Оратория

Оратория (от позднелат. oratorium — «молельня», «место для поорать») — былинный отказъ от оперы, духовная драма и просто способ провести пару часов в филармонии, притворяясь ценителем высокого. Представляет собой крупное музыкальное полотно для хора, солистов и оркестра, исполняемое без вот этих ваших театральных костюмов, грима и беготни по сцене. Эдакая опера для ленивых или для бедных, где весь экшен происходит исключительно в воображении слушателя, если оно у него, конечно, имеется после двухчасового сидения в неудобном кресле.

Тупа оратория, косноязычна поэзия, неосновательна, философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики.

 — Ломоносов, как бы намекая на что-то.

Короче говоря, анон, если ты видишь на афише слово оратория, готовься. Тебе будут долго и с пафосом рассказывать благородную душеспасительную историю из Библии, мифологии или советского прошлого (sic!), но показывать при этом будут лишь суровые лица хора, дирижера, похожего на Карабаса-Барабаса, и солистов в строгих костюмах, которые изо всех сил делают вид, что им не жмут ботинки. Все это действо наполнено величественным сценическим движением, и приковывает внимание от начала и до конца.

Как оно появилось

Возник сей жанр, как и многое в этой жизни, от безысходности и в качестве противовеса. В конце XVI — начале XVII веков в солнечной Италии католическая церковь вдруг смекнула, что паству стремительно уносит новомодное течение — опера. А в опере что? Античные боги, всякие там нимфы, сатиры, интриги, разврат и прочие прелести язычества. Духовным отцам это, ясное дело, не понравилось. Негоже правоверным католикам пялиться на полуголых вакханок и сопереживать похождениям Зевса.

Решение было найдено гениальное в своей простоте. Некий святой Филипп Нери организовал в Риме при церкви так называемые оратории, то есть «молельни». Там собирались прихожане, читали Писание, пели духовные песни-лауды и разыгрывали сценки из Библии. Таким образом они решили создать властную альтернативу. Постепенно музыкальная часть этих собраний разрасталась, становилась сложнее и пафоснее. В итоге, чтобы окончательно перетянуть одеяло у оперы, решили: а давайте у нас будет почти как в опере — с ариями, хорами, оркестром, сюжетом — но без бесовских плясок, костюмов и на богоугодную тематику. Так, в 1600 году на свет вылупилось «Представление о душе и теле» Эмилио дель Кавальери, которое и считается первой ласточкой жанра. Сюжет там был прост, как хозяйственное мыло: Тело хотело всяческих увеселений, а Душа ему вещала о высоком, в итоге, Душа победила.

Изначально все это исполнялось, что логично, в церкви. Но потом композиторы и слушатели поняли, что в концертных залах акустика получше, да и сидеть удобнее. Так оратория медленно, но верно перекочевала на светские подмостки, не растеряв, впрочем, своего сурового библейского пафоса.

Опера vs Оратория

Для совсем уж непосвященного анонимуса, который всю музыку делит на «туц-туц» и «заунывное пение», разница между оперой и ораторией может показаться несущественной. И там, и там поют, да еще и на непонятном языке. Но, как говорят в Одессе, это две большие разницы.

• Сцена и действие. Главное отличие — в оратории нет сценического действия. То есть никто не бегает с картонным мечом, не травится ядом и не падает замертво на авансцену. Персонажи просто стоят и поют. Весь эпик — казнь египетская, Всемирный потоп, явление Мессии — происходит только в музыке и либретто. В опере же, наоборот, все покажут, разжуют и в рот положат, даже если на сцене вместо войска — три с половиной калеки из массовки.
• Костюмы и декорации. В оратории их, как правило, нет. Исполнители одеты в строгие концертные костюмы. Никаких тебе рыцарских доспехов, кринолинов и париков с буклями. Сплошной минимализм и экономия на реквизите.
• Сюжет. Оратория в классическом исполнении черпает сюжеты из Библии и всяких житий святых. Иногда встречаются мифологические или историко-героические темы, но всё равно с запредельным уровнем пафоса. Опера же всеядна: от похождений Дон Жуана до проблем колхозников (привет, СССР).
• Роль хора. В опере хор — это чаще всего фон. «Толпа статистов», которая либо приветствует главного героя, либо проклинает его. В оратории же хор — чуть ли не главное действующее лицо. Он комментирует события, выступает от лица народа, созерцает, выносит мораль, и вообще, всячески тянет на себя одеяло.
• Рассказчик (Historicus). В ранних ораториях часто был специальный персонаж — Рассказчик (или Testo), который, собственно, и пересказывал сюжет между музыкальными номерами. Эдакий древний аналог закадрового голоса в фильмах Гоблина. Позже от него в основном отказались, переложив повествовательную функцию на хор или солистов.

Проще говоря, опера — это как голливудский блокбастер, а оратория — как артхаусный фильм или аудиокнига с очень хорошим саундтреком. Выбирай, что тебе ближе.

Три столпа, на которых все держится

Как и в любом жанре, в оратории есть свои неоспоримые титаны, этакие слоны, на которых покоится плоская земля этого вида искусства. Их не так много, но наследили они знатно, определив развитие жанра на века вперед.

Георг Фридрих Гендель

Если говорить оратория, то в первую очередь подразумевать Гендель. Этот хитрый немец, большую часть жизни проживший в Англии, был тем еще прожженным дельцом. Поначалу он вполне успешно клепал итальянские оперы для лондонской знати. Но вкусы публики изменчивы, оперы приелись, и Гендель оказался на грани банкротства. И тут ему в голову пришла гениальная мысль: англичане — народ набожный, а во время Великого поста оперные театры закрываются. Почему бы не занять пустующую нишу, предложив им духовную музыку, но с размахом и драматизмом оперы?

Сказано — сделано. Гендель принялся штамповать оратории одну за другой, причем с такой скоростью, что иные современные поп-исполнители обзавидуются. Сюжеты он брал в основном ветхозаветные: «Саул», «Израиль в Египте», «Самсон», «Иуда Маккавей». Ветхий Завет, надо сказать, вообще неисчерпаемый источник для эпика: тут тебе и войны, и чудеса, и предательства, и массовые убийства. Все, что так любит публика. Гендель превратил ораторию в монументальное героико-эпическое действо, где хор играл роль целого народа, сопереживающего, страдающего и в конце, конечно же, побеждающего и славящего Господа.

And the glory of the Lord shall be revealed…

 — Примерно так звучит начало каждой второй генделевской оратории.

Венцом его творчества, безусловно, стала оратория «Мессия» (1741). Это эпическое полотно, повествующее о жизни Иисуса Христа, стало настолько культовым, что в англоязычных странах его исполнение на Рождество — такая же незыблемая традиция, как оливье и «Ирония судьбы» в этой стране. А знаменитый хор «Аллилуйя» из «Мессии» слышал даже тот, кто не отличает скрипку от балалайки. По легенде, когда его впервые услышал сам король Георг II, он в религиозном экстазе вскочил на ноги. С тех пор и повелось: при исполнении «Аллилуйи» вся публика (по крайней мере, в Британии) встает. Хотя, возможно, у короля просто затекли ноги от двухчасового сидения.

Гендель, по сути, создал эталон жанра, на который потом ориентировались все кому не лень. И да, он неплохо на этом заработал.

Иоганн Себастьян Бах

В отличие от космополита Генделя, Бах был домоседом, всю жизнь проработавшим в различных немецких церквях. Его оратории — это, по сути, разросшиеся до гигантских размеров церковные кантаты. Они тесно связаны с лютеранским богослужением и календарем. Самые известные — «Рождественская оратория» и «Пасхальная оратория».

«Рождественская оратория», на самом деле, представляет собой цикл из шести кантат, предназначенных для исполнения в разные дни рождественских праздников. Эдакий музыкальный сериал. Сюжет незамысловат — рождение младенца Иисуса, поклонение пастухов и волхвов. Но музыка Баха поднимает эту простую историю на уровень глубочайшей философской драмы.

Еще более монументальными являются его «Страсти» (пассионы) — «Страсти по Иоанну» и «Страсти по Матфею». Формально это не совсем оратории, а отдельный жанр, но по сути очень близки. Это подробное, почти документальное музыкальное повествование о последних днях и страданиях Христа. Драматизм, глубина психологических переживаний и масштабность этих произведений просто зашкаливают. Слушать «Страсти по Матфею» (а длятся они почти три часа) — это серьезное испытание для неподготовленного слушателя, но и мощнейший катарсис, если, конечно, досидеть до конца. Бах, в отличие от Генделя, писал не для развлечения публики, а, как он сам подписывал на своих партитурах, Soli Deo Gloria («Одному Богу слава»). Лулзов и легкой развлекательности тут искать не стоит.

Йозеф Гайдн

Папаша Гайдн, проведя большую часть жизни в услужении у князей Эстерхази, под конец жизни съездил в Лондон, где наслушался монументальных ораторий Генделя. Вернувшись, под впечатлением от услышанного, он решил создать нечто подобное, но в своем, уже сложившемся классическом стиле. Так на свет появились две его знаменитые оратории — «Сотворение мира» (1798) и «Времена года» (1801).

«Сотворение мира» — это эпическое описание процесса создания вселенной за шесть дней, как оно изложено в Книге Бытия. Гайдн с неподдельным восторгом и наивностью описывает в музыке всё подряд: как из первобытного хаоса рождается свет (знаменитый аккорд до-мажор на слове Licht — свет — один из самых впечатляющих моментов в истории музыки), как появляются светила, звери, птицы и, наконец, человеки — Адам и Ева. Все это проникнуто духом эпохи Просвещения: радостным удивлением перед гармонией и мудростью мироздания. Получилась не столько духовная драма, сколько музыкальная энциклопедия естествознания XVIII века.

«Времена года» — оратория уже на светский сюжет. Она описывает жизнь и труды австрийского крестьянина на протяжении четырех сезонов. Тут есть и весеннее пробуждение природы, и летняя гроза, и осенняя охота с последующей пьянкой, и зимние посиделки у камина. Это очень добрая, идиллическая и полная очаровательных бытовых деталей музыка. По сути, Гайдн создал гимн природе и простому человеческому труду, завернутый в форму оратории. Эпичности Генделя и философской глубины Баха здесь нет, зато есть уют и теплота.

Оратория в последующие эпохи, или «Что-то пошло не так»

После этих трех китов жанр, казалось бы, должен был процветать, но что-то пошло не так. XIX век с его романтизмом, культом индивидуализма и страстей не очень-то располагал к библейским сюжетам и строгой форме оратории. Мир начал скатываться. Композиторы все больше тяготели к опере, симфонии, камерным жанрам.

Тем не менее, отдельные всплески случались. Феликс Мендельсон попытался возродить традиции Баха и Генделя в своих ораториях «Павел» и «Илия». Последняя, повествующая о суровом ветхозаветном пророке, который вызывал огонь с небес и вообще был парнем серьезным, имела бешеный успех, особенно в викторианской Англии. Но, будем честны, до монументальности Генделя «Илия» все же не дотягивает.

Дальше — больше. Гектор Берлиоз написал «драматическую ораторию» «Осуждение Фауста», которую сам же и назвал «драматической легендой». Получилось нечто среднее между оперой, ораторией и кантатой — произведение, которое можно и ставить на сцене, и исполнять в концерте. Такая вот жанровая неопределенность. Еще у него есть очаровательная и совершенно непафосная оратория «Детство Христа».

К XX веку жанр оратории окончательно размылся. Ораториями стали называть все подряд, что было написано для хора, солистов и оркестра, имело какой-никакой сюжет и не являлось оперой. Сюжеты стали исключительно светскими, часто — остро социальными или политическими.

• Артур Онеггер и его «Жанна д’Арк на костре». Здесь оратория смешивается с драматическим театром, так как главную роль Жанны исполняет драматическая актриса. Мощнейшее антифашистское высказывание, завернутое в средневековый сюжет.
• Карл Орф со своей сценической кантатой «Кармина Бурана». Хотя формально это кантата, по масштабу и драматизму она тянет на полноценную ораторию. Средневековые стихи о вине, женщинах, любви и превратности судьбы, положенные на простую, но въедливую, как рекламный джингл, музыку, стали одним из главных хитов классической музыки XX века. Колесо Фортуны, хуле.
• В СССР жанр тоже не забыли, но наполнили его, разумеется, правильным идеологическим содержанием. Вместо библейских пророков героями ораторий стали вожди революции и безымянные красноармейцы. Ярчайший пример — «Патетическая оратория» Георгия Свиридова на стихи Маяковского. Суровая, плакатная и очень мощная музыка, пропитанная пафосом революционной борьбы. «Левой, левой, левой!» — трудно представить себе что-то более далекое от изначальной концепции молельного дома.
• Игорь Стравинский написал «Царь Эдип», которую назвал опера-оратория, предложив исполнять ее в виде статичных «живых картин».
• Пол Маккартни отметился «Ливерпульской ораторией», доказав, что жанр может быть доступен даже бывшим битлам.
• Ну и, конечно, нельзя не упомянуть такого деятеля, как Сергей Курёхин, который создал «Воробьиную ораторию» (1993), где каноническая форма наполнилась свойственным Капитану абсурдом.

Таким образом, от строгой духовной драмы, призванной бороться с тлетворным влиянием оперы, оратория эволюционировала (или деградировала, это уж кому как) до весьма аморфного жанра, в который можно запихнуть практически любое крупное вокально-симфоническое произведение.

Так стоит ли это слушать?

Вопрос не праздный. Для современного клипового сознания, привыкшего к смене картинки каждые три секунды, высидеть два, а то и три часа, слушая ораторию, может показаться пыткой похуже, чем просмотр всех сезонов Дом-2.

Однако, если ты, анон, способен концентрировать внимание дольше, чем золотая рыбка, и хочешь приобщиться к действительно великой музыке, то попробовать стоит. Начни с чего-нибудь проверенного. С «Аллилуйи» из генделевского «Мессии» или со светлых хоров из гайдновского «Сотворения мира». Возможно, тебе зайдет. Ты почувствуешь этот масштаб, эту мощь, когда сотня человек в хоре и полный симфонический оркестр обрушивают на тебя лавину звука. Это опыт, который не получить, слушая музыку в дешевых наушниках из своего смартфона.

Главное — правильно подготовиться. Почитай либретто, чтобы понимать, о чем вообще поют. И, ради Бога, не иди на концерт после бессонной ночи. Иначе никакая мощь барочного контрапункта не спасет тебя от сладкого сна в бархатном кресле. Хотя, с другой стороны, это, возможно, будет самый культурный и дорогой сон в твоей жизни. PROFIT!

См. также

• Опера — старшая (и более популярная) сестра.
• Кантата — младшая (и менее пафосная) сестра.
• Классическая музыка — общее поле для всех этих разборок.
• Рок-опера — как оратория, только с гитарами и для неформалов.
• Jesus Christ Superstar — как раз пример.
• Библия — основной поставщик сюжетов.