Остров доктора Моро

Обложка первого издания.

«Остров доктора Моро́» (The Island of Doctor Moreau) — роман Герберта Уэллса, изданный в 1896 году и повествующий об учёном, нашедшим крайне жестокий способ превращения различных зверей в разумное подобие человека. Роман стал далёким предтечей жанра биопанк. Во времена Уэллса о генной инженерии ещё никто не подозревал, и видоизменение животных в его книге достигается путём невероятно искусной хирургии, но уже у него затрагиваются социально-моральные аспекты жизни полученных искусственным образом разумных существ и их восприятия людьми — то, что впоследствии найдёт своё отражение в биопанке.

Книга была несколько раз с той или иной точностью экранизирована (ниже мы рассмотрим наиболее важные экранизации — 1932, 1977 и 1996 года). Кроме того, к ней, как и к многим классическим произведениям жанра фантастики и не только, существуют различные сиквелы других авторов, отсылки в других произведениях, пародии, и тому подобное.

Сюжет

Действие основной истории происходит в 1887-88 годах, и изложена она от первого лица в качестве мемуаров. Рассказчика зовут Эдвард Прендик, он англичанин, «человек материально независимый» и увлекающийся естественными науками. В начале своих злоключений он в ходе кораблекрушения оказывается в шлюпке посреди моря, его собратья по несчастью погибают, а его самого вскоре подбирает судно «Ипекакуана», везущее куда-то груз в виде различных животных. На борту он знакомится с сопровождающим груз врачом по фамилии Монтгомери, а также с его очень странным слугой — с виду похожим на человека, но с какими-то звериными чертами. Приплыв к месту назначения, некоему острову, Монтгомери с животными высаживаются на берег, где их ждёт некий старик — как мы узнаем чуть позже, его зовут доктор Моро и он владелец острова. Попутно хозяевам приходится забрать к себе и Прендика, поскольку неадекватный капитан «Ипекакуаны», сильно невзлюбивший рассказчика, норовит выбросить его в шлюпке на произвол судьбы.

Моро говорит, что у него здесь биологическая станция, но пока что не хочет открывать рассказчику подробностей своих опытов и поселяет его отдельно. Блуждая по острову, Прендик обнаруживает, что кроме Моро и Монтгомери здесь живут удивительные уродливые создания — на первый взгляд гуманоидные, но с сильно звериными чертами (подробнее мы рассмотрим этих существ в соответствующем разделе). Какой-то из этих уродцев гоняется за ним, но герою удаётся отбиться, бросаясь камнями. Как будто всего этого мало, из лаборатории Моро всё это время раздаются болезненные вопли сначала привезённой на той же «Ипекакуане» пумы, потом — напоминающие человеческие. Случайно заглянув в лабораторию доктора, Прендик видит там кого-то связанного, изрезанного и забинтованного и, поняв, что Моро творит какие-то страшные дела, кидается наутёк. Он полагает, что хозяева острова занимаются вивисекцией людей, что звероподобные гуманоиды — это их жертвы, и что его собираются таким же образом обезобразить.

Прендик находит пещеру, в которой живут эти зверолюди, общается с ними в течение нескольких часов и в ходе этого общения понимает, что они считают Моро божеством. Непосредственным же руководителем зверолюдской общины является странное существо, которое тут называют Глашатай Закона. Вскоре появляются Моро с Монтгомери и пытаются поймать героя, зверолюди, естественно, помогают им, а не ему, так что Прендику снова приходится спасаться бегством. В итоге он, отчаявшись, уже готов утопиться, чтобы избежать куда более худшей участи, но Моро с помощником снова находят его и наконец объясняют, в чём дело. Оказывается, что эти зверолюди — действительно плод чудовищных и удивительных опытов доктора, но изначально они были не людьми, а неразумными животными. При помощи хирургии Моро делает из них людей, и этот процесс мучителен для пациентов, но как раз эта мучительность является одним из важнейших факторов приобретения ими разума.

Постепенно Прендик привыкает и к зверолюдям, и к тому, какие жуткие опыты творятся рядом в лаборатории. Он даже помогает доктору справиться с вышедшим из-под контроля человеком-леопардом. Впрочем, вскоре пума, превращение которой в «человека» ещё не завешено, сбегает и в ходе преследования они с Моро убивают друг друга. Монтгомери пускается во все тяжкие, устроив попойку со зверолюдьми, в результате чего происходит потасовка, в которой гибнет он сам, его слуга, Глашатай закона и ещё кто-то из зверолюдей. Рассказчик остаётся один на острове, полном уродцев, одни из которых настроены к нему враждебно, другие же видят в нём нового «повелителя». Герой запугивает зверолюдей тем, что Моро, хоть и умерший, по сей день следит за ними и покарает любого, кто нарушит закон. Ещё десять месяцев Прендик живёт на острове, и на его глазах у зверолюдей постепенно проявляется всё более животное поведение, а со временем они начинают снова обрастать шерстью и в итоге почти теряют сходство с людьми. Наконец, к берегу прибивает шлюпку с затонувшего корабля, и герой покидает остров, боясь далее оставаться с этими созданиями, от которых можно ожидать чего угодно.

Чем дело кончилось, читатель знает ещё из предисловия, которое мы хронологичности ради в данной статье приведём в конце. Героя подбирает проходящее судно, рассказы его принимают за бред, а он, несколько придя в норму, и сам начинает говорить, что с ним ничего не произошло. Через несколько лет люди наведываются на остров, возле которого его подобрали, но обнаруживают там лишь каких-то зверей нескольких видов — странной внешности, но совершенно неразумных. Прендик удаляется в деревню подальше от людных городов, где занимается астрономией и химические опыты, а также пишет мемуары, содержание которых пересказано выше.

Доктор Моро: штрихи к портрету

Гениальный врач и учёный, хотя и не совсем адекватный. Судя по фамилии, по происхождению он француз (ясно по её написанию — «Moreau»; итальянец был бы «Moro»). Доктор немолод, из сказанного в тексте получается, что ему шестьдесят с гаком лет, хотя он по-прежнему силён и в целом крут. Автор описывает его, как высокого и отлично сложенного. Одевается доктор, кстати, в синюю спецодежду — впрочем, как и все на его острове. Рассказчик вспоминает, что этот человек бы в своё время известен в Англии, как выдающийся учёный-физиолог, но однажды какой-то журналист пробрался в его лабораторию и написал «гнусную брошюрку» о том, что там увидел. О чём конкретно шла речь в этой брошюре, рассказчик не говорит, но упоминает о сбежавшей из лаборатории искалеченной собаке с местами ободранной шкурой… В общем, доктора явно уличили в вивисекции — во времена Уэллса эту тему широко поднимали.

Док, будучи эталонным мучителем животных, делает это вроде бы и ради науки и вряд ли из садизма (хотя чёрт его знает), но выглядит эта его деятельность безумно. При том, что он благонамеренный экстремист, пытающийся на примере истязаемых им зверей показать человечеству, в каком направлении надо развиваться. По его мнению, боль — это какой-то атавизм, и он сам, кажется, тоже научился её презирать (уважаемые читатели, не надо, начитавшись, искать место на бедре, куда не больно воткнуть перочинный ножик!). Из этого у него вытекает, что и сочувствие к чужой боли — это тоже какой-то предрассудок. Рассказчик просто офигевает с образа мышления доктора, и лучше цитаты тут и не скажешь: «Будь у Моро какая-нибудь понятная мне цель, я мог бы, по крайней мере, сочувствовать ему. Я вовсе не так уж разборчив в средствах. Я даже многое простил бы ему, будь мотивом его поступков ненависть. Но он был так спокоен, так беспечен! Его любопытство, его дикие, бесцельные исследования увлекали его, и вот новое существо выбрасывалось в жизнь на несколько лет, чтобы бороться, ошибаться, страдать и в конце концов умереть мучительной смертью».

Но Моро, будь он хоть сорок раз безразличным к чужой боли, всё же гениальный хирург-вивисектор. Он фактически ничего не применяет, кроме хирургии. В ходе пересадок отчасти меняется и физиология пациентов, ну а причиняемые в ходе операций страдания ведут к пробуждению разума, безо всякого труда делая из обезьяны человека. Хотя на воспитание своих детищ доктор забивает — ему, видимо, интереснее разрезать на куски и сшить заново кого-то нового, чем заниматься кем-то из удачных образцов. Своих детищ он бросает, отправляя гулять по острову. Впрочем, о мышлении его химер речь пойдёт ниже. Ну а ещё о докторе стоит сказать, что он вегетарианец и культурный злодей.

Только вот умный — не значит мудрый — рекомый доктор Моро, несомненно, умён, если сам нашёл способ хирургическим путём превращать животных в эрзац-людей, но… Анестезия для оперируемых (на тот момент, к слову, уже полвека как известная врачам)? Зачем, и так потерпят. Неудивительно, что в конце концов заживо разрезаемая и вновь сшиваемая пантера, ополоумев от боли, вырвалась на свободу и прикончила хирурга-живодёра.

Зверолюды доктора Моро

Итак, этот злой брат Айболита в ходе своих безумных экспериментов наловчился делать такие операции, которые и в наши-то дни медицине и не снились. Там отрезал, сям пришил, придавая зверушке сходство с человеком, причём безо всякой анестезии. Даже с мозгом он делал какие-то манипуляции и пересадки, превращая его в подобие человеческого, а чтобы они могли разговаривать, предпринимал операцию на голосовых связках. Конечно, внешне результаты выглядели ужасающе и на людей если и похожи, то на сильно изуродованных. «Почти у всех были выдающиеся вперед челюсти, безобразные уши, широкие носы, косматые или жесткие волосы и глаза странного цвета или странным образом посаженные» — пишет рассказчик, также упоминая несоразмерно длинные тела и короткие ноги у многих из этих созданий. Зверолюди Моро могли даже размножаться, но их потомство, естественно, не наследовало человеческих черт и вскоре умирало (или сами родители его съедали).

Так или иначе, для самого Моро продукты его безумного гения выглядели вполне себе как люди — главное, чтобы пытались себя вести по-человечески, а их внешность он находил нормальной. Болезненность операций предназначалась для того, чтобы «выжечь» из них животные инстинкты, и Моро учил «новорожденный» разум своим заповедям, предписывавшим человеческое поведение. Впрочем, сделать полноценного человека у него так и не получилось, инстинкты всё равно в той или иной мере проступали, и в итоге он отправлял неудачные экземпляры бродить по острову. У зверолюдей сформировалось подобие общества и что-то похожее на религиозный культ с доктором Моро в роли Бога. Кое-как они пытались соблюдать предписанные создателем заповеди, а некоторых из существ Монтгомери, выполнявший роль посредника, даже приучил служить себе и доктору.

Заповеди или, как их называют на острове, Закон представляли собой набор запретов. Некоторые из них запрещали такие поступки, которые человек и так бы не стал совершать — «безумные, немыслимые и потрясающе непристойные», как описывает их Прендик, на тот момент считавший, что перед ним люди. Весь свой неписанный Талмуд зверолюди каждый день повторяют хором у себя в пещере. «Не ходить на четвереньках — это Закон. Разве мы не люди? Не лакать воду языком — это Закон. Разве мы не люди? Не есть ни мяса, ни рыбы — это Закон. Разве мы не люди? Не обдирать когтями кору с деревьев — это Закон. Разве мы не люди? Не охотиться за другими людьми — это Закон. Разве мы не люди?» И тому подобное — не рыться в земле руками, не нюхать землю, не бодаться, не драться ногами и когтями, не валяться в грязи… Главный же запрет — не употреблять мяса: доктор разумно боялся, что вспомнив вкус крови его поделки «слетят с катушек» (и был прав). Нарушителя Закона доктор забирал в «Дом Страданий», то есть в лабораторию на доработку и на новые мучения.

За время пребывания на острове Моро нарезал себе около ста двадцати уродцев. Из них на момент действия книги было живо 67 — остальные либо умерли сами, либо были убиты, оказавшись агрессивными. Некоторых существ стоит отметить особо:

• Слуга Монтгомери по имени М’линг. Изготовлен в основном из медведя с добавлением фрагментов собаки и быка, темнокожий, с большими зубами, красными глазами (поблёскивающими в темноте зелёным) и остроконечными мохнатыми ушами. Моро считает его шедевром — скорее из-за того, что М’линг получился лояльным человеку, да и вообще одним из самых добродушных уродцев на острове. Не то чтоб умный, но достаточно смышлёный, чтобы уметь стряпать и выполнять всякую работу по дому.
• Глашатай Закона. Кто это был до знакомства со скальпелем доктора Моро — непонятно, но это крупное и седое существо, пожалуй, самое умное, а потому выполняет функции вождя и жреца в зверолюдской общине. Глашатай разговаривает лучше других и именно он декламирует Закон на ежедневных собраниях. В итоге он и М’линг убили друг друга и заодно Монтгомери, когда последний их напоил.
• Человек-обезьяна. Тоже весьма развитой и считает, что он более человек, чем другие зверолюди, поскольку у него аж пять пальцев. Впрочем, этой гордостью его превосходство и заканчивается — обезьян глуп и любит разве что болтать без умолку. Обсуждение понятных вещей для него банальность, а умными речами он считает всякие бессмысленные наборы слов и гордится ими, называя «большими мыслями».
• Человек-собака, сделанный из сенбернара. Собачьих повадок не растерял и в «человеческом» обличье, в итоге став верным рабом Прендика после гибели Моро и Монтгомери. Убит гиено-свиньёй.
• Бунтари, которые нарушили Закон, занявшись хищничеством — человек-леопард и гиено-свинья (оба погибли от рук рассказчика). Сюда же и недоработанная человекопума, в итоге убившая самого Моро. Также доктор вспоминает, как ещё до начала событий романа пришлось пристрелить незаконченное экспериментальное творение — сделанное из кого-то неназванного существо без конечностей, ползавшее как змея и чертовски сильное (согнуть ствол ружья в виде буквы «S» и прокусить почти насквозь — это надо ту ещё силушку иметь).
• Люди-свиньи, люди-волки, люди-быки, человек-ленивец, человек-оцелот и тому подобное.
• Некоторые зверолюди вовсе сшиты из частей тел нескольких животных — кобыла-носорог, медведевол, отвратительная лисомедведица, быкобобры, челмедведосвин и прочие «красавчики». Есть даже зловещего вида «сатир», сделанный из козла и обезьяны.

Ещё немножко тропов непосредственно по зверолюдям:

• Боди-хоррор — что в процессе изготовления, что в «человекообразном» виде.
• Большая страшная кошка — с кошачьими Моро как-то не везло. Ох, зря добрый доктор изменил своему правилу экспериментировать только на мелких животных и занялся опытами над пумой, зря-зря-зря — недоделанная женщина-пума в итоге убила самого доктора. А человек-леопард просто доставил хлопот.
  • Вы невнимательно читали роман. Сказано прямым текстом — у травоядных «ума было не больше, чем у обыкновенной овцы». Вынужденные для пропитания охотиться хищники, по мнению доктора, обладают более высоким интеллектом.
• Вытянутая морда — у многих именно такие лица, что сразу же бросается в глаза.
• Зловещая долина — даже у самых удачных (или хорошо закутанных) экземпляров непропорциональная фигура, что-то не так с чертами лица, глаза необычного цвета и тому подобное, так что для людей они выглядят пугающе или, как минимум, гадко.
• Комплекс Пиноккио / Се человек? Каждый пункт мантры, повторяемой зверолюдьми, заканчивается фразой «Разве мы не люди?», будто они пытаются самих себя убедить в принадлежности к человеческому роду. Даже когда они стремительно начали дичать, Прендика время от времени «поражали проявлявшиеся у них порой проблески человеческих черт: внезапное возвращение дара речи, неожиданная ловкость передних конечностей, жалкая попытка держаться на двух ногах».
• Межвидовая романтика — напрямую не сказано, но очень возможно. Прендик пишет: «Существ женского пола было меньше, за ними тайно ухаживали многие, несмотря на однобрачие, предписываемое Законом». В общем, вполне может быть, судя по количеству существ и по тому, что они не делились в своей общине на виды, считая себя людьми. Но сколько, скажем, волка ни режь, всё равно генетически он человеком не станет.
• На лицо ужасные, добрые внутри. Некоторые из зверолюдей довольно-таки добродушны, но выглядят при этом всё равно отвратно. Таковы, например, М’линг, собакочеловек или человек-ленивец. Их даже можно было бы назвать миленькими, если бы не тошнотворная внешность, особенно у ленивца, похожего на… ребёнка с содранной кожей. Да и из оставшихся поделок доктора многие, по крайней мере, не агрессивны.
• Не умеет смеяться почти никто из зверолюдей, кроме человека-обезьяны, который иногда издаёт какие-то хихикающие звуки. Моро и сам-то едва улыбаться умеет, так что не удивительно, что такую опцию в своих детищ не вложил.
• Проблема крыльев и хвоста. У М’линга острые и мохнатые уши, но они прикрыты волосами. Монтгомери, кажется, вообще безразлично, что кто-то может увидеть уши его питомца — на недоумённые расспросы Прендика хозяин М’линга лишь пожимает плечами и говорит, мол, я думал, что их не видно. Ещё более уродливых людей-быков, когда понадобилось перенести выгруженные с «Ипекакуаны» клетки, Моро одел в тюрбаны и паранджи, чтобы их внешность не сильно бросалась в глаза чужакам.
• Свинья-страшилка — этот тип уродцев также стоит отметить особо, поскольку свинолюди тут действительно довольно агрессивны. К тому же, есть ещё страшная гиено-свинья, в итоге ставшая самой опасной обитательницей острова (в экранизациях, правда, от свиньи у неё мало чего осталось).
• Страшный негр. Многие создания Моро, в том числе М’линг, темнокожие. Для людей они выглядят страшными — скорее не в смысле угрожающего вида, а в смысле омерзительности. И да, поначалу этих зверолюдов принимают именно за негров, только очень уродливых.
• Суп существ — да ещё какой. Моро нарезал себе всевозможных химер этак полутора десятка видов и останавливаться на этом явно не планировал, да уж насильно остановили.
• Транссексуал In Translation. Так получилось с гиено-свиньёй: в русском переводе об этом существе постоянно говорят в женском роде в оригинале же его чётко называют в мужском.
• Человеко-звериный сеттинг. Ещё и с подвывертом, поскольку изуродованные звери считают себя человеками (да и их создатель тоже их таковыми считает).
• Четыре пальца. У многих зверолюдей по четыре пальца на руке, а то и вовсе по два. Человек-обезьяна очень гордится тем, что у него аж пять пальцев, как у настоящих людей.

Что ещё тут есть

• Активация через страдание. Получается, что именно крайне тяжёлые операции без анестезии пробуждают в оперируемых прибабахнутым доктором зверушках человеческий интеллект. Правда, в реальности такое кого угодно убьёт — болевой шок Уэллс не учёл.
• Антиреклама спиртного. Со спиртным в этой книге вообще ничего хорошего не связано. Капитан «Ипекакуаны» — гнусный алкаш. Монтгомери, заливающий горе, плохо обращается с М’лингом, когда выпьет. А уж идея того же Монтгомери напоить зверолюдей, которые и так не очень хорошо себя контролируют, наводит на мысль, что это было такое вычурное самоубийство. В общем, главный герой правильно делает, что вообще спиртного не употребляет.
• Все преступления одинаковы. Как ни нарушь Закон, результат один — в Дом страданий на вивисекцию. Моро будет «выжигать» из подопечного животные инстинкты и вряд ли есть большая разница в этом плане для тех, кто убил другое животное и для тех, кто просто лакал из ручья. Убивает подопечных доктор, похоже, лишь в безвыходных ситуациях при самообороне.
• Еловая субмарина — «Ипекакуана» описана, как то ещё неухоженное корыто, в основном из-за безразличного отношения придурка-капитана и соответствующего ему экипажа.
• Закадровое гуро. Главный герой видит только смерть человека-леопарда и гиено-свиньи, которых сам и убивает. Его собратья по несчастью из шлюпки умирают где-то под водой, также он не видит, как именно погибают Моро, Монтгомери, М’линг, Глашатай или человек-сенбернар. Ну и капитан Дэвис умер неизвестно от чего именно где-то далеко за кадром.
  • Также все операции, в том числе и над несчастной пумой, не описываются прямо.
• Зловещему месту — зловещее имя. Зверолюди называют лабораторию Моро весьма говорящим именем — Дом Страдания.
• Зловещий остров — собственно, заглавный остров доктора Моро. Расположен, очевидно, где-то в Тихом океане недалеко от берегов Южной Америки. На острове водится несколько десятков страшных уродцев, некоторые из которых страшные не только на лицо, а также ненормальный доктор с милым хобби в виде препарирования животных живьём и без анестезии.
• Импровизированное оружие. Пытаясь защититься от Моро и Монтгомери, Прендик отломил от шезлонга ножку с гвоздём. Правда, толком эта «палица» не пригодилась, ею лишь слегка досталось одному из зверолюдей, да и то без особой необходимости.
• Инцидент с кошкой. Монтгомери время от времени жалуется, что одиннадцать лет назад оказался здесь из-за «проклятого виски» и какой-то лондонской туманной ночи, когда он на десять минут потерял голову. Что он такого тогда натворил — так и остаётся неизвестным. Изнасиловал или избил кого-то? Или, коль упомянуто, что он был врачом, то возможно, что спьяну налажал по медицинской части, как доктор Армстронг у Кристи. Остаётся только строить догадки.
• Каннибализм. Упомянуто, что зверолюди поедают своих детёнышей — и пусть доктор своих подопечных от души кроил и сшивал, генетически они принадлежат именно к тому виду, что и их потомство, так что это каннибализм как есть. Люди, к счастью, ни докатились — спутники главного героя, страдая от голода и жажды в шлюпке посреди моря, не сошлись в том, кому из них стать едой, упали в драке за борт и тут же утонули.
• Капитан-отморозок. Капитан «Ипекакуаны» по фамилии Дэвис. Вечно пьяный в стельку самодур — «у себя на судне я хозяин, что хочу, то и делаю». Ещё и раздаватель прозвищ — Прендика он переименовал в «мистера Заткни Глотку». В итоге по желанию левой пятки выбросил главгероя за борт, спасибо хоть в шлюпке и недалеко от острова. Вообще кэп, этот вполне себе человек, ведёт себя так, что звери, пытающиеся вести себя как люди, на его фоне выглядят человечнее (уж не для этого ли Уэллс и ввёл этого персонажа в повествование?).
• Культ личности. Культ Моро, который исповедуют зверолюди. По книге похоже, что они сами и соорудили подобие религии на фоне заповедей-Законов, внушённых зверям доктором ради усмирения их инстинктов — видимо, религией это стало стараниями Глашатая Закона, который достаточно умён, чтобы до такого додуматься. В экранизациях роль Моро в формировании культа самого себя обычно делают куда более значимой (в третьем фильме он так и вовсе на папу римского похож).
• Мы для них животные! Не факт, что это дошло до зверолюдов, но для доктора Моро они всё-таки животные. Он, конечно, надеется сделать из них «настоящих людей», но когда видит проявление у них животных инстинктов, в лучшем случае просто отправляет с глаз долой бродить по острову, в худшем — забирает обратно в лабораторию и безо всякой злой мысли принимается резать и сшивать в надежде всё-таки превратить в человека. При том, что вообще-то зверолюды разумны и отлично понимают, что с ними делают.
• Не умеет давать имена — интересно, сколько выпил капитан «Ипекакуаны», когда придумал ей такое название. И без знания значения этого слова звучит нелепо, а ещё веселее, когда знаешь, что ипекакуана — это такое лекарственное растение, по-другому называющееся рвотным корнем.
  • Если знаешь, то это скорее говорящее название: фиговая посудина да при сильной качке в море вполне способна ввернуть в такое же состояние.
• Плохие люди. Что взять с человека-леопарда или гиено-свиньи, которые руководствуются животными инстинктами? А теперь посмотрите на людей — докатившихся до попытки людоедства попутчиков главгероя по шлюпке, упоротого капитана Дэвиса, «доброго доктора» Моро с потакающим его безумным деяниям Монтгомери. Да и на самого главного героя, из всех вариантов взаимодействия со зверями после гибели их мучителей выбравший «продолжать запугивать».
  • Ну, с людоедством тут не совсем то, чем может показаться. В данном случае это проявление морского обычая, когда при выборе «сожрать кого-нибудь или погибнуть с голоду» разрешалось, так и быть (именно «так и быть»!), выбрать первое. Совершенно без удовольствия. Прекрасно зная, что нарушаешь основы своей культуры. Но… см. выше. Если бы попытка каннибализма была чисто гурманистической — мол, давайте доставим себе удовольствие и поедим кого-нибудь — то да, были бы полными чудовищами. Но дело обстоит несколько иначе.
• ПТСР. Прендик, насмотревшись на всякое у Моро на острове, немного тронулся умом и в итоге уединился в деревне, не в силах жить в городе. Описать это лучше, чем сам Уэллс, вряд ли получится, так что просто приведём цитату. «Я выходил на улицу, чтобы переломить себя, и мне казалось, что женщины, как кошки, мяукали мне вслед; кровожадные мужчины бросали на меня алчные взгляды; истомленные, бледные рабочие с усталыми глазами шли мимо меня быстрой поступью, похожие на раненых, истекающих кровью животных; странные, сгорбленные и мрачные, они бормотали что-то про себя, и беззаботные дети шли, болтая, как обезьянки. Если я заходил в какую-нибудь церковь, мне казалось (так сильна была моя болезнь), что и тут священник бормотал „большие мысли“, точь-в-точь как это делал обезьяно-человек; если же я попадал в библиотеку, склонённые над книгами люди, казалось мне, подкарауливали добычу».
• Рыжий-бесстыжий. Капитан Дэвис рыжеволос, и всем своим поведением он воплощает троп «Огненная шевелюра — огненный характер».
• Сапогами попирают из вселенной. Доктора Моро зверолюди наделили множеством титулов. Его вообще по имени не называют, он Тот, чьи руки созидают, Тот чьи руки разрушают, Тот, чьи руки исцеяют… А ещё «Ему принадлежит Дом страдания. Его рука творит. Его рука поражает. Его рука исцеляет. Ему принадлежит молния. Ему принадлежит глубокое соленое море. Ему принадлежат звезды на небесах» и, очевидно, ещё много чего в том же стиле — рассказчик просто не всё пересказывает.
• Смерть от кармы. Прямым текстом не утверждается, что шлюпка, которую прибило в финале книги к острову, с «Ипекакуаны», и что в ней лежит труп капитана Дэвис, но явно подразумевается, что полудурок отплавался. Тело уже затруднительно опознать, и рассказчик лишь отмечает, что рыжие волосы и фуражка у трупа похожи на таковые у того Дэвиса.
• Собачье послушание. М’линг по отношению к Монтгомери и человек-сенбернар по отношению к главному герою. Причём Монтгомери со своим слугой иногда по пьяни обращается плохо, но тот всё равно предан хозяину.
• Удар милосердия. Леопардочеловеку, уличённому в нарушении множества законов, светило возвращение в Дом Страдания для «перевоспитания». Ему повезло: первым его настиг Прендик и из жалости к обречённому на новые страдания уродцу застрелил его.
• Хлипкие верёвки, слабые замки — то ли крюки, державшие цепи в стене, оказались плохо закреплены, то ли прикованная этими цепями подопытная пума приобрела суперсилу, но она вырвала эти крюки из стены и сбежала вместе с цепями. Впоследствии этими же цепями и забила насмерть своего мучителя.

Экранизации

Рассмотрим здесь три самые значимые из них. Также стоит упомянуть кое-какие общие черты, кочующие из фильма в фильм, хотя ниже мы всё равно будем останавливаться подробнее на том, как что из этого воплощено.

• Главгерою всегда меняют фамилию — «Прендик» очень уж редкая (если вообще существующая) и звучит смешно.
• Адаптационная любовная линия. Во всех трёх экранизациях появляется женский персонаж — почти по-человечески выглядящая «кошка». Между ней и героем возникают отношения той или иной глубины. Если учесть, то эта барышня в любом случае не полностью человек, то это межвидовая романтика.
• Переодеть в адаптации. Про синие спецовки из романа можете сразу забыть: Моро, Монтгомери и их творения одеты во что угодно, только не в это. В третьем фильме многие зверолюды вовсе ходят в пиджаках и при галстуках.
• Разбитый идол. Во всех случаях имеет место массовое восстание зверолюдов против Моро, и причиной бунта всегда служит то, что Моро приказывает убить кого-то неугодного. Звери решают, что Закона больше нет, разочаровываются в «божественности» Моро и убивают его. Кстати, явление «Другая смерть в адаптации» проявляется не только в отношении доктора, о других таких смертях будет сказано ниже.
• Я пишусь через «Э», да даже почти «Переименованный In Translation». К читателям книги, ставящим ударение в фамилии доктора на первый слог — Мо́ро — претензий нет, ведь мало кто понимает, что это французская фамилия. А вот к переводчикам фильмов есть вопросы, ведь в оригиналах фильмов чётко слышно, что ударение ставится на последний слог. К актёрам озвучки вопросов не возникает — у них не так-то много времени, чтобы соображать, так что они читают то, что им что дали, и скажите спасибо если не как пономарь. А вот переводчики почему-то в ходе подготовки текста никогда не додумываются хоть как-то намекнуть на ударение. Впрочем, с таким же успехом можно было бы ещё и попросить у них ещё и интонацию подчёркивать, чтобы актёры отличали фразы наподобие «думаешь, это директриса?» и «думаешь, это директриса?», но кто будет таким заморачиваться, если пипл хавает и так?

«Остров потерянных душ» (1932)

На переднем плане — злорадный доктор и его странная кошка. Обратите внимание, афиша утверждает, что в роли Женщины-пантеры снялась Женщина-пантера.

Не путать с одноимённым датским фильмом 2007 года, никак не связанным с Уэллсом и Моро. Нас интересует американский чёрно-белый фильм режиссёра — Эрла Кентона. По тем временам, получился страшный и кровавый фильм ужасов, да такой, что его запретили показывать в кино несколько штатов, а также Великобритания (хотя среди прочего придрались ещё к тому, что Моро играет в Бога). Сам Уэллс по поводу запрета фильма в Англии позлорадствовал — писателю не нравилось, что в этой адаптации его произведения за ужасами не видно философского посыла. Кстати, в каком году происходит действие фильма, не сказано, но точно не в 1887 — уже полным ходом используется радио, упоминается сигнал SOS. Возможно, имеет место быть «Теперь в современности!», но это не очевидно. Похоже, что именно из-за возможности использовать радиограммы время действия передвинули вперёд во времени.

Главгероя здесь зовут Эдвард Паркер. Начинается фильм примерно по книге — шлюпку с героем вылавливает судно с Монтгомери и капитаном-полудурком (кстати, «Ипекакуану» тоже зачем-то переименовали — в фильме судно называется «Ковена»), капитан заставляет забрать героя на остров, ну а там уж начинаются соответствующие приключения. Добавлена сюжетная линия с невестой главгероя, Рут Томас, которая при содействии властей вытряхивает из капитана координаты острова, где он выбросил Эдварда, и вместе с другим капитаном по фамилии Донахью отправляется за возлюбленным. Моро же тут додумывается до попыток скрещивания своих поделок с человеком: сначала пытается свести главгероя с женщиной-пантерой по имени Лота, а потом приказывает человеку-обезьяне (его тут зовут Оран) изнасиловать Рут. Из-за вмешательства Донахью нападение проваливается, Моро приказывает обезьяне убить капитана, после чего зверолюди, узнав, что люди умеют умирать, решают проверить, не получится ли убить и самого Моро. В ходе последовавшего погрома погибает также и Лота, а Эдвард, Рут и… Монтгомери успешно уплывают восвояси.

• Окрутеть в адаптации. Это хочется упомянуть в первую очередь, поскольку очень уж бросается в глаза.
  • Главгерой тут куда круче, чем в книге: и злому капитану разок врезал, и самому доктору Моро.
  • Сам Моро в книге был крут, но здесь это просто великолепный мерзавец. По сравнению с прототипом он заметно моложе, несколько толще (не то чтоб совсем жирдяй, но довольно упитан) и намного, намного коварнее. В книге и в последующих экранизациях он куда попроще.
  • Монтгомери тоже геройствует. В книге он не смел прекословить Моро, не помогал герою спастись и вообще в свободное от злодейства время в основном пил и ныл.
  • Зверолюды, решившиеся восстать против Моро, тоже круты по сравнению с книгой. Особенно выделяется Глашатай Закона, и не удивительно — его играет Бела Лугоши, первый киношный Дракула (правда, его сложновато узнать с огромной бородой по самые глаза).
  • Среди прочих также сильно окрутел человек-обезьяна — в оригинале он был куда помельче и занимался в основном говорением «больших мыслей» и подсчётом пальцев, в фильме же это злобная и шкафоподобная горилла-громила на побегушках у Моро. Впрочем в фильме обезьян вообще на себя не похож.

• Африканская кукабара. Когда Рут и Донахью слышат в лесу странные звуки, издаваемые зверолюдьми, капитан предполагает, что это зимородок-хохотун — то есть та самая кукабара. Вот только в фильме чётко указаны координаты острова: 15 ю. ш. 170 з. д., и это намного севернее, чем места, где хохочут кукабары.
• Бетти и Вероника. Получается, что для Эдварда таковы его невеста Рут и соблазнительная зверолюдка Лота с выдвижными когтями. Правда, он не поддаётся на провокации и героически хранит верность невесте.
• Боевой кнут. Моро и в книге орудовал хлыстом, но тут владеет им вообще стильно и мастерски. Правда, под конец перестало работать — он уж зверолюдов прямо по лицам/мордам хлещет, но они уже «такие психованные», что просто идут на него в лучших традициях массовки зомби-апокалипсиса.
• Герои в позе пьеты. Эдвард и Лота, смертельно раненая Ораном.
• Грызть реквизит. Выше уже говорилось, то Глашатая играет Бела Лугоши — так что персонаж получился очень яркий (и до чёртиков страшный даже в наши дни). «Ножички!»
• Добродушный выпивоха. Кэп Донахью — тот ещё любитель заложить за воротник. Но, в отличие от злобного жлоба Дэвиса, он остаётся таким же добродушным и жизнерадостным, как и трезвый (впрочем, складывается впечатление, что он постоянно слегка поддатый).
• Жертвенный лев. Складывается такое впечатление, что Донахью добавили в сюжет лишь для того, чтобы Моро натравил на него Орана, а зверолюди решили, что раз можно убивать, то Закона больше нет.
• Забрать домой. Эдвард и Рут хотели увезти с собой Лоту, да не успели.
• Закадровое гуро. Моро убит зверолюдами в его же лаборатории при помощи его же «ножичков». Что конкретно они с ним сделали зверушки, не показано, но напрашивается вывод, что примерно то же самое, что и он с ними делал.
• Злобная козлиная бородка — Моро такую носит.
• Злодейство в адаптации. Нет, конечно, Моро и в оригинале был злодеем, но тут это вообще полное чудовище. Злодейского смеха в оригинале тоже не было (хотя, если уж так подумать, в фильме док смеётся, когда герой его не видит, так что мало ли, вдруг он и в книге смеялся, но книжного Моро сложновато представить вообще способным смеяться хоть как-нибудь). Кроме того, в книге он не удерживал главгероя силой — просто возле острова действительно редко ходят корабли — здесь же он сначала имеет возможность и желание отправить его к невесте, но потом коварно оставляет на острове с самыми что ни на есть научными целями.
• Перекрасить в адаптации. Монтгомери в оригинале был блондином, в фильме он явно темноволосый. И, хотя по чёрно-белому фильму сложно судить, не похоже, что капитан Дэвис рыжий — разве что очень тёмно-рыжий.
• Пощадить в адаптации. Монтгомери, как было упомянуто выше, вместо того, чтобы погибнуть в пьяной драке, уплыл вместе с главными героями. Капитана Дэвиса в книге принесло в виде трупа на шлюпке (прямым текстом не сказано, что это он, но более чем очевидно, кого имел в виду автор), здесь же этого эпизода просто нет.
• Принцип смурфетки. Неоднократно сказано, что Лота — единственная женщина на острове. В книге были и другие самки — свиньи, волчицы, лисомедведица, кобыломедведица, а может и ещё кто-то.
• Раздуть в адаптации. В оригинале лишь малая часть зверолюдей служила Моро, остальные же были предоставлены самим себе. В этом фильме он использует их в качестве рабов, у него есть даже электростанция, работающая на самых глупых зверолюдах по принципу «белка в колесе».
• Свет не есть добро. Моро носит белый костюм (впрочем, Монтгомери и главгерой тоже). При этом доктор в данной адаптации — тот ещё злодей, несравнимый с холодным учёным из книги или фильма 1997 года, и уж тем более с милым злодеем из 1996.
• Секс с монстром. Слава богу и капитану Донахью, что этого не произошло, но Рут подобное неиллюзорно грозило.
• Толпа с вилами. Если точнее, с факелами — вот уж что в зверолюдях от людей, так это отсутствие страха перед огнём.
• Убили друг друга. Лота убивает Орана, а затем умирает от ран на руках главгероя.
• Убить в адаптации — возможно. Зверолюди в книге тихо-мирно выродились обратно в зверей, здесь же на момент отплытия главных героев с Монтгомери полыхает такой пожар со взрывами, что, видимо, всему острову предстоит сгореть вместе с населением.

«Остров доктора Моро» (1977)

Не верьте постеру, тут никто не умеет превращаться в пантеру. Ниже показано, как выглядят здешние Моро, главгерой и очередная кошкодевочка.

Американский фильм Дона Тейлора, в общем и целом, вероятно, лучшая и наиболее близкая к тексту экранизация. Тем не менее, тут тоже присутствует ряд отличий. Время действия сдвинули немного в будущее, это примерно можно датировать, поскольку указаны годы и даже дни рождения персонажей. Моро родился 12 апреля 1851 года, главный герой — 27 марта 1881 и, судя по возрасту актёров на момент съёмок и по тому, что их персонажи выглядят примерно на такой же возраст, действие происходит около 1905 года. Главгероя тут зовут Эндрю Брэддок, и он не учёный-любитель, а судовой инженер. У Моро появилось имя, тут он Пол, родился он в США и в этом фильме, пожалуй, больше всего похож на свой книжный прототип. Из предыдущей экранизации позаимствована женщина-кошка, она совсем неотличима от человека, а зовут её Мария. Доктор превращает зверей в людей при помощи не хирургии, а специальной сыворотки с генетическими материалами человека. Главное отличие этого фильма состоит в том, что Моро пытается «ради науки» провести опыт и на главном герое — вколов ему сыворотку с животными генами, чтобы вызвать обратный процесс и услышать от самого подопытного об ощущениях при регрессировании в животное состояние. Ну а ещё здесь много дрессированных животных, прилагается даже драка зверолюда с настоящим тигром. К слову, это, наверное, вообще ЕДИНСТВЕННЫЙ фильм с каноничным Моро.

• Всё равно я человек! Моро пытается убедить обработанного сывороткой Брэддока в том, что тот становится животным. Даже, поморив героя голодом, пытается навязать ему живую крысу в качестве еды. Брэддок рычит как собака, но животным себя признавать отказывается и пересказывает свои воспоминания из человеческой жизни.
• Другая смерть в адаптации. Из двоих моряков, 17 суток плывших вместе с главгероем, один умер в шлюпке, второго же утащил зверолюд сразу после высадки на остров (да, никакой «Ипекакуаны» её капитаном в сюжете нет, герой попадает на остров без посредников). В оригинале же эти двое утонули, не сойдясь в вопросе по поводу каннибализма.
  • Монтгомери получил пару пуль от Моро, поскольку пытался помешать ему ставить опыты над главгероем. После этого убийства звери и призадумались по поводу Закона.
  • Самого Моро, как и в предыдущем фильме, атакуют зверолюди, после чего он умирает от ран.
• Раса господ. Зверолюды и в книге считали людей высшими существами, но здесь Моро прямым текстом говорит, указывая пальцем на Брэддока — это человек, а значит он Хозяин, как и я, так что подчиняйтесь ему, а то будет больно.
• Удар милосердия. Не совсем так, как было в книге — тут Брэддок убивает человека-быка, которому светит Дом страдания за убийство тигра. Процедуры в Доме страдания здесь представляют собой скорее наказание, хотя в оригинале Моро особой мстительностью не страдал, он просто чудовищным образом «ремонтировал» давшие сбой творения.
• Убить в адаптации. Опять же, как и в предыдущем фильме, большинство зверолюдов погибает от зубов/когтей/рогов выпущенных на волю «необработанных зверей», а также в пожаре.

«Остров доктора Моро» (1996)

Судя по обложке, главные герои тут Моро и Монтгомери.

Опять американский фильм, режиссёры — Джон Франкенхаймер и Ричард Стэнли. Действие этой экранизации уже внаглую переехало в современность. Остров теперь где-то в Яванском море, главный герой Эдвард Дуглас — жертва авиататастрофы. Опять же, его подбирает сразу Монтгомери на судне со странным названием «Ombak Penari», без придурковатых капитанов-посредников. Моро здесь — опять американец, лауреат нобелевской премии, изгнанный из США стараниями защитников животных. Надо сказать, образ доктора получился совсем необычным, об этом речь пойдёт ниже. «Очеловечивает» зверей он опять же при помощи «волшебных» сывороток (Монтгомери добавляет туда ещё и наркотики, чтобы подопечные «подсели» на сыворотку и сами за ней радостно приходили). Контроль зверолюдов осуществляется при помощи специальных имплантов на груди под кожей — Моро может активировать их при помощи пульта, так что, если кто-то провинился, плохо будет всем, кто находится в определённом радиусе от доктора. И, как уже повелось в экранизациях этого романа, в сюжете присутствует очередная кошкодевушка — в этот раз её зовут Аисса.

Ну а ещё острову прикрутили историю. Он находится в Яванском море (далековато от Южной Америки, если вспомнить, что в оригинале проходившие мимо суда следовали из Чили в Перу). Мало того, на момент действия романа Уэллса на острове вообще никого не было, первыми стали голландцы в 1890, в ходе войны остров отошёл американцам, потом его продали Японии, но туристический рай там не получилось устроить, так что остров приобрёл по дешёвке Моро. И некоторые вскользь упомянутые подробности позволяют предположить, что за экспериментами доктора кто-то стоит — Монтгомери упоминает что-то о «людях, которые это финансируют», а когда пытаются подать сигнал бедствия, звучит и название учреждения — биостанция «Хеликс». Но других подробностей по этому поводу не раскрыто.

В общем, сюжет примерно так же отличается от оригинала, как и предыдущие фильмы и в общих чертах на них похож — человек-собака, неправильно поняв доктора, убивает провинившегося человеколеопарда, часть зверолюдов решает устроить бунт и выковыривает из себя болевые импланты. Бунтари убивают доктора, Монтгомери, Аиссу, а потом и друг друга. Зато концовка мало-мальски напоминает оригинал: когда злые зверолюды погибают, главный герой уплывает с острова, даже мило попрощавшись со зверолюдами добрыми, ну а те остаются на острове мирно деградировать.

Фильм получился неудачным и номинировался аж на шесть «Золотых малин» получил только одну — за худшую мужскую роль второго плана, «благодаря» Марлону Брандо. Почему так получилось, проясняет документальный фильм о фильме, снятый в 2014 году, «Lost Soul: The Doomed Journey of Richard Stanley’s Island of Dr. Moreau». Работа над фильмом прошла через тот ещё ад разработки, хотя всё так хорошо начиналось. Изначально в главной роли был должен сняться аж целый Брюс Уиллис (аж представляется, как бы он всех там спас, в майке, босиком и с прибаутками), да не сложилось. Вместо него взяли Вэла Килмера, и тот на пару с Марлоном Брандо, исполнявшим роль доктора Моро, устроил цирк с конями на почве звёздной болезни, взаимной антипатии и бед в личной жизни (у Брандо покончила с собой дочь, Килмер же в то время разводился с женой со всеми сопутствующими прелестями в виде судебных тяжб). Первого режиссёра, Ричарда Стэнли, довольно быстро отстранили от съёмок, в основном из-за его неладов с Килмером (впрочем, позже актёр извинился перед режиссёром) и позвали на его место Джона Франкенхаймера — не в последнюю очередь из-за его опыта в работе со звёзднобольными актёрами. Впрочем, Стэнли, которому запретили появляться на съёмочной площадке, всё равно на ней появлялся — многие участники съёмочной группы сочувствовали ему, так что тайком от начальства неудавшийся режиссёр, договорившись с гримёрами, снялся в фильме в роли одного из зверолюдов. Брандо и Килмер продолжали страдать фигнёй вплоть до того, что каждый из них отказывался выходить из своего трейлера первым. Скучающая массовка подалась в пьянство и блудство. Файруза Балк (Аисса) из-за увольнения Стэнли решила тоже уйти из фильма, но агент её ухитрился уговорить остаться. Невыносимого Килмера в итоге передвинули на роль Монтгомери, а роль ГГ отдали Дэвиду Тьюлису. Брандо тем временем продолжал выкобениваться и отказывался учить текст — реплики ему диктовала помощница по радио через наушник; однажды этот наушник случайно поймал полицейскую волну, и актёр, не особо вникая в то, что слышит, «на автомате» начал вещать про какое-то ограбление… В общем, фильм кое-как сделали по принципу «мама не хотела, папа не старался». Хотя он вполне смотрибелен, но всё-таки трудно не согласиться с тем, что вполне хорошее начинание было бездарно загублено.

• Сменить имя в адаптации. Кроме в очередной раз переименованного Эдварда Прендика, имена раздали зверолюдам, которых в оригинале не звали никак. Человека-обезьяну зовут Ассассимон, человека-собаку — Азазелло, человека-лепопарда — Ло-Май, а зловещий карлик Маджай — это, видимо, человек-ленивец (карлик, кстати, настоящий — рост этого актёра, ныне покойного Нельсона де ла Роса, составлял 71 см). А вот человека-гиену зовут Гиена.
• Подурнеть в адаптации. Это самое первое, что бросается в глаза. Кастинг-агентство «WTF?» постаралось на славу, взяв на роль Моро старого Марлона Брандо. Он сгодился бы на эту роль во времена, когда он играл дона Корлеоне, но в «Острове доктора Моро» получился какой-то лысый больной толстяк. Отвратительным его как-то язык не поворачивается назвать — это довольно-таки милый злодей, которого даже жалко, когда его убивают. Но всё-таки, если вспомнить величественного крутого деда из книги, возникает вопрос «что за фигня, авторы?»
  • Сам Стэнли видел в этой роли Юргена Прохнова, Брандо ему банально навязали продюсеры.
• Поумнеть в адаптации. О да, это здесь «во все поля»! В книге большинство зверолюдей не были слугами при докторе, он просто отправлял их гулять по острову, здесь же они ассистируют Моро в качестве медиков, лаборантов, радистов и бог знает кого ещё. Как минимум некоторые умеют читать, карлик-ленивец играет на фортепиано, и многие умеют смеяться, при том что в книге подчёркнуто, что смеяться умеет только человек-обезьяна, да и то не факт, что это смех. А под конец они научились пользоваться огнестрельным оружием, включая автоматы и даже машины водить (хотя у них несколько своеобразно получается и то, и другое).
• Другая смерть в адаптации. Двое спутников главгероя по спасательному плоту в начале фильма не просто утонули — в драке за последний глоток воды они упали за борт, продолжая кромсать друг друга ножами после чего одним заинтересовалась проплывавшая мимо акулка, второй попытался утащить под воду и главгероя, но получил от него веслом по голове.
  • Леопардочеловека в книге застрелил главгерой в ходе погони, здесь же это сделал Азазелло прямо на суде, причём по своей инициативе.
  • Как обычно, Моро не забивает цепями пума. Здесь его загрызает и расчленяет гиеночеловек (в книге эта зверюга начала буянить уже после смерти доктора).
  • Монтгомери погибает не в драке с Глашатаем Закона, а от пуль Азазелло и гиеночеловека.
  • Сам Азазелло, если считать его аналогом собакочеловека из книги, как и положено, убит гиеной, но не в рукопашную, а очередью из автомата.
  • Гиеночеловек не застрелен главгероем, а добровольно ушёл умирать в горящее здание, разочарованный тем, что не справился с ролью Бога.
• Окрутеть в адаптации. Монтгомери, как и в предыдущих экранизациях, тут совсем «чёткий-дерзкий». Кроме того, гиеносвинтус тут куда наглее, чем в оригинале: он становится вожаком зверей-повстанцев и даже озвучивает перед Моро свой новый свод Законов — всем ходить на четвереньках, лакать воду и есть мясо, надеть намордники и радоваться.
• А оружие отнимем у противника. Восставшие зверолюди во главе с гиеной, вырвав из своего тела болевые импланты, применяют пульт управления имплантами против остальных зверолюдей. А потом ещё и добывают огнестрельное оружие.
• Боится солнечного света. У здешнего Моро аллергия на солнце, так что он ходит в шляпе с вуалью и обмазанный защитным кремом, из-за чего выглядит уродливо-белым.
• Всегда чистый. Не совсем то, но родственно: главный герой успел поплавать в спасательной шлюпке достаточно, чтобы его товарищи начали драться за последнюю флягу воды. Вид у них всех при этом «забыл побриться утром». Может быть, конечно, они от скуки брились, но вот что-то сомнительно.
• Жуткий слепец. Глашатай закона в этой экранизации слеп. Он не злодей, но всё-таки выглядит жутко. Кстати, сыгравший его Рон Перлман действительно в своих сценах ничего не видел — он использовал непрозрачные контактные линзы.
• Импровизированное оружие. Оригинальным оружием воспользовался Моро, когда на него напали зверолюди — попытался отбиваться тем, что нащупал, а нащупал он череп (кажется, человеческий). Правда, толку от этого было мало.
• Кандибобер. Шляпы, которые носит доктор Моро, выгядят, как минимум, странно — одна и вовсе представляет собой ведро со льдом. И ещё хорошо, что режиссёр не принял идею Марлона Брандо, чтобы Моро постоянно носил шляпы, потому что у него на голове… дельфинья ноздря (понимайте, как хотите — то ли доктор в понимании актёра что-то себе приживил, то ли сам выращен из дельфина).
• Крысолюди. На главгероя нападают таковые, когда он пытается ночью сбежать на лодке — маленькие прямоходящие крысы. Спецэффекты, однако.
• Музыка успокаивает. Доктор Моро любит музицировать на фортепиано. Когда к нему в дом ввалились «революционные матросы» во главе с Гиеной, док на какое-то время заворожил их, исполняя «Голубую рапсодию» «Рапсодию в стиле блюз» короче, «Rhapsody in Blue» Джорджа Гершвина.
• Найти лекарство. Главгерой получил такой квест от Аиссы, которая без сыворотки начала превращаться обратно в кого-то из семейства Кошачьих. Не получилось: Монтгомери слетел с катушек и уничтожил запасы сыворотки, ну а потом героиню и вовсе убили. Честно говоря, эта линия снята в стиле «тяп-ляп», хотя Аисса, в своей последней сцене прыгающая по мебели с мяуканьем рассерженной кошки, смотрится забавно.
• Ой, бл… Выражение лица Монтгомери, когда гиеночеловек показывает ему, что вырвал из своего тела болевой имплант. Чуть позже точно так же и на то же реагирует Моро при попытке применить пульт.
• Пережил свою полезность. С собакочеловеком Азазелло получилось именно это: Гиена, получив доступ к арсеналу, попросту застрелил человекопсину.
• Пощадить в адаптации. В отличие от книги, Глашатай Закона не был убит то ли М’лингом, то ли Монтгомери. В этом фильме он остался жив и возглавил сознательно деградирующих зверолюдей.
• Пнуть собаку. Монтгомери в оригинале садизмом вне опытов не страдал. Здесь же он даёт ГГ приласкать вынутого из клетки кролика и тут же сворачивает ушастику шею, после чего отдаёт тушку в руки героя. Но всё-таки подобный момент симпатии к персонажу не добавляет, будь кролики хоть триста раз едой. При том, что на острове никто мяса не ест и в этой адаптации, и кролика убили только для главгероя (кстати, даже не спросив, не вегетарианец ли он случаем).
• Разум не вынес. Похоже, что Монтгомери в этой адаптации основательно тронулся умом после смерти Моро — то, что он творил, слишком уж вычурно для простых пьяных выходок. Он не только устроил попойку для зверолюдов, но ещё и нарядился в доктора Моро и раскрасился его кремом.
• Свет не есть добро. Собственно, доктор Моро. Вообще ещё в экранизации 1932 года док носил белый костюм, но тут он вообще от души косплеит папу римского в плане одежды, общения с «паствой», жестов и даже «папамобиля» (кстати, идея о такой аналогии придумана Марлоном Брандо).
• Сменить расу в адаптации. К какому виду принадлежал Глашатай Закона, в оригинале непонятно. В фильме его, похоже, смешали с Сатиром: у Глашатая на голове большие бараньи рога.
• Сожрите друг друга. Дуглас шикарно провернул это с бунтарями. Когда гиеночеловек начал требовать отношения к себе, как к Богу, главгерой заявил, что коль все восставшие зверолюди убили и съели Моро, то они все боги, и кто-то должен быть главным. В итоге получилась перестрелка, после которой раненый Гиена разочаровался в своём божественном статусе и побрёл в горящий дом.
• Фан-диссервис. Некоторые зверолюдки здесь ходят топлесс. Но чтобы найти их привлекательными даже не в сексуальном, а в вообще хоть каком-нибудь смысле, мало быть фуррфагом, надо ещё и иметь какие-нибудь извращения типа зоо- и геронтофилии.
• Производственный ад — многабукаф по ссылке.

Аллюзии и отсылки на роман

• Сюжетный поворот романа Михаила Булгакова «Собачье сердце» — превращение собаки в человека путём хирургического вмешательства — явно был вдохновлён «Островом». Подсвечено в одноимённом фильме В. Бортко 1988 года в обращении к Филиппу Филипповичу: «Герой Уэллса, по сравнению с вами — просто вздор!» Правда, в отличие от Моро, Преображенский изначально не планировал очеловечивать Шарика, и сам результат в итоге стал для всех большим (и неприятным) сюрпризом.
• Евгений Филенко «Блудные братья» — прямые отсылки к предмету статьи. Остров юных биологов, которые сумели обойти блок на создание разумных животных и нагенномодифицировали чёртову кучу калек.
• Советский мультфильм «Халиф-аист» — колдун Кашнур в книге был обычным злым волшебником, а тут он довольно хитрый мутант, у которого получилось обмануть другую волшебницу, и создатель уродливых зверолюдей.
• ExoSquad — гениальный генетик Альбрехт Кетцер, прячущийся в джунглях Амазонии. Экспериментирует на себе, местных индейцах и пленных неоспаиенсах, превращая их в зеленых мутантов (при этом у самого есть только несколько зеленых пятен на коже). Вколол какую-то дрянь Наре Бернс, наградив ее не до конца понятными сверхспособностями.
• Видеоигра Fallout — Повелитель изначально был известен как Ричард Моро. Оба Моро баловались трансформацией животных в мутантов и плохо кончили.
• Кордвайнер Смит — «зверюшку сделали разумной и назначили рабом» — центральная тема творчества, перечислять конкретные произведения бессмысленно.
• Pathfinder: Kingmaker — Бартоломей Дельгадо явно владеет некоторыми чертами доктора Моро.
• «Вивисектор: зверь внутри» — Доктор Морхед как бы намекает, впрочем главная бяка тут не он, а долбанутый генерал.
• Half-Life — самая первая игра на тему…лабораторий и проникновения в параллельные миры, ептыть!!!
• Far Cry — явно вдохновлена сабжем. В наличии и острова, где всем заправляет сумасшедший ученый Криггер и искусственно созданные мутанты. Главгерою Джеку Карверу — бывшему спецназовцу предстоит пробиться через армии вооруженых до зубов наемников и мутантов, чтобы прикрыть эту лавочку. Сделать это будет непросто, учитывая довольно высокую сложность игры. Жаль что сеттинг с идеями не стали развивать и в дальнейшем игры серии отстранились от фантастической тематики, став более приземленными и ближе к повседневности.
• Сталкер — укро-аналог на середнячке. В принципе идейно неплох: эдакий артхаус от мира FPS на тему ВНЕЗАПНО присутствия на/в Украине неких НАТОвских лабораторий в неучтенном советском «почтовом ящике» и по-видимому навангованными последствиями некоего аналога Майдана, когда туда поперли разного рода бандюки и отморозки, впоследствии названные «сталкерами». к Стругацкому отношения сюжет не имеет ВООБЩЕ.
• w:Dead Island — поляко-аналог выше средненького от польских мододелов из Techland. Вместо монстров-зомби, появившиеся после эксперимента некоего Фрэнка Серпо по ИРЛ существующей в Тихоокеанских краях болезни куру. Присутствует весьма неплохая рукопашная составляющая, ролевой сюжет и неоднозначная концовка: главгерои в запарке побивания зомбаков видимо зомбанулись самостоятельно.
• Лига выдающихся джентльменов — Прендик, доктор Моро (здесь его зовут Альфонс) и его творения появляются во втором томе комикса. После событий, произошедших после кораблекрушения и попадания Прендика на остров с базой Моро, доктора сочли погибшим (на деле он выжил, просто переселился в лес в Саут-Даунсе), а Эдвард тронулся умом и бродит в том же лесу, под незаметным для него присмотром зверолюдей. Показанные нам плоды экспериментов Моро представляют собой классических антропоморфных животных (причём гораздо более разумных, чем книжные зверолюди) и все без исключения подчиняются создателю. Сам же Моро, видимо, решил, наученный горьким опытом, не повторять старых ошибок, поэтому стал гораздо менее неэтичным учёным, так или иначе заботится обо всех своих «детях» (по крайней мере, не бросает на произвол судьбы) и даже использует наркоз при их создании.

Книги
Миры и герои	Для миров и популярных героев был создан отдельный шаблон.
Книги (русскоязычные)	Для книг на русском языке был создан отдельный шаблон.
Книги (на других языках)	Для книг на других языках был создан отдельный шаблон
Авторы	Для писателей был создан отдельный шаблон.
См. также	Литература • Театр • Классика школьной программы • Классические средневековые романы • Литература ужасов
←	Навигация