Неоязычник

Вкратце

«Язычество — это круто!», не только в прошлом, но и в наши дни. Или, по крайней мере, наш персонаж так считает.

Перун, Мокошь, Хорс, Стрибог. Из книги: Шлейзинг Георг Андреас «Древняя и новая религия Московитов», 1698 г.

Да как они посмели?! Как посмели?!

Как посмели поднять руку на жрецов наших великих богов?! Как посмели низвергнуть священных кумиров?! Как посмели изгнать божьих служителей из храмов и обратить благословенные капища в собственные храмы, а то и в руины?

Ну, вот так и посмели. Теперь уж не спросишь — «новая» вера была принята многие века, а то и тысячелетия назад и давным-давно успела стать родной, традиционной, привычной и даже навязшей в зубах. А «старая» — забылась, выродилась в сказки и суеверия. Вокруг них обеих сформировался историографический миф, а то и не один; а где миф — там и желающие его пересмотреть в пользу себя.

Неоязычество бывает двух основных сортов: либо позиционирующее себя как реставрацию язычества традиционного, либо открыто синкретическое и не скрывающее своей модерновости. Забавный парадокс: второе при этом фактически «традиционнее» первого, которое зародилось в эпоху романтизма, когда начало осмысляться понятие нации и её исторических корней (см. Реальная жизнь). Собственно, неоязычник, каким он видит себя — это идеальный герой именно романтизма: исключительная личность, подражающая отважным мужественным варварам, ловким трикстерам, мудрым жрецам и философам, противопоставляющая себя обществу, которое закоснело в предрассудках, насаждаемых зажравшимися попами во имя небесного тирана, и проповедующая забытую мудрость предков, которую церковь скрывает, чтобы безответную паству удобнее было стричь. Весьма симпатичный идеал, не правда ли?

Проблемы, как водится, начинаются при столкновении идеала с безжалостной реальностью.

Проблема номер один — «нео-» язычество именно потому, что не восходит напрямую к аутентичным верованиям славян, кельтов, германцев или римлян с греками — эти традиции давно мутировали через двоеверие в народное парахристианство, а к эпохе индустриализации выродилось и оно. Следовательно, даже если такой неоязычник побуквенно воспроизведёт все культовые действия друида/скальда/шамана/волхва, и даже если сумеет прийти в соответствующее состояние духа, то сам от этого ни друидом, ни волхвом не станет. Потому что, как бы неоязычнику ни хотелось обратного, воспитан он всё равно в культуре, которую так ненавидит и от которой стремится откреститься «отъязычиться» — и продолжает мыслить её понятиями о том, что такое хорошо и что такое плохо, и почему это так, пусть зачастую и прилепив к ним жирный знак «минус». Это не означает невозможности жить с помощью такого творчества по мотивам более или менее полноценной духовной жизнью, но само обилие заимствований у так ненавидимого на словах противника неизменно доставляет. Соответственно, неоязычником не является человек, в XX—XXI веке исповедующий языческую религию с непрерывавшейся традицией — индуизм, даосизм, синто, шаманизм американских индейцев, народов севера Сибири, осетин, абхазов или марийцев. Он как раз-таки традиционный, кондовейший язычник. А те, кто прямо признаёт свой культ синтетическим новоделом, оказываются парадоксальным образом «язычнее» и «традиционнее» тех, кто лезет из кожи вон, чтобы доказать собственную традиционность.

Проблема номер два — чрезвычайная привлекательность темы для всяческого рода учёных, в дерьме мочёных, чей род занятий очень хорошо ложится на менталитет «не таких, как все». Неоязычники их в меру сил гоняют сами, потому что прекрасно понимают, как эти персонажи влияют на имидж движа, но в силу принципа «где два язычника, там три язычества» получается, что кто для одной общины фрик, строчащий филькины грамоты, тот для другой — труЪ-учёный муж и гуру, наконец-то перенёсший сокровенные знания с древних скрижалей на современные носители и выложивший в общий доступ, где с ними может ознакомиться и упороться вдохновиться каждый неофит. И если для мировых религий несоответствие их священных писаний данным истории и археологии давным-давно не баг, а фича, то неоязычники, которые на оных данных либо прямо базируются, либо, напротив, яростно их оспаривают, всё ещё стараются и жертвенное животное съесть, и в РАЕН сесть. В результате наблюдать за священным походом на тему «кто из спорщиков больший долбослав» становится любо-дорого.

Духовный родич неоязычника — просветленец. Если сеттинг не претендует на реализм, то боги и духи, к которым взывает неоязычник, могут и в самом деле откликнуться — шутки ради или просто от безысходности. С другой стороны, под видом вожделенных «родных богов» неоязам может явиться совсем иная сущность. Не менее, чем они, враждебная новой религии — но от этого ничуть не более доброжелательная по отношению к ним самим.

Где встречается

Литература

• Валентин Иванов, «Русь изначальная» — вышла в 1961 году, до того, как это стало мэйнстримом, и во многом оный мэйнстрим впоследствии определила, вернее, даже не она, а культовая экранизация. Хотя сам-то автор — человек советской культуры, атеист, судя по тому, как пишет. Он осуждал христианство, но и какого-либо пиетета к языческим богам в его романах нет. О них и вспоминают-то два с половиной раза.
• Мэрион Зиммер Брэдли, «Туманы Авалона» — автор честно призналась, что достоверно реконструировать дохристианские кельтские верования не представляется возможным. Поэтому в роли них выступает самая что ни на есть современная викка, и книга по сути написана как её откровенная реклама.
  • Дэвид Гэммел, «Риганты» — о собственно верованиях ригантов и родственных им племен (СФК кельтов) написано немного: они обожествляют древнюю расу сидов, почитают природу священной и отмечают летнее и зимнее солнцестояния, у них есть друиды и ведуньи, вот и все. Но ведунья Ворна называет свои способности «силой Викки».
• Макс Фрай, «Хроники Овётганны/Хугайды» — страмослябы, по ряду мнений, выписаны именно как пародия на неоязычников.
• Отблески Этерны — в прекрасной Талигойе будущего Альдо Ракан пытается реставрировать абвениатство, отвергнутое и выродившееся в народные суеверия за четыре сотни лет до. Забавный зигзаг: Четверо реально существовали (насчёт Создателя пока невозможно сказать ни «да», ни «нет»), так что в рамках мира именно вера в них, по идее, истинная, однако тот способ, которым эта вера поддерживала мироздание, давным-давно пошёл по медному тазу от старости, и реально работает как раз-таки олларианство.

Кино

• «Плетёный человек» (фильм 1973 года и ремейк 2006) — полицейский детектив в ходе своего расследования приезжает в странную общину, практикующую ритуалы древних кельтов.
• «Солнцестояние» — герои фильма оказываются в неоязыческой общине в Швеции.
• «Сети зла» (в оригинале Dragnet — «Облава», букв. «невод») — в Лос-Анджелесе действует влиятельная неоязыческая секта P.A.G.A.N. («люди против добра и нормальности»). Верховным жрецом до кучи оказывается пастор Уирли.
• «Ритуал» (2017) — сначала герои натыкаются в лесу на какое-то сверхъестественное существо, а потом набредают и на спрятавшуюся от мира общину поклоняющихся ему полуодичавших скандинавов, называющих своего бога йотуном.

Телесериалы

• Bones — в одной из серий Бренан с Бутом наблюдают за обрядом виккан.

Музыка

Группа «Аркона», альбом «Лепта», 2004 г.

• Пейган-метал, просто пейган-метал. Если что, «pagan» и переводится как «языческий», так что музыканты в таких группах либо просто очень любят языческие верования своей родины (чему и посвящают свои песни), либо являются самыми настоящими неоязычниками.
  • Группа «Аркона» — воплощение тропа «Он и в жизни так может», в том смысле, что не просто исполняет паган-метал, а основана двумя действующими участниками родноверческой общины. На фоне себе подобных примечательны тем, что сумели выйти на европейскую и даже американскую сцену и были там вполне конкурентоспособны. Поначалу любили писать песни про веды и «Бога Коляду» (напр., в 2004 г. выпустили альбом с исконно-славянским названием «Лепта»), в последнее время стали серьезнее.
  • Группа «Butterfly Temple» — как бы не первопроходцы на отечественной паган-сцене. Регулярно становились героями скандалов вокруг экстремистского содержания песен и вынуждены были отпираться от связей с фашизмом. В 2004 году Алексей «Лесьяр» Агафонов покинул коллектив и основал новый, точно такой же:
  • Группа «Невидь», она же «Крамола», она же «Лесьяр» (по псевдониму фронтмена). Заглавия двух первых альбомов заставляют заподозрить автора в знакомстве с Тайным Городом.
• Жанр блэк-метал тоже не отстаёт. Этому способствует принципиальная антихристианская позиция, но даже те исполнители, которые заигрывают с откровенно сатанинской тематикой, за пределами сцены исповедуют «родную веру» скандинавов — таков, к примеру, фронтмен почившей группы Gorgoroth Кристиан Эспедаль aka Гаал. Существуют и «принципиально» неоязыческие группы — к примеру, почившие в 2013 году Immortal.
  • Варг Викернес — можно сказать, лицо скандинавского неоязычества (равно как и неонацизма) в музыке. В молодости был к тому же изрядно толкинут — назвал свой музыкальный проект не иначе как Burzum («Тьма» на Чёрном наречии), отождествлял Саурона с Одином, а орков с эйнхериями. А вот от сатанизма, несмотря на любовь весело позажигать, настойчиво дистанцировался как от вторичной по отношению к ненавистному христианству парадигмы.
• Но если блэк-метал большей своей частью всё-таки является скорее «сатанинским» в плане идеологии, то жанр викинг-метал — кристальное воплощение тропа. Идейными предтечами жанра являлись брутальные качки из группы Manowar, но основоположниками стала шведская группа Bathory, начинавшая как блэковая, но впоследствии отошедшая от блэк-метала в музыкальном плане и посвятившая творчество идеям скандинавской мифологии и язычества. К другим значимым группам данного жанра можно отнести такие команды, как Amon Amarth, Falkenbach, Enslaved, Turisas и Tyr.

Прочее

• Всеволод Иванов, цикл полотен «Ведическая Русь». Ядрёное фэнтези, где языческая Русь предстаёт натуральным Кислевом с бревенчатыми зиккуратами, упряжными мамонтами и кораблями, достойными «Планеты сокровищ».
• Советский художник Константин Васильев, значительная часть картин которого посвящена темам древнерусской и скандинавской мифологии, также весьма почитаем среди новых язычников. Последняя его картина, созданная незадолго до трагической гибели (живописец в возрасте 34 лет попал под поезд), носит название «Человек с филином», и считается, что на ней Васильев изобразил бога Велеса.

Реальная жизнь

Воевода! Сего содомита в Новгороде видал! Деревянными удами торгует!

• У неоязычества достаточно долгая история. Его корни можно вывести из эпохи Просвещения, когда любовь к античному языческому наследию вкупе с разочарованием в христианской церкви впервые заронила в головы некоторых людей мысль о том, что «лучше бы этих христиан и не было никогда». В эпоху романтизма на это наслоился национализм. Очень кстати пришлись работы первых фольклористов и открытие индоевропейской общности: всё это убедило интеллектуалов, что у «варварских» германцев, кельтов, балтов и славян тоже была своя, достаточно богатая и сложная традиция, родственная при этом Греции и Риму. А раз была, то почему бы ее не возродить? Европейские народы принялись за дело. В Англии возникли общины неодруидов. В Германии с конца девятнадцатого века отжигали ариософы и фелькише. В славянских странах в конце XIX-первой половине XX веков тоже звучали предложения вернуться к культу Перуна, например, украинский писатель Владимир Шаян претендовал на то, что в 1934 году получил откровение от славянских богов на горе Грехит. Дальше всех зашли прибалты: латышский художник, философ и этнограф Эрнест Брастиньш в 1925 году опубликовал книгу «Возрождение латышской диевтурибы», положив начало одноименной традиции — буквально «богопочитанию». Общины диевтуров существуют в Латвии до сих пор. Новая волна интереса к язычеству пришлась на шестидесятые-восьмидесятые, когда возникли первые современные общины виккан, асатру, эллинистов. Проникал этот интерес и за железный занавес: в 1967 году первая на территории СССР полноценная неоязыческая община во главе с Йонасом Тринкунасом возникла в Вильнюсе. Ее быстро разогнали, но после распада СССР Тринкунас ее возродил, и сегодня литовские неоязычники из движения Ромува считаются в стране вполне респектабельной конфессией.
• Бытует стереотип, что многие или даже почти все неоязычники являются неонацистами. На самом деле это многие неонацисты считают себя неоязычниками, но не наоборот. Практически все крупные неоязыческие общины как в пост-СССР, так и на Западе, пытаются максимально дистанцироваться от нациков. ИРЛ среди неоязычников встречаются последователи всех идеологий, кроме разве что тех, которые требуют от своих приверженцев быть сторонниками какой-нибудь мировой религии.
• В наших палестинах, разумеется, наиболее распространены родноверы, поклоняющиеся довладимирскому пантеону и опционально отождествляющие его со скандинавским. Более, чем другие примеры соответствуют максиме «где два язычника, там три язычества» и регулярно устраивают холивары на тему, чьё язычество истиннее (что на самом деле является по-настоящему языческой частью данного движа).
  • Известны по двум масштабным фейкам, ставшим священными писаниями для некоторых общин — «Велесовой книге» и «Славяно-арийским ведам». В настоящее время среди большинства неоязычников относиться к этим писулькам всерьёз считается не комильфо, а те, кто их признаёт, считаются фриками. Кстати, сами фанаты «Славяно-арийских вед» даже язычниками и родноверами себя не называют — они «древлеправославные староверы-инглинги» и «ведисты», а слово «язычник», по их мнению, означает «языче никакой».
  • Также весьма меметичны были попытки (успешные!) продвигать в родноверческой среде фаллические культы (между прочим, вполне имеющие место ИРЛ среди настоящих язычников). Несмотря на то, что многие неоязычники уже в бесславные девяностые это критиковали, вещь ушла в народ, и деревянными фаллосами торговали даже в Химках на площади перед МГУ.
  • Основным символом выступает коловрат — шести- или восьмилучевая свастика. Придуман в двадцатые годы прошлого века поляками и популяризован Алексеем «Доброславом» Добровольским в девяностых. Свастика действительно использовалась славянами, другое дело, что именно такой символ с таким значением в фольклоре неизвестен. Стал особенно популярен после Второй Мировой, до этого спокойно использовали обычную свастику. Впрочем, символ стал вполне узнаваемым, так что его любят использовать с дисклеймером «мы понимаем, что это новодел, но ведь удачно и красиво же».
  • РУНВiра — Рідна Українська Національна Віра. Создана в США в 1966 году. Создатель — Лев Тигрович Орлигор, почитаемый как пророк. Священное Писание — «Мага Віра». Является де-факто монотеизмом, в котором почитается Даждьбог.
  • Свои славянские неоязычники есть и в других славянских странах, степень адекватности варьируется от общины к общине. В Польше для особо упоротых долбославов изобрели термин «турбославяне».
• Викка — очень неоязычество: религия, разработанная в середине XX в. в США и позиционирующая себя как сохранившаяся традиция почитания Триединой Богини-Матери, опционально в паре с Рогатым Богом-Отцом. Активно эксплуатирует штампы о друидах и эльфах из кино и фэнтези, стереотипную ведьминскую эстетику с ковенами, шабашами и пентаграммами — не в малой степени викканскими трудами эта эстетика и стала стереотипной. С точки зрения вероучения представляет собой чуть более мирный и гуманный вариант телемы и, как и в телему, туда уходят те, кому американские парахристианские секты привили стойкий рвотный рефлекс на христианство, а удариться в атеизм не позволяет общечеловеческий религиозный инстинкт. С неонацизмом практически не совмещается — напротив, полна либерализма и пацифизма. Так что эта новая религия дико популярна и имеет с такими темпами роста все шансы лет через сто стать одной из традиционных.
  • Виккане обогатили культуру «Колесом года» — циклом праздников, знаменующих солнцестояния, равноденствия и промежутки между ними. Праздники цельнопотырены откуда Богиня на душу положила: свойственный почти всем европейским язычникам Лита/Мидсаммер, общекельтские Самайн, Бельтейн и Лугнасад, ирландский Имболк, германский Йоль и совсем уж натянутые на глобус Остара и Мабон.
  • В западной неоязыческой тусовке, впрочем, отношение к викканам — примерно такое же, какое у отечественных родноверов к анастасиевцам или инглиистам: «сборище фриков и тюнибё, от которых только куча проблем».
• Асатру — адепты скандинавского язычества, возникшие во второй половине XX века. В комплекте с неонацизмом превращается в вотанизм/одинизм.
• Зуизм, он же натиб-кадиш — неоязычество на базе шумеро-ассиро-вавилонских верований, в ряде изводов приправленных Лавкрафтом.
• Философия, которую продвигал в массы Карлос Кастанеда, в целом тоже тянет на неоязычество. От прочих приведённых примеров выгодно отличается отсутствием злобных плевков в адрес христианства, которыми те увлекаются едва ли не больше, нежели чем-либо ещё.
• В общем-то, в любой стране, где сохранилась более-менее целостная материальная и словесная языческая культура, найдутся люди, которые более или менее серьёзно начнут её исповедовать. Свои неоязычники есть даже в Саудовской Аравии, где за такое можно поплатиться головой в прямом смысле слова.
  • В США им даже дозволяется иметь своих капелланов при силовых структурах.