Служебный роман (фильм)

поразительно целомудренный фильм о том, как полезен для женщины секс.

также из него можно узнать:

- что старая любовь бывает зла;

- что смерть и рождение (особенно чужие) - дело весьма затратное;

- что активиста куда проще выдвинуть, чем задвинуть;

- что крылья не делают коня легче;

- что на девочках из бухгалтерии пахать надо;

и прочие интересные вещи.

— суть вкратце

В моей душе покоя нет:
Весь день я жду кого-то.
Без сна встречаю я рассвет,
И все из-за кого-то.

— Один из музыкальных трипперов оттуда

«Служебный роман» — одна из самых известных комедий Эльдара Рязанова. Основана на пьесе «Сослуживцы», которую написал сам же Рязанов вместе с Эмилем Брагиным, и на телепостановке пьесы. Состоит из двух частей.

Сюжет

В одном московском статистическом учреждении работает Анатолий Новосельцев (Андрей Мягков) — отец-одиночка и скромный офисный планктон, у которого никак не получается добиться повышения по службе. Но однажды в учреждение приезжает Самохвалов (Олег Басилашвили) — новый замдиректора, который хочет коллегам понравиться и поэтому дарит им подарки и приглашает к себе домой. Как выяснилось, он раньше дружил с Новосельцевым, отчего пытается помочь ему с продвижением и советует «приударить» за начальницей — сухой, неженственной и суровой Людмилой Калугиной (Алиса Фрейндлих), которую все боятся и за глаза называют Мымрой. Новосельцев от безысходности соглашается. На вечеринке у Самохвалова Новосельцев напивается, читает начальнице стихи, танцует, обзывает её сухой и чёрствой. Та обижается и уезжает. На следующий день он приходит к ней в кабинет извиняться, и во время разговора-перепалки Калугина начинает плакать, Новосельцев её успокаивает и постепенно понимает, что она не такая уж холодная и чёрствая, узнает, что она страшно одинока, что ей всего тридцать шесть, и между героями постепенно зарождаются настоящие чувства…

Что тут есть

• А что, пусть будет!:
  • Знаменитую тяжеленную бронзовую «лошадь» (Пегаса), под весом которой — помните? — изнемогал Новосельцев, поставили на стол, и он (стол) развалился. Оказывается, этого не было в сценарии, и стол не был «подготовлен» реквизитором для трюка — Пегас был настоящим, бронзовым, и стол (казалось бы, вполне добротный) развалился под ним сам собой. Это решили оставить в фильме.
  • Рязанов опасался, что многие сцены станут выглядеть на экране «фальшиво, отрепетированно, по-театральному» (за что он очень порицал телепостановку «Сослуживцы» 1973). Чтобы предотвратить этакий грех, Эльдар Александрович перед съёмкой ряда сцен произнёс перед Мягковым и Фрейндлих «тронную речь» приблизительно вот такого содержания: «Ребята, по сценарию, равно как и по пьесе, текст „шпарить“ вы тут не будете, иначе от результата всех потянет блевать. Просто общайтесь примерно вот на такую-то тему, а конкретные реплики при этом импровизируйте. Профессионалы вы или нет?! Примите это как вызов! Не теряйтесь, вживитесь получше в свои роли — и на наитии выдавайте то, что говорили бы в такой ситуации живой Толя и живая Людмила. Всё, это не обсуждается, мне виднее, как делать сцену. Мотор!!». Оба великих артиста так и поступали — это и сделало фильм таким неповторимым. И, в частности, финальная сцена буйной ссоры-драки Калугиной с Новосельцевым снималась именно по такому принципу, отчего и выглядит на экране как «документальная съёмка». И конкретно импровизатор-Мягков вдруг взял и начал обороняться «Верочкой», к искреннему изумлению и даже некоторому испугу самой Ахеджаковой, а все реплики на ходу породили сами актёры: Мягков — «Вера, на помощь!», Ахеджакова — «ЩЕКОТНО-О!», Фрейндлих — «А ну поставьте Веру на место, и больше не трогайте руками!.. Вот так!».
• Береставляет пуквы — до полусмерти напуганный Новосельцев при обращении к своей начальнице, которой накануне по пьяни высказал всё, что думает: «Здравствуйте, Прокофия Людмиловна…»
  • Ироничное эхо — Калугина сама называет себя Прокофией Людмиловной в сцене, где они с Новосельцевым «пародируют» друг друга.
• Говорящей фамилией обладает самовлюблённый и расчётливый Самохвалов.
• Дети в финале — в конце сообщается что у Новосельцевых теперь трое детей.
• Драмеди — жанр фильма. Фирменный стиль Эльдара Рязанова, характерный для «среднего» периода его творчества (1966—1984).
• Да она красавица! — так можно сказать о Калугиной после того, как Верочка научила её за собой ухаживать.
• Единственный нормальный человек — Людмила Прокофьевна. Похоже, единственная, кто в Статистическом учреждении действительно занят делом. А также она была достаточно разумным и справедливым начальником ещё до чудесного преображения.
• Зрелая любовь — Калугиной 36, Новосельцеву тоже что-то в пределах 40.
• Кнопка берсерка — стоит только Новосельцеву обозвать Людмилу Прокофьевну Калугину мымрой, как она от простых словесных оскорблений переходит к куда более решительным действиям.
• Музыкальный символ — «У природы нет плохой погоды».
  • «В моей душе покоя нет» и инструментальная тема «Утро» тоже тянут.
• Музыкальным триппером можно назвать, наверное, все песни отсюда.
• На тебе! — Рязанов всю жизнь недолюбливал советскую бюрократию, натерпелся от неё… Вы когда-нибудь вглядывались в таблички, густо висящие близ парадного входа в здание, где трудятся Калугина и Новосельцев? Оказывается, в здании размещены вот такие интересные организации: «Центральный резерв нежилых помещений», «НИИ ЧЕГО», «Главбурение», «Управление внешних сношений», «Главшерсть», «Главкость», «Специзолятор», «Мосрыбстрой». А статистическое учреждение, в котором работают главные герои, называется божественно просто — «Статистическое учреждение» (это своеобразная отсылка к аналогичной натебейке в многострадальном гайдаевском «Женихе с того света»: «КУКУ (Кустовое управление курортных учреждений)», «НИИГУГУ», «Горупркомхоз: Нежилотдел», «Горупрместпром: Заготлыко», «ЧУИВ» [?!], «Горздравотдел: Райпиявка при Горпиявке»).
• Ну ты как ляпнешь! — Новосельцев этим отличается с завидным постоянством.
• Протащить под радарами — товарищ Новосельцев пытается продемонстрировать вокальные данные, напевая «Тихо в лесу, только не спит барсук» (на мотив «На сопках Маньчжурии»). Если учитывать, что похабная частушка про повесившего на сук свои тестикулы барсука появилась несколько раньше фильма, непонятно, как хулиганство сценаристов не было замечено. (Но Анатолий Ефремович, разумеется, вместо «яйца» спел «уши». И это не только дань режиссёра и актёра цензуре: это, чисто ватсониански, персонаж «смягчил», поопасавшись слишком-то уж скандализовать Людмилу Прокофьевну!).
• Пьяный — это забавно — Новосельцев набирается и устраивает дебош в квартире своего коллеги, пытаясь подкатить к начальнице.
• Осрамиться по пьяни — это тоже про Новосельцева, ведь хорошего впечатления он не произвёл. Более того, он боялся, что теперь его уволят!
• Родитель-одиночка — Новосельцев один растит двух сыновей.
• Сексуальное домогательство — Ольга Рыжова бесцеремонно домогается Самохвалова. Пополам с Любовь зла, ибо он в ответ начинает козлить. Ибо сколь бы сильно ни допекла его Оля, охваченная амоком и не желающая слушать никаких резонов — в свою очередь, Юре совсем не следовало натравливать на неё «общественность» (о чём Юре справедливо, жёстко и резко сказала Калугина — а Новосельцев Юру за это же самое треснул по морде).
  • Самохвалов просто уже не знал, что делать. Он уже неоднократно говорил Рыжовой, что не собирается отвечать ей взаимностью и что он женатый человек, но она ничего и слушать не хотела. И тем не менее следовало решить проблему как-то иначе. Ну, окати ты Олю водой (супчиком, сладким сиропом — по ситуации), ну сделай ещё что-нибудь в том же духе — сама отвалит! А местком-то зачем привлекать, делать Олю всеобщим посмешищем, «мирской табакеркой», главной темой внутриучрежденческого «сарафанного радио»?! Как ни крути — немужской, подлый поступок. Противостоять харрасменту — дело хорошее, но выбирать для этого недопустимые методы — дело плохое.
• Синий чулок — Людмила Прокофьевна Калугина, сперва начальница, а потом ещё и возлюбленная и жена главного героя. Создатели фильма гениально показали её преображение, когда вместо мешковатого костюма и ужасных очков на ней оказываются строгое и элегантное платье, косметика на лице и комплект колечко + серёжки на теле. И да, конечно же, смена причёски с «демонстративно как мужская» на «ух, какая я лапочка средних лет!» (и нет, последнее — не парик, в отличие от пьесы-первоисточника).
  • Отсылка / Заимствование / Оммаж — киноведам (в том числе и самому Рязанову) прекрасно известно, откуда взята ситуация вроде «С женщиной-сухарём происходит „волшебное преображение“ (когда она „находит, ради кого“), и благодаря этому она становится просто сказочно влекущей, к поцелуям зовущей и очень стильной, несмотря на уже не самые юные годы». Разумеется, из культового американского фильма «Цветок кактуса» (1969)!
• Снежная королева оттаяла — это тоже про Калугину, которая постепенно перестала быть сухой «Мымрой».
• Сирано — Самохвалов выступает в роли Сирано для Новосельцева. Правда, первоначально Новосельцев умудряется свести на нет все его усилия, а затем — прекрасно справиться и без него. При этом практически не изменив поведения.
• Характерный тик — Калугина периодически поправляет свои очки. Новосельцев, изображая её, повторяет этот жест, на что Калугина, изображающая в этот момент его, берёт ножницы и щёлкает ими у себя под носом, намекая подчинённому подстричь усы.
• Хорошие сапоги, надо брать — тропнеймер. Людмила Прокофьевна высказывает своё мнение по поводу сапог, к которым приценивается её секретарша Верочка: «Очень вызывающие, я бы такие не взяла». «Значит, хорошие сапоги, надо брать», — заключает та.

Стенатропов

Подробнее...

Фильм снят по написанной в 1971 Рязановым и Брагинским пьесе «Сослуживцы». Сыграть в «Гусарской балладе» и в «Зигзаге удачи» у Алисы Фрейндлих не получилось. Но Рязанов всё же хотел поработать с этой актрисой и пригласил в «Служебный роман».

В киноленте действие происходит в 1976 г., в Москве, в учреждении, которое занимается статистикой. Там работает скромный служащий Анатолий Ефремович Новосельцев (Андрей Мягков). Он разведён, у него двое детей («мальчик и… мальчик»), но столь же скромной зарплаты ему с трудом хватает на жизнь («Я живу только на зарплату, то есть от получки до получки»). И тут в учреждении появился новый сотрудник — Юрий Григорьевич Самохвалов (Олег Басилашвили), когда-то одногруппник Новосельцева, а теперь — зам. директора. Он посоветовал Новосельцеву начать ухаживать за директором — Людмилой Прокофьевной Калугиной (Алиса Фрейндлих), которую подчинённые неласково зовут «Мымра» за некрасивую одежду и угрюмый характер, — чтобы она его повысила.

На вечеринке, которую устроил Самохвалов, Новосельцев напился и попытался очаровать начальницу, а когда не вышло — обозвал её «сухарём», «чёрствой» и «бессердечной». Назавтра он начал извиняться, узнал из исповеди Калугиной о её прошлой несчастной любви… и влюбился по-настоящему. Она ответила тем же и просила у секретарши Верочки (Лия Ахеджакова), к удивлению той, советов по части женской красоты. В итоге «Мымра» превратилась в очаровательную бизнес-леди.

Параллельно развивается другая окололюбовная линия. Ольга Петровна Рыжова (Светлана Немоляева), коллега и приятельница Новосельцева, а в прошлом тоже его одногруппница в институте крутила роман с Самохваловым. Она его по-прежнему любит, но он давно охладел. Через Верочку она засыпала его письмами. Самохвалов обиделся и пожаловался бухгалтеру Шуре (Людмила Иванова), профсоюзной активистке. Начался скандал, Новосельцев ударил Самохвалова, и в качестве мести тот раскрыл Калугиной, что это он подговорил героя Мягкова начать ухаживания. Конечно, Калугина была шокирована, и дело дошло до потасовки с Новосельцевым, но… Финальный кадр — Новосельцев и Калугина борются в такси (в стиле «Милые бранятся — только тешатся»), такси знай себе едет, и возникает титр «ЧЕРЕЗ ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ У НОВОСЕЛЬЦЕВЫХ БЫЛО УЖЕ ТРИ МАЛЬЧИКА».

Промежутки между этими линиями заполняют прекрасные виды дождливой Москвы и смешные месткомовские похождения Шуры. А во время романтического свидания герои фильма «Служебный роман» вдруг бросились искать соль, чтобы вывести винное пятно с платья Людмилы Прокофьевны

В фильме неожиданно много музыки, и всю её написал Андрей Петров, а исполнили Фрейндлих («В моей душе покоя нет» — Роберт Бёрнс, пер. Маршака; «Обрываются речи влюблённых» — Николай Заболоцкий; «Песенка о погоде» (У природы нет плохой погоды) — Рязанов) и Мягков («Облетают последние маки» — Заболоцкий; «Нас в набитых трамваях болтает» — Евгений Евтушенко; «В моей душе покоя нет»). Также Мягков по пьяни спел пародийные куплеты на мотив вальса «На сопках Маньчжурии» (вариант до 1945 г.): «Тихо вокруг, только не спит барсук…» (музыка И. А. Шатрова, слова народные).

Тропы

Синий чулок — Калугина.

суровая начальница Людмила Прокофьевна Калугина aka Мымра, влюбившись, сменила мешковатый мрачный костюм на строгое и элегантное платье, сделала причёску, надела ювелирные украшения, тронула лицо косметикой. Глаза засверкали, походка стала лёгкой, и она помолодела лет на десять. И теперь всё учреждение не может отвести от неё взглядов… ... Создатели фильма гениально показали её преображение, когда вместо мешковатого костюма и ужасных очков на ней оказывается строгое и элегантное платье, косметика на лице и комплект колечко + серёжки на теле. И да, конечно же, смена причёски с «демонстративно как мужская» на «ух, какая я лапочка средних лет» (и нет, последнее — не парик, в отличие от пьесы-первоисточника).

Калугина — как раз вариант с power hair.

Снежная королева оттаяла - Калугина!

Да она красавица — суровая начальница, влюбившись, сменила мешковатый мрачный костюм на строгое и элегантное платье, сделала причёску, надела ювелирные украшения, тронула лицо косметикой. Глаза засверкали, походка стала лёгкой, и она помолодела лет на десять. И теперь всё учреждение не может отвести от неё взглядов…

• Моложе, чем выглядит/ Твердокаменная начальница, забывшая, что такое личная жизнь, исповедуется перед главным героем:

— …А мне ведь только тридцать шесть.
— Как тридцать шесть?
— Да-да. Я моложе вас, Анатолий Ефремович. А на сколько я выгляжу?
— На тридцать… пять.
— Опять врёте, товарищ Новосельцев!..

— Выглядит она значительно старше. Да и Алисе Фрейндлих на момент съёмок было 43 года

.

• Откровение у холодильника

На «вечеринке у Самохвалова» Новосельцев читает стихи, выдавая их за свои… и выпадает в нерастворимый осадок, когда героиня Фрейндлих указывает ему, что Новосельцев «творил под псевдонимом Пастернака». Если вспомнить, что у обоих героев студенческие годы («дело» Новосельцева заведено в 1961 году, а Калугина ещё моложе Новосельцева) приходятся на период травли Бориса Леонидовича и его смерть, то получается интересный поворот. В те времена в СССР очень мало было тех, кто Пастернака и читал, и при этом не только не осуждал, да ещё и наизусть заучивал. При этом такие люди сами себя считали вызовом обществу, неформалами. Каково же должно было быть Новосельцеву, когда «Мымра» таким образом намекнула, что тоже была неформалкой, как и он сам? Если в тот момент из-за душевного волнения он и не осознал глубины намёка, то позже — дома у холодильника — он наверняка грохнулся на табуретку, лихорадочно трясясь и вытирая пот. Несомненно, это осознание и послужило одной из пружин зарождения их любви.

• • Хотя с творчеством Пастернака Мымра могла познакомиться и более зрелом возрасте. Но и в этом случае Толя просто не мог не впечатлиться тем фактом, что Калугина не только относится к Пастернаку без малейшего осуждения, но и явно недовольна новосельцевским «самозванством насчёт авторства». «Мы с ней оба любим стихи одного и того же поэта…»

Кнопка берсерка — стоит только Новосельцеву обозвать Калугину мымрой, как она от простых словесных оскорблений переходит к куда более решительным действиям.

От неприязни до любви: герой никак не ожидал, что влюбится в «мымру» и «старуху», а героиня — в своего безынициативного и посредственного подчинённого. Однако при ближайшем рассмотрении «мымра» оказалась красивой волевой женщиной, а безынициативный тряпка — добрым, порядочным и душевным человеком.

Один мой друг… — «Тут ко мне приехала родственница из маленького городка, и… интересуется».

Антиреклама спиртного: Новосельцев перепил «для храбрости», а после начал чудить и сказал начальнице то, что он о ней думает. Субверсия: с этого и началось психологическое сближение Новосельцева со своей будущей возлюбленной.

Зрелая любовь — Калугиной 36, Новосельцеву тоже что-то в пределах 40.

Пьяный — это забавно. Завязка в том, что Новосельцев набирается и устраивает дебош в квартире своего коллеги, пытаясь подкатить к начальнице.

Осрамиться по пьяни

Новосельцеву на следующее утро тоже было очень стыдно за свое поведение перед начальницей. И за песенку о барсуке:

Тихо в лесу,
Только не спит барсук.
Уши свои он повесил на сук
И тихо танцует вокруг.

— В оригинальной версии барсук повесил на сук отнюдь не уши…

Ну ты как ляпнешь! — Новосельцев ляпает на постоянной основе.

А что, пусть будет! знаменитую тяжеленную бронзовую «лошадь» (Пегаса), под весом которой изнемогал Новосельцев, поставили на стол, и он (стол) развалился. Оказывается, этого не было в сценарии, и стол не был «подготовлен» реквизитором для трюка — Пегас был настоящим, бронзовым, и стол (казалось бы, вполне добротный) развалился под ним сам собой. Это решили оставить в фильме.

На тебе! Рязанов всю жизнь недолюбливал советскую бюрократию, натерпелся от неё… Вы когда-нибудь вглядывались в таблички, густо висящие близ парадного входа в здание, где трудятся Калугина и Новосельцев? Оказывается, в здании размещены вот такие интересные организации: «Центральный резерв нежилых помещений», «НИИ ЧЕГО», «Главбурение», «Управление внешних сношений», «Главшерсть», «Главкость», «Специзолятор», «Мосрыбстрой». А статистическое учреждение, в котором работают главные герои, называется божественно-просто — «Статистическое учреждение».

Основано на реальных событиях Рязанов заявляет в своих мемуарах, что история с видным советским чиновником, который не знал, как избавиться от назойливого внимания влюбившейся в него замужней женщины, и вынес её письма на суд общественности (отнёс их председателю месткома) — не выдумана кинодраматургами, а взята из жизни.

Японский городовой «Иди в баню!» было принято употреблять как эвфемизм для «Иди к чёрту!». Пародия на выражение звучала из уст Новосельцева: «Идите вы… в бухгалтерию!». … Опосредованная передача ругательств — знаменитое высказывание Новосельцева: «Идите вы… в бухгалтерию!»

• Талант превыше внешности

Рязанов видел модницу-секретаршу Верочку длинноногой блондинкой. А утвердил в итоге Лию Ахеджакову, которая в прошлом его фильме как влитая вошла в образ «страшненькой подружки».

• • К слову, есть телеспектакль «Сослуживцы» по пьесе, там Верочку как раз таки играет миловидная светловолосая Валентина Шендрикова. Т. е. получилась аверсия тропа.

• Синдром вахтёра — Шурочка, будучи бухгалтером по профессии, «числится» в бухгалтерии, где её давненько не видали; вряд ли бухучёт представляет для неё интерес, особенно судя по фразе «наша Мымра СОСЛАЛА меня в бухгалтерию». Гораздо важнее для неё пост председателя месткома, на котором она проявляет неуместную активность и постоянно лезет в дела сослуживцев, причём с явным удовольствием. А ведь на практике этот пост позволял ей участвовать в решении вопросов привлечения к дисциплинарной ответственности и распределении благ: брякнула «аморалка», а человека в очереди на квартиру подвинули или путёвку не дали. Образ выписан без малейшей симпатии: Брагинский и Рязанов натерпелись IRL от таких «общественниц». А актриса Людмила Иванова вдобавок умудряется каким-то образом «на подтексте» намекнуть на то, что её (анти)героиня несчастлива в личной жизни.

Мы тебя где-то уже видели — вся страна запомнила Олега Басилашвили после «Служебного романа», где он блестяще сыграл Самохвалова: Самоуверенный мерзавчик и Смешной злой

Сирано: Самохвалов выступает в роли Сирано для Новосельцева. Правда, первоначально Новосельцев умудряется свести на нет все его усилия, а затем — прекрасно справиться и без него. При этом практически не изменив поведения.

• Вам хорошо осуждать — Самохвалов показан как полнейшая сволочь, а Новосельцев как вершитель возмездия. А ведь он изначально пытался делать Рыжовой намёки, чтобы та оставила его в покое, да и по-хорошему поговорить пытался, и поводов особых вроде бы не давал. Или он должен был рискнуть семьёй и карьерой ради взбесившейся бывшей возлюбленной, переживающей кризис среднего возраста.

• Негодяйский моральный стриптиз — Самохвалов же! «Очень хороший человек», согласно ремарке Новосельцева. Вот только по ходу фильма очень хороший человек всё больше проявляет себя как циник, подлец и карьерист, а в самом конце — как просто порядочная свинья.
  • Точнее, НЕпорядочная свинья. «Зачем обижать животное?» (Джереми Питт про пса ©)
  • Стоит отметить, что пример исключительно внутримировой. Зритель же сразу понимает, что персонаж — мерзкий карьерист, от которого жди беды. Он с первых сцен заискивает перед начальницей и пытается задобрить её секретаршу (заветы Молчалина, не?), пытается расставить своих людей, у бывшей возлюбленной вызнаёт инфу про функционеров среднего звена и т. д. Ах, да, фамилия у него говорящая!

Йопт In Translation «Служебный роман» (да, названия наших фильмов за рубежом тоже становятся жертвами переводчиков). В английском прокате название было переведено буквально, как «Office romance». Однако по смыслу это означает скорее «офисная интрижка», где никакими серьёзными чувствами не пахнет. С другой стороны, в самом фильме словосочетание «служебный роман» звучит лишь один раз из уст Самохвалова, который именно такой пренебрежительно-негативный смысл в него и вкладывал.

Камео — на вечеринке у Самохвалова можно среди гостей мельком увидеть Нину Скуйбину-Рязанову (сидит на диванчике, заняв его единолично).

Красавица Икуку — некоторым зрителям показалось, что песенная строчка «О вы, хранящие любовь неведомые силы…» начинается иначе: «Увы, хранящие любовь…». Масла в огонь подлило то, что в финале именно на этих самых закадровых словах Калугина гонится за Новосельцевым и бьёт его.

Бонус для современников — пополам с бонусом для гениев (скажем, филологов узкого профиля — исследователей просторечия, идиом и поговорок). В новом тысячелетии уже не каждый зритель с ходу поймёт, в чём именно заключается юмор Верочкиной фразы «Ну, можно, конечно, и зайца научить курить…». Суть проста: в той ситуации (пересмотрите сцену «тренинга») Верочка, «простая как семь рублей одной бумажкой», не очень-то тактично и учтиво себя повела, причём уже не в первый раз за всю беседу (первый раз был, когда она ляпнула «А вам зачем это?..» — и тут же смущённо извинилась.). Полностью идиома звучит так: «Можно и зайца научить курить, но будет ли зайцу от этого польза и удовольствие?». Многие из тех, кому в 1970-х годах было от 30 до 55, мигом просекли фишку.

Цитаты

— Зачем ты ел пластилин?! (Новосельцев) — А я его с сахаром ел! (Его сын)

А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно. (Новосельцев)

— Вы купили новые сапоги, Вера? — Да вот ещё не решила, Людмила Прокофьевна. Вам нравится? — Очень вызывающие. Я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё. — Значит, хорошие сапоги, надо брать.

— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать. (Калугина) — Ха! Мать!.. Мать у них был — Новосельцев! (Верочка)

Здравствуйте… Прокофья… Людмиловна…

— Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить! — Не надо меня кусать! Зачем раскусывать?

— Вы утверждали, что я чёрствая! — Почему? Мягкая! — Бесчеловечная! — Человечная! — Бессердечная! — Сердечная! — Сухая! — Мокрая!

— О, вы сегодня прекрасно выглядите! (Самохвалов) — Так я теперь буду выглядеть всегда! (Калугина)

— Верочка, вы, как всегда в курсе. Пожалуйста, объясните, мне, что такое происходит с Людмилой Прокофьевной. (Самохвалов) — Да у нее роман с Новосельцевым. Вы что, не знаете? Все знают. — Служебный роман…

Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!! (Самохвалов)

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём! (Шура) — Я не доживу, я на вредной работе.

— Надо выщипывать, прореживать. — Чем? — Ну, хотя бы рейсфедером! — Рейсфедером? Милая моя, это же больно! — Ну, вы женщина, поте́рпите! Бровь должна быть то-о-оненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.

В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра.

— Положите лошадь. — Мне не тяжело. Я сильный.

— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?! (Калугина) — Я с ней сроднился. (Новосельцев)

— Людмила Прокофьевна! Представляете, Бубликов умер! (Шура) — Как умер, почему умер, я не давала такого распоряже… Как умер? (Калугина)

— Люди, сдаём по 50 копеек. У Маши Селезневой пополнение семейства! (Шура) — Лично я здесь не при чем! (Новосельцев) — По 50 копеек, Новосельцев. Сдавайте деньги. На венок и на оркестр. — Ну да, если сегодня ещё кто-нибудь умрёт или родится, я останусь без обеда.

Понимаете, Бубликов умер… а потом он не умер… Умрёт ли он ещё раз — неизвестно, а цветы пропадают. Шура дёргает их из Бубликова и… ой, то есть из венка из-под Бубликова, делает букеты и дарит женщинам. (Новосельцев)

— Вы так на меня смотрите… Вы подозреваете, что это я вам приволок этот веник? — Почему вы так говорите? Это не веник! Это прекрасный букет!

— Никому из сотрудников вы бы не позволили себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны? — Ещё одно слово, и я запущу в вас графином! — Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня… того-этого…

— Шура, если память мне не изменяет, вы числитесь в бухгалтерии? (Калугина) — По-моему, да. — Вы это хорошо помните? — Да, по-моему.

— А меня вообще сослали в бухгалтерию! (Шура) — Да на тебе пахать надо! (Верочка)

— Идите вы… в бухгалтерию!!! (Новосельцев) — Сумасшедший! (Шура) — Или ещё подальше!! — А я ещё бесплатные путёвки для его детей доставала! — У, чувырла!!! Ну ладно!

— У меня дети. У меня их двое: мальчик и… м-м… де… тоже мальчик. Два мальчика. Вот. Это обуза. — Господи, как вы можете так говорить о детях? (Калугина)

— Ходил ко мне один человек… Долго ходил… А потом женился на моей подруге — Я не собираюсь жениться на вашей подруге. — Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила.

— Ну, как поживает кошка? (Калугина) — Сказала, что лучше. (Новосельцев) — Так и сказала? — Да, так и сказала. — Замечательная кошка! Самая лучшая кошка на свете, правда? (Разговор после того, как мальчики запихнули кошку в водосточную трубу)

— Короче говоря, я уже подписала приказ о вашем назначении начальником отдела. — За что? Что я вам такого сделал плохого?

У меня есть смягчающее обстоятельство. Я люблю вас. Люблю. (Новосельцев)

— Не бейте меня по голове, это моё больное место! — Это ваше пустое место!

Поставьте Веру на место! И не трогайте больше руками! (Калугина)

— Куда едем? (Таксист)

— Прямо!

Ремейк

«Служебный роман. Наше время» — украинско-российская комедия (2011, реж. Сарик Андреасян). Действие, как подсказывает капитан Очевидность, происходит в наше время. Калугина — акула бизнеса, хозяйка рейтингового агентства. Самохвалов — её новый зам. Новосельцев — финансовый аналитик, фанатичный байкер и отец двоих детей. В эпилоге Калугина и Новосельцев едут на мотоцикле.

Фильм собрал очень плохие отзывы — подробнее здесь.

Примечания

Эльдар Рязанов
Фильмы	Берегись автомобиля • Ирония судьбы, или С лёгким паром!