1984

Война — это мир.
Свобода — это рабство.
Незнание — сила.
Ложь — это Правда.
Любовь — это Смерть.

— Суть сабжа

Когда слова теряют свой смысл, люди теряют свободу

— Конфуций

Новый рейх — это Старший Брат
Новый рейх — это декаданс
Новый рейх — это постулат:
Жизнь в тюрьме, ложь в эфире
Новый рейх — это телекран
Новый рейх — это новояз

Новый рейх — это шаг в роман 1.9.8.4.

— Louna — 1.9.8.4.

Есть мнение, что современная пропаганда превзошла даже описанное в 1984

Обзор на произведение

Усатый диктатор наблюдает за своими владениями

Всем встать!

Для тех, кто пролы:

«1984» (Nineteen Eighty-Four, первоначальное название «Последний человек в Европе») — известный и идеологически верный роман британского писателя Джорджа Оруэлла в жанре тоталитарной антиутопии, написанный ещё в 1948 году, то самое произведение, в котором появился термин Большой брат, обозначающий властного диктатора, занимающегося тотальной слежкой за гражданами и устанавливающего контроль с использованием радикальных мер. Помимо этого, появился и ряд иных популярных понятий, присущих тоталитарным обществам. В каком-то смысле роман стал меметичным и нередко цитируется при обсуждении политики. Написан и опубликован был в 1949.

По частоте употребления в различных политсрачах отсылки к миру «1984» могут сравниться разве что только с отсылками к нацистской Германии. Стал классической и наряду с «Мы» Е. Замятина и «О дивный новый мир» О. Хаксли стал основой поджанра антиутопии в жанре фантастики. Название и даже имя автора позднее стали нарицательными для наименования тоталитарных порядков. Также сей опус магнум Оруэлла подарил нам такие тропы, как Большой Брат следит за тобой, Двоемыслие, Нелицо и Комната 101.

Вводная политинформация[править]

На протяжении всей зафиксированной истории и, по-видимому, с конца неолита в мире были люди трёх сортов: высшие, средние и низшие. Группы подразделялись самыми разными способами, носили всевозможные наименования, их численные пропорции, а также взаимные отношения от века к веку менялись; но неизменной оставалась фундаментальная структура общества. Даже после колоссальных потрясений и необратимых, казалось бы, перемен структура эта восстанавливалась, подобно тому как восстанавливает свое положение гироскоп, куда бы его ни толкнули. Цели этих трёх групп совершенно несовместимы…

— «1984», Дж. Оруэлл

Политическая карта мира

Земля разделена на части между тремя тоталитарными сверхдержавами — Океания (обе Америки, Англия, атлантические острова, юг Африки и, собственно, Океания), Евразия (СССР + Европа) и Остазия (азиатские страны). Границы между сверхдержавами в целом совпадают с естественными географическими рубежами. Ещё есть постоянно переходящие из рук в руки «ничейные» территории, где непрерывно идет война, а потому там сущий АдЪ. Действие происходит в принадлежащем Океании Лондоне, предположительно в 1984 году (главный герой сам не очень уверен, какой у него там на самом деле год на дворе).

Социум Океании расово разделен по кастам:

Пролы (сокращение от «пролетарии» — самый низший слой общества. Нищеброды, на политику им плевать. Отдают последние деньги на лотерею (государственную, которая, естественно, наёб, а другой попросту нет) и пьют пиво в вонючих пивнушках, зато имеют секс в неограниченных количествах. Партией (здесь она называется «Ангсоц») рассматриваются как говно, являясь в её глазах недочеловеками, которым только и надо давать жрать и, как уже сказано, ебаться. Зато идеологической чистоты от них и не требуется и Полиции Мысли на них насрать (ибо мыслей-то и нет никаких). Как гласит партийный лозунг, «пролы и животные — свободны». Составляют 85 % населения.
Внешняя партия — средний класс. Такие же нищеброды, как и пролы, но имеют более чистую работу умственного направления. Взамен, власти в режиме нон-стоп наблюдают за каждым партийцем с помощью таких хитрых девайсов, как телекран (гибрид телевизора и камеры) a.k.a. монитор, встроенный в каждую квартиру, через который целыми сутками, без перерыва на рекламу, промывают мозги. Ебаться просто так не могут, только под контролем. Есть даже союз асексуальной молодёжи.
Внутренняя партия — ловит лулзы и получает профит от происходящего, держит в стойле быдло и запрягает небыдло по самые яйца, благо никто не возмущается. Если начнут роптать, Полиция Мысли мигом примчится на пативенах.

Возможно, есть и более высокие касты, а во внутренней партии тоже не особо сладко быть, но главный герой, в силу своего положения, никого выше богоподобных членов «Внутренней Партии» даже не видит. С другой стороны, ещё ниже пролов находятся временные рабочие с отвоёвываемых спорных территорий, но главные герои по ходу повествования их не встречают.

Несмотря на бурление говн в прессе по поводу каждой драки, на самом деле победа в войне руководству не нужна. Властям надо держать быдло и небыдло тупым и голодным, чтобы оно только и думало о том, как бы получить талон на хлеб. Для этого все три государства воюют между собой, якобы всё произведённое используя в войне. Иначе, если человек будет сыт и ему нечем заняться, он может начать думать о вещах более возвышенных, типа «А почему это я не могу голосовать?» или, ещё хуже, «А почему это я не могу управлять?». Как бонус, война ещё нагнетает страхи и истерию у населения, и оно всеми фибрами души ненавидит врагов и благословляет своих лидеров.

Как дошли до жизни такой?[править]

Информации очень мало, да и та, возможно, ложь. После Второй Мировой в Британии началась гражданская война. Её, ослабленную Британию, со всеми колониями, вскоре зохавали США, переименовавшись в Океанию. Далее, neo-bolsheviks из Советского Союза решили тряхнуть стариной и не отставать от Океании — заняли Европу и нарекли себя Евразией (хорошо хоть не Азиопой). Узкоглазые тоже решили объединиться в Остазию, чтобы не отставать от цивилизованного человечества. Негры, увы, так и не смогли объединиться, почему их и имеют во все дыры три сверхдержавы, которым удобно вести между собой войну преимущественно на территориях этих самых негров, подальше от собственных границ.

Судя по всему, в альтернативном мире Red Alert 3 выпустили раньше, и люди, наигравшись, решили словить лулзы IRL, устроив Третью мировую войну. Война быстро переросла из обычной в ядерную, что привело к катастрофическим последствиям. Сотни экстерминатусов произошли в городах Северной Америки, Европы и России (неизвестно, как это Остазия сумела не получить хоть немного мирного атома в каждый дом). Тут уже стало не смешно, даже межушный нервный узел тупой пизды мог бы определить, что так дело дойдёт до полного пиздеца человечества. Правящие верхушки решили ядрёные бомбы копить в складах до лучших времён и заняться менее рискованной, обычной войной, которая уничтожает в таких же количествах, но дольше, что обеспечивает занятость населению. Причем, чтобы максимально сократить контакт солдат разных сторон, ну, и потешить самолюбие простых людей, стороны строили мегасуперкрейсеры смерти, каждый из которых был так крут, что никак не мог выпилить другой. Война превратилась в театр, в котором только казалось что что-то происходит, а на самом деле станки строили ради постройки станков и так далее.

По ходу развития событий также намекают, что, возможно, никаких трёх сверхдержав и вовсе не существует, а есть одно мировое государство. А может, и вообще какая-то локальная тирания, аки абсолютно реальная КНДР, отгородившаяся от всего «прогрессивного» человечества и сама запускающая ракеты на свою территорию. Учитывая, однако, что «реально существующими» следует считать те вещи, которые печатают в газетах, государств таки три, вертолёт придумала партия, а Океания всегда была в войне с Евразией. Или Остазией.

Суть[править]

Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно. И помните, что это — навечно…

— О'Брайен о цели Партии

Данное произведение было самым настоявшимся и крепким видом миров-помоек класса «Драматическая помойка» (это те, где упор на тяжесть и безрадостность жизни в данном мире-помойке, которую герою никак не исправить, и где герой в итоге либо помрет, либо с ним случится что похуже), а также основным эталоном и кодификатором для антиутопий класса «Антиутопия по Оруэллу» (те, где упор сделан на отсутствие приглаживания, и т. д. и т. п.).

Вскоре после Второй мировой в Британии началась гражданская война. Ослабленную Британию захватили Соединенные Штаты, попутно присоединив Австралию и Новую Зеландию, Океанические колонии, Канаду, Южную Африку и Латинскую Америку. Параллельно Советский Союз начал экспансию в Западную Европу, остановившись лишь у Ла-Манша и переназвавшись в Евразию. На Дальнем Востоке же на основе Китая, Кореи и Японии, по закону тройки, сформировалась Остазия (или Eastasia — Восточная Азия).

В 1950-х годах между ними началась война, из конвенциональной переросшая в ядерную. Однако так как каждой из сверхдержав сильно досталось, они отказались от оружия массового поражения и перешли обратно к обычным средствам ведения войны. Война ведется за спорные территории (Ближний Восток, Африка, Индонезия) — точнее, за рабочую силу, которая должна производить орудия для завоевания новой рабочей силы. Вместе с тем войну продолжают все три державы, чтобы держать в повиновении свой народ и сохранять статус кво и свою власть…

Вот только достоверной информации о мире ни у протагониста, ни у читателя нет. Не считать же за таковую официальную пропаганду и столь же лживую книгу Голдштейна?^[1] И в романе можно обнаружить немало поводов усомниться и в существовании трёх сверхдержав, и в якобы происходящих боевых действиях. И даже год — сильно не факт, что 1984.

Общество состоит из трех классов: пролы (от «пролетарии») — низший класс, составляющий большинство населения, живущий в нищете и наименее интересный для Полиции мыслей; Внешняя партия — незначительно более состоятельные рядовые сотрудники Партии «INGSOC» (АнгСоц, то есть английский социализм), за которыми ведется круглосуточное наблюдение; Внутренняя партия — высшее руководство Океании (включая начальство министерств), имеющие доступ к дефицитным и недоступным товарам.

На дворе апрель 1984 года (плюс-минус…). Обычный сотрудник Министерства правды, член внешней партии Уинстон Смит, сомневающийся в идеях этой партии, заводит дневник. При всех он сохраняет вид приверженца партии, однако его начинает терзать смутное сомнение, что за ним следит одна из его сотрудниц — Джулия. Как-то раз, побывав в районе пролов, он по пути обратно встречает Джулию. После борьбы между желанием убить её как «шпика» и страхом в Смите побеждает страх, и он уходит. Но вскоре он получает от Джулии признание в любви. Уинстон хоть и боится (так как внутри партии любовные связи запрещены), однако соглашается и заводит с ней роман.

Через некоторое время Уинстон и Джулия решаются на безрассудство — просят высокопоставленного партийного чиновника О’Брайена принять их в подпольное Братство (даже не зная наверняка его членства). О’Брайен их принимает и даёт им книгу Голдштейна — «врага Океании номер один». Однако вскоре их задерживает полиция мыслей (хозяин квартиры, где они встречались, оказался осведомителем), и Смита отправляют в Министерство любви — на обработку…

Спойлер для школьников[править]

Главный герой был обычным представителем внешней партии, работал в «Миниправе» («Министерство правды» на новоязе), где занимались постоянной корректировкой исторических документов, жрал джин «Победа», курил папиросы того же наименования, был вполне обычным гражданином с планово расшатанными нервами. Затем он завёл дневник, а потом и влюбился, что привело к окончательной потере инстинкта самосохранения. Смит (Уинстон Смит), после долгих лет жизни недоверия к партии, ВНЕЗАПНО осознал, что ~~власти всех наебывают, а он сам — быдло~~ больше так жить не может, не хочет, да и вообще, не мешало бы им иметь секс. Собственно, всё оставшееся время они вдвоём старательно шифруются, обсуждают своё дерьмовое правительство и то, как неправильно живут все вокруг, вынашивают хитрые планы и таки да, имеют секс — и так до тех пор, пока их не повязывают уставшие от этого однообразия ребята из пативена. В один прекрасный момент главного героя привозят в «Минилюб» (так называемое «Министерство любви»), специально предназначенное для внушения любви к Партии всем несогласным перед оздоровляющей процедурой расстрела, где жесточайшими пытками ему внушают основную мысль — «Люби Большого Брата, сука!!». И он начинает любить, действительно искренне его любить, в чём и заключается окончательный Большой Пиздец его как личности и главное предупреждение романа.

Сюжет[править]

Главный герой романа проживает в Лондоне, входящем в вымышленное государство Океания, в составе которого США, Канада, вся Южная Америка и Великобритания. В государстве принят тоталитарный строй, постоянное доносительство и культ личности лидера, некоего Старшего ~~Большого~~ брата. Герой работает в организации под названием Министерство правды, переписывающим исторические материалы так, чтобы они соответствовали нынешней повестке, при этом старые версии уничтожаются и запрещается даже говорить о том, что они когда-то были или существовали.

В Океании установлено фактическое разделение на касты, имеются члены Внутренней партии (реальные правители страны, живущие очень богато и процветающие) и Внешней партии, занимающиеся пропагандой и обслуживанием режима и постоянно находящиеся под контролем прослушивающих устройств, встроенных в местные телевизоры, а также наполненные доносчиками. Оставшаяся часть населения фактически представляет из собой нищих рабов, которые работают за еду и не обладают никакими правами.

В рамках поддержания режима введен принцип новояза, в который включается лишь небольшое количество понятий и исключается всё то, что в теории может способствовать движению к свободе. В частности, все политически окрашенные слова были дозволены, если они положительно отзывались о партии и диктаторе, иные же были запрещены. Пропагандировалась вера во всё, что говорит партия, если вчера война велась с одним государством, а сегодня сказали, что на самом деле она всегда велась с другим — значит это и есть правда.

Распространены и наказания за мыслепреступления, когда наказанию подвергается не конкретное деяние, а просто мысль о нем. За наличием неподобающих мыслей следили через жучков и многочисленных шпионов, готовых донести на неверного человека. После этого проводились сильные пытки, заставляющие отказаться от мыслепреступления и дальше служить Большому брату.

В мире романа в середине XX века произошла Третья мировая война, в ходе которой применено ядерное оружие и нанесен огромный ущерб. После завершения войны все государства договорились прекратить применять подобное оружие массового поражения. Обычные войны все еще ведутся, однако делаются таким образом, что в мире в принципе ничего не меняются. По всей видимости, ведение войны необходимо только для того, чтобы поддерживать власть, причем конфликты оказываются выгодны всем государствам.

По сюжету главный герой оказался недоволен сильной ложью и пропагандой и принял решение восстать, однако против того могущественного человека, как Старший брат, сделать это было не просто, так что он вступает в сговор со знакомым, по его мнению также недовольным режимом. Однако знакомый оказывается доносчиком, и его ловят, после чего пытают, убеждая в великой доброте Старшего брата.

Цимес креатива[править]

Площадь имени Дж. Оруэлла, Барселона. The irony!

Большой Экран Правды на площади в Минске

Уже больше пятидесяти лет общепризнанно, что в «1984» наиболее полно раскрыта тема тоталитаризма вообще и механизмов его поддержки в фимозгах граждан в частности. Хотя сам автор при тоталитаризме особо не жил, кроме разве что франкистской Испании, где участвовал в войне, а об СССР мог знать разве что понаслышке да от Евгения Замятина, с которым был знаком. Существует мнение (подкреплённое интервью автора), что описывая Ангсоц, Оруэлл писал вовсе не про СССР, а про порядки в Итоне, где он учился в конце и после окончания Первой мировой войны. Итон являлся (и является по сей день) престижнейшей средней школой мира, ученики которой приучены к строгости и порядку. Да и жрать особо в послевоенной Англии было нечего. Другая версия гласит, что Оруэлл описывал будни Би-Би-Си, в котором он работал. На BBC в разгар Холодной войны весьма активно ловили агентов СССР, и всюду царила атмосфера шпионофобии. Кроме того, Оруэлл в ответ на естественно возникающие вопросы не раз уточнял (пример — интервью Life в вики), что имел в виду тоталитаризм как таковой, специально смоделировав его в английском обществе, чтобы показать, что никакое общество от подобной судьбы не застраховано; его богатая история увлечения революционными движениями тоже повлияла на послание 1984 — по его словам, это угроза тем, кто предал революцию.

Под тоталитаризмом обычно подразумевается особого рода политическая система, в то время как контроль личности может иметь место и в либеральном государстве. Описанная Оруэллом подмена фактов, которой занимается, в частности, и главный герой, практикуется сейчас чуть менее, чем повсеместно. Достаточно вспомнить различия в освещении последних громких политических событий в России и на Западе.

Наконец, книга попросту отлично передаёт ощущение безысходности и безнадёжности происходящего, а также зыбкость окружающей вроде бы объективной реальности, которую так остро ощущает главный герой. Чем и доставляет.

Стоит специально (для ниасиливших многабуков школьников) отметить следующие эпохальные изобретения, вошедшие не только в литературу и интернеты, но и в заметной части воплощённые IRL.

Министерство правды[править]

История […] ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет.

— М. Н. Покровский

Кто управляет прошлым — тот управляет будущим: кто управляет настоящим, управляет прошлым.

— «1984», Дж. Оруэлл

На новоязе — Миниправ a.k.a. Миниправда. Конторка, где собственно и работает главный герой, занимается изменением прошлого. Сам Оруэлл признался, что здание миниправа создано по подобию BBC, в котором он сам и работал. Так как машину времени всё-таки не изобрели, то изменяется всего лишь описание, информация, газеты и архивы. Впрочем, архивов как таковых нет вовсе, книг нет (451 °F), а сжечь в огромных печах Минправды старые выпуски газет и тут же напечатать новые старые выпуски газет технологической проблемы не составляет.

В результате, вчера воевали с Остазией — сегодня лучшие друзья. А война? Да не было никогда никакой войны вовсе. Вчера был какой-то вождь на трибуне — сегодня нет, и, главное, не было никогда, не существовало такого лица в природе. Или наоборот, появился из ниоткуда, причём не просто введен членом в политбюро, а всегда там и был. Постоянно корректируется статистика, в результате чего оказывается, что обещали перевыполнение на 60 %, а в срок не выполнили даже базовый план, и потом оказывается, что план перевыполнен на все 146 %.

IRL это безобразие представлено CNN, Fox News, MSNBC, да и вообще чуть менее, чем всем околополитическим зомбовидением. Но вроде бы делают они это не очень специально, а скорее по воле профессиональных дефектов, и на том спасибо. Также в этом ключе немало доставляет название истинно советской газеты «Правда». И да, министерство пропаганды в Третьем Рейхе же.

Алсо, в Morrowind'е есть Министерство Правды — огромная летающая каменюка с тюрьмой для политзаключенных внутри. А в Anno 2070, играя за магнатов, можно построить для своих жителей уютненькое здание министерства правды. Такие дела.

Версификатор[править]

Специальное механическое (!) устройство для создания любого текстового креатива, генератор случайных фраз. Напоминает давние идеи написания стихов с дайсом и массивом слов. Есть несколько шаблонов сюжета, тасуются имена и сюжетные ходы.

У трезвого человека вызывает стойкую уверенность в том, что большинство современного творчества (особенно тексты к поп-музыке) пишется с использованием этого изобретения.

Двоемыслие[править]

Для того чтобы у граждан не возникало когнитивного диссонанса, применяется усиленная мойка мозга, вплоть до полного его разжижения. Кто по каким-то причинам не верит Старшему брату и вообще начинает задумываться — тому поможет кровавая гэбня.

Двоемыслие означает способность одновременно держаться двух противоположных убеждений. Мыслитель знает, в какую сторону менять свои воспоминания; эрго, сознаёт, что мошенничает с действительностью; однако при помощи двоемыслия он уверяет себя, что действительность осталась неприкосновенна. Этот процесс должен быть сознательным, иначе его не осуществишь аккуратно, но также и бессознательным, иначе возникнет ощущение лжи, а значит, и вины. Тут нужен некий умственный атлетизм, способность тончайшим образом выборочно применять логику, а в следующий миг не замечать грубейшей логической ошибки. Даже пользуясь словом «двоемыслие», необходимо прибегать к двоемыслию. Ибо, пользуясь этим словом, ты признаёшь, что мошенничаешь с действительностью; ещё один акт двоемыслия — и ты стёр это в памяти; и так до бесконечности, причём ложь всё время на шаг впереди истины.

Компетентные товарищи Большого Брата таким образом решили очень важную для любого тоталитарного режима проблему с фанатиками — с одной стороны, режиму нужны фанатично, по-настоящему преданные функционеры, с другой — фанатик со временем может начать замечать недостатки начальства и перекинуться в такие же фанатичные диссиденты. Поэтому партии нужны не просто именно фанатичные адепты, оснащённые двоемыслием — чтобы когда линия партии делает крутой поворот, они поворачивали вместе с ней.

MOAR двоемыслия:

Подробнее...

Лабиринты двоемыслия. Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двух противоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая ее; полагать, что демократия невозможна и что партия — блюститель демократии; забыть то, что требуется забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно забыть, и, главное, применять этот процесс к самому процессу — вот в чем самая тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не сознавать, что занимаешься самогипнозом. И даже слова «двоемыслие» не поймешь, не прибегнув к двоемыслию.

Изменчивость прошлого — главный догмат ангсоца. Утверждается, что события прошлого объективно не существуют, а сохраняются только в письменных документах и в человеческих воспоминаниях. Прошлое есть то, что согласуется с записями и воспоминаниями. А поскольку партия полностью распоряжается документами и умами своих членов, прошлое таково, каким его желает сделать партия.

Партия говорит, что Океания никогда не заключала союза с Евразией. Он знает, что Океания была в союзе с Евразией всего четыре года назад. Но где хранится это знание? Только в его уме, а он, так или иначе, скоро будет уничтожен. И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». И поэтому прошлое, по природе своей изменяемое, изменению никогда не подвергалось. То, что истинно сейчас, истинно от века и на веки вечные. Все очень просто. Нужна всего-навсего непрерывная цепь побед над собственной памятью. Это называется «покорение действительности»; на новоязе — «двоемыслие».

Отсюда следует, что, хотя прошлое изменчиво, его ни в какой момент не меняли. Ибо если оно воссоздано в том виде, какой сейчас надобен, значит, эта новая версия и есть прошлое и никакого другого прошлого быть не могло. Сказанное справедливо и тогда, когда прошлое событие, как нередко и бывает, меняется до неузнаваемости несколько раз в год. В каждое мгновение партия владеет абсолютной истиной, которое не может быть иным, чем сейчас.

Тесно связан с двоемыслием и так называемый новояз — искусственный синтетический язык на основе английского (по понятным причинам это вынуждает переводчиков очень тщательно подбирать слова), не допускающий даже по самой своей структуре и составу тени сомнения и каких-то застывших, оторванных от воли партии, смыслов. Задача новояза — сузить горизонты мысли, часто при этом приписывая словам два противоположных значения одновременно: первое несёт положительную оценку и используется относительно «своих», второе — резко негативную в отношении «чужих». «Мы сокращаем язык. — говорит один из создателей словаря новояза — Например, слово „свободный“ может быть употреблено только как синоним „большой“: „свободные сапоги“, и ни один человек не сможет сказать „я — свободен“, ибо это будет бессмысленной фразой.» Также язык постоянно очищается от синонимов, фразеологизмов и различных средств выразительности. В идеале новояз также очень удобен для быстрого, чёткого произнесения лозунгов.

Big Brother is watching you![править]

За членами внешней партии ведётся наблюдение (на пролов всем плевать, они и так не обладают свободой выбора из-за врождённой тупости), а члены внутренней партии могут «выключать» следящий девайс в своей квартире, но только на 30 минут, иначе — газенваген. Телекраны, агенты безопасности и прочие инструменты кровавой гэбни — в действии. Во времена написания романа техника телевидения и передачи информации делала только первые шаги, поэтому аффтар не смог раскрыть тему полностью, фантазии не хватило. Но, несмотря на достаточно скупое описание механизмов слежки, роман считается основополагающим трудом на эту тему, как для параноидальных описаний тоталитарного контроля за всем и вся, так и для такового контроля IRL.

Сама фраза «BIG BROTHER IS WATCHING YOU!» переводится с английского как «Старший Брат следит за тобой!». Также эпичным и вошедшим в анналы явилось само понятие «Big Brother», «Старший Брат», соединяющее в себе элементы политического вождя, старшего, учителя-воспитателя, куратора в ZOG и прочего, смотрящего на каждого как на неразумное малолетнее дитя, а также просто твоего старшего брата, тем не менее по самому своему определению являющегося кем-то таким родным, любящим и заботливым, а не внешним всеподавляющим врагом.

Многим, возможно, покажется естественным, что Оруэлл в качестве прототипа своего произведения выбрал СССР. Однако, следует помнить, что Оруэлл жил в Англии, и знал об Англии значительно больше, чем о мифическом СССР. Вообще, в Великобритании этот вопрос никогда со времён Оруэлла не остывал: последние лет тридцать и сегодня пафос британских борцов с тоталитаристскими штучками (в Великобритании наибольшая концентрация камер наблюдения на душу населения, например) гораздо чётче оформлен и явно направлен, чем, скажем, в среде российских либералов; см. Бэнкси.

И ещё. Название «Big Brother» было дано (также британской) передаче, которая стала первым шагом от лулзовой «Скрытой камеры» к настоящему реалити-шоу а-ля этот ваш ёбаный «Дом-2».

Образ Старшего Брата:

1954 год
Старший Брат образца 1984 года
Wait, OH SHI--

Секс и тоталитаризм[править]

Мы с тобой тут ебемся, лежим,
Лежим, лежим…
А снаружи кровавый режим,
Режим, режим…
Но мы взглядом лишь смотрим косым,
Потому что с тобою мы ссым!
Мы ссым, мы ссым!

— Михаил Елизаров

3апрет на секс при наличии вокруг организмов противоположного пола — весьма давняя фишка в истории человечества и практиковалась повсеместно. Взъёбывает мозги только так. Плюс, по некоторым теориям, данный запрет применяется издавна не просто по злобности властей, а как средство выявления потенциальных бунтарей. Коль человек не способен для Родины справиться с велениями своего сердца, то и на другое самопожертвование (грудью на амбразуру, заложить родного отца, сдать всю зарплату в помощь фронту) не способен. Что главные герои, собственно, и подтвердили.

Если читать роман внимательно, предварительно ознакомившись с творчеством Зигизмунда Яковлевича, то станет понятно, что либидо яро сублимируется в партийную активность или в брызги слюны на двухминутках ненависти. И заглушённые спермотоксикозом мозги выключаются окончательно. А если еще внимательнее ознакомиться с творчеством Зигмунда Яковлевича, то можно узнать, что сублимация может пойти во всё что угодно, московская дева тому подтверждение. Поэтому сублимация опасна своей неконтролируемостью.

А при чём тут интернеты?[править]

Винрарная реклама Apple Macintosh, содержит аллюзию на сабж

Ещё как при чём! Цитаты и образы из книги уже давно расползлись по интернетам (изначально — через RL, разумеется, романчику-то уже за 60!), например:

Большой Брат/Старший Брат — применительно к IT в разное время так называли многих, от IBM (по версии одной мелкой фирмы, которая ныне сама ничем не лучше) и Анального Повелителя № 1 до ~~претендента на звание всевидящего ока~~ скромного поисковика. Сам ролик (справа) символизировал падение «большого брата». Более того, все вышеназванные копрорации добра обвиняли в слежке за своими пользователями.
Двухминутки ненависти. В Рунете, кстати, более популярны пятиминутки — так называли короткие совещания в совке.
Минправ, Минлюб, Минмир, Минизо — Министерство правды, Министерство любви, Министерство мира, Министерство изобилия соответственно.
Новояз — синоним для любого «искусственного» языка или таких же «искусственных» его элементов. Про использование с политическими целями — смотри «политкорректность».
Neusprech — знакомым с немецким языком рекомендуется послушать доклады Мартина Хаазе (Martin Haase) по теме Neusprech на конгрессе Хаос Компьютер Клуба (Chaos Computer Club). Популярно разбираются речи политиков на предмет манипуляций с языком.
И на эту же тему классическое эссе самого Оруэлла Politics and the English Language.

Продолжение банкета[править]

Цирк отжали, клоунов заменили…

Хотя в те далекие времена не было интернетов, и говнофанфикрайтеры захламляли разве что ноосферу и свои столы, не убоявшись больших трудозатрат по высиранию и распространению своих шедевров, один из них таки сделал это. Восточноевропеец Дьердь Далош вдохновился трудом батьки Оруэлла и напейсал «1985». Это настолько унылое говно, что даже спойлерить нечего. От очаровательного тоталитарного общества-первоисточника остались одни главгерои (Старший Брат умер, и его сменила Старшая Сестра — ну как к этому можно относиться серьёзно?). Во всех сверхдержавах идет лютая, бешеная перестройка и развитие демократии. Рідна Океанія отстаёт, а потому тормозит в научно-техническом отношении (аффтар параллелит эти процессы, что намекает) и сосёт в финале хуйцы. Говно, одним словом.

Наши люди не отстают. ~~Некто~~ Известный писатель-фантаст Бенилов запилил творение под тем же названием — «1985», но про сохранившийся Совок, который невозбранно расширил до необходимых размеров.

А комиксоёбы не преминут вспомнить вбоквел «Лиги выдающихся джентельменов» где блистательнейший сэр Алан Мур неслабо потоптался на могиле О'Брайана вообще и АнгСоц'а в частности.

Критика[править]

Сабж не по нраву весьма многим: коммунякам, потому что антисоветчина; суровым реалистам — потому что не взлетит.

Критикуют и за дело, и без дела. Один из самых вменяемых образцов критики представил Палеоэнтомолог, которого обычно цитируют, когда хотят сказать, что этот ваш «1984» — говно.

«1984» впервые попался мне в руки в студенческие времена — в середине семидесятых; до обозначенного в нем срока оставалось меньше десятка лет, и было яснее ясного, что автор в своём прогнозе крупно промахнулся. Вообще, по моим воспоминаниям, роман впечатлял в основном барышень: камера No 101 и невозможность трахнуться без разрешения парткома — на них этот набор ужасов действовал безотказно. Скептикам же и прагматикам вроде меня было очевидно, что гомункулус по имени «Ангсоц», заботливо выращенный Оруэллом в колбе западных стереотипов, — существо абсолютно нежизнеспособное; будучи ввергнут в грубую реальность, он сдохнет точно так же, как ужасные уэллсовские марсиане.

Это ведь только западник может упустить из виду, что «телескрины» — основополагающий элемент системы тотального контроля — будут бесперечь ломаться; и купить их за нефть на «загнивающем Западе» тоже нельзя — за отсутствием такового, вот ведь в чём ужас-то… Как будет работать в условиях социализма (хоть английского, хоть какого) служба «телеремонта», объяснять, надеюсь, не надо: приедут на аварию, разломают стену — а потом поминай как звали. Конечно же, нормальный обыватель начнёт отслюнять им на лапу, чтоб перегоревший телескрин в его квартире просто пометили в отчёте как починенный; а поскольку запчастей для ремонта всё равно нету, а отчитываться наверх надо — будут брать, к обоюдной пользе; ну, а народные умельцы из этой конторы станут за доступную плату подключать желающих к закрытым телескринным сетям для начальства, по которым ночами крутят порнуху Малабарского производства (или где они там воюют).

Впрочем, даже на это можно кое-что ответить, как упоминалось выше, в романе слишком много лакун о технике, ступени её развития и структуре машины угнетения. Например, в главах, описывающих пребывание героя в застенках «минилюба», вполне можно увидеть намёки на чтение мыслей, а это вам не какой-то там человеческий фактор. Более того, IRL, в некоей КНДР в целях экономии телекраны успешно заменяются соседями, а ежели чо — есть обязательные сеансы публичного покаяния.

Также стоит отметить экономическую составляющую. Во-первых, правительство спускает все деньги на войну, но, как показывает опыт СССР, выживавшего в таких условиях за счёт экспорта нефти и других ресурсов, и Третьего Рейха, к 1939 уже вынужденного начать войну чисто для того, чтобы грабежом захваченных территорий возместить долги и дефицит бюджета, работает это хуёво. Во-вторых, содержание беспрецедентно крупной тайной полиции и слежка за всем истэблишментом, а также многими пролами, тоже влетит в копеечку. В-третьих, экономика в стране полностью плановая, управляет ею огромный бюрократический аппарат, который ИРЛ неизбежно был бы неповоротливым, коррумпированным и неэффективным, и быстро просрал бы все полимеры.

Концепция распыления за каждый чох выглядит привлекательно лишь в теории. ИРЛ она противоречит идеям такого классика социальной инженерии и политологии, как Никколо Макиавелли, который заметил, что государь должен быть одновременно и любимым, и страшным, но его ни в коем случае не должны ненавидеть, а беспорядочные расправы, как иллюстрируют приведённые Макиавелли примеры, лишь заставят людей ненавидеть правительство. Да и сомнительной выглядит эффективность госаппарата, где рано или поздно репрессируют каждого второго, если не первого.

Совершенно не раскрыта тема среднего класса и технической интеллигенции: для индустриального общества недостаточно кучки администраторов и низкоранговых рабочих — требуются миллионы профессиональных инженеров, учёных, агрономов, учителей, экономистов etc., которые в романе не показаны. Алсо, с небольшими зарисовками забегов на тему критики романа можно ознакомиться в обсуждении статьи. Особо доставляет критика нюансов при неспособности критики целого.

Не стоит рассматривать произведение как сплошную сатиру на что-то конкретное ИРЛ, это — концентрированный сферический тоталитаризм в вакууме, со всеми его двоемыслиями и пуританствами. Чтобы именно такой абсолют жил, он должен содержать в себе абсолютно все эти их приемчики по управлению массами. Что-то — из СССР, что-то от Геббельса, а что-то сам додумал, или думал, что додумал, а что-то и позабыл.

Конкуренты[править]

Мы[править]

Ещё задолго до Оруэлла написал свой роман-антиутопию «Мы» товарищ Евгений Замятин. В 1920 году (!), когда и в помине не было никакого сталинского СССР, а также гитлеровской Германии и даже муссолиниевской Италии. Роман «Мы» был запрещён в РСФСР только и исключительно потому, что Замятин подвернулся под горячую руку РАППовцам своими очерками о революционном Петрограде. В 1921-м и не такое печатали. Замятин довёл идею тоталитарно-машинного общества до полного абсурда, где у каждого вместо имени — номерок, эмоции под запретом, секс исключительно по талонам и с одобрения начальства, провинившихся распыляют на воду, а город окружён силовым полем, за которым живут дикари и зверьё. Дома в городе стеклянные. В итоге тамошние учёные находят способ принудительно удалять центр эмоций («фантазию»), начинаются народные бунты, а ГГ стирают эмоции, и он наблюдает свою бывшую возлюбленную под пытками как ничуть не интересное ему существо женского пола. Happy end!

Замятин удостоился небольшой заметки в БСЭ, где предстал, естественно, врагом социализма в отдельно взятой стране. Между прочим, при создании романа без влияния старой доброй Англии тоже не обошлось — но это если читать очень внимательно и знать некоторые подробности биографии автора. Сказались инженерное образование и работа на британских судоверфях (отсюда, например, упоминание в романе организации труда по Тейлору), да и сама идея всеобщей механистичности жизни, вероятно, навеяна опять-таки реалиями британских портов и размеренностью жизни добропорядочных англичан.

Оруэлл от Замятина, очевидно, позаимствовал основную канву сюжета — от тотального диктата до темы ебли. Но, разумеется, Джорджи нужно было отделить своё творение в сознании масс (отчасти заслуженно, так как много было привнесено и нового), поэтому в своей рецензии на «Мы» он заметил, что это антиутопия не столько тоталитарная, сколько технократическая, продолжающая страхи начала ХХ века насчёт полного обезличивания и потери человеческой сущности.

О дивный новый мир[править]

Сравнение сути романов Хаксли и Оруэлла in a nutshell

Утопия

Позже Замятина, но раньше Оруэлла ещё один расовый британский писатель, Олдос Хаксли написал книгу о победившем потреблядстве «О дивный новый мир». Основной цимес в том, что зачатие производится только в пробирках и конвейерным методом, на конвейере условия развития каждого будущего «индивида» строго регламентированы, и если надо (а оно для нужной и естественной пропорции всегда надо), то развитие угнетают в нужных пределах. Таким образом, искусственно усиливается специализация и естественная разобщённость населения до наступления полной социальной стабильности. Разделение труда и всё такое. Получаются касты надмозгов-альф, специалистов-бет, офисного планктона-гамм, работяг-дельт и вечных говночистов — эпсилонов, и все они — великовозрастные дети-специалисты с высоким, но узким образованием.

И да, никто не гарантирует стопроцентную еблю, ну то есть как не гарантирует, просто так построено общество, где никто никому ничего не должен: захотели трахнуться — парень предложил, девушка обдумала, одобрила => трахнулись, благо дети рождаются без создания семей. В результате — повальный и одобряемый моралью промискуитет.

Тема героизма ГГ и веществ тоже раскрыта (тема веществ у Хаксли раскрыта очень серьезно: «сомы грамм — и нету драм»). Ежели кому-то вместо простого человеческого счастья захотелось чего-то большего™ — его вполне добровольно отправляют на специальные острова, где он вполне спокойно и нормально живет среди себе подобных (популярный, однако, способ: у Ефремова в «Туманности Андромеды» (заметьте, не «анти-», а самая что ни на есть счастливая коммунистическая утопия) вопрос со всеми несогласными решается так же: урка — на остров, не хочешь отдавать своего ребенка в детдом для общественного воспитания — на другой остров). При этом Хаксли ставят в один ряд с Оруэллом и Замятиным, что символизирует.

Стеклянная башня[править]

Тему продолжил расовый фантаст Роберт Силверберг в своей «Стеклянной башне». Только у него альфы, беты и гаммы — искусственно созданные андроиды, во всём, кроме способа производства подобные людям, а сами люди являют собой ниибаца илиту.

Великая идея[править]

Роман Генри Хэзлитта «Великая идея» (он же «Время побежит вспять»), изданный в 1951 году. Описывает мир победившего социализма в 2100 году (или 282 От Рождества Марксова). Официально там Холодная война кончилась около двухтысячного сгниванием капитализма, но некоторые припоминают легенды о ядерных бомбах (правда, тогда непонятно почему все еще стоит Белый Дом). Диктатор по имени Сталенин (который, что интересно, получает инсульт) назначает преемником собственного сына, не очень смыслящего в политике. Тот пытается провести кое-какие реформы для улучшения жизни, начиная с возможности для людей меняться талонами на продукты. Попросту говоря, строит капитализм, но сам этого не понимает — очень уж хорошо поработало в свое время Министерство Правды над всеми, включая самого Маркса (выпилив с литературой заодно еще и весь технический прогресс начиная с 1938-го года). Хорошая книга, если не слишком задерживаться на той половине которую составляют дискуссии о благах капитализма. Сильно доставляет упоминание великого русского логика Бертравича Расселевского.

Прочая литература[править]

Подробнее...

«Когда Спящий проснётся» отца нашего, Герберта Дж. Уэллса. Кастовая система, промывка мозгов, выращивание детей автоматами, и, конечно, кровавая гэбня, осуществляемая почему-то наёмными неграми. Впрочем, по сравнению с последователями, и даже с реалиями XX века, «кровавый режим» «Спящего» выглядит почти безобидно и чуть ли не привлекательно.
«Процесс» — антиутопия от Кафки, напечатанная аж в 1925 году — между прочим, до соответствующих книг Хаксли и Оруэлла. Протагонист попадается в лапы кровавой гэбни в самом начале истории, и никто не говорит ему, в чём он вообще виноват. При попытке разобраться, что за хуйня творится, он невольно оказывает неповиновение системе, и таким образом даёт им все основания от себя избавиться. Роман поимел винрарную экранизацию, сделанную Орсоном Уэллсом в 1962 году.
«Каллокаин» от шведской еврейки Карин Бойе. Женский взгляд. Опубликован в 1940 году. Сама Бойе посетила СССР в 1930 году, в 1932—1933 жила в Германии, что доставляет особо. В Советском союзе опубликована в 1971 году, 20-я книга в серии Библиотека современной фантастики издательства «Издательство ЦК ВЛКСМ “Молодая Гвардия”».
451 °F Рэя Брэдбери, книги под запретом, населению непрерывно промывают мозг зомбоящиком, в итоге оно не врубается что происходит, когда на голову начинают падать бомбы. Что любопытно, если внимательно читать места, где рассказывают о том, как люди пришли к такому положению, то можно заметить то, что причиной поголовного отупения и уничтожения книг стало всеобщее потреблядство, а также помешательство на почве политкорректности.
«Дом в тысячу этажей» расового чешского писателя Яна Вайсса, порождённый в 1929. Упоротая беготня детектива-невидимки по гигантскому зданию-государству, где за людишками невозбранно наблюдает с потолков, стен, из каждой щели, используя мастерский грим, местный Б-г Огисфер Муллер. ИЧСХ, на деле диктатор оказывается никчёмным рыжим рахитичным человечком. А всё это великолепие — тифозным бредом солдата Первой Мировой. Доставляет.
Еще одним замечательным примером жанра является книга американского фантаста Айры Левина «Этот идеальный день». Написано в 1970, поэтому Большой Брат имеет вид суперкомпьютера, который все ласково называют «Уни», и поминают его всякий раз при встрече и прощании («Спасибо, Уни.»). Камеры наблюдения особо не нужны: «члены» считают своим долгом отмечаться в сети о своих делах и местонахождении при помощи карманных мобильных устро… микрочипа с номером, который каждый носит в браслете на руке, путём прислонения браслета к автомату. Пропускные автоматы стоят везде, а не только в метро. Даже помыслы о снятии браслета — богохульство, снять его можно лишь приняв ислам («…они рисовали членов без браслетов…»). Кроме внушения благонравие зиждется на постоянном и регулярном приглушении активности МНУ и нижнего мозга поцыентов при помощи Лечения, дозу которого каждый считает своим долгом получить раз в месяц. Из-за этого вопрос ебли решен чуть менее чем полностью: она гарантирована, но только раз в неделю (больше из-за лечения не могут и не хотят) и с лицензионным партнёром, подобранным Уни. Конечно, некоторый медперсонал, задействованный в назначении индивидуальных доз лечения, решил подвергнуть сомнению тезис «не могут»… Тема веществ в поддержании конформного поведения масс чуть напоминает, как неугодных американской школе детей травят риталлином.
«Island of Unreason» (в русском переводе «Остров безрассудства») классика космической оперы Эдмонда Гамильтона. Мир, где всё поведение должно быть исключительно логичным, а не эмоциональным. Главный герой нарушает это правило, отказавшись отдать двигатель, над которым работал год, на доработку инженеру поумнее. За это его ссылают на тот самый остров, где подобные люди живут по закону джунглей и могут сами убедиться, какая это гадость. Там он влюбляется в девушку, отбывающую пожизненное за отказ от партнёра, выбранного Министерством Евгеники. Отбыв наказание в один день, даёт в челюсть важному чиновнику и отсылается обратно на такое же пожизненное.
У Айзека Азимова есть роман «Конец вечности». Всё, в принципе, как у Оруэлла — наверху 10% правителей, пониже — 90% рабочих, которым правители нафиг не нужны, разрешение на брак получить трудно, эмоциональные связи под запретом… Разница в том, что присказка про прошлое, настоящее и будущее понимается буквально — организация всё время меняет реальность путём давления на осторожно выбранных бабочек. Вроде они это делают для счастья человечества, но поскольку под оным они понимают полнейший застой, в конце концов их решают выпилить.
У него же есть роман «Обнаженное солнце». Как у Хаксли, детей выращивают в пробирках в особом центре и с детства промывают мозги. Разница в том, что выращивают исключительно Альф, которых на всю планету только двадцать тысяч, а место остальных каст занимают по определению довольные роботы. Промывка же мозгов заключается в том, чтобы ненавидеть общество других людей (кроме как по скайпу), ибо нефиг Альфе нуждаться в других Альфах. В конце концов превращаются в гермафродитных ГМО, чтобы уже не нуждаться в других СОВСЕМ.
Есть своя антиутопия и у отца «Дюны» Фрэнка Герберта. Зовётся «Улей Хелльстрома» («Муравейник Хелльстрома» в переводе надмозгов) и описывает, как в середине XX века посередь территории Пиндостана растёт и развивается Неведомая Ёбаная Хуйня в виде человеческого улья, расположенного под землёй. Улей маскируется под студию по производству научных фильмов о насекомых, а руководит им Нильс Хелльстром, известный внешнему миру как учёный-энтомолог. Сюжет развивается параллельно тому, как некое важное правительственное агентство обнаруживает ужасы, которые творятся под землёй, принадлежащей заурядной студии. К концу книги руководители Улья находят способ контролировать сейсмическую активность планеты и держать в кулаке правительства «диких людей». Мировое сообщество таки узнаёт о хитром плане Хелльстрома и делится на две партии: тех, кто предлагает сразу атомной бомбой шарахнуть по студии Хельстрома (Улей уходит на несколько километров под землю и имеет систему защиты от радиации), и тех, кто предлагает пока что подождать. Своих и чужих мёртвых жители Улья отправляют в «Чаны», дабы белок не терялся. Секс — для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным. Разве что есть специальные бридинг-линии для получения специалистов. Жители — это классические узкоспециализированные рабочие без имён, надмозги-управленцы, которые учатся во внешнем мире, и учёные-мутанты с большими головами. Дабы добавить картине отвратительности, Герберт добавил такую деталь: подобно выведению людей в пробирках у Хаксли, жители Улья использовали «воспроизводственные обрубки» — то есть женское тело, лишённое конечностей и головы и используемое как инкубатор.
«Обитаемый остров» Стругацких. Группа анонимных руководителей страны ежедневно промывает моск населению особым излучением с расположенных повсюду Башен. WAIT, OH SHI~
Отметился и автор «Заводного апельсина» Энтони Бёрджесс в романе-антиутопии «Вожделеющее семя». Сюжетная линия основана на перенаселении Англии в условиях острого дефицита нямки и прочих жизненно необходимых ресурсов. В результате чего каждая семья имеет квоту — максимум одни роды (при этом без разницы, родишь ты пятерню или мертвечину). В связи с чем гомосеки и лесбиянки имеют более привилегированное положение в обществе и лучшие перспективы карьерного роста, даже если гораздо моложе и неопытнее, чем порядочные семьянины. Некоторые личности умудряются умело гримироваться под ахтунгов, имея при этом тайных любовниц. Кровавая гэбня отслеживает тайных беременных. Усопших предпочитают не хоронить, а пускать их плоть в производство мяса, мыла, удобрений. С середины произведения политика страны меняется, и уже как бы зазорно быть пидором, из зомбоящика объявляется год семьи. Тем не менее, регулирование демографии никто не отменял: правительство придумывает свою Чечню (в Ирландии), вводит боевую обстановку и посылает самых маргинальных представителей общества на войну за благо Премьер-министра, где самые общественно бесполезные граждане обеспечивают общественно полезную прослойку родного народа собственным мясом. Также пара эпизодов данного романа может немного обидеть особо ПГМ-нутых.
«Вера отцов наших» Филипа Дика. Страна победившего коммунизма. Главный герой находится под постоянной промывкой мозгов, причем не только на работе, но и дома. Обязательный просмотр ежевечернего выпуска наставлений лидера нации, причем телевизор оборудован средствами обратной связи: не будешь смотреть и внимать — сперва Служба Безопасности предупредит и возьмет на карандаш, и если будут рецидивы, то кирдык.
«Железная пята» Джека Лондона, где пиздец пришёл не из-за этатизма, как в большинстве антиутопий, а из-за дикого капитализма, приведшего к власти олигархов.
Из нового — пелевинский «S.N.U.F.F.». Антиутопия, перемешанная (как обычно у ВОП) с толстым троллингом всех кого попало и философскими изысками.

Отсылки к 1984[править]

Не смотри телевизор!
Не слушай радио!
Не читай газет!
Старший Брат очень близко.
Закрой шторы, погаси свет.

— Ляпис Трубецкой, альбом «Матрёшка», 2014

«1984» — название группы, в которой играл Брайан Мэй во второй половине 60-х годов.
В антиутопическом рассказе Харлана Эллисона «„Покайся, Арлекин!“ — сказал Тиктакщик» есть прямая отсылка к «1984» (ГГ промывают мозги теми же методами).
В 1977 вышел альбом «Animals» группы Pink Floyd, в котором, согласно зооморфному социально-политическому устройству, у Роджера Уотерса все люди разделяются на собак, свиней и овец. Эпиграфом к альбому стала знаменитая цитата из книги Джорджа Оруэлла «Скотный двор»: «Все животные равны, но некоторые равнее».
В 1981 Рик Уэйкман, известный как клавишник «Yes», выпустил диск под названием «1984» на тему сабжа. Альбом особого резонанса, несмотря на винрарность, не вызвал. В числе прочих, там есть песня под названием «No Name».
Пиндосские жопоголики от панка Bad Religion, проникшись идеями романа, записали альбом «Empire Strikes First». Собственно, название одной из песен — «Boot Stamping on a Human Face Forever» — есть прямая копипаста. Причём отражающая суть «1984», так-то!
Дэвид Боуи имеет целый альбом «Diamond Dogs», созданный по мотивам сабжа, названия песен из которого говорят сами за себя: «1984» и «Биг Браза».
Белорусская индастриал-группа Ambassador21 цитирует «1984» с явным намёком на Бацьку. Впрочем, это больше похоже на плагиат текста, нежели на выражение любви к Оруэллу таким образом. Нынешние т. н. «индустриальщики» — это вам не поклониики киберпанка, — книжки они только в школе читали, да и то из-под палки. Посему, едва ли кто-то узнает в тексте сабж.
У культовых британских дэт-грайнд-металлистов Carcass в альбоме «Swansong» (1995) есть песня «Room 101».
Русская рок-группа LOUNA старательно борется с Системой и, разумеется, выпустила одноимённую с сабжем песню. Алсо, у них есть альбом «Дивный новый мир».
Интерпретацией «1984» также можно считать фильм «V — значит вендетта», снятый по комиксу. Главного злодея играет Джон Хёрт, сыгравший Уинстона Смита в «1984» образца 1984 года, что как бы намекает.
Рабочее название винрарного фильма «Бразилия» Терри Гиллиама было «1984 1/2». Сюжет, несомненно, навеян романом. Альзо, фильм отснят неповеритевкакомгоду.
Некоторые треки британской группы Muse, в частности треки «Citizen Erased», «Ruled by Secrecy», «Resistance», «Uprising» и «United States of Eurasia» (который, кстати, похвалил Брайан Мэй) — навеяны/по мотивам сабжа.
Наследие Оруэлла проникло даже в мультики. В сериале «Seallab-2021» есть целая серия про тоталитаризм (сезон 3, эпизод 29, «Red Dawn»), где неоднократно прямые отсылки к «1984» и «Скотному двору». А в «Джонни Браво» (сезон 2 эпизод 10 «Aunt Kate’s Farm») герой в костюме свиньи вопит на сцене «четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо» (начиная с 6:50).
Концептуальный альбом индустриальщиков Tribal Machine под названием «The Orwellian Night» полностью посвящён сабжу — есть мнение, что лютый вин.
«Эквилибриум» состоит из аллюзий на сабж чуть менее чем наполовину.
В 2004 году группа «Последние Танки В Париже» выпустила альбом «2084», отсылая к сабжу, позиционируя альбом как антиутопию.
У нидерландской прогрессивно-митольной группы Star One есть годная песня «Two Plus Two Equals Five», про собственно прикладное двоемыслие в Ангсоце от лица неизвестных сотрудников Минправды.
«Младший брат» Кори Доктороу. Отсылка видна уже в самом названии, текст также пропитан постмодернистскими аллюзиями на дедушку Оруэлла.
Этот ваш Half-Life 2 скопировал оруэлловский сеттинг тоталитаризма чуть более, чем полностью. А уже с халфы позже содрали мир Dishonored (за карты отвечал один и тот же человек), но на оригинал он походит гораздо меньше.
«Доктор Кто», да. В 10-м сезоне Земля, оккупированная пришельцами, по кальке срисована с сабжа. Историческое двоемыслие в наличии: люди верят, что инопланетные твари были с ними всегда, хотя оккупация произошла полгода назад.
События фильма «Жизнь других», посвящённого деяниям идеологически нестойкого сотрудника германского Минилюба, совершенно случайно разворачиваются в 1984 году.
В мультсериале Batman Beyond есть доставляющий эпизод о психлечебнице с пытками и принудительным прослушиванием речей Большого Брата на большом экране — при этом в точности перерисована культовая сцена двухминутки ненависти из фильма 1984 года.
Игра Beholder представляет собой большую отсылку к сабжу.
Игра Papers, Please! — то же самое. В качестве совсем уж тонкой пасхалки — в руководстве игрока код ISBN тот же, что и у английского издания «1984».
В 1984 году в Омске на развалинах групп «Посев» и «Иван Морг и мертвяки» основана куда более перспективная «Гражданская оборона». Но скорее всего это просто совпадение.
В 1984 году родился Паша Техник. Возможно, это тоже просто совпадения.

Тропы[править]

Кодификатор[править]

Большой Брат следит за тобой (Старший Брат вас видит).
Двоемыслие — «говорить ложь и верить в неё».
Мыслепреступление.
Нелицо.
Новояз.
Взлетная полоса № 1.
Комната 101.

Прочие[править]

Америка захватит мир — ну или хотя бы его немалую часть.
- Медведь снова зол — как бэ Евразия это бывший СССР. Возможно, это не столько Европа и Азия (для Азии есть Остазия), сколько Европа и Россия.
- Китай захватит мир/Япония захватит мир — кто из них Остазия, так и непонятно.
  - Судя по карте, прилагаемой к роману в Википедии, они теперь единое государство. Кто из них кого «съел» — вопрос открытый (хотя, больше, конечно вероятность, что Китай, ибо Япония на момент написания романа уже несколько лет как скукожилась до своей первоначальной территории, плюс ей ещё и запрещено было иметь собственную армию, а в Китае же, наоборот, в ту пору уже подходила к концу гражданская война, в горниле которой и выковалась военная мощь КНР, позволившая ей уже через несколько лет после написания романа начать активно вмешиваться в Корейскую войну).
  - Согласно тексту книги, для названия идеологии Остазии используют именно китайское слово.
Бессмысленная война — между ими тремя. По одной из версий. Книга же Голдстейна её описывает как типичную войну по контракту.
Борец за нравственность — организация «Молодежный Антиполовой Союз». Ибо сексуально свободный и раскрепощённый человек не будет направлять свою агрессию на врагов Партии.
Все преступления одинаковы: в Океании только один вид преступления — мыслепреступление, остальное — его разновидности.
Газлайтинг — основной modus operandi, с помощью которого контролируется Внешняя Партия. Официальная информация постоянно ретконится, а противоречить ей запрещено, поэтому члены учатся беспрекословно доверять слову Внутренней Партии, а не своим собственным глазам и ушам.
Городские трущобы. Хотя громко называть эти районы Лондона трущобами не стоит.
Госбезопасность — Полиция Мыслей. Классика.
Закадровая война — все войны в этом мире.
Зло ради самого зла: «Партия стремится к власти исключительно ради неё самой. Нас не занимает чужое благо, нас занимает только власть. Ни богатство, ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье — только власть. Чистая власть».
Знаменитая завершающая фраза — «Сорок лет ушло у него на то, чтобы понять, какая улыбка прячется в чёрных усах. О жестокая, ненужная размолвка! О упрямый, своенравный беглец, оторвавшийся от любящей груди! Две сдобренные джином слезы прокатились по крыльям носа. Но всё хорошо, теперь всё хорошо, борьба закончилась. Он одержал над собой победу. Он любил Старшего Брата».
Зомбоящик — телекраны, с которых денно и нощно ведётся промывка мозгов до потери ~~пульса~~ способности самостоятельного мышления и которые невозможно выключить (если только вы не из Внутренней партии). И вишенкой на торте: даже если ты не смотришь на телекран, телекран смотрит на тебя! (И не факт, что внутренние партийцы от этого застрахованы, скорее всего — наоборот).
Казнь зверями — пытая Уинстона Смита, О’Брайен обещал посадить ему крысу на лицо: он знал, что крысы — самое ужасное для героя. Шанс выжить оставался… Хотя до исполнения угрозы дело не дошло.
Кармический Гудини — О'Брайен в частности и Партия вообще. Хотя, с другой стороны, приложение о Новоязе написано уже в прошедшем времени, намекая на то, что новояз ушел в прошлое вместе с Партией… Но это не значит, что умный человек не сумел войти в доверие тем, кто пришел Партии на смену. Или что не прошло лет триста, так что О’Брайен спокойно скончался в своей постели.
Лектор Ганнибал — О’Брайен. Его лекции Ганнибала в адрес Уинстона Смита посвящена вся 3-я часть.
Мир-помойка, причём безысходность и безнадёга пробивают асфальт.
Моральный тупик — в застенках Министерства Любви Уинстон последовательно теряет все свои опоры и в итоге не просто лишается мятежных убеждений, а превращается в пустую оболочку, наполненную идеями ангсоца. С прикрученным фитильком и обоснованием: это всё же был не честный спор, а промывание мозгов, но элементы, обращённые к рассудку, в действиях О’Брайена тоже были (эпизод с сжиганием газетной вырезки).
На тебе! — сам роман одно большое «На тебе!» в сторону режимов, которые Оруэлл считал «тоталитарными», в первую очередь Советского Союза^[2], а также своеобразный ответ роману «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли.
Наглая ложь/Диссонирующее имя — названия министерств. Министерство Мира занимается войной, но в концепции ангсоца война — это мир. Министерство Правды занимается лживой пропагандой, но в мире победившего двоемыслия правдивой считается именно пропаганда, а не объективная реальность. Министерство Любви занимается преследованием инакомыслящих и пытками, но для жителей Океании оно прививает отступникам любовь к Большому Брату. Министерство Изобилия, ответственное за бедственное положение экономики, само имеет право решать, что и для кого есть изобилие. Так что диссонирующие эти названия только для читателя.
Назван в честь знаменитости — Уинстон Смит.
Несчастливый конец.
- Открытый финал — в приложении виднеется намёк на уход Партии вместе с новоязом на свалку истории.
Ненадёжный рассказчик: существуют ли другие страны, кроме Океании, и если да, то точно ли вечно воюют? Действительно ли Океания контролирует заявленные территории, или её власть распространяется только на Британию, и то не всю? Братство и Гольдштейн — это настоящее сопротивление или фикция, заманивающая диссидентов в сети Полиции Мыслей? Продолжил ли существование режим «ангсоца» или ушёл в прошлое (на что намекает прошедшее время и нормальный английский язык, а не новояз, в Приложении)? Кто знает, особенно учитывая, что Слова Божьего по данным вопросам уже не допроситься?
Пейзажное гуро — Лондон выглядит максимально угрюмо, дома десятилетиями не ремонтируются. Над всем возвышаются четыре 300-метровые пирамиды Министерств Мира, Любви, Правды и Изобилия — чтобы психологически давить на людей. Вне Лондона расположены мёртвые земли.
Персонаж-призрак — Голдштейн, которого ритуально ненавидят на двухминутках ненависти.
- И Поручик Киже — «героически погибший» товарищ Огилви, идеальный гражданин Океании. Был вымышлен Уинстоном Смитом, когда потребовалось чем-то заменить информацию о члене Внутренней Партии, которого перевели в разряд нелиц. Впрочем, Большой Брат и Гольдштейн могут быть как настоящими людьми, так и тоже выдуманными в целях пропаганды.
Прозрение равносильно освобождению — субверсия. Уинстон Смит уверен, что знание истины о прошлом в Океании освобождает, но против технологий промывания мозгов Министерства Любви оно абсолютно бесполезно.
Псевдомилый злодей — О’Брайен.
Пытки — это серьёзно. Уинстона довели до такого состояния, что он почти разлагался заживо.
- Пытки ломают личность. Да ещё как!
Секс — это плохо — для партийцев любые половые контакты, не ставящие цель зачатия ребёнка и доставляющие удовольствие женщине, являются вне закона. Для пролов в этом плане законы несколько мягче, а проституция и порнография негласно даже поощряется.
- В «среднем классе» для заключения брака требуется разрешение Партии. Если будущие супруги друг другу нравятся — разрешения им не видать.
Сексот — Чаррингтон.
- Кроме того, детей поощряют следить за своими родителями и «в случае чего» сообщать в Полицию Мыслей.
- Да и Джулия, если подумать, вполне могла оказаться секретным агентом-провокатором. По крайней мере, английский фильм 1984 года оставляет такое впечатление...
Серьёзная мина — плохой человек — Партия шутить не любит. «Не будет иного смеха, кроме победного смеха над поверженным врагом» (О’Брайен). Никто никогда не шутил над Партией, перед нею только благоговеют. Нет, правда, никто и никогда. Имярек, говорите, однажды написал памфлет? Не знаем такого. По всей видимости, его никогда не существовало, так как же он мог что-либо написать?
Сопротивление — Братство во главе с Голдштейном. Хотя оно и является приманкой для несогласных. А может, и нет…
Табуретовка — джин «Победа» для членов внешней партии. Ещё один способ подчеркнуть отстойность жизни в Океании.
- Плох до последней капли — кофе «Победа». Планку качества понизили специально, чтобы гражданам хуже жилось.
Так грубо, что уже смешно — абсурдно-кроваво-мясные новостные передачи вызывают у партийцев только гомерический хохот.
Топливо ночного кошмара — особенно третья часть книги. Благодаря ей к жанру книги можно спокойно приписать «хоррор».
Умереть самим собой — как бы Уинстон ни мечтал умереть свободным, в последнюю секунду перед пулей в затылок выкрикнув словопреступление, но на конечный момент он искренне любит Старшего Брата.
Участь хуже смерти — попадание в Минилюб.
Шоу внутри шоу — вся книга Гольдштейна, по сути, эссе о тоталитаризме.
Что это было? — как О’Брайен догадался, что самый страшный кошмар Уинстона — крысы?
- Вообще-то он сам этот страх озвучил, когда разговаривал с Джулией в той самой комнате, где их взяли, то есть насквозь прослушиваемой комнате^[3]

– Что там такое? — с удивлением спросил он.
— Крыса. Из панели, тварь, морду высунула. Нора у ней там. Но я её хорошо пугнула.
— Крысы! — прошептал Уинстон. — В этой комнате?
— Да их полно, — равнодушно ответила Джулия и снова легла. — В некоторых районах кишмя кишат. А ты знаешь, что они нападают на детей? Нападают. Кое-где женщины на минуту не могут оставить грудного. Бояться надо старых, коричневых. А самое противное — что эти твари…
— Перестань! — Уинстон крепко зажмурил глаза.
— Миленький! Ты прямо побледнел. Что с тобой? Не переносишь крыс?
— Крыс… Нет ничего страшней на свете.

— Вот так!

Что за фигня, герой? — При встрече Уинстона с О’Брайном был такой диалог:

^[4] Это так у нас воспринимается положительный борец с режимом?

- К слову, этот разговор записывался, Уинстона потом спросили за базар, в заключении.

П. С[править]

Джеймс Бонд ведёт Минну Гаркер на исторический траходром