Лех Валенса
Лех Валенса (польск. Lech Wałęsa) — простой польский сантехник электрик с гданьской судоверфи им. Ленина. В польском зоопарке работал львом.
По необъяснимой причине любое упоминание его имени порождает дикий срач со стороны поцтреотов и либерастов, притом, что о реальных его делах мало кто из них даже догадывается.
Предыстория[править]
Родился в семье плотника в умеренно захолустной польской деревеньке Попово. Учился, служил, дембельнулся, работал электриком на судоверфи им. Ленина в бывшем Вольном Городе Данциге.
Вокруг него была уже новая, знакомая нам Польша в привычных теперешнему школьнику границах. Запад Беларуси и Украины отдали Советскому Союзу, а Пруссию и Приморье честно поделили между Польшей и Калининградской областью. Во избежание путаницы (по документам Венского Конгресса Пруссия числилась славянским княжеством) кучу местных немцев отправили поднимать послевоенную Германию, а на опустевшие земли заселили поляков. В результате Данциг (родина Шопенгауэра, между прочим!) окончательно сталь Гданьском, а немецкие фамилии стали резко реже встречаться в польских городах и весях.
Правила ей, как и положено, Польская объединённая рабочая партия. Сколотили её вскоре после войны при активном участии лично Сталина, а руководить поставили варшавского бухгалтера Болеслава Берута, который во время войны был настолько в подполье, что про него никто ничего толком и не слышал. Как и подобает лидеру молодой, динамично развивающейся демократии, он занимался главным образом ловлей партизан, душением конкурентов и заваливанием Москвы слёзными просьбами прислать больше золота. А примаса польской церкви Вышинского и бывшего главного коммуниста Гомульку посадил (на всякий случай).
Увы, в августе 1956 он неудачно съездил в Москву и так решительно повздорил с Никитой Сергеичем, что от перенапряжения умер. Олдфаги усматривают в этом неиллюзорную тенденцию: Хрущёв поменял лидеров всех страны тогдашнего коммунистического блока, до которых сумел дотянуться, а те, до кого не сумел, окуклились и довольно быстро скатились в УГ (Албания, Китай, КНДР). Бухгалтера закопали, а вот его проклятие живёт: минчане с улицы Берута (на Пушкарях, как раз за Кальварией) испытывают жуткую фрустрацию, когда подают заявку на польскую визу.
Смерть любимого вождя была отмечена широкими народными гуляньями в Познани: благодарный пролетариат весело разнёс тюрьму и задорно подрался с особистами. Полтысячи человек потеряли хэлс, а полсотни вообще убили насмерть. Народ удалось разогнать, но Политбюро перепугалось и поставила руководить героического Гомулку.
Гомулка подрихтовал Польшу под советские стандарты: исторических деятелей поделили на прогрессивных и регрессивных, все беды объяснили панским беспределом и коварным влиянием немцев, а массово расстреливать вообще перестали. Более того, реализовали многие влажные месты советской интеллигенции: разрешили рисовать авангард, снимать порно, ездить за границу и хранить валюту (где взять валюту, не объяснялось). Цензурировали только серьёзные книги, а по сути даже их не трогали (кто ж их будет читать, если прон есть!). А ещё отменили колхозы: почвы в Польше отродясь были так себе, и даже трактора тут не особо помогали.
Правда, была проблема: на всё это счастье требовалось бабло, а его у Польши не было. Поэтому в 1968, ввиду обострения в Чехословакии, нехватки бабла и студенческих бузений, правительство начало судорожно закручивать гайки: кого-то выгнали, кого-то уволили, а ЕРЖ официально рекомендовали ехать на историческую родину. Конечно, на этом месте было бы неплохо установить диктатуру, но даже эту простую процедуру партаппарат зафейлил: циники и воры абсолютно не годились на роль кровавой гэбни. Через два года началась вторая волна: забастовал весь Север Польши, а возле ворот той самой верфи им. Ленина произошла нешуточная бойня. На этом месте спровадили на покой и Гомулку, а сменивший его Герек начал строить экономическое чудо.
Суть была простая: взять кредитов у загнивающего Запада, понастроить заводов, наделать на них много лута, продать на Запад и получить много БАБЛА! Инвесторам обещалось то же самое, что обещала в те годы франскистская Испания и побитая Япония, а сейчас гарантирует встающий с колен Китай: послушное население, надёжная гэбня, мало налогов, никаких экологов.
Увы, Герека довольно оперативно постиг фейл: чиновники и правда строили огромные корпуса (так украсть больше можно), но сбыть этот товар куда-то кроме СССР-а не получалось. А с сельским хозяйством был облом не меньший: колхозов не было, но и трактор купить было нереально: дефицит же!
К тому же, неиллюзорно мешали товарищи рабочие. Старшее поколение ещё помнило стачки и профсоюзы 1930-х и уже тогда усвоило, что бастовать и пугать мудаков — полезно и даже выгодно. Коммунистическая пропаганда сделала своё дело: рабочий народ неиллюзорно считал себя настоящей Польшей, а на партаппарат смотрел, как Ленин на буржуев. Так что немудрено, что уже в 1976 пролетариат опять взбунтовался, а в 1980 рвануло так, что чудом всё не разнесло.
Путь к успеху[править]
Путь к успеху Лех начал из кооперативной двухкомнатной квартирке, где он жил вместе с женой и шестью (как и положено правильному католику) спиногрызами. В 1970, когда встало всё Побережье, он оказался в стачечном комитете и оттуда повёл бой.
Надо сказать, что бои тогда-ещё-Свободных Профсоюзов Приморья с власть имущему принципиально отличались от того УГ, что творит тепершняя оппозиция. Не было ни zerg rush-ей, ни идиотских митингов, ни флешмобов в ЖЖ-шечке, ни даже Ксюши Собчак в качестве лица протеста. Были мощные, слаженные подпольные организации, кружки политграмотности, чёткие требования, отличная связь и почти полное отсутствие внутренних срачей. Идеологические вопросы почти не поднимались, гнать москалей требовали только отморозки вроде горянской фракции, и даже сами профсоюзы были не только не против государства, но даже не против режима: в нужный момент они умело мимикрировали под идеологию партии и утверждали, что они этот самый рабочий контроль и есть, и не бунтуют, а пытаются прищучить обнаглевших бюрократов.
При попытке кровавой гэбни задушить движение профсоюзники уходили кривыми тропами, вербовали новых сторонников, прятались в подполье и снова всплывали уже на соседнем заводе.
В 1976 снова заполыхали забастовки, а в 1980 начался неиллюзорнй всеобщий страйк. Встала вся страна, а подпольные профсоюзы слились в большую «Солидарность», куда оперативно записалось где-то 6 млн человек. Всё это время Лех носился по стране, вербовал, убеждал, молился и требовал.
Горе-чудотворца Герека попёрла сама партия и на несколько месяцев казалось, что в Польше вот-вот закончится эдакая пролетарская революция. Поцтреоты из президиума Солидарности уже прикидывали, как они будут брать штурмом Варшаву, но тут ВНЕЗАПНО! пришёл генерал Ярузельский, отключил телефоны и всех посадил.
На какое-то время Польша превратилась в унылое полицейское государство во главе с генералом в модных тёмных очках. От таких новостей даже Лем в Австрию переехал. «Солидарность» была разгромлена, но очень скоро начала собираться опять, аки Второй Терминатор. В последовавшие затем глухие годы сообщения были стереотипны: Солидарность бунтовала народ, а Ярузельский искал, где бы взять денег. Надо было платить по кредитам ещё Гомульки, а валюты не было совсем.
Валенса в это время координировал работу, сидел в тюрьме и получал Нобелевскую Премию мира.
Наконец, в 1987 Ярузельский обломался с перестройкой и решил попробовать договориться. Собрали большущий круглый стол, пригласили всех из Солидарности и договорились: рабочих не бунтовать, лодку не раскачивать, президентские выборы провести.
На президентских выборах победил, разумеется, Валенса. У конкурентов-то Нобеля не было.
Президент и после президентства[править]
Валенса-президент — это нехилый холодный душ для тех, кто фапает на национальное единство и прочую пропаганду. Избирательная кампания обещала каждому поляку 100 000 000 злотых, но вместо этого принесла обычную демократию. Бывшие активисты из «Солидарности» с лёгкостью необычайной стали самыми заурядными высокими чиновниками, а унылый застой 80-х сменился весёлыми 90-ми. В парламенте гремели скандалы, экономика корчилась в шоковой терапии, а немцы втихую скупили всё, что можно было скупить. «Солидарность» успешно развалилась, не выдержав испытания властью. На международной арене запомнилась идея создать ещё одно маленькое уютное НАТО для страны Центральной Европы (видимо, в качестве резервной копии).
Инвестиции худо-бедно, но помогли: вторую половину 90-х Польша жила уже сыто. А вот против разочарования приёма не было: в 1995 Валенса, после ожесточённой битвы, продул президентские выборы бывшему главному польскому комсомольцу Квасьневскому, который оперативно перековался в евроинтеграторы. Разобидевшись на весь мир, Валенса заявил, что больше не политик и возвращается на родную верфь. К сожалению, не сообщается, сколько кораблей он электрифицировал в новой, свободной Польше.
После Квасьневского политический ландшафт Польши по степени безумия капитально напоминает российский. Основанный при Квасьневском (да-да, при Валенсе такой фигни не было) Институт Народной Памяти, старательно выясняющий, где и кто польских людей обижал, периодически кого-нибудь люстрирует. Католики-фофудьеносцы во главе со злобными близнецами Качинскими, либерально-консервативная (не иначе, у Единой России научились) безликая Гражданская Платформа, плюс местная реинкарнация Жириновского Анджей Леппер, большой друг Бацьки (надо сказать, о существовании Леппера в РФ узнали только после того, как он повесился). Есть ещё тролльское Движение Паликота, знаменитое эпическим успехом на парламетских выборах и депутатшей-трансгендером (увы, пожилой и совершенно не фапабельной).
Старина Лех всё ещё бурчит в своей каморке, но его уже практически никто не слушает. Даже партии своей нету: Качинский и вовсе активно под него рыл: было объявлено, что «Солидарность» придумал не электрик Валенса, а крановщица Анна Валентынович (эдакая местная Баба Лера, достававшая всех соратников по партии ещё в 1980-е и знаменитая тем, что за ней якобы следило не меньше 100 секретных агентов). Сам Валенса якобы был завербован гэбнёй, агентурная кличка Болек. К сожалению, мы так и не узнаем, прилагался ли к этому Болеку Лёлик: в 2010 президент и крановщица неудачно слетали в Смоленск.
Ныне Валенса жив главным образом в качестве мема, получает президентскую пенсию и выступает на открытии гламурных супермаркетов. А что делать: восемь детей!
В культуре[править]
Из братских стран мне сообщает пресса:
Поляки оправляются от стресса.
Прижат к ногтю вредитель Лех Валенса,
Мечтавший всю Варшаву отравить.
Нам не страшны Алма-Ата и события в Польше
Ведь геройских патриотов с каждым днём всё больше
А для контры для матёрой вроде Леха Валенсы
Мы по-новому откроем Бухенвальд и Освенцим.
Валенсизмы[править]
В своих речах и выступлениях пан Валенса не чужд взаимоисключающий параграфов и порой отжигает не хуже своего восточного соседа.
- Я за, и даже против.
- Стало лучше, что стало хуже.
- Я — это не «он», я — это «мы»!
- Я сделал поворот на 360 градусов!
- Отвечаю уклончиво напрямую.
- Моё количество немного портит моё качество.
- Дополнительные и взаимные плюсы.
- Не нужно иметь претензии к Солнцу за то, что крутится вокруг Земли.
- Я ездил по стране с топором и рубил злодеев.
- Демократия должна — как и свобода — помещаться в пространстве и времени.
- Храни нас Господь от Леппера! При нём не будет ни лучше, ни смешней.
- Для меня парламентская демократия —- это мирная война всех против всех.
- С помощью компьютеров мы можем соединить эффективность капитализма с кучей свободного времени, характерного для социализма.
- Кучер не может быть лошадью — и наоборот!
- Если бы в озере была рыба, не было бы смысла в рыболовстве!
- (Про Саакашвили) Как я тебя люблю, ты милый мальчик.
- (про Россию) Зверя нельзя прижимать к стенке, он будет махать лапами. А он прижал зверя к стенке — обычная ошибка молодости.
- Нападать на меня, плохо про меня думать — это преступление!
- Может, открою какой-нибудь бизнес и разбогатею…
- Должны была получиться демократия, а получилась, что каждый говорит, что он хочет!
- Не важно. Я и так буду президентом.
- — Так вы будете президентом? — Нет, президент должен слушаться сейма и всяких там… — Будете главой государства? — А глава может никого не слушать? — Нет. — Ну, тогда не устраивает!
- — Вы бы подали ему руку? — Я бы ему ногу подал!
- Польша, пан Турович, ждёт, пока вы скажете, что у вас есть против Валенсы и демократии?
- У плюсов Евросоюза есть свои плюсы и минусы.
- (о роли президента в парламенте) Должна быть нога левая и нога правая. А я посередине!
- Шли или шёл, но дошли!
- Надо создать из Польши и Германии одно государство: Европу!
- И вот уже ясно, кто за права человека, а кто хочет только денег.
- Это последние часы наших пяти минут…
- В каждом обществе нужны две ноги!
- С камнями на танки не пойду, у меня ведь Нобелевская Премия Мира!
- Через сто лет в каждом городе будет мой памятник!
- Мне кажется, вы должны перенести столицу в Краков.
- Ярослав Качиньский сам по себе большой компромат. А о том, что он говорит, вообще нечего рассуждать.
- Можно пригласить Леха Качиньского с женой или Ярослава Качиньского с мужем.
- И все компьютеры подтвердят, что вы ошибаетесь, а вы продолжаете говорить «нет». Я говорю от Бога, а вы мычите, как корова. В воскресенье вошли сюда, как в амбар, но ни бэ, ни мэ, ни кукареку!
- (о тяжкой президентской доле) Даже в больнице обо мне бы лучше заботились, мне бы в кровать утку приносили, а тут ничего такого нет, потому что нет времени.
- (о роли США в мире) Или вы хотите быть супердержавой и вести нас, или вы передадите эту власть Польше, и мы будем знать, что с этим делать.
