Сатурн, пожирающий своего сына
«Сатурн, пожирающий своего сына» — роспись испанского художника Франсиско Гойи, написанная между 1819 и 1823 годами на стене его «Дома Глухого». Одно из 14 подобных изображений, которое позднее было переведено на холст и ныне хранится в Музее Прадо.
Композиция первоначально, согласно инвентаризации в 1828—1830 годах друга Гойи Антонио Бругады, находилась среди панно, расположенных в столовой художника на нижнем этаже «Дома Глухого». В числе других «Чёрных картин» была переведена на холст художником Сальвадором Мартинесом Кубельсом по просьбе французского банкира Фредерика Эмиля д’Эрлангера для показа на Всемирной выставке 1878 года. Работа не привлекала покупателей и поэтому в 1881 году была подарена Музею Прадо.
Сюжет картины[править]
Согласно традиционному толкованию на картине изображён Кронос (он же Хронос), который, опасаясь быть свергнутым своим отпрыском, пожирал всех своих детей. В отличие от классического сюжета греческой мифологии, где Кронос проглатывал своих запелёнутых детей, здесь сумасшедший старик Кронос терзает плоть. В том числе и поэтому картина Гойи схожа с подобной картиной Рубенса «Сатурн». Однако в картине Рубенса Сатурн хладнокровен и реалистичен, уверен в себе. В сюжете же у Гойи Сатурн — безумный монстр с нереалистическими пропорциями тела. Пространства картины ему не хватает, поэтому он принял неестественное положение. Ничего божественного нет в ужасном великане, заталкивающем в широко раскрытый рот кусок плоти. Ничего божественного нет даже в его глазах, пустых и бессмысленных. В его широко раскрытых диких глазах читаются стыд, ужас, жажда крови и безумие. Человеческая голова и часть левой руки уже съедены. Правая рука, вероятно, тоже была съедена, хотя она могла быть прижата к туловищу и удерживаться на месте большими пальцами крупной фигуры. Крупная фигура вот-вот откусит еще кусок от левой руки.
По мнению искусствоведов — это самая тревожная картина в истории искусства.
История создания[править]
В 1819 году Гойя приобрёл дом вблизи Мадрида, расположенный на берегу реки Мансанарес. Жители округа называли это двухэтажное строение «Домом Глухого» (Quinta del Sordo). И хотя это название относилось к прежнему владельцу, но после тяжкой болезни, перенесённой Франсиско Гойей в 1792 году и вызвавшей у художника глухоту, старое название дома было вполне применимо и к художнику. В период с 1819 по 1823 годы, до переезда в Бордо, Гойя создал серию из 14 фресок, которые он нарисовал на стенах дома. В возрасте 73 лет, пережив две тяжкие болезни, Гойя находился в весьма мрачном состоянии духа. Как патриота его также не могли не расстраивать неудачи Испанской революции, начавшейся в те же годы. Поначалу Гойя создал фрески на более светлую тематику, но в вышеуказанный период он написал поверх этих работ новые фрески, получившие название «Чёрных картин». Фрески, изначально не предназначенные для публичного просмотра, демонстрировали сцены исполненные насилия, жестокости и безысходности.
Своим работам на стенах «Дома Глухого» Гойя не дал никаких названий. Все названия фрески и полотна получили уже после его смерти. Поэтому за картиной закрепилось несколько имён: «Сатурн, пожирающий своего сына», «Сатурн, пожирающий своих детей» или просто «Сатурн».
В 1796—1797 годах Гойя выполнил рисунок мелом на ту же тему: на нем изображена фигура, кусающая за ногу одного человека, в то время как другой удерживает его, чтобы съесть, но здесь нет ни крови, ни безумия, присущих более поздним работам.
Исследователь творчества Гойи Фред Лихт высказал сомнения относительно традиционного названия, заявив, что оно «вполне может вводить в заблуждение». Он отмечает, что традиционные иконографические атрибуты, связанные с Сатурном (такие как его коса или песочные часы), отсутствуют на картине, а тело меньшего по размеру персонажа не похоже на тело младенца или даже на анатомически правильное человеческое тело. Он утверждает, что, как и в случае с другими «Чёрными картинами», «к названию нужно относиться с долей скептицизма». Лихт предлагает альтернативное объяснение, что картина представляет собой инверсию антисемитских художественных изображений евреев, поедающих детей, что является отсылкой к так называемому кровавому навету. Таким образом, большая фигура олицетворяет страхи евреев, проявляющиеся в реальном насилии против них, поскольку «настоящее зверство рождается из воображаемого зверства», хотя он признает, что это невозможно доказать, и, как и в случае с интерпретацией Сатурна, демонстрирует разнообразие замыслов Гойи в композиции. Кроме того, он утверждает, что само название «Чёрных картин» является попыткой придать смысл картинам, которые заставляют задуматься о хаосе и небытии, что является главной темой «Чёрных картин».
Искусствовед Джон Дж. Чиофало пишет, что «жертва, по-видимому, является взрослой женщиной и, судя по округлым ягодицам и ногам, принадлежит к женскому полу». Более того, в других версиях сыновья живы и сопротивляются или, по крайней мере, у них есть головы, так что зритель может отождествить себя с ними или посочувствовать им. Жертва не сопротивляется в тисках Сатурна, из которых сочится кровь и которые буквально врезаются в ее тело, потому что она мертва, не говоря уже о том, что у нее нет головы. Она, мягко говоря, не вызывает желания отождествить себя с ней. Отождествление происходит с Сатурном. Чиофало заключает:
«Всепоглощающее чувство, которое вызывает этот образ, — это чувство неистовой и ненасытной похоти, подчеркнутое, мягко говоря, багровым и чудовищно набухшим пенисом между его ног… едва ли когда-либо прежде или после этого мужская ярость была запечатлена так ярко».
Тёмные тона, неизвестный источник света на картине, придают ей ещё большее ощущение общей гнетучести. Гойя, казалось, рисовал выразительно, рыхлыми мазками, часто нанесёнными толстым слоем, называемым импасто. Если внимательно посмотреть, то можно заметить физическую текстуру краски, сделанную из мазков. Они также видны как очертания контуров тел. Особенно это заметно на широко распахнутых и дико выпученных глазах Сатурна.
Настолько мрачные тона и тематика безумия старика перекликаются с жизнью самого художника. Некоторые считают, что Гойя сравнивает себя с римским богом и что это метафора вечной борьбы отцов и детей. Кроме того, у него самого умерло несколько детей, лишь один из восьми остался в живых. Другие же исследователи полагают, что художник изобразил саму жизнь, беспощадно поглощающую человека во тьму. То же самое она сделала и с известным художником.
Трансфер из Кинта дель Сордо[править]
Когда Гойя отправился в добровольное изгнание во Францию в 1823 году, он передал Кинта-дель-Сордо своему внуку Мариано. После различных смен владельцев дом перешел во владение бельгийского барона Эмиля д’Эрлангера в 1874 году. После 70 лет, проведенных на стенах Кинта-дель-Сордо, фрески сильно обветшали, и, чтобы сохранить их, новый владелец дома перенес их на холст под руководством Сальвадора Мартинеса Кубельса, главного реставратора Музея Прадо. После показа их на Всемирной выставке 1878 года в Париже, д’Эрланже в конце концов пожертвовал их испанскому государству. Воздействие времени на фрески в сочетании с неизбежным повреждением, вызванным деликатной операцией нанесения осыпающейся штукатурки на холст, означало, что большая часть фресок требовала реставрационных работ, а некоторые детали могли быть утеряны. В частности, утверждалось, что изначально на фреске был изображен Сатурн с эрегированным пенисом, и что эта деталь была удалена по просьбе клиента Cubells, Фредерика Эмиля д’Эрлангера
Эль Кукуй[править]
Это нечто, способное проникать в сознание и принимать обличье того, кого человек считает самым жутким. На гравюре испанского художника Франсиско Гойи «Приход Эль Кукуя» (1799), он изображён именно так — невесомая бесформенная фигура, закутанная в плащ с капюшоном, а что под ним — неизвестно, каждый видит свой страх. Другая картина Гойи показывает Сатурна, пожирающего своего сына. И поскольку старейший римский бог — это одно из первых проявлений мотива поедания детей, можно предположить, что он и стал прообразом Эль Кукуя. Не зря Гойя видит его старым, дряхлым и безумным. Возможно, после своего падения Кронос превратился в злого духа, проклятого ходить по земле и пожирать человеческих детей, как он это делал со своими.
Другое[править]
Я видел их. Каждая картина, которую я когда-либо создавал, каждое месиво красок из детства, каждый святой, король, дворянин, ангел и прекрасная леди, что когда-либо возникали в моем сознании. Они были передо мной ясны, как божий день. Они издевались надо мной. Презирали. Я был Кроносом, дряхлой, немощной и отсталой развалиной. А они были олимпийцами: бессмертными, ужасными, прекрасными. Да, они были мною порождены, но больше они не нуждались во мне и сопротивлялись моим мольбам.
В SCP-5462 «Чёрные картины» Гойи были написаны им под влиянием Чёрного Лорда Алагадды и все, кроме 15, не обладали аномальными свойствами.
