Когда они пришли…
Когда они пришли… (Сначала они пришли…, фриц. Als die Nazis die Kommunisten holten…) — эпическая копипаста немецкого пастора Мартина Нимёллера. Былинная до такой степени, что в Википедиях ей посвящены отдельные статьи. А ещё примечательна тем, что дёргаться после её применения чуть менее, чем бесполезно. Что ещё раз подтверждает справедливость закона Годвина: по мере разрастания дискуссии в Usenet вероятность употребления сравнения с нацизмом или Гитлером стремится к единице.
Копипаста[править]
| Оригинальный текст | Дословный перевод | Вариант перевода |
— Мартин Нимёллер, Викицитатник |
— Анонимус, дословный перевод |
— Один из вариантов, тысячи их! |
В стихах[править]
Когда они пришли за коммунистами, я промолчал, ведь я не коммунист.
Когда они пришли за демократами, я знал — я не такой, а значит чист.
Спокойно наблюдал я, как евреев уводили в ночь.
Когда пришли за мной - тех не было уже, кто мог бы мне помочь.
Инструкция по эксплуатации[править]
В политическом споре копипасту можно применять as is, в любом переводе и даже в свободном изложении. В результате:
- поциенту доносится мысль, что на самом деле всё куда серьёзнее, чем он думает;
- поциенту намекается, что всё касается его лично;
- поциенту кагбе говорится, что ежели он будет сидеть сложа руки и нихуя не делать, то «они» рано или поздно придут за ним…
- …и, как следствие, дабы избежать пиздеца, поциент должен хоть что-то делать;
- проводится крайне желательная параллель с красно-коричневой чумой;
- ?????
- PROFIT
Пример использования[править]
Так как канонiчного перевода попросту не существует, копипасту можно видоизменять. А если обсуждение не касается политики, то видоизменять даже нужно.
Двач[править]
Сначала они доставляли нам в треды говно и мы молчали. Мы фапали на лоли.
Затем они форсили свои уёбищные недомемы и мы молчали. Мы фапали на лоли.
После этого они нам фэйлили все рейды и мы молчали. Мы фапали на лоли.
Потом они вайпали куклоёбов Свиным Эякулянтом и мы молчали. Мы фапали на лоли.
А потом они убили Двач. Ипротестоватьфапать стало попросту некому.
Ну, или так[править]
Когда чечены захватили школу в Беслане, мы смеялись. Мы не были бесланцами.
Когда подростки подожгли сверстника за отказ дать денег, мы смеялись. Нас никто не поджигал.
Когда три школьницы прыгнули с крыши 16-ти этажного дома, взявшись за руки, мы смеялись и просили ещё. Мы-то никуда не прыгали.
Самоубийства, убийства, геноцид — мы смеялись.
Расизм, сексизм, дискриминация, ксенофобия, изнасилования — мы смеялись.
Мы бездушно подписывались под чем угодно, наши предпочтения не основывались на здравом смысле, бесцельные споры были нашей стихией.
Мы были истинным лицом интернета. Мы анонимусы. Мы не прощали…
А потом пришёл Викентий и выпилил нахуй Двач. Nuff said…
Башорг[править]
<jude> First they came for the verbs, and I said nothing because verbing weirds language. Then they arrival for the nouns, and I speech nothing because I no verbs.
Лурк[править]
Когда они вандалили в Википедии, мы не возмущались. Мы устраивались поудобнее и брали в руки попкорн.
Когда они напали на Традицию, мы не были против. Мы устраивались поудобнее и брали в руки попкорн.
Когда они пришли срать сюда, попкорн взяли в руки все остальные.
Эдуальф Элуайзович[править]
Когда они пошли за гомосексуалистами, я смолчал.
Когда они опять пошли за гомосексуалистами, я опять смолчал.
Но когда они в третий раз пошли за гомосексуалистами — я не выдержал и сказал: «— Эта жирная свинособака Рём своими педерастическими оргиями позорит Партию. Сделайте уже что-нибудь с этим безобразием, Гейдрих. Пожалуйста.»
НС[править]
Когда нацисты пришли за коммунистами, я оставался безмолвным. Я не был коммунистом.
Когда они сажали социал-демократов, я промолчал. Я не был социал-демократом.
Когда они пришли за членами профсоюза, я не стал протестовать. Я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за евреями, я не возмутился. Я не был евреем.
Когда пришли за мной, я собрался, и мы вместе пошли пить пиво!
И, наконец[править]
Когда они пришли за коммунистами, я только порадовался, что я не коммунист.
Когда они пришли за эсэрами, я призадумался, хотя я не эсэр.
Когда они пришли за профсоюзами, я напрягся, хоть я и не профсоюзный деятель.
Когда они пришли за евреями, я напряжённо работал. Время у меня пока было — я не еврей.
Когда они пришли за мной, они не застали меня дома. Я выдалбливал балку в Бюргербройкеллере, а в кармане у меня лежал билет и фальшивый паспорт.
А если вдруг?[править]
Примеры из истории свидетельствуют, что приходят в первую очередь, как ни странно, за теми, кто не молчит. Если ты всё-таки решил не молчать, то, во-первых, следует говорить так, чтобы не было официальных причин за тобой прийти, и, во-вторых, иметь за собой достаточную силу, которая сможет защитить тебя в опасной ситуации или хотя бы поднять шум в случае неофициального наезда. Запомни — больше всего пиздюлей огребают именно борцуны-одиночки, и на самые большие сроки сажают именно их. И совершенно не важно, боролись они законными методами или нет. Куда больше пользы обычно приносят связи и личные умения, которые их дают (кто ничего не умеет, тот никому не нужен). В крайнем случае нужно бежать на другой глобус, что связи также неиллюзорно облегчают.
Казалось бы, есть вариант самому стать тем, кто приходит, но и это помогает далеко не всегда: кровавую гэбню и ментов много раз чистили люто-бешено. Гораздо более бешено, чем быдло, потому что в полицейском государстве только гэбня гарантирует безопасность, а значит должна быть на 146 % лояльна. Рабы-стукачи — рабы, и относятся к ним как к рабам.
Можно попробовать спрятаться так, чтобы вас не нашли, и потому не знали, куда за вами приходить. Тихий гадёныш всегда огребёт меньше, а больше всего достанется тем, кто много говорит и мало делает. Но и это только видимость, которая такова, если рассматривать процесс исключительно с точки зрения сохранности собственной жопы. Как показывают экологические модели, те популяции, в которых каждый заботится только о свой жопе, хуже переносят катаклизмы и перестройки, чем те, где проявляется забота друг о друге, личное служение абстрактно-общим догмам или хотя бы существование по принципу око за око (за подробностями — к Докинзу). Социальное благоденствие в этих ваших Европах (медицина, пенсия, пособия) появилось именно благодаря солидарности и политической взаимопомощи разных людей против общего врага, сокращающего зарплату гастарбайтера и тем самым напрямую провоцирующего снижение зарплаты коренных.
Попытка стать над общими проблемами обречена чуть менее, чем в 100 % — общие проблемы с зарплатой, медициной или преступностью найдут вас везде, например, даже если ваши дети сыты и ходят в гимназию, в интернете их все равно пошлют нахуй и накормят говном, во дворе дадут пиздюлей, а в армии отобьют голову именно потому, что вы никогда не думали, что чужие проблемы вас прямо касаются, потому что вы никогда ими не занимались — то есть по вашей вине. Пример с гастарбайтерами: чем ниже зарплата гастр, тем меньше смысла серьёзному бизнесмену нанимать россиянина. Но вместо того чтобы помогать гастрам ради своей зарплаты, россияне думают, что проблемы гастр их никак не затрагивают, более того, что вся проблема в наличии этих самых гастр. В Европах профсоюзы защищают гастр именно для себя, а не ради счастья понаехавших. Если гастр из рашки выгнать, то или лягут целые отрасли, что маловерятно, или за еду и в кошмаре будут работать представители белой расы, вчера выгонявшие этих самых чурок[1]. Если не защищать друг дружку, то и коренные, и понаехавшие проиграют, а не выиграют.
Короче, тот, кто считает себя ни при чём, в любом случае, при любых раскладах окажется в глубокой жопе — вот что хотел сказать Нимёллер. Даже если вы не занимаетесь политикой, политика занимается вами. И выбор у вас лишь в том, как прожить и как сдохнуть — от паленой водки и ножа гопника или в борьбе и от встречи с костоломами Эстапо.
Исторически для дружной борьбы с эффектом «когда они пришли» использовался метод «кто не с нами, тот против нас». В своей каноничной, палеолитической, недоиспорченной ещё политтехнологиями форме он подразумевает наказание за бездействие. Тебе похуй, потому что пришли не за тобой, а за коммунистами? Нет проблем, успевшие разбежаться коммунисты будут взрывать не только НСДАПП, но и тебя, хомячка. Ты не пришёл на выручку в трудную минуту, а сидел и хихикал — ты для них больше не человек, а расходный материал, и избегать жертв из числа таких, как ты, во время борьбы больше не будут, и будут даже считать их желательными. Пережил коммунистов, повезло дожить до дня, когда взяли последнего? Когда придут за социал-демократами, они повторят этот фокус. Собственно, гуманные немцы подзабили на это не в меру термоядерное средство, в результате чего и получили то, что получили: немцы негуманные пришли по очереди за каждым. В итоге даже самые тихие и безропотные хомячки оказались в вермахте.
Естественно, унабомберы всех мастей часто выпиливают «за бездействие» хомячков, которые вообще не в теме, против чего они там должны были якобы сплотиться и протестовать, из-за какой-то значимой только для унабомберов мелкой хуйни. Такой трефный вариант метода «КНСТПН» как раз-то и отличается от кошерного тем, что к предмету данной статьи он потерял отношение, оторвался от него.
Применения[править]
Сила и глубина высказывания сделали его отличным инструментом для затыкания ртов своих оппонентов и оправдания различных призывов, в том числе не одобряемых глобалистами. Так, например, если какому-нибудь базированному владыке придёт в голову выпилить поголовье представителей других национальностей в своём милом Урюпинске, то использовать он будет именно эту копипасту, намекая на то, что если их сейчас не перебить, то завтра уже не останется русоволосых голубоглазых. Однако, бывает и не вполне хорошее применение: ультрапацифисты могут применять эту копипасту против тех, кто пытается защитить национальные интересы, атеисты головного мозга — против верующих, ПГМнутые — против неверующих, и прочая веселуха.
Примечания[править]
- ↑ Впрочем, исторический опыт, связанный с эпидемией Черной смерти, после которой население Европы несколько уменьшилось и, соответственно, уменьшилось количество работников, показывает, что в таких условиях ценность отдельно взятого работника напротив — возрастает. После эпидемии в разы возросла заработная плата, и вообще условия найма сильно улучшились (с точки зрения работника, не нанимателя).
