Нескончаемая революция

Есть у Революции начало,
Нет у Революции конца!

— Юрий Каменецкий

Революция хороша поначалу, пока летят головы тех, кто наверху…

— Бог-император Лето II Атрейдес знает в этом толк

Эпик кавер «Нет у революции конца!»

Началась революция, произошёл переворот и правительство сменилось. Но вот только спустя некоторое время это новое правительство скатывается до уровня старого. Ведь замена людей в кабинетах вовсе не означает изменений сути этих людей. Государство де-факто возвращается к тому же состоянию, что и до революции. В запущенных случаях это приводит к следующей революции, а в крайне запущенных — к циклу революций, отдалённо родственному жизненному циклу империй.

Почему же это происходит? Всё просто. Какими благими намерениями не были бы движимы революционеры, они легко забывают о них, почуяв и распробовав привилегии своего нового положения. Данную черту человеческой натуры ёмко описывает афоризм 19-ого века:

Power tends to corrupt, and absolute power corrupts absolutely.

— J. Dalberg-Acton

Недаром Луций Квинкций Цинциннат, добровольно вернувшийся на родную ферму, является полулегендарным персонажем. Люди же реальные в подавляющем большинстве случаев первым делом займутся укреплением новообретённой власти, затем — выяснением того, кто же наиболее предан делу победившей революции (именно на этом этапе традиционно пожирающей своих детей), затем — да хотя бы попытками экспорта революции. Нищие же и бесправные, чьи непоколебимые права и свободы были пафосно начертаны на флагах революции, в подавляющем большинстве так и остаются нищими и бесправными, да и кровавую цену революции не преминут возложить на их плечи. Само собой разумеется, что в такой ситуации может (пусть и не сразу) найтись тот, кто решит, что он сможет произвести истинную революцию. Или контр-революцию. Или реставрацию монархии «божьей милостью», не суть важно. Главное, что дряхлым революционерам стоит опасаться… молодых революционеров.

Под данный троп подпадают не только те произведения, где революций много, но и те, где произошёл хотя бы один шаг цикла ситуаций «несправедливое государство» — «революция» — «такое же несправедливое государство».

Пятиминутка реализма

Если читатель, прочитав написанное выше воспылал праведным гневом и вопрошает «то есть вы хотите сказать что революции — бессмысленны?», или, что гораздо лучше, «вы считаете что революции ущербны из-за природы человека — а вы философию вообще учили?», этот раздел для вас. Да, в мире всегда существовали и будут существовать люди, равнодушные к власти, видящие в ней лишь инструмент для достижения целей. Каких именно — это уже другой вопрос, равно как и причины обладания этих людей таковым качеством. Во-первых, это потомственные короли. Да-да, короли — для кого-то это покажется откровением, но на одного Людовика Четырнадцатого приходится около сотни реально мощных королей, которые не занимались исключительно балами и развратом. Идеи и устремления у них были само собой, различные — кто-то взвалил на себя крест выкатывания из глубокой задницы страны, уроженцем которой он не был (Вильгельм Оранский, король Англии), на кого-то свалили крест взятия Иерусалима (Фридрих II, император Священной Римской Империи, то есть Германии) и он его таки взял, причем без боя, кто-то посвятил своё правление развитию искусств и наук, кто-то занимался кроухантингом кто-то вообще был ремесленником (Людовик XIII мог обойтись без слуг, ибо был натурально и швец и жнец и кузнец). В силу воспитания, эти люди — по большому счету — не воспринимали власть как что-то за что нужно держаться обеими руками, и правили опираясь на госаппарат. Проблема в том, что короли революции практически никогда не устраивали (во-первых потому что когда король свергает республику — это контрреволюция, во-вторых потому что когда король свергает короля — это переворот, в третьих истории с натяжкой известен только один случай когда монарх сделал нечто вроде революции со сменой строя — Михай I, король Румынии, вывел оную из второй мировой и заменил строй на социалистический, за что заработал кликуху «король-комсомолец», его коллеге из Манчжурии Пу И повезло меньше — он о социализме узнал уже отсиживаясь в санатории НКВД после того как Красная Армия освободила Манчжурию от Квантунской армии. Кстати был отпущен на все четыре стороны. Кстати сказал что если бы он узнал раньше о такой крутой штуке как коммунизм, то взялся бы за её строительство сам).

Кто ещё? Реально идейные люди, всю жизнь положившие на борьбу с тиранией, но немного не в том смысле что бегали по лесу с топором и грабили тиранские обозы, а те кто обосновывали причины, почему власть тирана — это плохо, и что именно нужно сделать после его свержения. Именно эти люди, бывшие зачастую романтиками, были верны идеалам революции до самой своей смерти, порой даже не дождавшись революции как таковой. Их сменяли фанатики, то есть как раз те кто непосредственно брались за топор и выпиливали тирана, руководствуясь трудами идеалистов. Фанатика, верующего в правое дело, не важно какое, переубедить или развратить — практически невозможно, а потому когда они приходят к власти, то начинают осуществлять реформы, используя для этого взятую с боем власть и кредит доверия народа, жаждущего перемен. Кредит доверия обычно тратится на преодоление сопротивления сторонников предыдущей власти, и тут уже как повезёт. Как правило, если вместо следования методичке, революционеры начинают шевелить мозгом, и как минимум подбирать компетентных исполнителей для внедрения своей программы, то всё заканчивается хорошо (см. о том как Бухарин, Троцкий и Сталин работали на революцию). Но если вместо этого они начинают копировать чей-то опыт, импровизировать без малейшего понимания матчасти и так далее — всё заканчивается плохо (см отжиги товарища Мао Цзэдуна).

Вот в принципе и всё. Теперь, перейдем к нескончаемой революции.

На данную тему неоднократно высказывался некто Троцкий, который опираясь на труды Маркса заявил, что дескать, нужно сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти по всей Земле. Практическим воплощением оной была постановка революции в качестве одной из статей экспорта СССР, она предсказуемо нарвалась на заградительные пошлины и стоила немеряно бабла, приведя к довольно спорным результатам. Проблема в том, что поставив во главу угла именно революцию, мало кто задумывался о том как они будут решать проблемы, доставшиеся им в наследство от предыдущей власти. Вот например, давайте на секунду представим, что Троцкий воскрес в Мексике и успешно экспортировал Революцию за границу, то есть в США. Страшный сон капитализма сбылся — красный флаг над Манхэттаном реет. А что дальше? В США есть нерешенные вопросы касающиеся расизма, есть 47 гендеров, есть дичайшая и упоротая необразованность большей части населения, есть бремя гегемона, поддерживающее погрязший в долгах бюджет и это только в первом приближении. Ситуация каждой страны непохожа на ситуацию в любой другой. То что годится для Зимбабве не прокатит в Сомали. То что прокатит в Мексике — не прокатит в Колумбии. Разработать единый план невозможно, отсутствие плана по изменению жизни общества неминуемо приведут к контрреволюции (о которой Троцкий тоже много чего писал) отсюда проистекает второй подход к снаряду.

Мао Цзэдун. Идея, в первом приближении, была неплохой. Вместо детального плана преобразования общества методом «слома духовных скреп», он предпочел гнуть общество в ином духе: «а давайте мы будем собирать мнения народа о том что нужно сделать, отрезать откровенно идиотские, маргинальные и регрессивные, и транслировать всё назад в виде программы Партии?». Звучит неплохо, это своего рода искусственное нарушение симметрии между правым и левым курсом, благодаря чему маятник не качается туда-сюда как в Венесуэле, а зависает, указывая на поступательный прогресс. Однако для того чтобы всё заработало как надо, нужно чтобы народ был образованный и что более важно, ставящий интересы всех важнее собственных. До сих пор вот эта вот фраза очень большим количеством политиков, пытающихся построить «социализм с национальной спецификой» понималась именно как та самая национальная специфика, что неверно: это приводит к возникновению прослойки националистов, и к попыткам национального капитала подраться с другим национальным капиталом. В общем, если не верите, спросите у Ататюрка и Сунь Ятсена, чем у них закончилось дело. до сих пор тепло вспоминающие Ататюрка турки построили упоротую националистическую диктатуру; фанаты Сунь Ятсена построили упоротую националистическую диктатуру, причем поскольку в Китае наций много, началась эпоха варлордов, в которой китайцы победили Синцзянь на выходе же получилась формально косплеящая СССР мелкобуржуазная националистическая сверхдержава. Болезнь оказалась заразительна, и потому получился сабж — даже если исповедующие национал-социализм приходят к власти, они всегда оказываются хуже тех кто был у власти до них.

При этом, когда кто-то пытается совершить революцию, и у него это удается — его страна тут же оказывается в окружении тех кто не желает чтобы нечто подобное повторилось у них — этому свидетельствует опыт и Франции и России и Китая — из тех у кого получилось — а также бесчисленное множество тех у кого ничего не вышло в том числе благодаря чьей-то волосатой лапе (Чили для тех кто забыл: попытки Альенде замутить в Чили социализм напоролись на нежелание США получить ещё одну социалистическую державу, в результате им немножко помогли с воцарением Пиночета). Таким образом революция победит тогда и только тогда, когда стран-консерваторов на карте не останется вовсе, иначе начнется война правок и откатов. Но, допустим, всемирная революция, о которой так долго говорили Маркс и Троцкий, свершится. Что тогда? Тогда одно из двух — либо новое правительство решит все проблемы мира (во что слабо верится), либо недовольные вспомнят о своей национальной идентичности, и начнут воевать против глобализации и интернационализма, устраивая восстания и национально-освободительные движения, которые придется подавлять силой, и в тот момент когда эта самая сила и политическая воля закончатся — наступит балканизация и всё вернется на круги своя до новой попытки замутить мировую революцию. Если смотреть под таким углом, то революционный процесс в мире реально нескончаем.

Почему же так происходит? Ну, очевидно, потому что автор утверждения о том что революционеры начинают междусобойчик, выясняя кто из них труЪ, плохо знает историю: они выясняли не кто из них труЪ, а имели разные взгляды на то что нужно делать, и в силу умения делать революции, пытались провернуть её против того кто был у руля, это раз (отсюда первый вывод: никаких коалиционных правительств, мнение должно быть только одно, а все у кого мнение иное диссиденты — отправляются в ГУЛАГ — это замедлит контрреволюцию). Далее, следует помнить ещё и о том что человек смертен. Если человек полжизни потратил на революцию, то на осуществление позитивных преобразований в обществе у него остается не так уж и много времени — и зачастую найти преемника который бы обеспечил преемственность курса довольно сложно (например, если Ленин и согласился бы с тем что Сталин — который вполне-себе ленинист, что бы о нем не говорили — то вот Сталин никогда б не согласился на кандидатуру Хрущева, он скорее расстрелял бы ещё один съезд в полном составе), и вот тут наступает самый опасный момент (а не тот где революция пожирает свой хвост) — перерождение. Это означает, что пришедшие к власти после того как вожди революции сошли с арены, начинают следовать не целеуказующей программе, а чему-то другому. Кстати, это — также распространенная проблема королей, с которой как только не боролись (преторианцы например) — но как бы не боролись, очень часто бывало так что следующим монархом становился кадр, разворачивающий политику государства на 180. Вот только если короли разворачивали в основном международную политику, оставаясь более-менее последовательными во внутренней, то в случае с пост-революционным правительством начинается полный разброд и шатания — оно может упарываться по соревнованиям (Хрущев), или по нефти (Брежнев), но главное — в дело вступает такая штука как Железный Закон Олигархии. Он гласит что любая форма правления (не важно, демократия или автократия) в конечном счете вырождается во власть немногих, то есть олигархию, потому что находящиеся у власти постепенно дубеют, и противятся любым изменениям которые могут пошатать стабильность™, и уйти лично их из власти. Вот об этом, очевидно, автор основной части статьи и говорил. Однако против этого существует средство, о котором почему-то умалчивают, и это средство называется «принудительная ротация кадров», некий эквивалент бетономешалки, не дающей старцам превратиться в бетонные бюсты. Как-то отсутствие льгот для правителей и чиновников, невозможность назначать себе зарплату, срока от 25 лет без права переписки до пожизненной с конфискацией за взятки и всё такое прочее, никакого судебного иммунитета, возможность вкатить импичмент в пару кликов и народный контроль за тем чтобы правительство вело себя прилично. С последним всё особенно плохо, так как не смотря на то что формально у народа есть право свергать тиранов буде те проберутся во власть, пользоваться им никто не даст, а осмелившихся ждет суд за терроризм. И это — общемировая практика. Иными словами, в деле защиты своей власти и собственности мировые тираны имеют единство — а те кто пытается им противостоять — напротив, разъединены национализмом. Это должен был попытаться преодолеть Интернационал, но не смог.

Следствием вышесказанного является точка зрения, согласно которой гарантом соблюдения конституции должен являться вооруженный народ, состоящий из граждан, а не из обывателей (граждане — это люди достаточно компетентные для того чтобы разбираться в том что творит правительство, и активно участвующие в политическом процессе, обыватели — некомпетентные, политически индифферентные жители страны, то есть «болото»). Однако это во-первых затормозит активную реформаторскую деятельность и активизирует популизм (потому что ни один правитель в здравом уме не будет протаскивать нужные, но болезненные реформы опасаясь получить на выходе бунт), а во-вторых может привести вместо нескончаемой революции к нескончаемой гражданской войне.

Клим Саныч тонко утрамбовывает весьма наивную форму цинизма в защиту очередного отмирания очередной формации.

Так и что в итоге? А в итоге мы имеем историческую данность — революционный процесс в мире действительно нескончаем — за одной революцией — технологической — неприменно следует революциая социальная, меняющая структуру власти и общественный строй на более подходящий, и обратный откат невозможен, возможно лишь временное торжество контрреволюции, которая будет ослабевать и истончаться. Процесс преобразования мира может занять сотни лет, так что пусть вас не смущает иллюзорность силы отжившего, загнивающего режима, ибо прогресс в конечном счете победит и человечество во всём мире станет единым целым, перемолов в плавильном котле культуры и нации в нечто новое. И это будет лишь началом, Пасуорти!

Примеры

Мифология и фольклор

• Есть легенда о том, как Дион, тиран Сиракуз, услышал молящуюся за его здоровье старушку. На вопрос о причине такой молитвы старушка ответила: «Я уже пережила трёх тиранов, и каждый был хуже того, кто был до него».
• Как вариант предыдущего, существующая (особенно в госорганах) поговорка «Берегите начальника: новый будет хуже!». Не совсем революция, но все же.

Литература

• О. Генри, «Короли и капуста» — в банановой республике Анчурия «эль президенте» меняются регулярно, но только таким путём.
• Евгений Замятин, «Мы» — такова позиция I-330: как не существует последнего числа, так не может и быть последней революции.
• Дж. Оруэлл:
  • «Скотный двор» — аллегория на современную автору Советскую Россию, где вожди революции — свиньи — начали с того, что все равны; потом добавили, что «некоторые равнее», и закончили тем, что вернулись к статусу-кво.
  • 1984 — Гольдштейн описывает общество как находящееся в постоянном цикле революций среднего класса руками пролетариата, с повторением схемы спустя десятилетия / века. Партия Океании лишь стремится предотвратить очередной шаг этого цикла.
• Ф. Герберт, «Дюна» — Пол Атрейдес освободил фременов Арракиса от власти Падишаха-Императора, чтобы самому оказаться Богом-Императором, чьим именем уже гордые фремены понесут очередной джихад через галактику.
• Роберт Хайнлайн, «Кот, проходящий сквозь стены» — за 120 лет, прошедшие с Лунной революции 2076 года («Луна — суровая хозяйка»), режим планомерно колеблется от анархии до всепоглощающей бюрократии…
• Терри Пратчетт, Плоский мир:
  • Так изначально задумывалась структура власти Анк-Морпорка. После очередного переворота и смены Патриция, настоящие хозяева города, мастера гильдий и главы знати, оставались на своих местах. Пока Патрицием не стал Ветинари, которого интересует не власть, а контроль…
  • Ринсвинд, волею Судьбы попавший в Агатную Империю во время восстания, рассказывает повстанцам, что планируемое ими «справедливое» правительство ничем, кроме названий должностей, от текущей власти не отличается.
• Дж. Мартин, «Песнь Льда и Пламени»:
  • Выродившаяся (физически) династия Таргариенов свергнута сговором знати, и на престол восходит Баратеон. Вырождающаяся (морально) династия Баратеонов свергнута сговором знати, и на престол стремится взойти принцесса (а также, возможно, принц) Таргариенов.
  • Дейнерис захватила Астапор, сменила правительство и освободила рабов. Рабы свергли правительство в пользу нового тирана, восстановившего рабство и обратившего в него предыдущих рабовладельцев. Соседний полис, Юнкай, напал на Астапор, ввергнув город в кровавый хаос, в котором жизнь освобождённых Дейнерис рабов хуже, чем в рабстве до её вмешательства.
• Карина Шаинян, «Долгий путь на Бимини» — хотя роман вовсе не об этом, но мимолётная характеристика стран, «где революции давно стали национальным видом спорта», проскальзывает. Карибский бассейн такой Карибский.
• «Хроники странного королевства» — Мистралия, чистейший дистилированный эталон. Как двадцать лет назад Орден Небесных Всадников сверг королевскую власть, так и началось — находятся «знающие как лучше», организуют переворот, берут власть, находятся недовольные уже ими и так далее. Наконец к власти пришел законный правитель, чудом уцелевший наследник той самой королевской семьи — но у него тоже появились свои «политические оппоненты»!
• Михаил Успенский, «Чугунный всадник» — внутримировой пример: книга-пародия на латиноамериканскую литературу (годами пятью позже сказали бы «на сериалы», но на момент издания на просторах Необьятной из сериалов знали разве что «Рабыню Изауру»).
• Андрей Валентинов, «Дезертир» — про Великую французскую революцию.
• Виталий Забирко, «Везде чужой»:

Петруз был идейным борцом. И бескорыстным. Никогда он не приближался к руководству каких-либо партий, хотя попеременно и состоял в боевиках почти всех оппозиционеров. Детство своё он встретил на баррикадах новодемократов, когда одряхлевшая клика республиканцев попыталась свергнуть Президента и восстановить свой режим. Тогда новодемократы победили, хоть и вышли с голыми руками против танков. Юность он провёл уже на баррикадах соцнародников. Они тоже вышли с голыми руками против танков, но потерпели поражение, потому что танки новодемократической власти уже стреляли. Когда к власти всё же пришли соцнародники, он ушёл к постреспубликанцам, затем, при очередной смене правительства, — к демосоциалистам. Всю свою жизнь Петруз находился в оппозиции. Он по-прежнему свято верил в лозунги о счастье, свободе, равенстве, благоденствии и процветании, но теперь к обещаниям этих свобод оппозиционными партиями, рвущимися к власти, уже относился скептически и брал в руки оружие не ЗА тех, кто пробивал себе дорогу наверх, а ПРОТИВ стоящих у руля государства. Раз десять он оказывался за решёткой, как антигосударственный элемент, и столько же раз выходил на свободу как герой сопротивления очередному свергнутому деспотическому режиму. Петруз словно олицетворял собой антипода Президента, который приветствовал любую новую власть, твердя, что это хорошо, что именно так демократия ширится и процветает, что именно такими путями и должна идти Перелицовка общества, и что именно так он её и намечал, и что это есть благо.
[…]
Разуверившись в чистоте помыслов очередных претендентов на престольную власть и придя к неутешительному выводу, что сменой правительства святых истин не достигнешь, он [Петруз] занялся установлением справедливости, как сам её понимал, снизу. «Свинью нельзя научить вытирать рыло салфеткой после еды, — горько сказал он как-то Таксону, — но чистить свинарник просто необходимо». И он занялся чисткой. Искушённый в политике, он пришёл к выводу, что изменить человека к лучшему можно только воспитанием нового поколения на святых истинах, но, не видя силы, способной на это — слишком уж низменными устремлениями руководствовались все партии, рвущиеся к власти, — Петруз обратился к откровенному экстремизму. Прекрасно сознавая, что не в его силах изменить мораль общества, он занялся единственным делом, которое умел, определив себя на роль биологического санитара в экологической нише человека. Чистку общественного дна от отребья общества — карманников, сутенёров, торговцев наркотиками, рэкетиров — он вёл жёстко и беспощадно.

• Евгений Прошкин, «Слой»/«Слой Ноль» — нечто подобное. Есть дофига миров, и они постепенно гибнут, перекидывая некоторых (ничего не понимающих) обитателей в их тела в каком-нибудь из параллельных миров… В первой книге вроде как перманентная революция, во второй — попытки навести хоть какой-то порядок и возглавить.
• Роберт Силверберг, «Как хорошо в вашем обществе» — режим главгероя свергла «хунта». Причём сам он то сообщает читателю, что к власти на планете пришёл революционным путём… а то оказывается, что его папаша тоже был правителем этой же планеты.

Кино

• «Дорогой диктатор» — титульный персонаж (пародия одновременно на товарища Фиделя и товарища Кима 3.0) — профессиональный (и наследственный?) революционер… Свергнутый взбунтовавшимися массами… И вернувшийся продолжить революцию.
• Сорвиголова (2015): Сорвиголова сотоварищи успешно разрушили мафиозный синдикат Амбала (Уилсона Фиска), что привело к образованию / иммиграции новых банд. Новые банды были арестованы / уничтожены Сорвиголовой, Электрой и Карателем, что позволило «откинувшемуся» Амбалу возродить свой синдикат на безвластье.
• Расширенная Вселенная Звёздных войн — кто бы ни господствовал в определённый момент в Галактике, джедаи или ситхи, всегда найдётся недовольные, которые захотят их свергнуть. С прикрученным фитильком, поскольку между этими революциями иногда проходят достаточно длительные периоды мира.

Телесериалы

• Доктор Кто — Доктор, пытаясь переубедить лидера сопротивления Зигонов от революции, выдаёт речь:

Доктор: Чего именно вы хотите?
Бонни: Войны.
Доктор: А. Точно. А после её окончания? Когда мир будет свободен от человечества, на что он будет похож? Ты знаешь, задумывалась над этим хоть чуток? Поразмыслила? Ведь сейчас ты очень близка к своей цели. На что это будет похоже? Нарисуй мне картинку. Вы будете жить в домах? Вы будете ходить на работу? Будут ли у вас праздники? О, будет ли у вас музыка? Думаешь, людям разрешат играть на скрипках? А кто их будет делать? Ну? О, ты не знаешь верно? Потому что как любой другой капризный ребёнок в истории, Бонни, на самом деле ты не знаешь, чего хочешь. Так что позволь задать вопрос о твоём новом мире. Когда вы убьёте всех плохих парней. И когда всё станет идеально, честно и справедливо, когда всё будет именно так как вы хотели. Что станет с такими как ты? Со смутьянами. Как вы защитите свою революцию от следующей?
Бонни: Мы победим.
Доктор: О, в самом деле. Ну может быть, может быть, вы и победите. Но никто не остаётся победителем навечно. Колесо продолжает крутиться. Так что прошу, прерви этот цикл.

— эпизод «Преображение Зигона»

Аниме и Манга

• Code Geass: Лелуш, добившись своей цели, становится тираном ещё худшим, чем его отец Чарльз. При этом задачей наиболее верных людей становится не только превращение имени и памяти Лелуша в концентратор ненависти, но и установление более гуманного мирового порядка. Что мешает ему заняться этим лично, а не перекладывать на несостоявшихся апокалиптических маньяков и солдафонов — загадка авторский беспредел и халтура сценаристов, под конец второго сезона конкретно исписавшихся.

Видеоигры

• Dishonored — лоялисты начинают с того, что хотят убрать нелегитимного лорда-регента и посадить на трон Эмили. Затем Хевлок делает поворот налево и становится подобным Регенту, взяв власть в свои руки и ведя себя подобно тому, с кем игрок разобрался. А если уровень хаоса большой, то Эмили взойдя на трон, будет хуже их обоих. А во второй части нарисуется еще один претендент на трон, с готовым заговором.
• Papers, Please — если EZIC победит, то судя по намёкам внутри игры, скатится к уровню свергнутого ими правительства.
• Starcraft — единственная разница между Конфедерацией Человечества и Терранским Доминионом — Доминион демократией даже не прикидывается. Как подмечает Рейнор, «как будто ещё вчера Арктур (Менгск) был повстанцем-идеалистом, а сегодня его слово — закон, а мы — преступники.» После чего на смену Доминиону приходит Директорат Единой Земли, и оказывается, что терраны в секторе Корпулу по меркам Земли были… диссидентами!
• Tropico — именно так аватар игрока пришёл к власти на очередном шаге цикла революций в банановой республике, и так при неудачной игре его могут оттуда и вынести.

Настольные игры

• Pathfinder — Гальт. Вот уже несколько десятков лет в этой стране переодически происходит очередная революция, в результате которой свершается власть, получившая её от прошлой революции. Авторы сеттинга явно вдохновлялись историей Франции.

Музыка

• «Есть у революции начало» (слова Юрия Каменецкого — см. эпиграф, музыка Вано Мурадели).
  • Также весьма душевно озвучено Иваном Барановым (каковой, впрочем, уже давненько переметнулся от пламенных революционеров в скрепные монархисты). Баранов — широко известный в узких кругах исполнитель лево-революционных песен (по состоянию на начало двухтысячных), также участник группы «Эшелон»; позже вроде как радикально сменил радикально-революционные убеждения на радикально-консервативные… Харчиков, «28 панфиловцев», «Красные Звёзды», «Агрегат» — из этой самой тусовки.

Реальная жизнь

Перманентная революция, в том смысле, какое Маркс дал этому понятию, значит революция, ни мирящаяся ни с одной из форм классового господства, не останавливающаяся на демократическом этапе, переходящая к социалистическим мероприятиям и к войне против внешней реакции, революция, каждый последующий этап которой заложен в предыдущем и которая может закончиться лишь с полной ликвидацией классового общества.

— Л. Троцкий «Перманентная революция»

• Понятие «Мандат Неба» в китайской культуре. Считается, что любая династия правит до тех пор, пока не лишится божественной поддержки. Лишение / обретение этого права на власть выражается как в природных форс-мажорах, так и в событиях, подозрительно похожих на разумные признаки некомпетентности властей, например массовый голод, успешное вторжение варваров или успешное крестьянское восстание. Соответственно, наивернейшим признаком обретения божественной поддержки является успешный захват власти!
  • Как правило, каждая новая династия исправляла наиболее вопиющие ошибки предыдущей, после чего период благополучия сменялся кризисом перенаселения и очередной сменой «избранников Небес».
• Франция же! Почти целых сто лет регулярных принудительных смен режима начиная с 1789 года, да и последовавшие времена Третьей и (после Второй мировой) Четвёртой республик политической стабильностью не отличались.
• Перманентная революция, о которой мечтал Троцкий (см. цитату). Чтобы революция длилась и длилась с постоянным избиением постоянно нарождающихся классовых врагов.
• «Огонь по штабам», объявленный председателем Мао в ходе его культурной революции. Лозунг первоначально обозначал «критику ревизионизма и бюрократии», и под эту идею хунвейбины и цзаофани силой снимали с должностей местных чиновников, чем ввергли страну в хаос. Кульминацией хаоса стало создание жителями города Ухань (муа-ха-ха!) отрядов самообороны для защиты от бесчинства враждующих группировок. Направленные на усмирение «контрреволюционных группировок» войска вошли в город и разгромили как местные партийные органы, так и организации хунвэйбинов и цзаофаней, поддержав «миллион героев» — около 500 000 местных жителей. При этом генерал Чэнь Цзайдао проигнорировал прямые приказы из Пекина, чем вызвал по свою душу несколько дивизий. После первой угрозы «федералов» применить огонь Чэнь Цзайдао немедленно сдался. Хотя его самовольные действия были осуждены, это было первым опытом применения армии для наведения порядка, что в дальнейшем позволило свернуть политическую активность масс, а к 1969 году ликвидировать хунвэйбинов.
• Из России странами, живущими в таком состоянии, могут показаться Киргизия и Украина, поскольку в обеих с начала XXI века было аж по две цветных революции — в 2005 и 2010 в Киргизии и в 2004 и 2014 в Украине.
  • Для обеих стран характерен географический раскол (на запад-восток для Украины и север-юг для Киргизии), так что революции сводятся к силовому выбиванию представителей кланов из одной половины страны представителями из другой.
  • В Киргизии прежняя нестабильность сильно ослабла, после того как в 2010-е ежегодно бунтующий народ стал ездить на заработки в Россию (до свержения власти не каждый год доходило, но подобия майдана происходили несколько раз в год). Но в 2020 году протесты в третий раз вынудили президента уйти в отставку.
• Египет. После убийства Анвара Садата пост президента занял вице-президент Хосни Мубарак. «Арабская весна» 2011-го позволила армейской верхушке свергнуть коррумпированной военизированной диктатуры Мубарака и объявить о демократизации. В 2012 г. президентом был выбран Мухаммед Мурси из организации «Братья-мусульмане», он «убрал» многих армейцев и начал переход к теократической диктатуре. Начались протесты, армейцы свергли Мурси, и страна вернулась к прежнему состоянию, а он сам умер от сердечного приступа во время суда.
• Уганда: Милтон Оботе, Иди Амин и снова Милтон Оботе.
  • Зимбабве — тут поинтереснее: расистский режим Яна Смита, гражданская война против него, Мугабе, гражданская война между большинством шона и меньшинством ндебеле, стабилизация, конфискация земель у белых фермеров, санкции, супер-гиперинфляция, протесты оппозиции, репрессии против оппозиции и наконец — долгожданный мягкий военный переворот, заставивший Мугабе с супругой покинуть страну.
• Никарагуа. Клан Сомоса занимал должности президента и/или главы нацгвардии с 1934 до 1979-го (!) и был свергнут юным революционером Даниэлем Ортегой. Ортега держался у власти до 1990 г. и так успел надоесть, что на первых после окончания гражданской войны выборах в пику ему большинство проголосовало за лидера либералов, Виолетту Барриос де Чаморро. Её курс разочаровал народ, и в 2006 году у власти опять оказался Ортега! И уже пятнадцать лет как выигрывает выборы в 2011-м и 2016-м годах.
• Турция — официально закрепленное в Конституции право военных смещать законно избранное правительство, если оно ведет страну куда-то далеко от завещанного Ататюрком, привели уже к 2 полноценным свержениям правительства и 3 меморандумам, после которых правительство уходило само. Шестая попытка и третий переворот в 2016 г. впервые не удались.
• Таиланд — нет, короля никто и трогать на смеет, а вот с основания современного режима в 1932 г. страна пережила уже 19 военных переворотов. В частности, с 2000 г. военные уже дважды свергали правительство. Что интересно, в первый раз свергли миллиардера Таксина Чинавата, во второй — его сестру Йинглак Чинават.
• Боливия — выделяется даже на фоне исконно беспокойной Южной Америки. С 1920 по 1985 годы в стране случилось семнадцать переворотов! Ставленники олигархов, военных и социалистов рвали власть друг у друга, чтобы потерять её через какие-то месяцы, а то и недели. Лишь с избранием в 1982 году Эрнандо Силеса (который уже был в прошлом президентом и тоже потерял власть в результате очередного переворота) воцарилось относительное спокойствие.