. Как отмечает Лавкрафт в «Празднике», такие черви могут быть «инструктированы» и образовывать «ужасные источники жизни». То есть сознание мертвого волшебника или ведьмы может быть поглощено (когда они упокоены) червями, личинками и другими ползающими существами, запечатлев в них разум волшебника и создавая новую форму жизни, намеревающуюся продолжить амбиции мёртвого волшебника. Таким образом, Крадущийся — это объединение таких существ, образующих человекоподобную массу, способную маскироваться, чтобы выдавать себя за человека, и выполнять свои злые намерения. «Поглощенная» воля волшебника эффективно побуждает массу работать сообща для совершения деяний и действий.

Несмотря на свой отвратительный вид, Крадущийся не является нежитью, поскольку черви, составляющие его форму, являются живыми существами. Хотя полученные им ранения могут убить отдельных тараканов или пауков, это лишь доставляет неудобства «целому» монстру, поскольку со временем паразиты выводят замену.

Обычно Крадущиеся не могут говорить, но могут использовать инструменты и, таким образом, писать сообщения — некоторые могут использовать магические средства, чтобы создать голос, с помощью которого можно общаться, и способны изучать или запоминать различные языки. Крадущимся необязательно использовать произнесенные слова при выполнении заклинаний или при общении со своими инопланетными надзирателями или существами извне. Крадущиеся стремятся продолжить работу своих «предков»-волшебников, что может быть магическим экспериментом, поклонением Богам Мифов или кульминацией ужасного ритуала, который они не смогли завершить при жизни.

Состав

Тысячи личинок и червей составляют Ползучего. Каждое из извивающихся существ индивидуально живо и постоянно движется, хотя общая форма человека сохраняется. Из-за мягкого упругого качества тела, которое они создают, обычное оружие наносит самый минимальный урон.

Крадущиеся не умеют говорить, но умеют писать сообщения. Все они умеют использовать магию, а в ближнем бою используют ручное оружие, так как не умеют совершать физические атаки.

В реальности

Про этих чудовищных существ из могилы, «Еретиков» или «Ерестунов», говорится, что ими становятся только умершие наиболее темные колдуны и ведьмы. Поэтому в тех же этнографических источниках, русских или западных, как и в писаниях инквизиторов, утверждается, что тело мертвого колдуна/ведьмы следует определенным образом уничтожить: сжечь, проткнуть осиновым колом, отрубить голову и положить в ноги и подобное. Даже железная ограда вокруг могилы пришла к нам из погребальных обычаев цыган. Цыгане славятся ведьмами, и чтоб после смерти они не тревожили живущих, делали вокруг захоронения ограду, ибо, по поверию, восставший из могилы не сможет её преодолеть, а так и будет ходить внутри. Этот общий для многих народов обычай в отношении мертвых тел колдунов и объясняют слова Ибн Шакабао: «блажен тот город, чьи колдуны лежат во прахе.» Но почему так? Дело в том, что даже мёртвое тело сохраняет, как на генном, так и энергетическом уровне, некую память и силу, присущую ему при жизни. А колдуны, как впрочем и святые, обладающие магической силой при жизни, сохраняют её и после смерти в своих телах. Даже слово «маг» от древне-персидского magus и «магия» от латинского magia, но ничего этимология этих языков ровным счетом не объясняет в значении, кроме русского языка. Маг, тот кто что-то может, то есть «могущий» и «могучий», однокоренные слова с заменой «а-о»; а как назвать силу мага или «могущего» — «мощь», отсюда и слово «мощи», то есть останки сохраняющие в себе магическую силу, и не важно темную — у колдунов или светлую — у святых. Эти мощи обладают чудодейственной силой, какой обладали их носители при жизни. Поэтому культ мощей христианства, строго говоря к христианству не имеет никакого отношения, а архаичное наследие.

В Книге Д. Тайсона «Странствия Альхазреда» вполне справедливо даются сведения о некромантах-некрофагах, что охотятся за телами мертвых магов, чтобы поедать их. Ибо съеденный даже небольшой кусочек мертвой плоти мага передаст его силу, способности и знания проделавшему это. Но тела умерших святых, как известно, нетленны, а наоборот тела колдунов пожирают могильные черви, причем даже быстрее, чем обычных смертных. Значит, открывается совершенно ужасная картина — могильный червь, пожирающий тело колдуна или ведьмы, приобретает все его силы, мощь и знания. Вот что значат слова Некрономикона: «Порочен разум, пребывающий вне головы его носящий», ибо теперь сознание колдуна пребывает в мягком и липком теле могильного червя. И оно заставляет расти червя, происходит чудовищная грандиозная мутация, червь приобретает непотребную человекообразную форму или, если их несколько, собираются в одну фигуру, так «мертвые мысли оживают в новых причудливых воплощениях». Образуется Червь-Колдун, и как сказано: «рожденные ползать, научаются ходить». Но при этом он сохраняет, так сказать, все первичные признаки червя: мягкое податливое тело, зев с огромными зубами, способными перетирать даже древесину и немота червя или в лучшем случае невнятная имитация человеческой речи. Так слова Некрономикона обретают кристально ясный, но совершенно чудовищный смысл. Трупный червь, пожирающий тело колдуна, трансформируется в новую форму и продолжает в ней противоестественную жизнь этого колдуна.

О похожих колдунах рассказывается в «Сарацинских ритуалах» Людвига Принна, главе его компиляционной версии «Тайн Червя»: с ними он столкнулся в своих странствиях по Ближнему Востоку («Властелин Червей» Брайан Ламли).