Крапивинские мальчики
Крапивинские мальчики — категория мальчиков-протагонистов творчества Владислава Крапивина (1938-2020, RIP). Им присущи ярко выраженные общие черты: крапивинский мальчик всегда отважен, ясен взором, гол коленками, голенаст, вихраст, и наделён донельзя обострённым чувством справедливости, которую, как правило, и защищает направо-налево. Как правило, жить не может без морской романтики, занимается в яхт-клубе или, по крайней мере, постоянно мечтает о море и непременно о парусах (к современным железным коробкам отношение прохладное). Обожает фехтование, почти всегда имеет шпагу, как минимум деревянную. Одет чаще всего в шорты и рубашку. Обувь не любит, в крайнем случае обходится сандалиями. Характеризует КМ также особое отношение автора — ласковое, граничащее с откровенным любованием собственными героями. В кинематографе, к слову, тем же духом пропитаны работы режиссёра Гаса Ван Сента (Gus Van Sant, Jr), в частности, «Параноид Парк» (Paranoid Park).
К материальным ценностям относится пренебрежительно. Может отправиться за кладом, но в основном ради приключений. Если получает богатство (например, джинна, у которого можно тонну золота заказать), то обязательно при первой возможности скинет этот моральный груз на благородные дела (или изначально шёл добывать клад именно с целью кого-то спасти). Ради личного обогащения даже под расстрелом не станет пальцем о палец ударять.
Надо отметить, термин давно перерос мультивселенную Крапивина, став именем нарицательным такого типа мальчишек в любом подходящем произведении. Так, аниме и манга весьма тяготеют к эксплуатации образа. Все признаки крапивинских мальчиков присутствуют, например, в «Вине из одуванчиков» Рэя Брэдбери.
Романсабельный типаж — или такая же крапивинская пацанка, от мальчика отличающаяся чисто номинально, или закадровая девчонка, про которую не известно почти ничего. Исключение — Иринка из романа «Журавлёнок и молнии» и там же Золушка из внутритекстовой сказки, а также Женька Черепанова из повести «Колыбельная для брата». Как правило, на этом моменте с подросшим героем читатель прощается, но может быть и продолжение приключений в качестве юной боевой пары. Может быть, лет через 20 он всплывёт в качестве ментора, мирно изучающего кварки, но хранящего на антресолях дюралевую шпагу и готового её передать очередному приключенцу.
«И вообще в последнее время, открывая то одну, то другую детскую книгу, видишь там все тех же утонченных, большеглазых и достаточно симпатичных, но удивительно похожих друг на друга юных персонажей. Их узнаваемости вначале радуешься, как встрече со старыми знакомыми, потом это начинает, мягко говоря, утомлять. И уже не вызывает удивления, если в читательских отзывах прозвучит фраза: „Эти волыновские мальчишки навязли у нас в зубах“…»
