Понедельник начинается в субботу/НП

Непонятки по произведениям Понедельник начинается в субботу, Сказка о Тройке и Чародеи.

Почему упустили Вунюкова

В сокращенном варианте Сказки о Тройке, появление разъяренных корифеев буквально испаряет Хлебовводова и Фарфуркиса, но Вунюкову и Выбегаллу становится лишь немного неуютно. Тройка в сокращенном варианте является врагами, подлежащими уничтожению. Так почему же Корифеи не попытались уничтожить Вунюкова не-магическим способом (и наоборот — Вунюков не попытался уничтожить Корифеев), раз магия не сработала — наколдовать технологическое оружие и жахнуть?

Маги намного прочнее людей, но обычным оружием вполне убиваются, хотя и с трудом (из того же Дракулы в свое время вынули полтора киллограмма серебряных пуль) — а прямое попадание противотанковой гранаты из РПГ-7, СПГ-9 или ПТРК «Малютки» должно уничтожить их на месте (по крайней мере, в теории).

И тем более, почему никто не додумался провернуть все это, не подвергая магов опасности. Скажем, телепортировать в Тройку большую бомбу, чтоб наверняка. Или насоздавать дублей, вооружить и отправить с целью уничтожить Тройковцев; даже деформированные «уродцы» созданные Приваловым вполне могут представлять опасность, если их вооружить и заменить нерабочие части тела на механические протезы — не говоря уже об нормальных колдующих дублях.

Как в мире описываемой литературы можно дышать?

Дело в том, что степень реальности объектов зависит от того, насколько детально описан объект. Нечетко/слабо описанные предметы «призрачные», проходят сквозь реальные объекты, и не могут выжить в реальном мире; более четко описанные объекты могут взаимодействовать с реальными, а самые четко прописанные можно вынести в реальный мир (примерно как в «Временной Суете» Сергея Лукьяненко). Что не описано явно, на несколько страниц — того и нет (н.п. голые люди в галстуках, так как кроме галстука ничего не описано).

В литературе, воздух либо не описывается вовсе, либо описывается менее чем в 3 строках, и обычно весьма скудно (н.п. «атмосфера пригодна для дыхания»). Лишь графоман будет тратить десятки страниц на красочное описание воздуха — и даже если бы такой графоман нашелся, то воздух был бы лишь в его произведении, но не во всем мире литературы. То же самое с землей: почву, дорогу, пол — они либо не описываются вовсе, либо описываются вскользь. И то же самое с Солнцем, со светом (н.п. фонарей), с погодой, с гравитацией, и Т.П. И даже в лучшем случае, это вероятно были бы «средне-прописанные» предметы — слабее нормальных, а потому хуже и слабее (н.п. из-за меньшего давления не тело, воздух вел бы себя как разреженный на стратосфере).

А раз воздух, пол, Солнце, гравитация и прочее не описаны четко — они относятся к категории «не-описанных или плохо-описанных» объектов. А потому, с реальными предметами они взаимодействовать не должны — будучи неосязаемыми, словно их и нет вовсе. Присутствовать же они должны лишь в небольших «островках обитаемости» описанных помешанными на реализме и полноте описания графоманами.

А теперь вдумайтесь: воздух, пол, Солнце, гравитация, и прочие необходимые для жизнедеятельности вещи должны вести себя, будто их не существует. Как следствие: 1) полный вакуум (пустота) в атмосфере, 2) почти абсолютная темнота, 3) нет гравитации, 4) холод собачий, 5) пол не может служить опорой, и ведет себя словно его не существует. Существовать в таких условиях без спец-средств реальный человек не может.

Более того: если даже получится походить туда-сюда в атмосфере, достаточно реальной для дыхания, но недостаточно реальной для выноса в реал — то при возвращении в реальный мир «выдуманный» воздух исчезнет, оставляя человека с наполенными вакуумом легкими в нормальной атмосфере. Как следствие — перепад давление, смятые в блин словно консервная банка легкие.

Для экспедиции нужно: 1) первым пустить дубля в скафандре, с датчиками и приборами, с приказом осмотреться и вернуться обратно, и делать из этого выводы 2) скафандр рассчитанный на вакуум, 3) мощные ручные прожектора или заклинание света, 4) заклинание полета, 5) дубль в спец-экипировке, держащий машину времени в одном месте, дабы она никуда не провалилась и не улетела. «Литтеранавта» («букво-навта?») крепим цепью с карабинами к Машине Луи Седлового, на обоих фонари — и либо толкаем/тянем Машину за цепочку с помощью левитации, либо крепим к ней ракетные двигатели и летим.

Проблемы три: 1) самые новые космические скафандры тех времен (1963) — СК1 (1960) и СК2 (1962), предназначены для выживания при разгерметизации кабины, но не для внешнекорабельной деятельности, которой по факту и является операция. 2) Как следствие, для надежности, нужно раз за разом заклинанием очистки воздуха создавать атмосферу вокруг себя, тем самым заменив вакуум на разряженный воздух — улетучивающийся в вакуум, но не мгновенно, и постоянно подновляемый — тем самым сделав возможным нахождение в авиационном скафандре или раннем космическом скафандре; но появление огромного количества реального воздуха в литературном мире может привести к побочному ущербу — скажем, если он будет давить на литературных персонажей больше «ненастоящего» воздуха, или вклинится в сюжет книги держащейся на неправильном понимании автором свойств воздуха. 3) Можно ни с того ни с сего влететь в четко описанный островок обитаемости, не рассчитав этот факт (н.п. из зоны с вакуумом и отсутствием гравитации, в зону с воздухом и гравитацией — на разогнанной до черти-какой скорости «табуретке на ракетной тяге»). 4) Места где часть вещей описана, а часть нет (н.п. если достаточно описана гравитация, но не пол — есть риск буквально провалиться сквозь землю).

Если же брать другую крайность — «все настоящее» — тоже получается небезопасно. Ведь если даже не-описанный воздух реален, значит хоть-как-то-да-описанные вещи тем более. В таком случае — радиация, нескончаемые ядерные взрывы, мины и различные вооруженные негодяи в Мире Страха Перед Будущим — тоже настоящие, и смертельно опасны. И различные безумные гении и агрессивные машины «нормального» будущего. И люди времен античности и средневековья… Без костюма РХБЗ, брони из титана и обедненного урана поверх, пулемета, ПТУРа и ПЗРК никак не обойтись (все можно наколдовать на месте).

В книге же, Привалов во время путешествия по литературному миру нормально дышит, ходит, видит, легкие у него не взорвались и не расплющились — хотя ничего из требуемого не брал, ходил в обычной одежде. Различные же злыдни не были угрозой — или «прозрачные», или не обращают внимания. Получается, либо 1) даже слабо-реальные, не-описанные и слабо-описанные вещи нормально взаимодействуют с реальной материей, или 2) Стругацкие запутались в правилах своего мира, и написали ошибку?

• Эффекты отсутствия воздуха и всего остального не прописаны в деталях, поэтому получается «по умолчанию» (пока не замечаешь, можешь дышать, заметил — ну, сам себе Вайли И Койот)? Кроме того, там вообще многое «по умолчанию» и без того идёт, те же люди в галстуках на голое тело — если у них вообще это тело существует (оно же тоже не описано!), то есть какое-то объективное понятие «человек», либо «человека» достраивает до полноценного сам субьект (Привалов), и тогда проблемы нет.
  • Получается, что нет ни воздуха, ни «его отсутствия»? А что же там тогда есть? И потом, это не объясняет, откуда Привалов берет кислород. Явно не из местной атмосферы, раз воздуха там нет; вакуума нет тоже, но «абсолютное ничего» все ещё есть ничего, а просто так из ничего что-то не взять. Но и не наколдовывает — у него даже грушу и бутерброд наколдовать с усилием не получалось — поэтому маловероятно, что он смог бы наколдовать воздух даже не заметив этого. Также не ясно, горела бы ли там реальная зажигалка и что показал бы реальный барометр. Получается, что реальный человек может гнуть физику литературного мира одной силой мысли и уверенности; н.п. захотеть чтоб гравитация тянула вверх — и полететь. Ну, или даже слабо-описанные вещи реальны и могут быть вытащены в наш мир.
  • В принципе, тело могло быть упомянуто в какой-нибудь строчке, возможно мельком или косвенно — тогда оно уже существовало бы, хотя и «слабо-описанно». Возможно, могли описываться лицо или голова, то что он куда-то шел, делал, и так далее; соответственно, вот уже в реальность вписываются все части тела, нужные для описанных действий. Но мелкие детали все равно отсутствовали бы; скажем, если наш герой куда-то шел — то ноги и спина у него будут, но скажем пальцев на ногах не будет, дабы для ходьбы они не требуются. Ровно как и некоторых внутренних органов, и половых органов, и возможно кожи — все части тела не необходимые для хоть какого-то описанного действия персонажа отсутствуют.
  • Что не описано явно — того и нет (н.п. голые люди в галстуках, так как кроме галстука ничего не описано). Что не описано в достаточной степени, то не реально в полной мере (н.п. люди, проходящие сквозь друг-друга и сквозь Привалова, а-ля призраки). Что-то не описанное «по умолчанию», и при этом существующее достаточно реально для взаимодейсвтия с реальной материей — по определению невозможно по описанным правилам мира. Таким образом, «голые люди в галстуках» и «пригодная для дыхания атмосфера» не совместимы; если «по умолчанию» работает, то люди будут одеты (ведь автор «по умолчанию» думал, что они у него нормально одеты, а не «голышом в галстуке») — а если «по умолчанию» не работает, то воздух отсутствует и не пригоден для дыхания (не описан в достаточной степени, при которой он корректно взаимодействовал бы с реальной материей — из-за чего пространство заполнено ничем, сиречь вакуумом).
• Как вариант: различная научная литература и документалистика описывала воздух и прочее. Суммарно её накопилось столько и столь детальной, что хватило нагнать атмосферу и нормальную физику в весь мир Описываемой Литературы. Либо «по умолчанию», либо из-за разницы давлений между научным миром с воздухом и литературным без воздуха.
• Ещё вариант: степень реальности объекта зависит не только от длины и красочности описания, но и от сложности объекта — примерно как во «Временной Суете» Сергея Лукьяненко. Живое существо, вроде попугая Фотончика — очень сложное, описать его до уровня выживания в реале есть монументальная задача, не удавшаяся ещё никому. Сложная машинерия, вроде ноутбуков и телевизоров — средняя сложность, описать и вытянуть в реал можно, хотя тех-документация будет весьма обширной. Кирпич или камень — самые простые, выживут в реале даже если они слабо-описаны. Соответственно, воздух у нас находится по сложности на уровне кирпича, или даже ниже — поэтому, он реален даже будучи слабо-описанным. То же самое с полом. Но с гравитацией эта теория не работает — это сложное явление, которое учёные до сих пор ещё до конца не поняли — а потому уж точно должна быть сложнее компьютеров и попугая.

Таймлайн фанатских продолжений

Попытка распределить все фанатские продолжения в какой-то очередности. Как минимум — Сергей Лукьяненко, «Временная суета»; Николай Ютанов, «Орден Святого Понедельника»; Цицерон-Елисей Наморкин, «Суета в безвременье».

1. «Временная Суета», скорее всего, происходит до «Ордена Святого Понедельника». 1) В «Временной Суете», Выбегалло понатаскал в НИИЧАВО электронику и ЭВМ 2000—2010’х из Мира Описываемого Будущего; в «Ордене Святого Понедельника» в НИИЧАВО поставили Алдан-ЗМ — новый компьютер с душой, более мощный, но менее опытный. Очевидная первая попытка реверс-инженерии техники будущего. То же про упомянутые в плохом будущем «Ордена Святого Понедельника» новые умклайдеты на «технологии сверхбольших интегральных схем». 2) В «Ордене Святого Понедельника» вытаскивали из будущего стол с серой мышью. Соответственно, возможно — это развитие перемещения во времени от второй Машины Времени Седлового из «Ордена Святого Понедельника» — переход от перемещения вымышленных предметов в реальный мир, до перемещения реальных предметов во времени. 3) В «Ордене Святого Понедельника» упоминаются произведения появившиеся в позднем СССР или современности, «Приключения майора Пронина» и тому подобное. Варианта два: «выдернули» из будущего (как серую мышь), или посмотрели на ЭВМ описываемого будущего (одной из привезенный Выбегаллой, или какими-то ввезенными позднее). 4) После «Временной Суеты», Выбегалло начал умнеть — ввоз техники будущего стал первым действительно полезным его проектом; в «Ордене Святого Понедельника», «у Витьки комплекс неутоленной зависти перед модельными опытами профессора Выбегаллы», Выбегалло шуточно сравнивается с Аполлоном Бельведерским — то есть, Выбегалло остается самим собой, но уже явно занят чем-то важным и полезным.
2. Юмореска «Когда начинается Понедельник», скорее всего, происходит позже всех остальных продолжений. Ведь в ней Альфред взорвал НИИ, перекормив Змея Горыныча суррогатными лягушками — на месте НИИ остался лишь кратер с инвентарным номером, а НИИЧАВО переехало в Москву.
3. «Чародеи» происходят тоже в самом конце таймлайна — в 1982, в параллельной реальности сильно отличающейся от «нормальной».
4. Определить, когда происходит «Суета в Безвременье», нельзя. Выбегалло запер себя в замкнутом цикле времени, длиной несколько десятков секунд.