Траянская система
Траянская система — правовая система, установленная при императоре Траяне.
Описание[править]
Современная система пошла из римской, там было некоторое количество граждан — верхушка, — которым принадлежало всё, просто потому, что это они, а всем остальным надо было перед ними выслуживаться, и всё равно они оставались никем — на протяжении поколений, со всеми семьями. То есть выслужиться в этой системе нельзя. — По определению. — А началось всё в Трое, где нормально жить мог только один, — Приам, который был большим любителем инцеста; даже второй гражданин в городе после него, его племянник Эней, был никем, и ему пришлось сдать город врагам, чтобы вообще стать хоть кем-то. Причём он существенно попомогал данайцам в подготовке дела — как бы даже не спланировал его, сам, от и до, чтобы разобраться с дядей и наконец-то зажить по-человечески, в прямом смысле, кроме шуток — и упорно затыкал рот всем, кто говорил, что с конем что-то не так.
То есть у него был простейший выбор. Или сдать свой родной город врагам — прекрасно понимая, что они убьют многих, уничтожат сам город и ему придётся отправиться в скитания, — однако при этом стать «национальным лидером», выглядеть спасителем, — или остаться никем, вообще последним никем, последним нулём ниже плинтуса. И этот город, хоть и его родной, будет его чморить усилиями всех до конца жизни — весьма и весьма безрадостной, беспросветного жалкого существования. Вот он и выбрал, быть кем-то.
В современной системе всё то же самое, потому что система та же. Это не просто _похожая_ система, это _она_. — Та самая, как тогда. То есть хотя количественно и в устройстве — стало несколько слоёв — кое-что изменилось, в целом и самом главном система сама не поменялась. И осталась такая же на протяжении трёх с лишним тысяч лет.
У этого есть важное следствие, не только и не столько в смысле умственных заключений, сколько в том, что будет дальше. Современная система — это по сути Троянская система и она погибнет так же, как и тогда — по той же самой схеме, что Троя и Рим. В предельном упрощении: развал будет везде, где была цивилизация, потому что развал и есть цивилизация. Просто он в ней, или, иначе говоря, он — её следующая стадия.
Это проблема глобальная и локальными примочками и припарками её не решить.
Уже сейчас можно наблюдать кучи жирных скотов, которым всё по фигу, потому что у них всё есть, и других, некоторых, которые что-то могут, но которым тоже по фигу, потому что достало.
В целом сейчас единственное, что имеет смысл, если вообще это можно сделать — это предоставить этот мир его гибели и уйти куда-нибудь в укромное местечко. Об этом — или чём-то в этом роде — писала Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи».
Если кто-то полагает, что можно дать скотам по мордасам и они опомнятся — вряд ли. Сейчас они как крысы, которым вживили в мозг электроды, и они будут жать на кнопку, подающую заряд, пока не сдохнут. Это конец. Пока у них всё есть — по крайней мере, жрачка и возможность попонтоваться, — они считают себя крутыми и желали на соседей плевать. Если отнять у них это — или хотя бы часть, — то всё, это капец, конец демократии и преступления против человечества, и бывшие вчера крутыми будут со слезами на глазах и соплями в голосе дрожащими губами вопрошать, чтобы их все пожалели. Но единственное, чего они хотят, — это чтобы было так же. Как раньше. Или даже блатнее. Ни о какой жизни чьей бы то ни было и в частности и прежде всего тех, кто их спасает и им помогает, речи нет и не может быть по определению, разве что в пустых обещаниях. Современное человечество в подавляющем большинстве не способно обеспечить себе жизнь — и не стремится к ней. То есть погибнут они не от того, что там придёт злой враг и всех их поубивает, а потому, что они сами поубивают друг друга, а те, кого другие не поубивают, просто не будут готовить себе еду. В простейших чертах.
Многие знают, наверное, Бивиса и Батхеда, а также Джуниора, несносного Денниса, многие над ними прикалывались, но дело в том, Что Бивисы и Батхеды, Джуниоры и несносные Деннисы выросли и теперь всем заправляют даже не они, а их дети, и сейчас на подходе внуки. А это уже совсем не смешно.
В той же Германии, для примера, при самом благоприятном раскладе, притянутых за уши данных, оптимистичных, как антидепрессанты, в живых останется, в _самом_ лучшем случае, четверть теперь имеющегося населения. Это в относительно благоустроенной стране. Что будет в других странах, сказать можно, скорее всего, там доля погибших будет ещё больше.
Собственно здесь не следует забывать, что те, кого приговорили к смерти, сами, в подавляющем большинстве, не прочь приговорить других, и хотя немецкая федеральная администрация сбежала от вируса, оставив всех умирать, те их оставшихся, кто поблатнее, у кого кормушка посытнее, считают, что другие, не такие блатные, типа не обязаны жить. Жалеть получается некого. И вместо того, чтобы вместе бороться за выживание, они будут ещё и топить друг друга. Какой бы малой ни была угроза, граждане устранят друг друга своими руками.
Так же везде.
Ни о какой совместной борьбе, ни о каком «выживании человечества» не может быть и речи. Некоторые соберутся кучками и выживут. Другие — нет.
В российском фильме «Брат» была такая поговорка: «Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке». Как-то так. Но эти думают даже не о прибытке.
Собственно есть кое-какие меры по решению проблемы, и они идут не первый день, но, во-первых, это меры по сокращению населения, а во-вторых, они должны зачищать всех, не разбирая.
Короче, единственное, что ещё может быть, как-то помочь и тэ дэ — это катастрофа, которая предотвратит другую катастрофу, — клин клином вышибают, предотвратить большее меньшим. Но даже понять это могут не все, даже если узнают — потому что сытые скоты, пока они сытые, будут стараться плевать, а чуть что не так, — захотят опять быть сытыми. Это линейное поведение, и если поставить на их пути столб, они не смогут его обойти. И не следует ожидать, что там кто-то восстанет, всеобщее движение, «ну-ка все вместе» и тэ дэ, потому что это не какая-то вещь, которая касается всех в одинаковой мере — и пришла извне, — это самоуничтожение, истребление одних другими. И здесь единственное решение — кто сам сможет выжить, прибив других.
