Ничтожество на троне

Вы жалкая, ничтожная личность!

— Паниковский М. С.

Если ты, король, и забыл пароль —
То зачем нам нужен такой король!

— Александр Ткач(ёв), «Король, скажи пароль!»

Ведь тот кого мечта о власти гложет,
Он управлять собой и то не может.

— Ирина Понаровская, «Золотая рыбка»

Предполагается, что верховного правителя державы (короля, президента, да любого лидера) должны уважать, что слова его полны глубокого смысла, поступки просчитаны на много ходов вперед, а под его портретом (и именем его) приносят клятву верности…

Но это не наш случай.

Этого правителя не уважает никто. Ближайшее окружение в лучшем случае вежливо выслушивает его ценные указания, после чего делает всё по-своему и хорошо, если на благо государства, а не в ущерб ему. В худшем же случае правителю прямо суют под нос нужные бумаги со словами «подпиши, и баста». И хотя с точки зрения государственной пользы такую ситуацию правильней оставить «в узком кругу», но бывает и так, что шила в мешке утаить не удаётся, и про великого властелина в народе начинают в открытую травить анекдоты. В особо запущенном случае анекдоты эти вкупе с карикатурами печатаются в прессе, а попытки бороться с этим цензурой и репрессиями приводят лишь к тому, что оскорбления становятся более изощрёнными, а народ быстро осваивает технику «чтения между строк».

Он просто не блещет умом? Нередко бывает и так, но не обязательно: правителя всё же во многом делает его окружение. Честные и толковые советники и министры вполне могут прикрыть собой слабость центральной фигуры страны; впрочем, бесчестные, как правило, тоже понимают, что слабый авторитет правителя делает их положение довольно непрочным.

Он слишком добрый? То есть всё понимает правильно, но не находит в себе силы стукнуть кулаком по столу, когда это необходимо. Или как раз только и может, что кулаками по столу стучать и грозить палачом, а элита смотрит на него как злобного дурачка, не способного ей как-либо навредить.

Может быть, у правителя достаточно и власти и силы, но предпочитает он только вкусно жрать и пьянствовать, «трахать шлюх», танцевать на балах, загонять дичь, резаться в карты. Сколько продержится такой правитель — зависит от политической карты и состояния экономики. Могут и «золотым веком» потом назвать.

А возможно, и неглуп, и не чрезмерно мягок, и действительно хочет заботиться о своей стране — но плохо разбирается в людях, а потому его окружение в основном — ловкие демагоги и льстецы, заботящиеся только о личной выгоде.

Родственный троп — не справился с властью. Ни один правитель не застрахован от ошибок, в результате государство не справляется с экономическим кризисом или проигрывает войну, правитель теряет свое место (порой вместе со свободой, а то и с головой). Пришедшие на его место запускают машину пропаганды и представляют бывшего лидера в чёрном свете. Если получается успешно, со временем такое мнение укореняется в народе, и следующие поколения будут твёрдо уверено, что правитель такой-то был полным ничтожеством, едва не погубившим страну. Если, конечно, когда-нибудь не начнётся пропаганда с другим знаком.

То есть, при желании, на любого правителя можно найти очерняющие его материалы, поэтому раздел «Реальная жизнь» в статье не нужен. Но можно сослаться на художественные произведения с участием реальных исторических деятелей.

Примеры

Мифология

• Греческая мифология — Эврисфей

Театр

• Евгений Шварц, «Обыкновенное чудо» — короля из пьесы разве что родная дочь уважала (а потом и она перестала). Придворные к нему относятся снисходительно, а Министр-Администратор вертит им как захочет и в глаза называет «корольком». В конце пьесы превращён в сороку, но даже с этой ролью не справился.
• Владимир Набоков, «Изобретение Вальса». Сальватор Вальс (псевдоним) оказывается обладателем машины, позволяющей вызвать мощный взрыв в любой точке пространства. Это машиной он шантажирует руководство небольшой неназванной страны и присваивает себе диктаторскую власть, а позднее — претендует и на диктатуру надо всей планетой. Только вот на диктатора Вальс совершенно не тянет ни по характеру, ни по реальным амбициям…
• Л. Филатов:
  • «Про Федота-стрельца, удалого молодца» — не названный по имени Царь. Абсолютно все персонажи разговаривают с ним безо всякого почтения, хотя отдаваемые им распоряжения выполняют.
  • «Любовь к трём апельсинам» — Сильвио, отец Тартальи, что сам и подсвечивает: «В комедии ж — хотя я и король — играю незначительную роль».

Литература

• Старше, чем феодализм — император Нерон одним из первых указов «обожествил» своего предшественника Клавдия. Это само по себе было тем ещё троллингом (Клавдия весь Рим считал немного не дружащим с головой), так ещё и скоро по рукам заходил памфлет «Апофеоз божественного Клавдия» — злейшая сатира, в которой описывалось, как умерший и обожествленный Клавдий, хромая, взбирается на Олимп, и там возмущенные боги осыпают его оскорблениями и насмешками. Автор памфлета предпочёл остаться неизвестным, но римляне полагали, что это философ Сенека, учитель Нерона.
  • Вообще-то странная реакция. С учетом того, что на троне творили предшественник Клавдия (Калигула) и наследник (сам Нерон), на скромные и безобидные причуды Клавдия (вроде написания в свободное время трактатов по медицине), который в целом оказался толковым, мягким, бескорыстным, но весьма эффективным руководителем государства, можно было и закрыть глаза. Да, родственников он пачками не вырезал и коня в сенат не вводил, но величие правителя состоит не в подобных поступках. Судя по тому, что в неразберихе после смерти Калигулы именно его призвали править, как минимум всадники и преторианцы его уважали, но сам Август и ближайшие родственники считали его человеком большого ума, но совершенно негодным для политики. Видимо, с точки зрения сената даже очень образованный человек, который всегда говорит, что думает и постоянно сыпет скучными цифрами, может быть очень хорошим секретарём, библиотекарем, управляющим имением, но никак не политиком.
  • Заметим ещё один момент в котором сам Клавдий был совершенно не виноват. Он был физически некрасив: слюнявый заика с дрожащей головой. Немалая часть официального римского образования состояла в искусстве оратории, где в первую очередь ставили голос, учили чёткой дикции, специфическому языку жестов которыми сопровождалась речь… Клавдий, по причине заикания, этой части официального образования не получил. Старшие родственники никогда не предвидели для него официальной роли, он именно был домашним чудаком-ботаном, не достойным серьёзного рассмотрения но которого семья может без трудов содержать, пущай копается в своих книжонках, лишь бы за столом помалкивал и не лез в дела. А для молодого поколения — начитанным педантом, скучным но добрым дядюшкой на которого особого внимания не обращали. Империю должен представлять перед богами и земными народами человек в полном расцвете сил, в идеальном варианте ещё и физически красивый, без видимых или невидимых изъянов (ср. с позднейшей традицией Византии дисквалифицировать кандидатов на престол или снимать императоров путём физического увечья — ослепления, кастрации или, хотя недолго, отрезания носа). Заика, не знающий языка жестов и не приученный к ораторскому искусству представлялся всем как смехотворный кандитат. В «Я, Клавдий» была отличная сцена, когда сенаторы впервые встречают сидящего на окружённом легионерами троне Клавдия.

"Вы недостойны быть императором!" "Я т-т-то с-с-согласен!! Им с-с-скажи!!"

• Р. Киплинг, «Раб, который стал царём» (пер. Льва Блуменфельда) /«Раб, что сел на царство» (пер. Евг. Фельдмана) с эпиграфом из Библии.
• Я. Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка» — именно так относятся автор и многие персонажи к императору АВИ Францу-Иосифу. Например, что его «нельзя выпустить из сортира без того, чтобы он не загадил весь Шёнбрунн». Ничего удивительного, в свете античешской политки монарха, общей деградации империи и весьма преклонного возраста.
  • Это Швейк по пьяни в одном-единственном эпизоде так высказывался. В других случаях он о монархе говорит вполне приязненно и даже приветствует психиатрическую комиссию фразой «Да здравствует император Франц-Иосиф Первый!»
    • И этого хватило, чтобы комиссия признала его идиотом.
• Сага о Конане. Нумедидес — садист, дегенерат и полное ничтожество. Настолько ущербный, что даже безродный варвар оказался более подходящей кандидатурой для населения. С теплотой о нем вспоминают только некоторые вельможи, которые во время его правления обирали Аквилонию.
• А. И. Куприн, «Звезда Соломона»:

— Мечтать о несбыточном, так мечтать пошире. Миллионов десять — это, скажем, недурно. Можно прожить умно, полезно и со вкусом. Но почему бы вдруг не сделаться, по мановению волшебного жезла, например, царём? Но и тогда ваши телячьи головы ничего острого не вообразят. Знаете, есть побасенка. Русского рязанского мужичка спросили: «Что бы ты, Митенька, делал, если бы был царём?» — «А я бы, говорит, сидел целый день у ворот на завалинке и лузгал бы семечки. А как кто мимо идет — в морду. Как мимо — так в морду».

— Рассуждает чиновник Световидов

• А. Н. Толстой, «Гиперболоид инженера Гарина». Гарин — изобретатель и авантюрист, дорвавшийся таки до должности всепланетного диктатора. И вот именно эти моменты в книге Толстой рисует с тонкой и язвительной сатирой, показывающей, насколько Гарин эту должность не вытягивает…
• Станислав Лем и его циклы «Сказки роботов» и «Кибериада» — там есть несколько примеров таких правителей
  • «Властелин кемвров, девтонов и недоготов» Ширинчик интересовался исключительно развратом (учитывая сеттинг — кибер-развратом), что его в итоге и сгубило. Одна из историй машины-сказочницы, созданной Трурлем.
  • Король Балерион, больше всего любивший игры, головоломки и прятки. По карьерной лестнице взбирались обычно умелые игроки. Страсть к пряткам королю вышла боком…
  • И Мурдас, который сидя на троне заботился исключительно своей безопасности. А боялся он всего. В конце концов он «перезаботился»…
  • Педаль в пол продавил Эклизий Тартарейский. Конченый маньяк, но при этом настолько ничтожен, что был успешно выкинут на мороз не только изначальными подданными, но и даже гражданамими игрушечного королевства, созданного Трурлем.
• Братья Стругацкие:
  • «Трудно быть богом» — Антон-Румата именно так высокомерно относится и к королю Пицу Шестому, и к министру охраны короны дону Рэбе. То, что Рэбу недооценивать не стоило, Антон просёк слишком поздно. Да и король не так глуп, как кажется — чтобы его отравить, пришлось разыграть хитрую комбинацию.
  • Рассказ «Бедные злые люди» — не названный по имени сын царя Простяги. Поддавшись на уговоры дядюшки, помог убить собственного отца и попытался «закрутить гайки», но не получил ни любви, ни уважения, ни даже страха. Собственно, рассказ начинается с того, что он прибегает спасаться от заговорщиков в храм и просить помощи у «бога» (наблюдательного устройства прогрессоров).
• Цикл «Сварог» — имя и фамилию снольдерского монарха (которого в пользу Сварога свергли и убили в «Нечаянном короле») так и ни разу не назвали за всю сагу. Зато вкратце описали, как он своим «правлением» едва не довёл самое большое и развитое королевство на поверхности Талара «до ручки». Ничего удивительного, что смену правителя в Снольдере восприняли в целом положительно-равнодушно.
  • А перед этим ещё была королева Лорана Элтис. Правда, по сути это была грустная деконструкция — 14-летняя девочка стала королевой-сиротой, после чего испорченные аристократы быстро превратили её в безвольную марионетку, которой интересны только пьянство и разврат. Тот же фокус хотели провернуть и с императрицей Четырёх Миров Яной-Алентевитой… но её нашлось кому защитить!
• «Песни Льда и Пламени»:
  • Роберт Баратеон. Педаль в магму.
  • Титос Ланнистер, отец Тайвина, с прикрученным фитильком — всё же он был лордом, а не королём. Его мягкость и слабоволие не давали ему приструнить вассалов и придворных, открыто насмехавшихся над ним. В итоге все закончилось плохо… для вассалов, когда место отца занял Тайвин.
• Э. де Лабулэ, «Пиф-паф, или Искусство управлять людьми» — король Капризник: «В королевстве Бешеных Трав… жил король, который заботился исключительно о благополучии своих ближних и никогда не ведал скуки. Пользовался ли он всеобщей любовью? Сомнительно. Достоверно лишь то, что приближенные питали к нему мало уважения и еще меньше любви».
  • Прелестник, его сын, тоже начинал своё правление в этом духе. Но благодаря Пацце, в это время, кстати, объявленной мёртвой, умудрился достаточно быстро стать любимцем подданных.
• «Хроники странного королевства» — король Галланта Луи, тихо спивавшийся от начала и до конца правления. Из-за своей ориентации даже наследника не смогу произвести, пришлось королеве на сторону гулять. Правили за него, по большей части, жена и придворный маг.
  • Из некоролей — президенты Мистралии Гондрелло и Монтилья. Играли исключительно роль «зиц-председателей» и дипломатических представителей во внешней политике для Блая и Харгана, соответственно.
• Князь Пустоты — Икурей Ксерий, император Нансурии. Самодовольный, высокомерный, легко выходящий из себя и склонный к гедонизму, в этом суровом мире выглядит даже комичным персонажем. Неудачная попытка его матери воспитать идеального императора. Во время войны, однако, оказывается не самым плохим «игроком в престолы» и довольно удачно пользуется имеющимися у него ресурсами. Возможно, он бы стал и не таким ничтожным, если бы не имел таких могущественных врагов.
• Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц» — Король с астероида, который пришел к гениальному выводу, что подданные не посмеют ослушаться его приказов, если он не будет им приказывать ничего, что они не могут или не хотят исполнить (а лучше всего приказывать им то, что они и так собираются сделать). Не то, чтобы у него вообще были какие-то подданные, кроме старой крысы под троном и заскочившего на минутку Принца, которого он вдогонку назначил послом.
  • И где тут ничтожество? Вообще-то король рассуждает вполне здраво: понимает границы собственных возможностей и королевской власти. Ну да, подданных у него нет — но если были бы, вряд ли они ненавидели бы монарха, который не требует невозможного!
• Стюарт Слейд «Возродившйся Лев». Таковым показан президент США Джимми Картер. Некомпетентный популист и «миротворец», уронивший авторитет США ниже плинтуса (а для страны, которая за 10 лет до этого разнесла половину городов Халифата ядерными боеголовками, для этого нужно постараться). В результате осмелевшие аргентинцы попытались набежать на Чили и на Фолкленды. Чили удалось отстоять всего за 3 часа до нанесения ядерного удара «Валькириями». Фолкленды бритты отбили сами, попутно восстановив свою международную репутацию, после 40 лет позора «Великого Предательства».

Кино

• «Иван Васильевич меняет профессию» — слабохарактерный управдом Бунша побыл «и. о. царя» всего несколько часов, а уже чуть Кемскую волость шведам не подарил за здорово живёшь. Хорошо, что возле него оказался харизматичный Жорж Милославский, который, конечно, жулик и плут, но подобного надругательства над историей родной страны допустить не дал.
• «Иван да Марья» — царь Евстигней XIII, кубический троп в сферическом вакууме. Утверждает, что не повезло с номером. К концу фильма про него распевают уничижительные песенки (автор слов Владимир Высоцкий), а дураком называют уже в глаза.
• «Королевство кривых зеркал» Роу — король Йагупоп Семьдесят Седьмой показан не злым, а скорее смешным. Но даже в собственном дворце он ничем реально не распоряжается, а попытайся он сослаться на «королевскую волю» — ему быстро объяснят, чего эта «воля» на самом деле стоит.
• «Кин-дза-дза!» — господин ПэЖэ. На самом деле вообще не правит планетой, поскольку «правительство над другой планете живёт, родной», о чём всем прекрасно известно. В лучшем случае — наместник, а по факту маленький человечек, даже и рта не раскрывший против двух землян с одним транклюкатором (ненастоящим) и покорно отправившийся сидеть в собственном бассейне (примечательно, что при прохождении тех же событий «по второму кругу» также отправился в бассейн вместе с охраной, хотя в этот раз земляне даже не пытались делать вид, что вооружены).
• «Не покидай...» — король не очень-то интересуется государственными делами, да и вряд ли смог бы с ними справиться — он бывший кавалерийский полковник и в душе им и остался; реальная власть в руках Давиля.
• «Смерть Сталина» ― Георгий Маленков, непосредственный заместитель Сталина. Кое-как пытается проявлять твёрдость и напоминать соратникам о том, что именно он – новый глава СССР, но энергичный и смекалистый Хрущёв то и дело выступает для пассивного «лидера» голосом разума, а Берия об него просто ноги вытирает.
• «Соловей» — простой парень Эван получил королевскую власть в подарок от одного непутёвого Волшебника. Придворные откровенно застраивают молодого монарха, учат правильно держаться, сватают ему некрасивую заграничную принцессу. В итоге «король Эван» сбегает из дворца, оставив записку «А ну вас всех к чёрту. Король Эван бывший».
• «Последний самурай» — субверсия: молодой император является декоративной фигурой, а страной управляет премьер-министр. Но в конце фильма император набирается смелости и берёт бразды правления в свои руки.
• «Викинг» — Владимир. Наёмные варяги чуть ли не ноги об него вытирают, а сам великий князь предстаёт в виде безвольного человека, иногда движимого сиюминутными хотелками.
  • Исторической достоверности образ соответствует чуть менее чем никак. Из исторических хроник вырисовывается личность Владимира как расчётливого, умного и, когда это необходимо, жестокого правителя, готового прибегнуть к «нормальному уровню средневекового зверства» ради личного блага и блага своих поданных (впрочем, эти понятия многие правители того времени вообще не разделяли).
• Blade — Драгонетти был настолько слаб, что не смог осадить наглого обращённого Фроста.
• BIONICLE 3: Web of Shadows — ничтожный король Сидорак, который не видит, как под носом у него готовится заговор, не замечает в упор, что им манипулирует Рудака, а когда дело доходит до сражений, не может просто в цель попасть. Даже когда ему оставили оружие, струсил перед Китонгу и был позорно расплющен.

Телесериалы

• «Великолепный век. Кёсем» — султан Ибрагим, Глупый и безумный король в одном флаконе. Не слишком дружит с головой из-за того, что его с детства периодически пытались убить. Вдобавок к этому доверяет Джинджи-ходже, ставшему его фаворитом; разбазаривает государственную казну на прихоти фавориток; втянул страну в ненужную и тяжёлую Кандийскую войну; разругался со своей матерью, которая славится тем, что свергла уже многих его предшественников, а также является фактической правительницей государства. И это ещё не всё: он едва не убивает в приступе гнева своего семилетнего сына, не обращает внимания на то, что народ голодает, а также активно подтверждает свою репутацию безумца тем, что скупает в немыслимом количестве дорогущий мех, чтобы обить им весь дворец и тем спастись от смерти. Конец немного предсказуем — его не уважает никто, даже его любимцы. А через некоторое время мать и старшая наложница совершают переворот, а потом убивают Ибрагима со всеми его фаворитами и частью фавориток.

Мультфильмы

• «Матиуш Первый» (именно мультфильм, в книге всё гораздо сложнее). «Королевские дела» юного правителя его министры свели к выдаче ему стопки чистых листов, на которых он должен был расписаться. Поверх этих подписей они писали всё, что душа пожелает. Матиуш — хороший мальчик, но без отца или сильного регента как правитель он ничего не стоит…
• «Падал прошлогодний снег» — Мужику довелось побыть и царём, пусть и в воображении. Размах его царских амбиций поражает: во-первых, пианина, во-вторых, пир горой (из одной кружки пива).
  • До этого (тоже в мечтах) был боярином, который пашет в поле на слоне.
• Homestar Runner — Король Города, старичок, любящий плотно покушать и безуспешно пытающийся стать популярным. Не уважаем абсолютно никем, кроме своих придворных.

Телевидение

• «АБВГДейка» Выпуск № 4 1984. «О месте единиц и десятков». Шуточно-сказочное прочтение сабжа — Их Количество Король Ноль Последний. Типичный глупый король.

Аниме, манга, ранобэ

• Mo Dao Zu Shi — эпичнейшая субверсия с Не Хуайсаном. Собственно исчерпывающее заглазное мнение о нём, как о правителе, читатель получает почти в самом начале истории и позже, во время редких личных появлений Хуайсана, оно только укрепляется… а потом, в самом финале, автор криво усмехаясь с грохотом обрушивает этот образ — ибо после раскрытия карт (предположительного) Хуайсана можно называть много как, но уж точно не ничтожеством (ибо интрига такого масштаба просто нереальна без хоть какой-то поддержки хотя бы в кругу ближайших советников). Ещё одним гвоздём становится небольшой диалог из последней главы, где в точно таком же заглазном мнении Хуайсану отдают должное, как человеку, прекрасно организовавшему церемонию запечатывания гроба. Ну а добило данный образ заявление автора, что именно Не Хуайсан имеет наибольшие шансы стать новым Верховным Заклинателем.
• Trinity Blood — Папа Римский Александр XVIII. С небольшим фитильком, ибо ничтожество он по большей части из-за своего возраста и полного отсутствия политической власти — за него по сути решают его сводные брат (глава Инквизиции) и сестра (глава разведки и дипкорпуса Ватикана). Тем не менее в ряде случаев он демонстрирует определенные зачатки крутизны — в критической ситуации взял под контроль войска Инквизиции, не позволив им развязать бойню и казнить своих же похитителей. Позже — по памяти умудрился нарисовать карту подземелий, где был всего один раз. В итоге — ушел достойно.

Видеоигры

• Crusader Kings 2 — частый случай. Королём и даже императором при невыборной форме наследования вполне может оказаться трусоватый, робкий и ленивый толстяк, увлекающийся только пьянством и транжирством. Придворная знать будет вертеть таким «правителем» как пожелает — урезать его полномочия в пользу совета лордов, менять закон о престолонаследии, отнимать у сюзерена второстепенные титулы…

Музыка

• Михаил Щербаков охотно обращался к этой теме:
  • «Диктант» — «аз есмь церемониймейстер» пренебрежительно диктует молодому королю правила поведения.
  • «Итак, друзья…» — а здесь весь ближний круг короля пользуется тем, что его величество очень хочет быть крутым, но слабо разбирается в военном деле и реальной политике. Они дружно вешают ему лапшу на уши и пилят военный бюджет.
  • «Мое королевство 3 (Ах, король, ты вождь вождей…)» — оригинальная субверсия: король в ответ на лесть придворных сам ставит самую низкую оценку своему правлению. В конце, по-видимому, отрекается от престола.
• Сергей Никитин, «Раб, который стал царём», и Илья Зускович, «Раб, что сел на царство» — на слова Киплинга (см. выше).