Неудобных точек зрения нет

Кто не с нами, тот против нас!

— Старый лозунг сомнительной ценности.

Вы — идейно крепкий речекряк мотивированный автор. Вы, руководствуясь своими идеями, рисуете черно-белый мир, где есть свои — ваши единомышленники, а есть враги — все остальные. Но что делать с теми точками зрения, которые никак не укладываются в эту дихотомию?

А игнорировать их, вот что. Если Вы — не слишком умный христианский автор, то у вас все, кто не за церковь, будут дьяволопоклонниками. А те, кто не считает себя дьяволопоклонниками — будут самообманывающимися дьяволопоклонниками. Если Вы — не слишком умный автор-трансгуманист, то все, кто против Мегапроекта Совершенствования Человечества — либо отсталые гедонисты, либо отсталые религиозники. Других причин не желать Совершенствоваться быть не может. Если Вы — не слишком умный автор-коммунист, то все, кто не за коммунизм, будут за фашистов. Подобных игнорирований третьей позиции можно придумать сколько угодно.

У невнимательного или слишком увлеченного автора может даже принять форму Моральный тупик.

Если контрпринцип в религиозной системе становится основой сеттинга, то порождает явление под названием Ангелы, демоны и кальмары.

См. также: Очучеливание, Ложная дихотомия выбора — надтропы к явлению.

Где встречается

Литература

Русскоязычная

• Братья Стругацкие:
  • В Мире Полудня — дефицит антигероев. «Героичные антигерои» попадаются (например, Атос Сидоров), и показаны довольно сочувственно. А вот с «НЕгероичными антигероями», «маленькими людьми» — напряжёнка. Не любили Стругацкие обывателей как явление. Поэтому на весь цикл — ни одного хотя бы «условно положительного» обывателя-землянина. Мало и отрицательных, но зато каковы!
    • «Стажёры»: Маша Дауге, урождённая Юрковская, ни к каким высотам особо не стремится, а просто хочет хорошо жить. И показана сия дама довольно противной. Также осуждаются рабочие Бамберги (стремиться к высоким доходам любой ценой нехорошо!).
    • Впрочем, в тех же «Стажёрах» есть едва ли не единственный антипример: в ответ на речь Юры в осуждение обывателей Жилин говорит о том, что именно «так называемые маленькие люди… в основном и держат на своих плечах дворец мысли и духа. С девяти до пятнадцати держат, а потом едут по грибы…». Впрочем, даже ему «хочется, чтобы каждый и держал и строил», и он мечтает о тех временах, когда так и будет.
    • И там же рабочие с астероида Бамберга, которые ради высоких заработков злостно нарушают технику безопасности и возвращаются на Землю богатыми… и смертельно больными, возмущены, что какой-то там Генеральный Инспектор пытаются ограничить срок их пребывания. «- Разве можно не давать рабочим заработать? А вы, коммунисты, еще хвастаете, что вы за рабочих. — Коммунисты за рабочих, а не за хозяйчиков».
  • «Трудно быть богом». Все книгочеи, вся наука, все выдающиеся произведения искусства — исключительно светские. Нет в Арканаре ни монахов-учёных, ни местного аналога Сикстинской капеллы, и вообще ничего, кроме мракобесия, от тамошней религии не происходит. Но это вызвано скорее не «авторским предубеждением», а нюансами сеттинга: церковь на Цуринаку гораздо мракобеснее исторической земной (а это надо было ещё суметь!), она особо склонна к тоталитарной теократии, да ещё и воинствует так, как земному Ватикану и не снилось.
    • Вообще-то отец Кабани — монах-учёный, мельком упоминаются и другие. Тут скорее автор правки не в ладах с сеттингом.
    • Кроме того, учитывая наличие в Эсторской Империи трех официальных церквей, делать какие-то выводы о местной религии по одному конкретному теократическому государству (Область святого ордена) по меньшей мере недальновидно. С таким же успехом можно делать широкие выводы о земной науке, опираясь на пример доктора Менгеле.
    • А в отношении «чёрно-белой картины мира» — как раз аверсия: и земные коммунары-наблюдатели не вполне эффективны и не во всём правы (именно из-за них так и не ликвидировали, когда было нужно, дона Рэбу), и жители Цуринаку (в том числе Арканара) показаны достаточно сложными.
  • «Парень из преисподней»: протагонист-(анти)злодей, житель планеты, где продолжается эпоха тоталитаризмов и массовых войн, выступает с позиции «Войны — круто, война за устье Тары — святая война, Алайский Герцог — классный парень и отец нации, всех, кто попал под руку — мочить!». Ему противостоит героический антагонист-прогрессор с позицией «Война — это кошмар, война за устье Тары бессмысленная, Алайский Герцог — полное чудовище и генерал Потрошиллинг во власти, в Герцогстве и Империи надо насильственно сменить режим, чтобы этот ужас прекратился». Здесь явно не хватает аборигена Гиганды, который считал бы, что «Война — это кошмар, но, всё же, война за устье Тары — святая война, Герцог — чудовище, но как раз чудовище во власти нам и нужно, чтобы выиграть войну, а ваш дурацкий Полдень — утопия, которой у нас быть не может, и не смейте вмешиваться в наши дела — сделаете только хуже!».
  • Вне цикла о Полудне: «Понедельник начинается в субботу». Маги-учёные делятся на трудоголиков, которые вместо того, чтобы встречать Новый Год с друзьями/семьёй, в новогоднюю ночь идут в лабораторию, чтобы ещё поработать, и паразитов, которые, пользуясь предоставляемыми Институтом свободами и возможностями, поглощают ресурсы и не делают вообще ничего полезного, да ещё и мешают работать другим. Сотрудники НИИЧАВО, занятые построением светлого будущего в отдельных квартирах и приусадебных участках, получают от Института метку — за ушами вырастает шерсть (если верить словам Привалова, под конец они деградируют до обезьянолюдей). Вариант «честно работать и двигать науку в рабочее время, но при этом не забывать, что в жизни есть и много ещё чего кроме работы» отсутствует.
    • Стоит отметить, что невозможность промежуточной точки зрения является, как подчёркнуто самими авторами, внутримировой реалией, физическим законом. В НИИЧАВО так же невозможно быть «наполовину эгоистом», как во вселенной Warhammer 40 000 — наполовину хаоситом. Стоит лишь немного допустить к себе в череп эгоистичные (то есть любые не относящиеся к работе в Институте) мысли — как они очень скоро захватывают весь мозг (шерсть на ушах — лишь видимый признак идущего где-то в голове процесса). Кто и зачем наложил на Институт такую магию, превратившую все посторонние интересы в наркотики-паразиты — это уже другой вопрос.
    • Интересна фигура Магнуса Редькина. Достиг степени всего лишь бакалавра, занимается почти что выбегалловщиной: бесконечно улучшает портки/кюлоты/штаны/брюки-невидимки имени себя; толстый, озабоченный и разобиженный. Особенно обижается на намёк Романа на меркантильность (таковая косвенно подтверждается в сцене с третьим кадавром). Видимо, в глазах авторов малоценность работы компенсируется настойчивостью: Редькина всё же нельзя считать отрицательным героем.
• Никос Зервас (вымышленный писатель, неизвестно чей псевдоним), «Дети против волшебников». Троп то ли грубо пародируется (это если принять, что вся эта книга вместе с её сиквелами есть одна большая провокация, лукавое кривляние притворщика), то ли отыгрывается на полном серьёзе, потому что автор полагает, что так и надо (если принять, что книга писалась от чистого сердца и автор заявлял только то, что действительно думал).
  • Точнее, один персонаж у него всё же верит до поры-времени, что добрые волшебники существуют. Но среди самих волшебников никого, кто попытался бы использовать свои способности, чтобы творить добро, нет.
• Владислав Крапивин, «Кораблики, или помоги мне в пути» — пастырь может быть заблудшим, но те персонажи, которые против церкви — все мрази, безусловно.
• Георгий Савицкий. Украинцы делятся на тех, кто люто обожает Россию и радостно переходят под её триколор, и националистов-«бандеровцев» из Западной Украины. Украинцев, одновременно не испытывающих ненависти к РФ и при этом не желающих жертвовать независимостью своей страны, не бывает.
  • С русскими у него тоже все туго: ты или православный национал-коммунист, готовый порвать жопу во имя луны и всячески оберегать мышебратьев, которые если нет сбегут на запад, а также строить космические крейсера за три месяца, потому что Максим Какашников сказал Путину «надо!», или ты национал-предатель, радующийся проходу по Красной площади американских морпехов и Кати Самбуки следом, потому, что первый Макдональдс открыли еще в 1989 году.
  • это у него от плотного общения с вышеупомянутым Калашниковым, плюс влияние его учителя Березина.
• Александр Розов, «Конфедерация Меганезия». На первый взгляд аверсия: значительный объем произведений как раз и посвящен спорам с оппонентами меганезийского устройства общества, разной степени скептичности и упёртости. Только на поверку все оппоненты представляют собой удобную грушу для битья. Никто из них не задает действительно острых вопросов, не указывает на слабо обоснованные тезисы собеседника и прорехи в логике. Зачастую они не столько спорят, сколько просто подкидывают дровишек в костерок беседы, позволяя собеседнику заливаться соловьем, расписывая идеальный, прогрессивный и самый передовой строй. Реальные же противники, а не оппоненты в интеллигентной беседе, кратко описываются задорновским «ну тупы-ые!». Все политики «оффи» — ничего не способные организовать бездарные идиоты, от речей которых тошнит даже их соратников, военное руководство — конъюнктурщики и бездари, спецслужбы (кроме меганезийской, разумеется) — слепое дурачье, не способное даже на грамотную провокацию и никто из перечисленных не способен просчитать ситуацию дальше одного хода. Меганезийская INDEMI каждый раз владеет инициативой и всей полнотой информации, а противники тыкаются как слепые котята в ящике. Пару раз появляются убедительно описанные персонажи модели «умный мерзавец», с заявкой на достойный противник и… не делают практически ничего, во всяком случае против Конфедерации. Ну а если противник не дурак и не мерзавец, значит он скоро проникнется горячим сочувствием к меганезийцам и присоединится к ним.
• Юрий Нестеренко, «Крылья» — что стало с теми, кто не жаждал вечного блаженства, но и примыкать к дарвинистам не хотел?
• "Варяг-победитель" Дойникова (с сиквелами) и куча других "попаданцев в прошлое" - хроническое "умный попаданец даёт советы/отдаёт приказы" и ВСЁ РАБОТАЕТ. Для того, чтобы паровоз запустился, противоположные лагеря очучеливаются совершенно уже безбожно, а героям выдаётся кошмарное количество роялей.

На других языках

• "Звездный десант" - то же самое, что выше про "Меганезию", только с позиции отставного прапора, осаживающего дурачков для битья сентенциями на тему "если вы такие умные, почему строем не ходите"
• Left Behind — то самое творчество неумных христианских авторов. Все позиции, отличные от позиций конкретного протестантского течения, с точки зрения которого эти книги написаны — так или иначе исходят от Сатаны.
  • Вообще говоря, сами авторы отмечали в одном интервью, что данная серия книг не направлена против какой-либо конкретной христианской деноминации и что, по их мнению, все истинные христиане, вне зависимости от конкретного течения, к коему они принадлежат, будут спасены. Так что спорно.
• Айн Рэнд в поздних книгах. В её ранних романах наблюдается аверсия: на стороне неприемлемой для автора идеологии вполне могут быть относительно благородные люди, достойные противники главных героев. Например, таков коллективист и сторонник рузвельтовского New Deal Эллсворт Тухи в романе «Источник» (The Fountainhead). Но в поздних книгах, а особенно в знаменитом «Атлант расправил плечи» все персонажи, идейно оппонирующие автору, — весьма неприятные персоны.
  • Это потому что противники Айн Рэнд записывают всех её главных героев в единую партию. Джон Голт, рупор автора — это вообще антагонист главных героев, пытающийся разрушить местную антиутопию, а герои Таггарт и Реарден пытаются её спасти и вообще сторонники местной теории малых дел. С другой стороны, у борцов со строем тоже нет единства: пока Голт подпольно агитирует, Даннешельд открыто пиратствует, а д’Анкония финансовыми операциями пытается лишить правящую верхушку денег. С Голтом они соглашаются только в конце — когда режим деградировал до того, что света не стало даже в Нью-Йорке.

«Атлант расправил плечи» [книга Айн Рэнд] не приглашает вас задуматься вместе с автором, хорош ли капитализм или был ли путь Джона Голта единственно правильным; вместо этого каждый, кто выдвигает возражения против капитализма, изображен как слабый, презренный человек со склонностью к криминалу.

— Элиезер Юдковски

• Г. К. Честертон, «Рассказы об отце Брауне» — не всегда, но часто преступник или неверующий, или как-нибудь неправильно верующий.
  • Скорее, второе — против атеистов (не воинствующих, и не атеистов-мистиков) Честертон ничего не имеет (и даже пишет, что в раю будет полно хороших, добрых атеистов, не понимающих, куда они попали). Но вот если человек вступил (а тем более — организовал) в секту, или использует веру для самооправдания…
  • Впрочем, в двух рассказах он говорил, что коммунисты и социалисты — не обязательно преступники.
    • Не преступники в конкретном преступлении, но при этом мыслепреступники:

«Он хотел отменить десять заповедей, уничтожить религию и цивилизацию, создавшую его, смыть честь и собственность, сообразные здравому смыслу, чтобы его страну опошлили вконец дикари с края света.

— Преступление коммуниста

Кино

• «Меня зовут Арлекино» Валерия Рыбарева. В 1980-е годы замшелый сталинист читает лекцию молодым циникам — и попутно заявляет нечто в таком роде: «Верна одна точка зрения, а других лучше бы не было! Да их, собственно говоря, и нет: все, кто идёт не в ногу — не какие-то там „идейные оппоненты“, а просто враги народа!»

Настольные игры

• Warhammer 40000 — если на какой-то планете местные жители взбунтовались против власти, можно не сомневаться: к этому приложил руку Госдеп какой-нибудь хитрый хаосит. И это при том, что тяготы жизни в Империуме в целом и самодурство отдельных планетарных губернаторов сеттинг только подчёркивает. Нет в жизни счастья, только война и смех безумных богов.
  • Изредка встречаются исключения, например, губернатор Малакай Весс из Ascention, дополнения к Dark Heresy. В книге правил особо подчёркивается, что он не хаосит и планирует восстание исключительно потому, что Администратум цинично нарушает интересы жителей планеты. Или в цикле про Каина обычно первое предположение, когда начинается восстание - что это восстание, вызванное ошибками или преступлениями губернатора. Правда потом выясняется, что руку приложили генокрады/хаоситы/тау, но все же не зря циничный параноик Каин в первую очередь подозревает стихийное народное выступление.
  • На самом деле инверсия: основная проблема с Хаосом именно в том, что он вездесущ и быстро присасывается ко всем дотаточно порочным и недостаточно фанатичным. Да что там, даже не желающий иметь с ним дел псайкер может просто по неосторожности поймать одержимость и начнётся. Так что если на какой-то планете стало хреново без помощи Хаоса, хаоситы там появятся, привлеченные эманациями ненависти и/или страдания. И к тому времени, когда недовольство перейдет в стадию открытого восстания, рука хаоса в той или иной степени к событиям будет приложена.

Где не встречается

Попадались среди «идейно крепких» (т. е. в своих убеждениях категоричных) писателей и такие, которые не были склонны к сабжу. Их дарование мешало им его практиковать.

• В одном из произведений глубоко верующего Г. К. Честертона — планировавшие дуэль радикальный католик и рисовавший карикатуры на библейские темы атеист, становятся друзьями, и вместе побеждают врачей психушки, которые хотят лишить мир конфликта и сделать его уныло-теплохладным; возможно, главный врач является аллюзией на дьявола.
  • А возможен ли в мире Честертона достойный психиатр?
    • Ну, учитывая состояние психиатрии в то время (два психиатра могут упечь любого человека в психушку, выберется ли он оттуда — большой вопрос, ответственности почти никакой — это покруче судов-троек!)…
      • Тут проблема с законом, а не с психиатрией как таковой.
• Клайв Стейплз Льюис — умный христианский (конкретно — протестантский) автор. Он, по крайней мере, предусмотрел существование атеистов, которые отвергают и Бога, и сатану — и вывел их в «Последней битве» в виде гномов. Да, у них не самая завидная судьба. Но Льюис хотя бы не записал их en masse в ташепоклонники (как сделал бы на его месте какой-нибудь Зервас). Впрочем, всё равно запер в ослином сарае навечно и обозвал «свиньями» от лица Эдмунда Певенси.
  • Есть и достойный ташепоклонник Эмет, которого оценил даже Аслан, правда, с оговоркой, что Эмет только думал, будто поклоняется Таш, а реально служил Аслану же.
    • Собственно, не только он, там прямым текстом говорится, что Аслан или Таш принимают соответственно добрые и злые дела вне зависимости от того, кому их в реальности посвящает совершающийй их. Если ты делаешь гадости именем Аслана, их всё равно принимает Таш, а если, делая что-то хорошее, клянёшься именем Таша (в оригинале он мужского рода), принимать будет Аслан.
• Дж. Р. Р. Толкин, друг Льюиса. И по многим (не по всем!) пунктам — его единомышленник. Стойкий, последовательный католик Толкин всю жизнь был ярым антиимморталистом в применении именно к смертным расам, в том числе к людям. Он отказывался согласиться, что «любая смерть — это плохо» и что «люди вправе массово стремиться к телесному бессмертию в Смертных Землях». (См. также Библию.) В книгах Толкина бессмертия жаждут слуги Мрака (получающие из рук Мелькора и Саурона долгую разве-это-жизнь вкупе с громкими посулами «Освобожу людей от навязанных Илуватаром оков смертности!»). Но только ли в этой фракции у Толкина имморталисты?.. В том-то и дело, что нет. В Арде были также смертные нуменорцы Второй Эпохи, воевавшие против Мрака, но притом также жаждавшие бессмертия. Да, Толкин подчёркивает, что этим своим стремлением «победить смерть» нуменорцы лили воду на мельницу всё того же Мрака, которому вроде бы противостояли… Но факт остаётся фактом: позицию всех своих имморталистов автор осудил, но не всех их он буквально записал в войско Зла.
  • Более того: эта же тема проходит красной нитью и через события последующих эпох Арды. Нуменорцы Второй Эпохи потерпели крах — именно на почве того, что «потянулись к бессмертию».
  • По лоре, потомок этих изгнанников по имени Арагорн, реставрировавший в Гондоре королевскую власть (см. ВК), благ в частности именно потому, что не хочет бессмертия ни для себя, ни для людских масс. А не жаловавший Арагорна регент-местоблюститель Денетор неправ в частности именно потому, что готов бороться против Саурона хотя бы и сауроновым Злым артефактом. Среди прочих отравленных даров — этот артефакт вручал носителю и продление жизни (страшной ценой). В каноне упоминается, что Денетора — человека весьма пожилого и начавшего уже терять силы — огорчала неизбежность его скорой смерти, так что он был бы совсем не прочь задержаться на этом свете подольше.
  • Соль в том, что и Денетор, и канувшие в прошлое короли-имморталисты (неразумные предки благого и богопослушного Арагорна) — формально представители «Светлого» лагеря. Толкин подаёт их как не во всём правых деятелей, но всё же эти персонажи — военные и идейные противники мраккультистов, а не «одно с ними». Таким образом, «Светлая» фракция у Толкина не монолитна в идейном отношении, и в прошлом её внутренние разногласия были ещё заметнее.
  • Тем не менее, Толкин отказывает таким персонажам в праве на адекватность в своём мире: все его имморталисты, даже из благого лагеря, болезненно горды, немудры, неосторожны, плохо контролируют себя и крайне неразборчивы в средствах.
• «Гарри Поттер» — то, что ты Пожиратель Смерти, ещё не означает, что ты сам по себе плох и для тебя всё потеряно. Многие вступили в их ряды по молодёжной глупости или из-за престижа (Волдеморт какое-то время высоко ценился среди аристократии), а потом увязли и пропали. Тем не менее, как минимум пятеро (Люциус Малфой, Драко Малфой, Северус Снейп, Игорь Каркаров и Регулус Блэк) сумели выкарабкаться — хотя не все это пережили.
  • Интересно, что по вопросу о бессмертии для смертных — Джоан Роулинг, фактически, следует идеям Толкина. У неё идею о том, что «смерть — плохо», главные положительные персонажи не провозглашают. Канонический Гарри не жаждет бессмертия, его близкие друзья тоже. А их ментор Дамблдор стоически принимает смертную участь и прямо говорит, что своевременная (или досрочная, но вынужденно-героическая) смерть — вещь-де необходимая и благая. Но! При этом в мире Роулинг, как и в мире Толкина, таки есть пара-тройка имморталистов — и не только в лагере однозначного Зла. Да, вот вам главный антагонист, тёмный маг Волдеморт, убивающий ради своего бессмертия. Но вот вам и союзник светлых сил алхимик Фламель, открывший секрет продления жизни.
    • Это совсем не удивительно, поскольку Роулинг среди любимых и вдохновивших её книг называет книги Толкина.
    • Правда и то, что Фламель никого не допускал к своему открытию, кроме себя и своей жены. А потом он и вовсе уничтожил артефакт вечной жизни, чтобы он не попал в руки Волдеморту. И за то и за другое Фламель оценивается героями — и автором — как мудрая и положительная личность. И речам Дамблдора, и поступку Фламеля поаплодировал бы реальный профессор Толкин, если бы дожил. Поаплодировали бы и вымышленные толкиновские Арагорн с Фарамиром. Но толкиновские же Ар-Адунахор, Тараннон Фаластур и Денетор сын Эктелиона (отнюдь не поклонники Мелькора и не слуги Саурона!) — пожалуй, назвали бы Дамблдора безумцем, а Фламеля глупцом.
      • То, что Фламель уничтожил философский камень, не означает, что он сразу умер или забыл как его создавать. Никто не мешает ему сделать себе ещё после окончания истории.
        • В конце первой книги Дамблдор отвечает на вопрос Гарри Поттера о дальнейшей судьбе Николаса Фламеля: «У Николаса и его жены ещё достаточно эликсира жизни, чтобы привести в порядок свои дела. А затем… да, затем они умрут. Впрочем, для высокоорганизованного ума смерть — это очередное приключение». У Дамблдора нет причин врать, так что новый философский камень Фламель себе не сделает.
          • При этом Дамблдор допускает, что сделать его может кто-то другой, даже Волдеморт, но он не захочет — крестражи надёжнее.
• У Дмитрия Билёнкина в цикле о психологе Полынове не-коммунист мог быть и злодеем и нет. Показательно что предатель-швейцарец Бергер из «Космического бога» сначала был коммунистом. А девушка Крис, механик Эриберт и француз Моррис, которые против злодея Гюисманса и помогают Полынову с ним бороться — не коммунисты.
• «Джанго освобожденный» пародия: «Я думаю и все согласятся, что мешки это хорошая идея. Не хочу ни в кого тыкать пальцем, но сшить можно было и получше. Что, если снять их на этот раз, а в следующих подготовиться получше и выступить как положено?»