Глокая куздра
Глокая куздра (полностью фраза звучит, как «Гло́кая ку́здра ште́ко будлану́ла бо́кра и курдя́чит бокрёнка») — древнейший мем, придуманный аж в 1928 году филологом Л. В. Щербой как пример искусственной фразы, в которой все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков. Фраза создана для иллюстрации того, что многие семантические признаки слова можно понять из его морфологии.
Впрочем, хитроумные лингвисты скоро показали, что там не всё так просто, родив примеры типа:
- «Закусочная турка нагло обманула казака и дурачит казачонка»,
- «Дикая собака динго трепанула волка и увечит волчонка»,
- «Слушая брата сильно психанула сестра и молчит сестренка»,
- «Выискивая зёрна проворно гребанула ворона и кормит вороненка»,
- «Завидевшая обидчика высоко маханула обезьяна и манит обезьяненка»
и ещё полдюжины таких же.
Идейно схожими выражениями вполне можно считать сепульки, лятор, упячку, а также известные по произведениям Людмилы Петрушевской «Пуськи бятые» и «Бармаглота» Льюиса Кэролла. Также следует отметить противоположные выражения типа Батарея или, например, фразу «Colorless green ideas sleep furiously» — грамматически верную и составленную из осмысленных слов, но не имеющую смысла в целом.
Moar[править]
Сяпала Калуша по напушке и увазила бутявку. И волит:
— Калушата, калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и бутявку стрямкали. И подудонились. А Калуша волит:
— Оее, оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата бутявку вычучили. Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки. А Калуша волит:
— Бутявок не трямкают. Бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся.
А бутявка волит за напушкой:
— Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
Драмбуник латко крипетил вакого горселёнка.
— Выстребаны обстряхнутся, — говорил он, — и дутой чернушенькой объятно хлюпнут по маргазам. Это уже двадцать длинных хохарей. Марко было бы тукнуть по пестрякам. Да хохари облыго ружуют. На том и покалим сростень. Это наш примар…
Дон Рэба пощупал бритый подбородок.
— Студно туково, — задумчиво сказал он.
Вага пожал плечами.
— Таков наш примар. С нами габузиться для вашего оглода не сростно. По габарям?
— По габарям, — решительно сказал министр охраны короны.
— И пей круг, — произнес Вага, поднимаясь.
Картина VII:
Драй Маклохия с Кривчаком. Сначала Кривчак тютюкнул Маклохия. Потом Маклохий тютюкнул Кривчака. Оба дрюк дрюка тютюкают и, если еще могут, пивакают. Но вот Маклохий смизыкал всё, чему его учили в шалаге, и одним тютюком отбаркасил Кривчаку чердачину. Кривчак ошумлён. Без чердачины он уже не злопукий Кривчак, а добрюхий Кравчук.
Куда шнурятся свиньюки?
Где их баварный скруд?
Квакуя хлестень из люки,
Кого они струют?
Харчебным сломом зароздясь,
Сморгая в каламат,
Ты бремлешь закабанный хрясь
А свиньюки шуржат.
Не потрубай слезень с эки
Виновий бесных глись
Куда шнурятся свиньюки?
Не устри, волоснись!
Открылись вербовочные пункты; из университета исчезли молодые люди; по городу маршировали войска, набитые солдатами составы челноками сновали туда-сюда. Кампании военных займов, гражданские патрули, женские вспомогательные части, дамские общества милосердия, девушки за рулем санитарных машин - война по всей форме; и все это под беспрестанно повторяемый лозунг: «Куздра будланула бокров!»
Существует песня группы Хор Космодесанта «Глокая куздра», чуть более, чем полностью состоящая из вышеуказанной копипасты. Эта песня также цитируется в романе С. Логинова «Свет в окошке».
