Атлант расправил плечи

Статуя Атланта в Нью-Йорке стала символом философии объективизма благодаря книге.

Есть два романа, способные изменить жизнь 14-летнего любителя книг: «Властелин колец» и «Атлант расправил плечи». Один — детское фэнтэзи, часто вызывающее пожизненную одержимость по отношению к ее нереалистичным героям, ведущее к эмоционально отсталой и социально искалеченной взрослой жизни, неспособности разобраться с реальным миром. В другом, конечно, есть орки.

— Джон Роджерс

Атлант расправил плечи (Atlas Shrugged) — крупнейшее произведение несусветнейшая хуита тупой пизды Айн Рэнд (настоящее имя — Алиса Зиновьевна Розенбаум), по сути — философский трактат в трёх томах в виде производственного романа. Излагает философию объективизма и на протяжении всего сюжета обыгрывает взаимодействие персонажей с разными философскими системами. В отличие от других произведений, где система ценностей — это инструмент создания качественных персонажей, здесь — это в первую очередь основной объект исследования.

Как по чисто литературным качествам, так и по философскому содержанию мнения очень различаются — от любви и обожания до торжественного выноса из дому на помойку после прочтения первых ста страниц. Имеет огромный фандом и такой же свирепый хейтдом.

Cуществуют по крайней мере четыре независимых мнения:

• А) Шедевр мировой литературы, книга, которую обязан прочитать каждый, роман, который всех научит уму-разуму и тому, как мир устроен;
• Б) Скучновато написанная книга, излагающая крайне толковую и интересную идеологию;
• В) Манифест дикого капитализма, полный человеконенавистничества, политически безграмотный и идеологически вредный;
• Г) Претенциозный дамский романчик с феерическими «стрелками осциллографа» и невероятно занудным языком изложения.

Впрочем, пары А и Б, а также В и Г между собой «дружат», хоть и с оговорками. Б и Г тоже могут найти общий язык.

Сюжет завязывается вокруг таинственного «Похитителя разума» — некоего человека, который посещает самых лучших бизнесменов, инженеров и учёных, после чего они вскоре пропадают без следа, а их наследие (например, завод или технологии) оказываются абсолютно бесполезны без их участия. Причём, судя по всему, пропадают они абсолютно добровольно. Основная полемика романа крутится вокруг противостояния индивидуализма и коллективизма с сильной деконструкцией этих понятий (Рэнд предпочитает слова «эгоизм» и «альтруизм», используя их в словарном смысле, как философские термины, но русский читатель обычно использует эти слова в ином смысле).

Тропы

Большой кусок про историю железных дорог в 1930-е и госрегулирование

Тропнеймер — Небо для атланта. Стоит главгероям-атлантам свалить в долину Голта, как созданные ими великолепные и невероятно успешные предприятия тут же становятся убыточными и прогорают, а то и рушатся в буквальном смысле. С прикрученным фитильком, правда, потому что многие из них, готовясь к уходу, целенаправленно саботируют своё «наследство», выводя активы и оставляя пустые оболочки, чтобы ничего не досталось «мародёрам».

• Благонамеренный экстремист: Рагнар Даннещёльд, пират XX века, грабящий корабли с правительственным грузом, но возмещающий убытки честным бизнесменам. Излишки не раздает бедным, а хранит для самых талантливых из ограбленных правительством бизнесменов, чтобы у них было с чего начать восстанавливать свой бизнес, когда правительство рухнет. Причем всё строго пропорционально несправедливым, по его мнению налогам, и за вычетом несправедливых же прибылей.
  • А также Голт.
• Бленд-нейм: колледж Патрика Генри — Стентон.
• Браунизация — королева тропа.
• Верность до конца — верность Голта своим идеям. Настолько, что он даёт советы, как починить пыточное устройство, заготовленное для него самого — оригинальное почему ты отстой всем антагонистам самим фактом того, что у госбезопасности нет толковых механиков, а одни бездари.
• Идиотский сеттинг — педаль в асфальт. Абсолютно идиотский сеттинг подчиняется одной цели: доказать работоспособность философии автора.
  • И идиотский сюжет. Металл Реардена по всем параметрам лучше «обычной стали» и притом дешевле? Один из «консерваторов» мог просто сказать: «Дешевле? Ну, попробуем!» И писать 3/4 романа уже не о чем.
    • Слабый обоснуй — именно несовместимые качества сплава и заставляли всех «бюрократов» не верить в его возможности. Ну не могли они, бедняги, поверить, что законы физики нагло нарушены автором! Их можно понять…
• Идеецентричный сеттинг — все то же самое, манифест о любви к благородным капиталистам-созидателям, ограбленным бесталанными бездарями.
• Инда взопрели стрелки осциллографа — в английском тексте. Кто говорит: текст сух? Нельзя не согласиться: сухо как в Сахаре. А сухость пурпуру не помеха! Стрелки осциллографа мечутся почти на каждой странице. «Децентрализованная неряшливость» (об осанке). «Он вывихнул экономику целой державы». «Это корни здания, полые извивающиеся под землёй корни, питающие целый город» (именно так: корни здания, сиречь туннели под ним, питают город, причём здание — контора, а не водопроводная станция). Переводчики в русском тексте перлы посмягчали.
• Искусный государь — президент Томпсон. Аверсия: на самом деле полный ноль, выдвинутый на свой пост в результате компромисса.
• Коронная фраза — «Кто такой Джон Голт?». Примерный смысл «не надо задавать глупых вопросов, ты же видишь — всё безысходно». Кодификатором выступил сам Джон Голт, в бытность ещё скромным инженером изрёкший правду Кассандры о своём заводе, которым новые владельцы пытались управлять как коммуной, а не компанией.
• Красно-буржуазная сволочь — против такого общества борется Голт.
• Мэри Сью — Дегни Таггарт. Умна, сексуальна, все её хотят или восхищаются ею, тащит на своих хрупких плечах всю компанию, несмотря на все козни бездарей, а заодно и самый частый POV. Субверсия — вся мэрисьюшность оплачивается её собственными силами, а когда всё общество движется к катастрофе, вице-президент железной дороги может только надорвать спину, а не спасти всех.
• Надмозги — знаменитая «топка тепловоза». Фтопку! В оригинале «locomotive firebox» — «топка локомотива».
• Не в ладах с технологией — этого здесь не много, а очень много. Подробнее см. в соответствующей статье.
• Необычный профсоюз — долина Голта по сути профсоюз «людей разума» (в первую очередь предпринимателей и инженеров, но встречаются кто угодно, вплоть до чернорабочих и домохозяек), а массовые увольнения людей — это такая стихийная забастовка. Подсвечено изначальным названием книги — «Страйк».
  • Знаток промышленности Рэнд просто не разобралась с терминологией, ну или собственную выдумала. Забастовка промышленников (как отказ давать работу) была придумана в XVIII веке и называется «локаут». Профсоюз промышленников — это «корпорация», «гильдия», «консорциум», «картель» и ещё полсотни названий. А вот чтобы промышленники собирали банду выживальщиков, бежали в горы и сами варили себе обед — это действительно необычный «профсоюз».
• Образ врага — демонизация социализма, в котором автор не разбиралась, вместо него описывая типичный олигархический капитализм.
• Подозрительно конкретное отрицание — новостные заголовки. "Странно, размышляла Дэгни, узнавать новости только из отрицаний, как будто существование прекратилось, факты исчезли и только лихорадочные опровержения, произносимые официальными лицами и газетчиками, давали какую-то пищу для догадок о действительности, которую они отрицали. «Не соответствует действительности, что сталелитейный завод Миллера в Нью-Джерси прекратил свою деятельность». «Не соответствует действительности, что компания „Янсен моторс“ в Мичигане закрыла ворота». «Порочно и антиобщественно распространять лживые измышления, что машиностроители и металлообработчики оказались на грани краха под угрозой дефицита стали. Нет никаких оснований ожидать, что ее может не хватить»".
• Почему ты отстой: вся финальная речь Голта — это гигантский «почему ты отстой» в адрес мистических и коллективистских идей, чиновников, олигархов, священников и прочих-прочих.
• Прикладной флеботинум — металл Реардена, сланцевая нефть (в неопределённой середине XX века), двигатель Голта.
• Протестантская мораль — аскетичные и трудолюбивые герои вполне бы сошли за хороших протестантов, хотя ими не являются.
• Реальность нереалистична — все антиутопические законы и призывы на самом деле встречались в реальности. Сама Айн Рэнд жаловалась, что приходится прикручивать слишком уж большой фитилек, потому что читатель иначе не поверил бы. А грабительские налоги и вмешательство государства в жизнь людей, приводящие к утечке мозгов и деградации инфраструктуры, вы вполне себе увидите в… ну вы и так знаете где, не будем разводить политоту.
• Социальный дарвинист — Рагнар Даннещёльд (субверсия). Считает что применяющие насилие первыми (бандиты и прогнившее правительство) заслуживают ответа силой, в результате чего выживут только наиболее разумные люди, которые первыми силы не применяют, но способны за себя постоять. Собственно, этим он и занимается.
• Стоик — все главные герои.
• Увесистая басня — идея демонстрируется многократно, идея подсвечивается, ей посвящается огромный монолог, чуть не ставший тропнеймером для философического угара. Один из эталонов.
• Ужас у холодильника — что произошло с людьми за гранью ойкумены, коя сократилась до штатов восточнее Миссисипи? Точного ответа в романе нет, судя по направлению событий — что-то близкое к сегодняшнему Сомали.
• Философический угар — педаль через Мохо в мантию, двумя ногами! Для выдачи в массы речи Голта пришлось напильником дорабатывать сюжет и придумывать волшебные радиоглушилки по всей Америке. Но и речь получилась — ого! Монолог на 20 страниц. Целое эссе.
  • Популярная история гласит что Рэнд заплатила издателю кэшем вперед за то что эту речь не вырежут. При этом когда надо было резать обьем она пустила под нож арку Даннещёльда, с экшном и пиратами грабящими местный ленд-лиз.
• Человек эпохи Возрождения — таковы «бастующие» герои (Голт, Даннешельд и д’Анкония). Они познакомились в университете, потому что все трое выбрали основными предметами физику и философию. А вот «штрейкбрехеры» Реарден и Дэгни, наоборот — специалисты и к далёким от их работы материям относятся поначалу скептически.
• Шизотех — проект X. Целая военная база, работающая на огромную акустическую пушку. Сначала это было лишь исследование нового вида оружия, но скоро даже провода стали дефицитом, и весь проект превратился в чемодан без ручки.
• Экстремист был прав — Голт. К концу произведения все главные герои принимают его позицию.

Экранизации

Atlas Shrugged — трилогия (2011, 2012 и 2014). Фильмы получились достаточно плохими по всем параметрам и провалились в прокате. Второй фильм в 2013 году едва не получил пару «Оскаров Золотых Малин»: за худший сценарий и лично Дж. Питчу за худшую режиссуру года.

Культурные отсылки и полемика

• BioShock — полемизирует с «Атлантом», утверждая, что в реальности попытка построить такое общество в конце концов потребует методов, рушащих сами его основы. В игре немало отсылок к эпизодам из романов и биографии самой Айн Рэнд. К слову, тонко ухвачено и второе слабое место утопии: город свободного предпринимательства и изобретательства, не имеющий ограничивающих-контролирующих инстанций, беззащитен к резким изменениям правил игры — открытия, социальные потрясения, архибогатый заезжий бизнесмен и т. д.
• Ахтарский цикл Латыниной — посвящен судьбе русского Генри Реардена в лице Вячеслава Извольского. Не является, строго говоря, полемизирующим с «Атлантом», так как Латынина на тот момент его не читала, но исследует ту же тему борьбы творцов и паразитов.
• «Канализация, Газ & Электричество» Мэтта Раффа — открытая полемика с обыгрышем ряда сюжетных ходов «Атланта» и искусственным интеллектом, изображающим саму Рэнд

Чего там нет

Приходится писать об этом, потому что в интернете существует немало отзывов не читавших, но осуждающих людей.

• Социального дарвинизма — сыгранного прямо как убеждения главных героев. В финальной речи Джон Голт высказывает противоположные взгляды, говоря что капитализм приносит бедным намного больше выгод чем богатым, у которых все материальные потребности и так удовлетворены
• Коммунистов среди антагонистов — в злодейском кордебалете есть циничные политиканы, олигархи, творцы-конъюнктурщики и люди без определенных убеждений — и русофобии. За этим пополам с чернухой и реалиями революционного Петрограда в другую книгу («Мы — живые») того же автора да и там благородные коммунисты присутствуют — примерно трое.
• «Воды не допросишься» — эгоизма. В быту все персонажи относительно нормальны и со взаимопомощью у них проблем не возникает.