Антиклерикализм

Приготовления к отправке людей на тот свет всегда производились именем бога…

— Я. Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»

— А вы тоже… ну… на тот свет провожаете? — осторожно осведомился Данилюк.
— Не, я не по этой части, — осклабился черт. — Этим сборщики душ занимаются, а я ересиарх.
— Ого. А чем занимаются ересиархи?
— Смущаем людские души, — охотно объяснил черт.
— Например?
— Ну вот вчера я, например, убедил одного важного чиновника, что в его городе уже слишком много детских садов. И он заморозил их строительство.
— А что построят вместо них?

— Еще три храма!

— «Призрак»

Духовность — это хорошо?

Ну, допустим. Но при чем тут все эти мутные типы в странных одеждах, с их претензией быть посредниками между человечеством и божеством? Почему они воображают, будто у них есть власть над человеческим разумом и душой? Почему их иерархии все больше напоминают Прогнившую церковь? Почему они лезут со всеми со своими проповедями, запретами, предписаниями?

Ну, вы поняли: антиклерикализм — это позиция полного неприятия священноначалия. Может сочетаться с атеизмом, но не обязательно: бывают и такие атеисты, которые считают, что для верующих простецов необходима система пастырей. И наоборот, истово верующий человек может совершенно не принимать церковных правил и обличать священство в хвост и в гриву.

Другой вариант: человек не против того, что священники существуют, но против того, чтобы они диктовали (официально или нет) свои правила ещё кому-то, кроме своей паствы.

Антиклерикальные произведения отличаются обилием следующих тропов:

• Прогнившая церковь — объект обличения;
• Пастырь нерадивый — частый персонаж;
• Пастырь недобрый — может быть главным злодеем;
• Религиозный фанатик — с еще большей вероятностью;
• Храмовник — еще один кандидат в главзлодеи;
• Католики плохие — если автор мечет стрелы именно в эту конфессию;
• Православные плохие — если в эту;
• Мусульмане плохие — ближневосточный вариант;
• Буддисты плохие — дальневосточный вариант.
• Инквизиция — очень частый гость, причем нередко ее делают еще темнее и острее, чем она была в реальности (например, передают функцию палача тоже священнику или игнорируют правило трех пыток).

Примеры

Фольклор

— Разве вы не хотите пустить Иисуса Христа в свой дом и в свою жизнь?
— Хм… Христа, говорите?.. Ну ладно, так и быть, пусть заходит… Эй, минутку, а вы-то куда попёрлись?!

— Известный анекдот

• Опытный викинг учит молодого: "Видишь на побережье деревню и церковь - грабь сразу церковь. Если она там стоит, в самой деревне грабить нечего."

Литература

Русскоязычная

• Генрих Гейне, «Диспут». Католический священник и раввин каждый пытаются доказать, что их вера правильная, а вера оппонента нет. «Ничего не поняла я ни в той, ни в этой вере — но мне кажется, что оба портят воздух в равной мере».
• В. Маяковский же! Включая немаленькую пьесу «Мистерия-Буфф» и цикл антирелигиозных стихов.
• Демьян Бедный же!
• Корней Чуковский, «От двух до пяти»: автор настолько антиклерикален (или хочет таковым казаться), что интерпретирует достаточно многие высказывания малышей «от двух до пяти» как антиклерикальные, хотя их можно интерпретировать совсем по-другому. Нападения на «клерикальность» в первых четырех главах ясно просматриваются.
  • Он же сделал пересказ Библии для советских детей, убрав оттуда слова «Библия», «бог» и «евреи». Впрочем, есть мнение, что подобные произведения — банальный заказ советской власти на волне борьбы с «опиумом для народа».
• Степан Писахов. Попы у него — всего лишь немногие из тех, кто обирает простого русского мужика, пользуясь своим положением. Как и все остальные, непроходимо тупы и алчны.
• Братья Стругацкие, «Трудно быть богом». Святой Орден — воинствующая церковь кровожадных храмовников: вконец рассорившиеся с реальностью клерофашисты, желающие построить теократический тоталитаризм с монополией на армию, власть и науку. После Барканской резни в Области Святого Ордена не осталось ни одного грамотного.
  • Даже король проявляет недовольство попами: «Остались одни ваши шарлатаны! И попы, которые поят меня святой водой вместо лекарства…»
• Ник Перумов, «Летописи Разлома». Церковники — сплошь религиозные фанатики, наиболее яркий их представитель — марионетка Западной Тьмы, а местный аналог Христа — могущественный энергетический вампир. Формально он не разрушал мир — планетарный шарик оставался, но всё живое после его пришествия им и его свитой пожиралось.
• Павел Шумил, «Слово о драконе». Церковники («церкачи») старательно укрепляют свое мирское влияние (в том числе отправляя на костер по обвинению в колдовстве людей, наследство которых перейдет Церкви), искусственно тормозят прогресс (в том числе выкалывая глаза грамотеям) и докатываются до использования биологического оружия. Однако со сменой руководства (не без участия главного героя) курс организации сменился на более либеральный.
• Игнатова:
  • «Дева и Змей» — пополам с «Деревня со зловещим секретом». Священник городка Ауфбе не только поддерживает правила вроде запрета на нецерковную музыку, но и руководит человеческими жертвоприношениями, которые, как он думает, помогают удерживать Змея в заточении (в действительности Змея он как раз кормит таким образом). В конце пытается этого самого Змея подчинить своей воле, но просчитывается.
  • «Принц Полуночи» — священник моет мозг жене протагониста на том основании, что ей (на шестом месяце беременности!) стало плохо в церкви. Это и её дальнейший побег становятся одними из первых предпосылок того, что все его очеловечивание вскоре пойдет прахом.
• О. Славнейшева, «Святая Грета». Христианское Содружество. Педаль в пол, асфальт, земную магму. Теократическое государство, занимающее половину земного шара, где гвоздем программы детского праздника является сожжение ведьмы, детей с пси-способностями массово убивают специальной вакциной (потому что Высшие Клирики — сами могущественные псионики и не любят конкурентов), а большая часть населения либо служит в армии, либо работает на военных заводах (за исключением клириков и их семей). При этом описано все до ужаса реалистично.
  • … и дико напоминает Вархаммер.
• Роман Злотников, цикл «Леннар» — во все поля. Сначала на далекой планете местная церковь изо всех сил мешает постройке космического ковчега, который спасет население от метеоритного армагеддона. Затем, когда угроза становится очевидной, высшее руководство этой церкви с помощью самых грязных методов выторговывает себе место на ковчеге. Далее, опять же грязными методами, приходит на ковчеге к власти. И, наконец, погружает его население в средневековое мракобесие. Заканчивается всё очень плохо.
• С. Логинов. Сам себя называет воинствующим атеистом, так что если в его произведениях упоминается какая-то церковь и её служители, то изображены они будут без малейшей симпатии. Впрочем, отдельные церковники могут быть более человечны: в повести «Миракль рядового дня» наш современник-епископ пытается взывать к разуму и человечности епископа средневекового. Тщетно.

На других языках

• Ф. Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль». «Народ папоманов» и «народ папефигов». И вообще во все поля.
• Д. Свифт, «Путешествия Гулливера». Путешествие в Лилипутию: война «остроконечников» и «тупоконечников» на тему «с какого конца разбивать яйцо» — На тебе! в адрес споров между католиками и протестантами. Между прочим, сам автор был англиканским священником (протестантское течение, похожее на католицизм), так что ничего удивительного.
• «Монахиня» Д. Дидро. Даже самая лучшая — добрая, справедливая и светло верующая — настоятельница, которая была у Сюзанны, носила фамилию де Мони. А те, кто был хуже, и в говорящих именах не нуждались.
• М. Твен, «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». «…Влияние могущественной и страшной римско-католической церкви. За каких-нибудь два-три столетия она превратила нацию людей в нацию червей. …Она была мудра, ловка и знала много способов, как сдирать шкуру с кошки — то есть с народа; она изобрела „божественное право королей“ и окружила его десятью заповедями, как кирпичами, вынув эти кирпичи из доброго здания, чтобы укрепить ими дурное; она проповедовала (простонародью) смирение, послушание начальству, прелесть самопожертвования; она проповедовала (простонародью) непротивление злу; проповедовала (простонародью, одному только простонародью) терпение, нищету духа, покорность угнетателям; она ввела наследственные должности и титулы и научила всё христианское население земли поклоняться им и почитать их. …Без религии пока не обойдёшься, но мне больше нравится, когда церковь разделена на сорок независимых враждующих сект, как было в Соединённых Штатах в моё время. Концентрация власти в политической организации всегда нехороша, а господствующая церковь — организация политическая: она создана ради политических целей; она выпестована и раскормлена ради них; она враг свободы, а то добро, которое она делает, она делала бы ещё лучше, если бы была разделена на много сект».
  • Любопытно, что во времена Марка Твена католическая церковь в США выступала такой же страшилкой, какой сейчас выступают нелегальные мигранты. Дескать, если американцы не проявят гражданской сознательности в деле борьбы с этой заразой, то клятые паписты лишат США их культурной идентичности, богатств, земель, лесов, рек, детей и женщин! Поэтому голосуйте за нас, противостоящих… эх, были ж времена.
• Э. Войнич, «Овод». Священник отец Карди предал доверие Артура, нарушив тайну исповеди, и искалечил его жизнь.
  • И жизнь Монтанелли, потому что трагедия Артура-Овода в итоге стала и его трагедией.
• Я. Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка». «…Дамы принесли целый тюк листовок с молитвами, сочиненными будапештским архиепископом Гезой. Молитвы содержали самые ужасные проклятия по адресу всех неприятелей. По мнению достопочтенного архиепископа, любвеобильный бог должен изрубить русских, англичан, сербов, французов и японцев, сделать из них лапшу и гуляш с красным перцем. Любвеобильный бог должен купаться в крови неприятелей и перебить всех врагов, как перебил младенцев жестокий Ирод. Преосвященный архиепископ будапештский употребил в своих молитвах, например, такие милые выражения, как: „Бог да благословит ваши штыки, дабы они глубоко вонзались в утробы врагов. Да направит наисправедливейший господь артиллерийский огонь на головы вражеских штабов. Милосердный боже, соделай так, чтоб все враги захлебнулись в своей собственной крови от ран, которые им нанесут наши солдаты“».

…или другого высшего существа, созданного человеческой фантазией
. Древние финикияне, прежде чем перерезать пленнику горло, также совершали торжественное богослужение, как проделывали это несколько тысячелетий спустя новые поколения, отправляясь на войну, чтобы огнём и мечом уничтожить противника. Людоеды на Гвинейских островах и в Полинезии перед торжественным съедением пленных или же людей никчёмных, как-то: миссионеров, путешественников, коммивояжёров различных фирм и просто любопытных, приносят жертвы своим богам, выполняя при этом самые разнообразные религиозные обряды. Но, поскольку к ним ещё не проникла культура церковных облачений, в торжественных случаях они украшают свои зады венками из ярких перьев лесных птиц. Святая инквизиция, прежде чем сжечь свою несчастную жертву, служила торжественную мессу с песнопениями. В казни преступника всегда участвует священник, своим присутствием обременяя осуждённого. В Пруссии пастор подводил несчастного осуждённого под топор, в Австрии католический священник ― к виселице, а во Франции ― под гильотину, в Америке священник подводил к электрическому стулу, в Испании ― к креслу с замысловатым приспособлением для удушения, а в России бородатый поп сопровождал революционеров на казнь и т. д. И всегда при этом манипулировали распятым, словно желая сказать: «Тебе всего-навсего отрубят голову, или только повесят, удавят, или пропустят через тебя пятнадцать тысяч вольт, ― но это сущая чепуха в сравнении с тем, что пришлось испытать ему!» Великая бойня ― мировая война ― также не обошлась без благословения священников. Полковые священники всех армий молились и служили обедни за победу тех, у кого стояли на содержании. Священник появлялся во время казни взбунтовавшихся солдат; священника можно было видеть и на казнях чешских легионеров. Ничего не изменилось с той поры, как разбойник Войтех, прозванный «святым», истреблял прибалтийских славян с мечом в одной руке и с крестом ― в другой. Во всей Европе люди, будто скот, шли на бойню, куда их рядом с мясниками ― императорами, королями, президентами и другими владыками и полководцами гнали излучатели священнослужители всех вероисповеданий, благословляя их и принуждая к ложной присяге: «На суше, в воздухе, на море…» и т. д. Полевую обедню служили дважды: когда часть отправлялась на фронт и потом на передовой, накануне кровавой бойни, перед тем как вели на смерть. Помню, однажды во время полевой обедни на позициях неприятельский аэроплан сбросил бомбу. Бомба угодила прямехонько в походный алтарь, и от нашего фельдкурата остались окровавленные клочья. Газеты писали о нем, как о мученике, а тем временем наши аэропланы старались таким же способом прославить неприятельских священников»

.

• Он же, рассказ «Урок закона божьего». «Короуповские ребята знали из закона божьего только то, что господь бог в неизреченной благости своей создал прутья. Вслед за тем он создал законоучителя Горачека. Оба эти предмета взаимно друг друга дополняли». Спасаясь от порки, мальчики засовывали в штаны бумагу, картон и, наконец, жестяную табличку с призывом «Жертвуйте на украшение храма господня!»

• Карел Чапек, «Фабрика Абсолюта». В результате научного открытия контакт с Богом-абсолютом стал доступен для любого смертного, но к всеобщему счастью и миру на земле это не привело: множество религиозных групп продолжали верить в теперь уже очевидно существующего Бога по-своему, что привело к глобальной войне.
• Творчество пана Сапковского откровенно пестрит этим:
  • «Ведьмак» — рыцари и клирики Вечного Огня ан масс тупые фанатики. Встречается сцена с сожжением (неудавшимся) слабоумной девушки средневековыми дебилами.
  • «Сага о Рейневане» — сначала долго и упорно описываются мерзости силезских и германских католиков (и пытают, и насилуют, и бухают в три горла, и с нечистью якшаются), но потом и робингудствующим гуситам-реформистам достаётся: зверствам религиозных фанатиков из гуситского лагеря читатель ужасается не меньше, чем жестокости католиков.
• Маргарет Уэйс, Трейси Хикмен, «Час близнецов» из серии Dragonlance — педаль в асфальт и земную кору, притом метеоритом. Церковь, возглавляемая параноиком со стажем, подчинённые которого узаконили рабство, разворовывают казну, дерутся за сферы политического влияния и насаждают ксенофобию? Да такая церковь не только у любого нормального человека способна вызвать кризис веры, но омерзительна даже тёмному магу и без пяти минут тёмному властелину! Закончилось всё уничтожением города, в котором стоял главный храм.
  • Самое интересное, что, несмотря на всё это, Паладайн (судя по его словам в конце «Драконов весеннего рассвета») не перестаёт отождествлять данную церковь со Светом как таковым и даже пытается на этом примере объяснять, что добро не может существовать без зла, бла-бла-бла. Что ж, каков поп, таков и приход, как говорится…
• Всего три слова: His Dark Materials.
• Небезызвестный «Код Да Винчи» Брауна. Всё о том, ещё и замешано на конспирологии.
• Х. Бергстедт, «Фабрика святых» — повесть, более известная по экранизации Я. Протазанова «Праздник святого Йоргена».
• «Песнь Льда и Огня» — Мартин и сам атеист, потому соответствующие мысли вложил в «авторский голос» — Тириона. Серенькие Джейме и Пёс также неверующие, с уклоном в богохульство. Мелисандра, устраивающая аутодафе, явно недобрая — но она, может, и не жрица, а магичка (а может, одно другому не помеха). Р’глорианин Берик Дондаррион явно человечнее Мелисандры, но тоже не идеал. Его Воробейшество с присными вполне себе фанатичны, но в шкале черноты не на первых местах, да и отстранили от власти не кого-то там, а Серсею. Плюс иногда упоминаемый септон при Ночном Дозоре, эдакий собирательный образ попа из мелкого прихода с соответствующими стереотипами вроде беспробудного пьянства.
  • Впрочем, хорошие священники в ПЛИО тоже присутствуют — например, септа Мордейн и септоны Мерибальд и Шейли. Просто верующих положительных персонажей тоже хватает. Что примечательно, многие из них приверженцы самой идеальной, с точки зрения антиклерикализма, религии Старых Богов без храмов, служителей и каких-либо строгих догматов. Даже чардрева на алтари не сильно тянут, а боги не персонифицированы — неизвестно даже, сколько их вообще.
• Стивен Эриксон в своей серии «Малазанская Книга Павших» чуть ли не на каждой странице от души пинает богов и тех, кто им поклоняются.
• Вторая часть тетралогии «Гиперион» Дэна Симмонса построена на противостоянии с галактической католической церковью. Которая на деле лишь марионетка в руках техноцентра. Все, не принадлежащие к церкви, объявлены гражданами второго сорта и по сути явно или тайно истребляются или насильственно обращаются в католичество. Пытки, сожжения заживо, политические убийства и геноцид прилагаются в неограниченных количествах. Так что вся деятельность главных героев — сплошной антиклерикальный мятеж галактических масштабов. При этом тут есть и положительные верующие и священники, некоторые из которых переходят на сторону главных героев, получив наглядные свидетельства тому, во что превратилась их церковь.

Кино

• «Александр Невский» — рыцари-монахи Тевтонского Ордена сжигают псковских детей под церковные песнопения. Обычные монахи во главе с епископом это действо одобряют и поддерживают. А среди русских коллаборационистов-предателей затесался православный монах — явный сторонник космополитических воззрений. «Где кормят — там и родина». Героев тоже не обошли стороной: на щитах и хоругвях вместо крестов, Иисуса Христа, Богоматери и ангелов изображены мифические звери.
  • Зигзаг: в конце фильма видны иконы (их выносят из храма, показаны мельком), а положительные православные монахи тоже появляются, но только фоном. Кроме того, на одном из знамен княжеского войска изображен шестикрылый ангел-серафим (хоть и в немного карикатурном стиле).
• «Праздник святого Йоргена» — фильм, местами ещё более ядовитый, чем повесть-первоисточник (см. выше).
• «Сёстры Магдалины» — в ирландском католическом приюте святой Магдалины (по сути — работном доме) для «падших» женщин (а в эту категорию попадают и родившие внебрачного ребёнка, и изнасилованные, и просто слишком красивые) творится настоящий ад: монахини-надсмотрщицы ломают волю и личность «воспитанниц» при помощи тяжёлой работы, суровых наказаний и изощрённых издевательств. Педаль в асфальт — отец Фицрой склоняет к оральному сексу слабоумную воспитанницу приюта Криспину.
• «Догма».
• «Новейший завет» — инверсия. Бог-создатель — потрясающая гадина. Церковь — добрые люди, старающиеся следовать заветам придуманного ими бога.
• Монти Пайтон и Священный Грааль — неожиданно таковым оказался сам Бог.

Телесериалы

• «Тюдоры» — что католики, что протестанты выставлены невменяемыми фанатиками, готовыми убивать и умирать по совершенно незначительным поводам, типа спора о сущности освященного хлеба. Есть среди священников и обаятельный Томас Уолси в исполнении Сэма Нила, но он большую часть времени (вплоть до предсмертной исповеди) проявляет себя скорее как пастырь нерадивый, более интересующийся мирским влиянием, чем душой.

Музыка

• «Bad Religion» уже своим названием как бы намекают, хотя их песни содержат «на тебе!» не только в сторону религии. Яркий же пример сабжа — «Sinister Rouge».
• Motorhead — в том же русле. Покойный Лемми был атеистом и по религии проезжался не раз. Например в «Orgasmotron» и «God Was Never On Your Sidе».
• Метал-опера Avantasia, в которой Папа Римский, его подручные и инквизиторы изображены сущими чудовищами.

Видеоигры

• Devil May Cry – Орден Меча из четвёртой части, которые промывают мозги жителям Фортуны культом Спарды. Глава ордена, Санктус, хочет распространить веру за пределами острова ради мирового господства.
• Dark Souls. Лоскутик за что-то не любит клириков и делает им гадости с особым удовольствием (другим просто делает).
• Dishonored. Аббатство Обывателей изображено без всякой симпатии. Лучшие из его смотрителей — упертые фанатики, равно жестокие к себе и другим. Худшие — лицемеры, использующие обвинения в колдовстве в личных целях. Не гнушаются смотрители ни пыток по малейшему подозрению, ни поощрения доносительства. Учение у Аббатства тоже специфическое: священные тексты словно специально написаны так, чтобы их можно было истолковать как угодно и при желании кого угодно обвинить в нарушении Запретов. В обеих частях протагонист может вырезать изрядное количество представителей этой организации, к тому же, в первой части он в обязательном порядке, а во второй — опционально, является колдуном, получившим свои способности непосредственно из рук Чужого. Пару-тройку раз цели протагониста и Аббатства совпадают, но лишь потому, что Аббатство преследует всех обладателей магических способностей.
• Blasphemous — зигзаг. В игре есть такие замечательные проявления Чуда, верховной силы, которая наконец-то принесла спокойствие и радость на земли Кустодии, как превращение людей в чудовищ, рабский труд ради постройки немыслимых по роскоши монументов, закабаление народов за малейшую провинность и облечение их на вечное страдание уже при жизни! Избежать влияния Чуда не может никто, но главному герою и другим кающимся быть рабами веры, похоже, не просто нравится, но они бы и сами выбрали такую участь. Авторы игры, конечно, испанцы, их идеей было передать атмосферу набожной Андалусии и религиозное безумство, происходящее с католиками в Святую Неделю. Персонажи игры — личности невероятной личной веры, люди, не ставящие свою жизнь ни во что, но целиком ответствующие только перед Чудом. Они служат ему все земные годы и готовы служить даже после смерти. И когда в концовке игры Кустодия освобождается от гибельных проявлений Чуда, люди всё равно продолжают молиться и поклоняются высшему началу, но на этот раз уже главному герою. Из искренней любви к его жертвоприношению.