Западная Римская империя
Западная Римская империя — де-факто существовавшее государство, которое пыталось выжить с 395 по 476 (480) года. Являло собой одну из двух автономных и равных частей де-юре единой Римской империи, в каждой из которых существовал отдельный сенат и правил отдельный император. Из-за крайней фимозности большинства руководителей, постоянных набегов германских, сарматских, гуннских итд. племён к концу своего существования превратилось в квазигосударство, управляемое волей варваров на римской службе — несмотря на многочисленные попытки спасти страну из задницы со стороны хороших людей. Почти всё своё существование находясь в состоянии войны, окончательно выпилено наёмником-варваром Одоакром в сговоре с императором востока Зеноном в 476 году после свержения полководцем Орестом Юлия Непота с целью установить своего малолетнего сына, Ромула Августа, у власти и об этом особо никто не грустил. В 480 году последний претендент на власть, Юлий Непот, принял древнеримскую религию и Западный Рим окончательно исчез как территориальная единица.
O tempora, o mores, или почему до этого дошло[править]
После того, как Октавиан начал счёт истории Рима как империи, а не как уже не самой эффективной республики, и до формации Западного Рима прошло четыре столетия. За это время границы империи изменились незначительно: большую часть завоеваний взяли на себя Клавдий, династия Флавиев и Траян, при котором Рим достиг пика своего процветания как в территориальном плане, так и в контексте военной мощи. Главными врагами Рима исторически были парфяне и обилие германских племён: свевы, алеманны, саксы, квады и многие-многие другие. Вопрос всегда был один: как и любая государственность, Рим был известен безжалостностью к врагам, грабежами, и порабощением других народов. Это ждало бы и германцев, не возжелавших ложиться под пелену влияния очередных имперцев и показавших это в Тевтобургском лесу. К тому же, южные земли Европы, занятые империей, были куда более подходящими для жизни, нежели северные леса. Персы, в свою очередь, вместе с римлянами претендовали над господством над древним миром, и даже после упадка династии Антонинов их противостояние оставалось патовым.
Тогдашние императоры были связаны с военным делом несколько больше, нежели современные: в конце концов, само слово «император» походит от военного дела и едва ли не все повелители Рима начинали как полководцы — что, собственно, и служило главной причиной раздела.
В обмен на контроль отдалённых провинций любой уважавший себя генерал требовал, само собой, особого статуса и власти, которая в последствии позволила бы ему претендовать на имперский трон, когда ныне живущий царёк каза болду. И если в первые двести лет жизни империи лишь дважды возникали прецеденты, когда на трон претендовало больше двух людей, то потом начались проблемы.
Первые гвозди в крышку гроба Рима забил Септимий Север — первый полноценно армейский император. Чтобы начать необратимый процесс развала Рима, ему нужно было сделать, в общем-то, весьма правильное на тот момент решение: позволить легионерам иметь семьи и владеть землёй, таким образом по сути дав начало первым виткам феодальной системы, что в будущем станет одним из главных символов Средневековья. Дополнил эти преобразования его сын Каракалла, который раздал всем жителям империи гражданство — это, в свою очередь, значительно увеличило количество потенциальных призывников и, как итог, военачальников.
Добил Гелиогабал — он очень унизил сенат приглашением в его состав выходцев из Ближнего Востока (т.е своих соплеменников), возмутил людей свадьбой на весталке (всё равно что жениться на монахине), интересным образом жизни, и установлением сирийского бога Элагабала в качестве главной ипостаси поклонения Солнцу — это всё не говоря о том, что в его правление происходили человеческие жертвоприношения на уровне по сто человек за раз, а извращения превзошли Калигулу. В общем — пытался превратить Рим в одну большую Сирию, откуда был родом, но был закономерно опущен заебавшимися военными, народом и сенатом в 19 лет, на четвёртом году своего правления.
Все эти события в конечном итоге привели к тому, что на легитимность императоров смотрели сквозь пальцы. И после того, как был убит преемник Гелиогабала, вошедший вновь ко власти потомок Септимия Александр, началась эпоха, известная как Кризис Третьего Века.
Вышеперечисленные реформы обострялись ещё и простым обстоятельством: в античности средства связи ограничивались конными конвоями. И пускай они доставляли донесения по централизованным почтовым дорогам, введённым ещё при правлении Августа, скорость получения посланий центром была крайне медленной и это было главной причиной, по которой Рим не мог управлять в полной мере дальними провинциями. Ровно такой же причиной он был для каждого военачальника, назначенного руководить отдалёнными провинциями предыдущим императором, наречь себя следующим (ЧСХ, порой даже в случаях когда никто не умер)
И хотя такая проблема существовала и в прошлом — буквально каждый государь сталкивался как минимум с одним мятежом или заговором, своих максимальных размахов она достигла в третьем веке, когда из-за особенностей законов государства и его большой опоры на армию при расшатанной политической обстановке генералы восставали едва ли не каждый год по несколько штук.
Даже если генерал, впрочем, всё же достигал успеха и получал в свои руки власть, это не оберегало его от заговоров, убийства собственным войском, убийства ещё одним из претендентов — и в этом заключалась главная проблема кризиса. Доходило вплоть до того, что Сенат в спешке назначал собственных императоров, в итоге оказавшихся одними из худших за всю историю Рима. Были и те, кто оказался на своём месте мирным путём, но тех губили в основном ВНЕЗАПНЫЕ обстоятельства (во всяком случае, так говорят современники) — чума, падение с лошади в походе или даже удар молнией; и во всех случаях второй версией всё равно оказывалось предательство, вновь погружавшее страну в состояние неопределённости.
Добивало весь это хаос то, что в эпоху кризиса ІІІ века периода расцвета достигло христианство, вошедшее в полноценное противостояние с древнеримской религией, что и так была сильно разделена на разные культы и общества.
За наиболее судьбоносный век в истории древнеримского государства из кучи некомпетентных или просто невезучих лидеров империя получила нескольких более устойчивых, что спасли её от неминуемого краха в ближайшем будущем, но все как один точно так же оказались жертвами заговоров — не были защищены ни законом, ни правилами того времени.
Со смерти Александра Севера в 235 году и до 284 года государство повидало 26 легитимных императоров и более трёх десятков узурпаторов трона, не говоря уже о царях пары отколовшихся империй, возвращённых в лоно Рима только при Аврелиане. Повсюду буйствовал хаос, воровали, убивали, ебали гусей. Было ли какое-то спасение? Было. Это спасение в итоге предрешило окончательный крах; который, впрочем, уже был неминуем.
Тетрархия[править]
В 284 году новым императором стал Диоклетиан, который, будучи внуком раба и сыном вольноотпущенника, как никто другой, устал от дерьма, в которое империя себя погрузила. Поскольку если бы он проиграл, то неминуемо оказался бы в могиле, то он поставил себе две цели: выжить и восстановить былое величие Рима. Избавить страну от очередной гражданки оказалось не так уж и сложно: экстерминировать противников и выкинуть на мороз старую систему Принципата, который устанавливал необходимость для императора быть сенатором и считаться с сенатом, установив вместо неё доминат — читай абсолютная монархия, при которой сенат — почти никто, а император — царь и бог. Единственное, что отличало Рим от любого другого государства такого типа — то, что принцип наследования власти в нём так и не сформировался, в основном из-за определённых обстоятельств. А чтобы сторонники-кореша не выкинули его на мороз так, как раньше разносили многих предшественников, хитрый новоявленный повелитель установил Тетрархию, впервые в истории разделив империю на Запад и Восток, управляемые двумя императорами каждый, в лице которых были август (главный) и цезарь (подчинённый августа). И если первые двадцать лет это работало, потом пришёл неуёмный иллириец Константин, сын друга Максимиана, который был другом Диоклетиана и начал ломать порядки, вызывая бурление говн у соправителей. ЧСХ, Диоклетиан к тому времени отрёкся и спокойно выращивал капусту на родине в Черногории. Когда его кореша, Максимиан и Галерий, попросили его всё-таки вернуться назад на трон, тот послал их назад в Рим, сказав, что для него его вкусная капуста важнее. А вскоре и вовсе умер, уже будучи весьма старым человеком.
В одиночку его соправители оказались не настолько грамотны как управленцы, да и прожили не долго (Максимиан из-за деяний своего сынка Максенция был вынужден уйти из политики, и хотя пользовался уважением, всё-таки не унялся и восстал, после чего всё же был убит, затем Константину проиграл и его сын; Галерий и вовсе умер от (!) рака пениса) Уже вскоре разделённая империя наконец воссоединилась под знаменем сына Констанция, который стал именоваться Великим и перевёл империю в христианство. Но почему он важен для истории Западного Рима? В 330 году, незадолго до своей смерти, он перенёс столицу в Византий, который сначала назвали Новым Римом, а уже затем Константинополем — окончательно отодвинув центр Римского государства от самого города, который едва ли не постоянно страдал от боёв близ своей территории.
Несмотря на то, что Константин с тетрархией покончил, в итоге в дальнейшем империя всё равно продолжала действовать по такому принципу: делить общие земли на соправителей было банально выгодно, ибо это позволяло эффективнее управлять страной и защищать границы в период, пока сами соправители не решат посечь друг друга ради власти над центром. К тому же, с учётом двух триумвиратов Цезаря и Октавиана это было уже предрешено, ибо не вся империя всё же говорила на латыни и пользовалась единой валютой: восток был под влиянием чистой греческой культуры, а запад — под влиянием вполне себе латинизированной. В итоге дети Костяна, один из которых был приёмным, точно так же перехуярили друг друга десятью годами спустя. Затем это повторилось ещё несколько раз — т.е в итоге тетрархия всё равно не спасала от бунтов и узурпаторов.
А германцы, в свою очередь, всё переходили и переходили римскую границу — заметно слабеющую на фоне постоянных кровавых дебатов на тему как нам обустроить Рим, и в момент Х это всё-таки привело к тому, к чему привело.
Династии Валентиниана и Феодосия. Финал[править]
В 363 году со смертью Юлиана Отступника род Константина пресёкся, и в итоге власть чудом перешла к сыну крупного военачальника Валентиниану, точно так же передавшему восточную часть страны Валенту ІІ, своему брату. Вновь разделив страну на две части, оба брата столкнулись с большими проблемами: Валентиниан, его сын Грациан и назначенный им соправителем Феодосий сражались с несколькими узурпаторами, Валент еле отбивался от вестготов и персов, постоянно вставлявших палки в колёса планам Рима наконец покончить с германской заразой — неудачно.
На сей раз вездесущие германцы возжелали оселиться во Фракии и Мёзии (современные Греция, Болгария и Сербия). Возражение Рима было встречено походом легионеров на Адрианополь в 378 году, близ которого уже располагался гуляй-город готов. Итог: римляне получили пизды от воинственных германских бомжей, Валент был жестоко убит, а его войско, не дождавшись подкреплений Грациана, было обречено. Последствием этого стали военные мятежи и локальные марши справедливости, с которыми пришлось разбираться уже чисто Феодосию. Тот, руководствуясь желанием хоть как-то объединить население огромной империи, окончательно христианизировал Рим и раздавил язычников, за что получил кликуху «Великий» и был освящён церковью — почти так же, как раньше боготворили едва не каждого почившего государя. С другой стороны, ему пришлось приютить-таки готов, которых потом использовал для победы над узурпаторами и противовеса гуннам.
Спустя 15 лет после поражения в Готской войне и впервые за 33 года у единого Рима появился весьма грамотный, разумный и сильный император. Но как это свойственно римской истории, уже через два года умер, завещав страну двум своим сыновьям — Гонорию и Аркадию. В то время это событие не считалось чем-то особенным, с учётом предыдущих событий, однако больше у Римской империи единого правителя вплоть до Юстиниана не было. К тому времени Рим сам по себе потерял уже какое-либо значение, да и это была уже совершенно другая история…
A potentia ad actum, или как римляне помогали германцам себя грабить[править]
Феодосий был, вполне вероятно, одним из лучших императоров за всю историю Рима. Однако наибольшим его недостатком было то, что он, намеренно или по глупости, плохо воспитывал своих детей, что получили по наследству от него огромную страну, всё ещё серьёзно влиявшую на облик Европы. Как итог, огромное государство оказалось в руках двух малолетних долбоёбов.
И если старший сын Аркадий, получивший гораздо более сильный на тот момент Восток, был просто слабым и марионеточным императором (и в итоге выдал вполне себе винрарного императора Феодосия ІІ, правление которого стало самым долгим в истории Рима без учёта Василия Болгаробойца), то вот Гонорий…
Гонорий (имя кагбэ символизирует) был младшим сыном Федоса. По площади он получил надел значительно больший, но растерявший всю свою важность и силу. После раздела империи количество германцев на службе только росло, а недовольство римлян тем, что злые мигранты у нас воруют родину увеличивалось — впрочем, тогда ещё можно было что-то исправить. К тому же, сам император был ещё очень мал для самостоятельного управления государством: регентом при нём служил Стилихон, один из вернейших соратников Феодосия. Стилихон был весьма крутым военачальником, пускай и был вандалом. Несмотря на свои германские корни, своих соплеменников он крошил страшно и жестоко, спасая Грецию и Италию от постоянных набегов вестготов. Вместе с этим у него была очень навязчивая идея таки завоевать восточную часть империи, которая обернулась полным провалом: во-первых, на востоке идею Стилихона германца о возглавлении им страны никто не поддержал; во-вторых, не давали вестготские завоевания. В итоге, к 408 году терпеть такую несправедливость ему надоело и, как итог, он пошёл на союз с вестготами, дабы те поддержали его в покорении Константинополя. Казалось бы, идеальный план…
…да только вот почему-то Рим не очень оценил союз главы римского войска с народом тех, кто постоянно пытался разграбить Италию и им же неоднократно попускался. К тому же, незадолго до начала претворения плана по объединению империи генерал-вандал понёс катастрофическое поражение в Галлии, и стал жертвой заговора чиновников, возглавляемых магистром оффицием Олимпием. В августе 408 года Стилихона, его мать и сына ждало отправление в Вальгаллу вместе с тысячами жителей Рима германского происхождения, заколотых сознательными римскими гражданами.
В итоге Гонорию таки пришлось предпочесть Олимпия и дать убить единственного протектора страны. Интриган Олимпий, как оказалось, не умел управлять войском — конец немного предсказуем. Два года спустя наказание пришло в лице вестготов и их пахана Алариха, которые без какого-либо сопротивления анально оккупировали Рим. ЧСХ, этого можно было избежать: Аларих лишь желал компенсации за погибших римлян и соблюдения заключённых договоров, но сенат отказался их исполнять, так что за компенсацией вестготы пришли сами.
Между тем патриотичные и самосознательные римляне, двумя годами ранее заколовшие около пяти тысяч человек, в это время отсутствовали (армия побежала подавлять мятеж очередного узурпатора, Константина ІІІ) — в общем, отчасти именно по этой причине поздние римские императоры в основном изображены на странного вида диптихах и небрежно сделанных монетах.
К тому времени, правда, столица империи находилась вообще в Равенне, даже не в Медиолане (Милане) — так что сей пассаж со стороны германцев был скорее символическим, хоть и нанёс значительный ущерб государству и его имиджу, а благодаря восстанию ещё одного генерала Иовина от страны окончательно откололась Галлия. Олимпий же, в свою очередь, был казнён по приказу другого генерала Констанция ІІІ — за свою бесполезность. Всё это время Гонорий в целом нихуя не делал, окромя пиров, потрахушек и решения семейных вопросов с теми, кого он ещё не был вынужден кинуть.
Единственное, в чём Гарик действительно отметился за свои двадцать девять лет у руля — вопросы религии, а именно её дальнейшая унификация под знаменем никейского христианства, помощь папству и разрешение религиозных споров. Но Рим не обладал боевыми священниками, которые силою Господа спасли бы Рим, к тому же готы и вандалы ВНЕЗАПНО тоже исповедовали веру в Христа. За заслуги в области консолидации единого христианского мнения, впрочем, Гонория более-менее флюродросили превалирующие христиане, а посему в истории он изображён просто безответственным, в сравнении со многими язычниками, повторившими его судьбу.
Тем не менее, для Империи данные успехи были преимущественно забыты: так или иначе, безучастность Гонория и увлечение сугубо вопросами того, насколько плотно покушать и на ком кого женить привели к тому, что Западный Рим, только-только начав путь в качестве самостоятельной единицы, уже с головой погрузился в зыбучее бездонное говно. Подавившись мацой от отёка, сабж не оставил наследников, и новым правителем стал сначала его секретарь Иоанн, затем вышеупомянутый вояка Констанций ІІІ, а уже после его быстрой смерти сынок Констанция Валентиниан ІІІ, под руководством его матери и сестры Гонория Галлы Плацидии.
Delectabile tempus!, или как Рим оказался на грани краха[править]
Валентиниан и его верный генерал Аэций[править]
Новый император Валентиниан, повторяя достижения предшественника, продолжал заниматься типично императорскими делами: трахать всё, что движется (что потом его погубит), жрать не в себя, проводить дорогие пиры, предаваться религии и слушать знамения астрологов да старцев, что немного намекает. Винить его в этом сложно: в начале пути он был ребёнком, ещё и очень ведомым; впрочем, ещё в весьма юном возрасте он ЕРЖ изгонял из армии, считая, что те навредят христианскому духу остальных бойцов и «обманут их». В то время в Европу более уверенным шагом выдвинулись азиаты гунны, на нюх почувствовавшие слабость западного Рима. А тот был очень слаб: под полноценным контролем императора оставалась только Италия. За Галлию шли ожесточённые бои, в Иберии и Африке вандалы, свевы и готы обживали новые местности.
Мама императора, Галла Плацидия, отчасти способствовала такому образу жизни сына: он рос избалованным ребёнком, жил в постоянной роскоши и спокойствии, а от того не очень-то обращал внимания на пожар вокруг себя. Реальную власть осуществлял военачальник Флавий Аэций — видный друг гуннов и вестготов, имевший с ними крайне хорошие отношения, что способствовало. Буквально всё своё правление он превозмогал во имя возвращения в родную гавань Галлии, охваченной постоянным восстаниями: сначала бургундов, затем крестьян-багаудов, а затем и вестготов, пользуясь в том числе поддержкой гуннских друзей.
Однако и эти усилия были направлены исключительно на то, чтобы защитить родную Италию. Де-факто отколовшиеся в 407 году племена Англии спустя 30 лет запросили у Аэция помощи в защите от набегов пиктов и скотов, но были направлены фиксить это сами.
Итогом всей этой басни стало то, что уже в 451 году Флавию Аэцию пришлось забыть о великой дружбе с гуннами и лично Аттилой, когда этот кореш вторгся в земли несчастной Галлии. Заключив очередной временный союз с вестготами, бургундами, аланами и франками, римляне под руководством «последнего из римлян» разгромили остготов и гуннов на Каталаунских полях, сильно ослабив силы узкоглазых. Есть слухи, что Аэций рвал и метал настолько хорошо, что мог убить Аттилу, но решил этого не делать, посчитав, что гунны будут хорошим противовесам вестготам на формально римской земле. За свою щедрость полководец расплатился после того, как с новым войском непокорный азиат снова ударил по Италии, но при поддержке уже византийцев всё равно был отбит.
Конечно, benevole lector, ты спросишь: почему же Рим на грани краха, если крутой Аэций выносит врагов пачками и защищает отечество?
Tacito consensu, или как Петроний Максим «спас» ситуацию[править]
Был такой человек в свите Валентиниана, по имени Петроний Максим. Сей сабж был сенатором и в целом важным человеком с большими амбициями, затаившим большую обиду на Валентиниана. Сначала за то, что Валька был полный лох, придурок, редкостный ебака и его поведение было несвойственно нормальному анператору (коим Петрушка, само собой, видел себя), а затем и за то, что тот заманил жену сенатора в свой замок и изнасиловал. Наставив Петронию рога (пускай и насильно), Валентиниан по своей огромной глупости создал себе очень страшного врага, действовавшего во имя беспощадной мести. Беспощадной в основном потому, что именно его действия обрекут и Валика, и Рим на окончательную погибель.
Валентиниан ІІІ был мудаком с огромным ЧСВ и без каких-либо навыков править, который давно завидовал успехам своего военачальника (поскольку сам осознавал свою ничтожность и не хотел этого менять). Вместе с этим у него, как и у любого римского императора, на высоком уровне постоянно оставались параноидальные настроения, и не без причин — Аэций был всегда значительно более любим, чем император, а исторически обычно именно главные генералы свергали своих императоров. Хотя даже Папа Римский, будучи сугубо церковным лицом, был любимее и популярнее, чем император (хотя именно Валентиниану папство было обязано усилением своей власти)
Петроний, пользуясь тупоумием, завистливостью и высокомерием императора, подкупил его евнуха Ираклия, чтобы через него убедить государя, что Флавий Аэций готовит переворот и вообще бука, которая убьёт солнцеликого. Закончилось это тем, что крутой ник и любовь народа не спасли генерала от клинка его же правителя, который точно так же заманил свою жертву под предлогом доклада о сборе налогов. Уебав его клинком в грудь и приказав страже с евнухом добить Флавика, Валентиниан спросил: «Не правда ли, смерть Аэция прекрасно исполнена?», на что Ираклий ответил: «Прекрасно или нет, я не знаю. Но я знаю, что вы левой рукой отрубили себе правую.» — чем зрил в корень лучше любого чиновника того времени, оказавшись правым на все сто процентов — именно это решение будет стоить ему и жизни, и Рима.
После этого по приказу Валентиниана были добиты и все соратники Аэция — в общем и целом все эти известия крайне потрясли и разозлили не только римлян, но и уважавших Аэция варваров. Своей цели занять место консула Петроний так и не добился — евнух посоветовал императору никому не давать такой власти, какую тот дал когда-то Аэцию. Итогом этого стало то, что целеустремлённый Максим заказал убийство Валика и ставшего влиятельным Ираклия, наняв для того двух скифов из стражников, воевавших под руководством павшего генерала и убедив их в том, что их командир был убит самолично повелителем. Во время прогулки со стражей Валёк, который был у власти уже почти тридцать лет, был убит вместе с евнухом. Скифы и сообщники передали Петронию императорские одеяния и корону. И тот, кагбэ намекая, перетёр с военными и сенатом о том, кто должен быть новым царём римской земли — даже женился на вдове императора. То, что она подозревала его в убиении её муженька, его никак не смущало. В общем, спустя две недели он окончательно добился и мести, и власти — которая в итоге всё равно ударила ему в голову, аки известная жёлтая субстанция.
На троне ПетяМакс попытался подкупить былинных врагов и «друзей» Западного Рима в лице византийцев и вандалов, что сильно разозлило и тех, и других (византийцы подозревали его связь со смертью императора и не признали легитимным, вандалы ответили огромной любовью на отмену помолвки сына их вождя Хунериха на падчерице Петрония и дочери Валентиниана Евдокии — по условиям очередного мирного договора). Слухи о готовящемся рэкете Рима распространялись аки пирожки, и Петя, не организовавший совершенно никакой защиты города, предложил всем эвакуироваться, чтобы выжить. Чем вызвал праведный гнев и хаос в городе.
Таким образом поциент, проправив едва 70 дней, был схвачен, очень сильно любим и растерзан толпой негодующих римлян — в итоге, умерев ещё более страшной смертью, чем нелюбимый тиран и его смещением сделавший только хуже.
2 июня Гейзерих, вождь вандалов и алан, вошёл в Roma aeterna, не встретив никакого сопротивления и большей части жителей. Оккупанты экспортировали народу древние развлечения двора и римской же армии: еблю, разрушения, грабежи — в обещм, от их весёлых игр в Вечном городе и пошло слово «вандализм». По велению Папы и возглавленной им процессии из горожан, однако, не желая встретить сопротивления норота Гейзерих приказал своим проявить милосердие, пленных не убивать и здания не сжигать — что не помешало, например, снять с Капитолия позолоту, трахать всё живое, и у всего живого всё ценное забрать. После двух недель грабежей, вандалы умыли руки, а летом возвысился новоприбывший император — галл Авит, получивший большое повышение при Петронии.
Авит был поддержан вождём вестготов Теодорихом ІІ и именно им был объявлен императором, при его поддержке и смог получить свой титул. Имея немалые связи в Галлии, он добился улучшения отношения галльской знати к империи путём её приглашения в сенат. Пытаясь вместе с вестготами спасти Италию от набегов вандалов на её земли, он только усилил голод на истощённой земле нахождением на ней ещё и иностранной армии. За это римляне уже полюбили и его. К тому же, Авит позволил формальным федератам (вассалам) империи в лице вестготов оккупировать римскую Иберию, которая была оккупирована свевами.
Всё это уже привело к его краху: против непопулярного галла Авита восстали генералы Рицимер (германец) и Майориан (римлянин), перебили часть его незащищённых соратников, а вскоре выступили против него. Собрав своё войско, тот с треском обосрался, но был помилован (!!!) Рицимером. Тем не менее, всё равно умер при загадочных обстоятельствах вскоре после смещения.
Империя окончательно погрузилась в хаос! Казалось бы, ещё немного, и она падёт. Но не тут то было…
Sudore et sanguine, или последний шанс Рима[править]
Обеспечив себе лютый вин над очередным выскочкой из уже шести, которые пытались совладать с этой разрушающейся Дженгой, Рицимер и Майориан начали делить власть. ЧСХ, несмотря на римское происхождение последнего, превалировал именно германец. Во-первых потому, что он спасал Италию от новых рейдов вандалов. Во-вторых, именно он первым высказал инициативу скинуть Авита и был поддержан сенатом. В-третьих, за долгое время Константинополь наконец удовлетворился тем, кто встал у власти в Риме (почему-то предпочтя римлянам германца) и признал полководца патрикием.
Сам он, как германский вождь, не мог претендовать на титул августа, посему стула у него было два: либо распустить всю Западную Римскую империю сейчас и отдаться полноценно в объятья Византии, правя как король/полководец, либо же назначать марионеточных императоров, которые будут делать, что он скажет. Он решил остановиться на втором, и для этого статуса идеально подходил его молодой, красивый и подтянутый римский кореш Майориан. Восточный император Лев с этим согласился, и в 457 году воля Рицимера таки была исполнена. Есть инфа, якобы сам вояка не хотел никак становиться императором (вероятно, понимал, что с ним может случиться как было с сотней предшественников)
Власть нового лидера распространялась только на Италию: все остальные земли были безнадёжно просраны сотням германских племён. В похожем положении Рим уже был при Аврелиане, получившем в итоге звание Restitutor Orbis — «восстановитель Мира», и Майориан отчасти его косплеил.
Первый успех на троне состоялся уже в первый год, когда ничего не подозревавшие вандалы и мавретанцы высадились в Кампании с целью в очередной раз ограбить лошков-римлян. Но не тут то было — были разбиты армией под командованием императора, и сьебали так быстро, как только могли — не прихватив с собой даже краденное. Этот вин был лютым и благоволил дальнейшим действиям.
После победы началось отстроение армии: в неё были наняты миллионы варваров от остготов до гуннов, скифов и бастарнов, а также построены два флота.
Между тем Галлия нового командующего не признала, и вместо этого обращалась только к восточному римскому императору Льву І, фактически сепарировавшись от Рима снова. Это маленькое недоразумение так и нуждалось в решении путём военного похода, и в 458 он начался с битвы под Арелатом (Арлем), в которой вестготам и их королю Теодориху ІІ было нанесено сокрушительное поражение. Это заставило их отступить в Аквитанию и согласиться на статус федератов Западного Рима второй раз. Следующими стали бургундцы и багауды, которые были вновь быстро разгромлены. Чтобы привлечь на свою сторону галло-римскую аристократию, всё ещё флюродросившую на почившего Авита, новый босс позволил оплакивать предыдущего и издал указ о налоговом послаблении, который отправлялся византийскому императору Льву.
Следующей стала Испания, находившаяся под руководством Римской империи ещё со времён Октавиана. Прибывшие иностранные специалисты быстро организовали на этой земле свои королевства, окончательно добив все успехи Авита и вестготов на этой земле. Чтобы понять, как местное население отнесётся к возвращению в родную гавань и насколько к войне готов враг, Майорка поступил очень умным образом: окрасил волосы в чёрный и направился под видом посла к королю вандалов Гейзериху — тому самому, что ещё недавно разграбил к херам собачьим весь Рим. Так как в то время деанона нового анпиратора провести никто не мог, план удался. Не подозревая троллинга, германец радостно показал своему врагу оружие и понтовался тем, какая у него охуенная армия, после чего послал назад в Рим. Император не растерялся, и назад вместо него начали приходить его генералы: сначала Марцеллин с гуннами заняли Сицилию для подготовки, затем под руководством Непоциана и вестгота Суниэриха на друзей вандалов свевов уже выдвинулась полноценная армада. Сии события заставили Гейзериха пустить подливу и предложить мирные переговоры, но он был закономерно послан на йух, после чего легионы раздавили германских бомжей и освободили половину Испании. Впрочем, стоило вандалам заплатить римскому флоту, как тот тут же самораспустился и Майориану всё же пришлось принять договор хитрых афрогерманцев.
Но не одними проёбами земель был сыт несчастный Запад. Большой проблемой тогдашней империи было то, что распиздяйское отношение римских императоров привело к такому же со стороны Сената. И сенаторы, вместо того, чтобы защищать интересы страны, защищали свои: будучи богачами, игнорили налоги, при этом забирали себе бабки с введённых ими налогов — из-за этого большее налоговое бремя тянул народ. К тому же, страна была наводнена кучей монет разных видов и образцов.
Это тоже оказалось быстро решено: теперь разрешили производить только золотые, серебряные и бронзовые монеты разного достоинства. Серебро производилось в основном галлами, в то время как остальная империя юзала преимущественно злато и бронзу. Вместе с нормализацией монетного курса государь запретил жлобам из сената пользоваться лазейками и собирать нологе с населения самостоятельно, погасил налоговые долги землевладельцев и запретил локальным судьям и управленцам легально красть деньги с казны на местах, что очень повысило респект со стороны народа. Чтобы сенаторы на него не быковали, он сохранял уважение к ним и их действиям, а так же простил сторонников Авита и даже вернул им все регалии, что в этот раз не встретило столь большого протеста в Риме. К тому же, на тот момент было очень модно писать доносы на сенаторов, чтобы под поводом этого император, когда надо, отправлял их в ссылку или чистилище. Дабы те не тряслись, он порешал и этот вопрос, пообещав игнорить доносы и на вечере с аристократией обратил один из полученных доносов в рофл. Тем самым едва не всем, кому можно, он показал, что он свой, и флюродрос по нему был едва ли не вселенского масштаба, порой превосходящий вообще всех предшественников. Вместе с этим он установил первые и весьма жёсткие законы о защите культурного наследия (те префекты, что разрешали разрушение построек, карались огромным штрафом, а их приспешникам за это вообще рубили руки), поскольку в то время здания прошлого использовались для тыринга материалов в период морской блокады.
В общем, Майориан был просто душкой и лучшим на тот момент лидером. Рим практически достиг своей цели: Галлия вернулась под контроль, успехи были достигнуты в Испании, германцы подчинены и напуганы, с Византией помирились… Но, как это обычно бывает, всё заканчивается.
Eadem oberrare chorda, или почему зависть — это смертный грех[править]
Глядя на устраиваемую стабилизацию Рима, Рицимер был доволен. Но вместе с этим, как это было у любого слабеющего соправителя, он испытывал два чувства: зависть и страх. Зависть из-за того, что это сделано не по его приказу, а значит вышло из под контроля; страх — из-за того, что тот справедливо опасался предательства уже от своего друга, когда покровительство императору будет уже не нужно. Излишний суверенитет последнего раздражал не только его, но и многих варваров-союзников, посему, не желая садиться на очко, они создали против Майориана заговор.
Тот, в свою очередь, тогда как раз возвращался с похода в Испанию, где потерпел частичное поражение — первое в своей карьере. Оставшись на зиму и весну в Арелате, он решил с малым отрядом вернуться в Рим, однако на одной из дорог был остановлен уже поджидавшим его корефаном и его тридцатитысячным войском. Конец был немного предсказуем: Рицимер кинул нового императора так же, как и старого. Под Дертоной, совсем недалеко от Пьяченцы, где погиб ставший епископом Авит, Майориана разоружили, сняли с него одеяния и затем казнили.
Тем самым, очередного пытавшегося спасти Рим человека (уже третьего) погубило точно так же, как и его предшественников, две черты отвратительных людей у власти: зависть и страх, пускай, возможно, и оправданный. В Дертоне (ныне город Тортона) был построен мавзолей императору, а всей стране Рицимер сказал, что вождь откинулся по естественным причинам. Уже вскоре новым марионеточным императором стал Ливий Север. ЧСХ, новых правителей не признали ни Византия, ни часть федератов, ни даже военачальники, верные Майориану. Империя вновь начала уменьшаться, и вплоть до воцарения Антемия в 467 году никаких возражений действиям варвара не было. Пять лет спустя, попытавшись повторить успехи Майориана, Антемий повторил его судьбу.
Conclamatum est, или окончательное забвение[править]
После смерти нонеймов Олибрия и Глицерия, суммарно продержавшихся два года, к власти пришёл такой же недолговечный лидер Юлий Непот. Он был сыном Марцеллина, того самого союзника Майориана и префекта Далмации (т.е современной Хорватии и Боснии). Передав сыну надел, тот создал почву для воцарения того императором. На время люди почувствовали надежду: Непот вассализировал Бургундию и преуспел в ряде походов, однако проигрывал вандальским войскам — более того, был вынужден признать завоевания вандальской армии в Сицилии и Сардинии. Однако поражение в морской войне с вандалами привело к отстранению главнокомандующего армией, Экдиция (сына Авита) и установлению Ореста. Орест был выдающимся офицером и в прошлом работал секретарём Аттилы, что радовало.
Сам Непот не имел большой поддержки на западе, хоть и был признан востоком. Его целью было путём завоеваний вернуть себе уважение народа и консолидировать Рим (чего хотел буквально каждый император). К тому же, ещё Марцеллин хотел возглавить страну при затупах Авита, но Майориан вовремя убедил его в обратном.
Правда, когда Юлик начал готовить удар и дал указ бить лицо вандалам, Орест не подчинился и, собрав войско из недовольных Непотом и армий федератов, взял Равенну. Экдиций помочь не смог. Непот сбежал в Далмацию, где вернулся к исполнению полномочий и формально признал власть Ореста.
Тот, в свою очередь, установил у власти своего сына, Ромула и установил тому тронное имя Ромул Август — тем самым как бы намекая, что вот уже этот точно вернёт былое величие (Ромул основал Рим, а Август — империю). Надо только подождать.
Постоянные бои римских войск привели к тому, что армия позднего Рима состояла почти целиком из войск варварских федератов, а не римлян, соответственно на латинскую составляющую им было глубоко похуй, главное братков поддержать. Поэтому когда Орест отказался поселить ещё миллионы германских мигрантов из герулов и скиров на своей земле, офицер Одоакр собрал войско, спросил «ДОКОЛЕ?» и пошёл на фактического правителя Рима. Победив его в бою при Тицине (совр. Павия), вскоре Одоакр его грохнул, а потом пидорнул с престола и малолетнего сына, которому всё же сохранил жизнь, и тот погиб в старости. Установившись у власти в Равенне, Одоакр присягнул новому императору Востока Зенону и правил как его федерат, окончательно заселив государство своими германскими собратами — Зенон в свою очередь свернул лавочку западных императоров, отказавшись назначать преемника Ромула Августа. Таким образом Рим, а вместе с ним и целая Античность, и кончились, а Ромул Август получил стыдливый ник «Августул» (Августёнок), с которым вошёл в историю, и помер в богатстве и роскоши на пенсии где-то между 511 и 534 годом. Претендовавший на престол Юлий Непот был убит в 480 году своими же подчинёнными, которых возглавил, по слухам, некто свергнутый им Глицерий. Finita la commedia!
Letum non omnia finit, или как отстранившиеся от Рима танцевали на его костях[править]
Но, как нетрудно догадаться, оставить наследие многовековой империи и тысячелетнего города было бы слишком просто. Италия была завоёвана остготами, которые перебрались с земель Далмации добивать римскую идентичность. Несмотря на клятву Одоакра в верности Константинополю, по факту за её исполнением следить было некому, ибо у Востока своих проблем хватало. Спустя шестьдесят лет после падения Ромула Августула это недоразумение решил ставший императором Юстиниан, продолживший старую римскую традицию вырезать германцев и всё-таки вернувший в Италию латинский мир.
Долго, однако, он не продержался. В истории Восточной Римской империи он стал последним императором, родным языком для которого была латынь. Уже спустя столетие контроль над одной из колыбелей западной цивилизации был вновь потерян в пользу лангобардов - одних из главных предков современных итальянцев. К тому же, после восхождения на престол императора-церковника Ираклия в 610 году Восточный Рим окончательно отошёл от римских корней, сделав главным языком греческий. В это же время август превратился в базилевса, а магистраты стали архонтами. К началу второго тысячелетия территории Византии в Италии сократились до пары мухосрансков, в ХІІІ веке Византию разделили крестоносцы и турки-огузы (и лишь усилиями Никейского царства Константинополь был отбит у западных армий), в 1453 году уменьшенная до размеров одного Константинополя Византия была уничтожена осадой Мехмеда Завоевателя.
В то же время ещё одной державой, претендовавшей на владения Западной Римской Империи, была Франция - страна, в момент Средневековья состоявшая из субстрата галлов, римлян, франков, бургундцев, остготов и вестготов - в общем, сборная солянка ближе к германцам и кельтам, которая и объясняет некоторую особенность Франции современной (до восхождения иммигрантов). К моменту восхождения королевства франков большая часть готских королевств тоже скатилась в УГ, что позволило Карлу Великому пройтись по Европе едва ли не бульдозером, дойдя до пограничий расселения славян в Богемии и до Рима, в котором он был коронован Папой как "император Запада" в 800 году - впервые за более чем 300 лет, с момента коронации Юлия Непота. Предприняв попытку восстановить былые традиции и времена like a boss, он преуспел, но его сынуля Людовик потерпел фиаско, и в 843 году внук Карла Лотарь был вынужден разделить империю между всеми претендентами. Таким образом появились современные Франция (отошла Карлу ІІ Лысому), Германия (отошла Людовику Немецкому), Бургундия (королевство Лотарингия, находившееся во владении Лотаря). Вскоре к ним добавились Италия (владение Людовика ІІ) и Прованс. Формальный титул "император Запада" сохранялся до 924 года, когда умер король Италии Беренгар, который был последним носителем этого титула.
Но и эта попытка не была последней! В 962 году Италия, Германия и Бургундия объединились в государство, которое в историю вошло как Священная Римская империя (германской нации). Как нетрудно догадаться, Рим всё же входил в её состав. Причём входил целых 400 лет, пока в XIV веке не был утерян в разгар кризиса в стране - правда после потери города менять название страны не спешили. Начиная с XV века, над империей доминировали австрияки, и спустя ещё сто лет, во время Реформации, данные обстоятельства не остались без внимания. Немчура охотно резала друг друга по вопросам веры, но консенсуса так и не достигла, а Габсбургов в тихую начали не очень любить - в ответ и так до ужаса разделённая страна получила реформы, ограничившие власть императора и усилившие пёстрый рейхстаг. Так или иначе, в 1648 году СРИ окончательно выгнали из Италии, и страна стала по сути чисто страной немцев, хотя Габсбурги, укрепившиеся как императоры Рима, продолжали претендовать на город. Шанса вернуть его так и не подвернулось, хотя после войн за испанское наследство короткое время Австрия владела Неаполем. Вскоре была Семилетняя война Австрии с Пруссией, коснувшаяся и СРИ, затем революции, восхождение Наполеона... Получив пиздюлей от Франции в Аустерлице и превратившись в побеждённых, австрияки оказались неспособны уладить даже внутренние споры, поскольку князья тяготели больше к дружбе с французами - до того не любили Австрию, к тому же это было тупо выгодно. В 1806 году император Австрии Франц І сложил с себя полномочия императора Священной Римской империи, и та окончательно погибла, заменившись сначала Рейнским союзом, а после войны и Германской конфедерацией. При этом, последним носителем титула римского короля (т.е короля СРИ) стал Наполеон ІІ, причём ещё при рождении - таким образом отец-торт хотел показать, что растит наследника. В 1815 эта затея наебнулась окончательно, а в 1832 году молодого наследничка сгноили свои же в Шёнбрунне, где тот жил с австриячкой-мамой.
Финальные потуги - попытка вернуть себе Mare Nostrum и "величие" состоялась в период бытия дуче Бенито Муссолини, однако она была настолько позорной и провальной, что даже итальянцы предпочитают о ней не вспоминать.
Короче говоря, на Рим сполна попретендовали все, кто его же и сгноил: германцы, франки (дважды), византийцы-греки и многие-многие другие, даже славяне. Но полноценно его никто так и не вернул, а все, кто марали руки об эти попытки, внезапно оказывались в полном дерьме. При том при всём, что вплоть до воссоединения Италии в XIX веке и наплыва провинциалов в новую столицу с разных уголков страны Рим оставался безнадёжной деревней, просравшей все возможные полимеры (в 1377 население составляло 13 тыс. человек, при том, что ещё в годы, когда Гай Марий под столами ползал, в Риме жило 300к). Ну ты понел.
Почему всё кончилось так печально?[править]
Конец Западного Рима, а вместе с ним и Римской империи, был закономерен, но не очень предсказуем. Германский обоснуй в необходимости обжить римские земли в первую очередь заключался во вторжении в Европку гуннов и подтянувшихся за ними азиатов, выгонявших германцев с уже обжитых лесов ссаными тряпками - в лучшем случае. В худшем над непокорными производили гуро, свойственное любым завоевателям, которое пришлось терпеть даже таким воинственным германским народам, как готы. Ещё одним фактором было начавшееся тогда глобальное похолодание, из-за которого чуть менее, чем все племена находились в состоянии голодомора из-за постоянного вымирания урожая, или как минимум искали более тёплые земли, под которые годились почти все владения Римской империи.
До Септимия Севера у императорского института были шансы легитимизоваться и сепарироваться от командования армией, но его опора на военщину и убийство соправителя с целью установить у власти своих детей похерило все надежды, и дало чуть более, чем всем римским командующим знак, что при достаточной силе и балансе возможностей их мандат, возможно, сохранится надолго. Совладать с этим получалось не очень хорошо, что и показал кризис ІІІ века. Тетрархия была лишь попыткой спасти империю от постоянных гражданских войн, но это работало только при жизни Диоклетиана.
В свою очередь, постоянные войнушки римского народа за более красивого чувака на монетках, эпидемии и вспышки голода привели к тому, что чисто римляне (т.е иллирийцы, этруски, италики, испаники и прочие труЪ признанные римскими народы) мельчали в числе. Исправить это не мог никто - при опоре на армию мятеж властолюбивых генералов закономерен, а без опоры на армию империя рухнула бы ещё до Аврелиана. Таким образом германчики легализовались в качестве полноценных римских жителей, а поражение в Готской войне и мирный договор, заключённый Феодосием подстегнули заселение кучей племён плодородных средиземноморских пустошей. И именно это привело к появлению на службе у римлян варваров всех видов, быстро заменявших коренное население аки в Америке или современной Европе. Мельчали и управленцы, коих точно так же заменяли новые жители государства или совершенно некомпетентные пройдохи, в период потрясений интересовавшиеся только состоянием казны. Рушилась система образования, культура: ярким примером этому служит уничтожение Александрийской библиотеки, начавшееся в ІІІ веке из-за частых боёв в городе (которые вели с разными узурпаторами Каракалла, Аврелиан и Диоклетиан) и завершённое окончательно во время арабского завоевания, когда оставшиеся сорок тысяч книг были направлены на топливо для бань[1]. Есть вполне себе прочные аргументы считать, что после её уничтожения мир даже утерял некоторые технологии, что тоже стало предвестником Средневековья.
При всём при этом Западная Римская империя имела шансы на выживание, если бы не обстоятельства и терминальная степень ФГМ у большинства императоров. В течении 60 лет из 81 империя находилась под контролем трёх людей (Гонорий, Иоанн, Валентиниан ІІІ) чьи убогие решения и бесячая нерешительность в тяжёлый момент привели к предсказуемости судьбы пассивного Рима. И когда спустя ещё шесть лет Майориан пришёл фиксить ситуацию, фиксить уже было нечего: германские мобики не очень впечатлились нуждой крошить своих, войско из образцовых легионеров превратилось в сброд средней степени эффективности, да и власть Майориан делил с соправителем. Что, как известно, и привело его к погибели.
Как итог всего этого, от постоянных войн, грабежей, разрушений, вторжений чужеземцев римский этнос окончательно исчез к VIII веку, когда остатки римлян, бежавшие от нищеты, войн с арабами, тюрками итп. в сёла, до конца смешались с остальными народами.
Примечания[править]
- ↑ история очень мутная, ибо через полтора века у халифа аль-Мамуна ВНЕЗАПНО оказалась некая библиотека книг на греческом, которые он приказал перевести на арабский
