Год без лета

Статья в стадии разработки. Возможны фундаментальные изменения и перестановки текста. Во избежание конфликта правок лучше её не редактировать.

Год без лета, также известный как Тысяча восемьсот насмерть замёрзший (англ. Eighteen Hundred and froze to death) — неофициальное название 1816 года в европейской и американской историографии, связанное с внезапным похолоданием и ухудшением погодных условий в ряде регионов мира на весь 1816 год, преимущественно в Западной Европе и Северной Америке. Лето 1816-го превратилось в типичный питерский август, а зимой и осенью погоду разьебашило до уровней, близких к ледниковому периоду. Причиной таких поползновений стало извержение вулкана Тамбора в Индонезии — ЧСХ, сильнейшее в истории, а точнее выблеванные им в атмосферу тонны пепла, массы которых за примерно год добрались до Гейропушки.

Несмотря на казалось бы весьма и весьма дармовое с первого взгляда влияние на мировую историю (окромя небольшого голода и подъёма цен на пшеницу), на самом деле эффектом бабочки очень серьёзным образом повлиял на мировую культуру — значительно популяризовав романтизм и связанные с ним течения в искусстве в краткосрочной перспективе, и многие элементы современной хоррор-культуры в долгосрочной; а также повлияв на создание ряда изобретений, без которых современный мир представить крайне сложно.

Вулканический песец

Суть такова. Индонезийский архипелаг, как и Океания вообще — полон островов, на которых затесалось один-два вулкана — тысячи их. Время от времени они очень сильно суетятся, производя потужные извержения. Однако, как и в случае с вулканами в Европе или Азии, обычно их всплески заканчиваются едва ли заметным пуком и изредка затоплением их острова магмой, что волновать может разве что живущих на нём зверьков и папуасов, но никак не весь мир.

Однако, есть вулканы гораздо больше, мощнее и задористее, которые суетятся реже. В случае с Индонезийским архипелагом пик их суеты пришёлся на XIX век — за столетие произошло по меньшей мере три крупных извержения в этой зоне, известных массовому человеку.

В данном случае нам более интересен случай с одним конкретным извержением, описанным гадившими англичанами — причём в этот раз скорее от страха.

Итак, на острове Сумбава в ебенях Индонезии жил да был себе вулкан Тамбора — огромный поциент с высотой в 3 километра, что по меркам вулканов очень и очень даже прилично. Толчки, свидетельствующие о скором начале Большого Пиздеца, фиксировались ещё в период, когда Наполеон готовился пересекать Неман. Но так как прорывов в сфере вулканологии тогда было столько же, сколько в медицине в Средневековье, то всем было похуй — зона один ляд сейсмоопасная, да и находится в жопе мира, ещё и стыренной британцами у голландцев. В итоге трёх лет бурления говн внутри резервуара в 1815 году (примечательно, что буквально спустя 2 недели после возвращения Бонапарта в Париж) лава таки начала вылезать наружу. Однако это было отнюдь не обычное извержение — до 5 апреля 1815 года Тамбора не дебоширил уже несколько столетий, а с учётом отсутствия у здешних папуасов многих средств измерения, то возможно и больше. На днище вулкана затвердевал очередной слой ранее извергавшейся магмы, из-за чего росло довление внутри вулкана. А последствия долгого запора хорошо известны всем, поэтому в первый же день оглушительный грохот извержения был слышен аж в полуторатыще километров от Сумбавы.

Поначалу продолжавшийся несколько недель грохот бритты по своей гениальности приняли за пушечные выстрели и пару деревенских гарнизонов даже отправилось проверить обстановку, но лучше бы они этого не делали. Ибо пепелац невиданных масштабов уже запидорил почти весь свой остров, похоронив под слоем магмы деревни вместе с жителями и скотом — сугубо само извержение загеноцидило 10к жителей Сумбавы буквально за пару недель, и ещё по меньшей мере 30 тысяч настиг локальный голодомор, ибо с подвозом продовольствия под британцами всё было по меньшей мере пиздецово. Гигантские тучи вулканического дыма застилали всё небо на расстоянии в 600 километров от места извержения, поэтому, как нетрудно догадаться, соседней Яве было несладко.

Окно в Европу

В итоге получилось сильнейшее извержение в истории, эквивалентное взрыву 800 мегатонн тротила и значительно большее не то что взрывов в Хиросиме и Нагасаки, а взрыва самой Царь-бомбы - причём в чуть более, чем 13,5 раз. Так что человечишка пока что до уровня вулканов, к счастью, не добрался.

От этого и выброс стопицот тонн пепла в атмосферу, облака которого добирались до Европы долго. В собственно 1815ый год, который из-за разьёба Наполеона на Ватерлоо и введению нового порядка на континенте и так был не сладким, вулканическая зима не вмешалась. Вместо этого она посадила в пчелу всю Западную Европу на следующий год, когда в марте 1816 года весна просто не наступила, а лето было превращено в начало марта с постоянными осадками и градом.

Тогда магических удобрений в виде разного рода селитр не было, равно как и флюродроса на чернозём, как следствие истощённые войной страны Европки оказались в крайне залупном положении: сдвиг погодных условий, несмотря на частые дожди и выпадение осадков привёл к тому, что растения попросту вымерли под слоями снега и грязи, дав мощнейший неурожай.

События приобретали всё более и более печальный характер: неурожай вызвал лавинообразный подъём цен на все виды зерна и сельскохозяйственных культур, особенно пшено; подъём цен заставил затянуть потуже пояса даже городские зоны, что уж говорить о сельских; недоедание привело к расцвету всякого рода болячек, включая тиф. Сильнее всего в Европе от этих событий пострадала Ирландия: до конца десятилетия НЯ от тифа приняли по меньшей мере 65 тысяч ирландцев, что стало одной из первых предтеч Картофельному голоду 1840-ых годов.

Между тем, Восточной Европы и Скандинавии сабж почти не коснулся: весьма парадоксальным образом в Российской империи лето 1816 года было даже жарче среднего на 1-2 градуса. Вместо этого пепел направился далее на запад, достигнув Гренландии и коснувшись Северной Америки в зоне Новой Англии, заставив десятки тысяч людей переехать из региона в другие северные штаты.

Последствия

В большей степени сабж оставил после себя крайне неочевидные последствия, однако если брать из самого обычного - смерти по меньшей мере сотни тысяч человек в Западной Европе от голода, холода и вызванных этим болезней в течении нескольких лет, что было особенно критично из-за только-только восстанавливавшейся экономики стран региона.

Что же касаемо неочевидных, то их можно разделить на две категории: политические и социально-культурные.

Из политических последствий можно рассмотреть следующие:

• Усиленные поставки продовольствия со стороны Российской империи в Европу, осуществлявшиеся на безвозмездных началах и значительно усилившие авторитет России в Европе, что значительно благоволило её роли мирового полицейского в тот период.
• Собственно говоря, ещё одна трещина по консервативным монархическим порядкам. Хотя конкретно Год без лета не привёл к катастрофе и всё ограничилось голодными бунтами, именно голод из-за массового мора картофеля стал значительным катализатором Весны народов 1848 года.
• Львиная доля облаков, дошедших до Китая, привела к массовым паводкам в бассейне реки Янцзы, что почти всегда заканчивается высокими потерями, а вместе с этим начался неконтролируемый голод в провинции Юньнань, что привело к началу серьёзных экономических проблем для Империи Цин, вскоре вылившихся в её постепенное опускание вплоть до эры военачальников.
• В Индии последствия ухудшения погоды привели к новой эпидемии холеры, которая разгорелась спустя десять лет и через Среднюю Азию добралась до России, сгубила немало хороших людей по всей империи и значительным образом повлияла на ход Польского восстания 1830-го года, значительно ослабив боеспособность царских войск. В самой Индии серьёзно ослабли позиции британских колониальных сил, что стало одной из причин британцев опираться на местных лоялистов, которые через несколько десятилетий добродушно ответили Восстанием сипаев. Восточная Азия тоже значительно пострадала.
• Новая Англия ввиду своего пуританского прошлого выступала почти целиком строго против рабовладения и многих других аспектов тогдашнего жития; таким образом, переезд десятков тысяч её жителей в регионы южнее стал значительным толчком для движения аболиционизма, в последствии ставшего одним из основных маркеров раздела США на север и юг и нагрянувшего в этой связи холивара.