Тонька-пулеметчица
Тонька-пулемётчица (Антонина Макарова-Гинзбург) — (1920 — 11 августа 1979) — тетенька с пулеметом, беспощадная к врагам Рейха на оккупированной немцами территории в 1941—1943 гг. Лично расстреляла 1500+ человек.
Путь к успеху[править]
С началом Великой Отечественной войны скромную и застенчивую девочку Тоню призвали на фронт медсестрой, хотя она сама всегда хотела строчить во фрагов из пулемета, как легендарная Анка. Осенью 1941 года она вместе с туевой хучей народа попала в мясорубку под названием Вяземский котел. Надо сказать, в этом котелке от хорошей жизни народ дох по стопицот душ в день. Все же как-то помыкавшись, Тонька скорешилась с неким Николаем Федчуком, с которым она и выбралась в родную деревню Федчука Большие Мошонки. Колян же забил на нее большой и толстый и выкинул на мороз.
От голода Тонька стала побираться по деревням в поисках хоть какой-нибудь нямки, заодно удовлетворяя свои естественные потребности у местных мужиков. Скорее всего, именно в это время у Тоньки и поехала крыша на почве предательства Николашки и тотального пиздеца вокруг.
Работа такая[править]
Изрядно поебавшись по деревням, Тоня попала в руки местных полицаев, которые отвели ее в знаменитую деревню Локоть, где немцы организовали типа самостоятельную и независимую истинно раССийскую расовую республику. Там они ее по очереди полюбили, напоили и, по итогам проведённого кастинга, дали в руки пулемёт. И вот наконец-то сбылась ее детская мечта строчить из пулемета. Норот она выпиливала пачками — Чикатило и прочие упыри нервно курят в сторонке.
Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке…
Тонька снимала с трупов понравившиеся ей вещи и очень жаловалась на убиенных, что они марают своей кровью одежду, да и вообще дырки от пуль зашивать приходится.
Если мне вещи у убитых нравятся, так снимаю потом с мертвых, чего добру пропадать: один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана, побоялась, что не отстираю — пришлось ее в могиле оставить. Жалко.
Каждое утро Тоня расстреливала по 27 человек, а по вечерам вместе с местными проститутками занималась отсасыванием хуйцов доблестных солдат вермахта. За работу она получала 30 марок, что символизирует. Среди шлюх Тонька числилась как VIP, хвастаясь перед коллегами своим московским происхождением. ЧСВ также поднималось количеством выебанных ею солдат и офицеров Вермахта.
В конце концов от такой веселой жизни Тонька подхватила сифак, и благодарные клиенты отправили её в глубокий тыл Рейха на лечение.
Возмездие[править]
Когда Тысячелетнему Рейху понемногу начал приходить пиздец и немецкие генералы занялись выравниванием фронта, Тоня словно жопой почувствовала предстоящие кары Кровавой Гэбни, лихо выправила себе документы медсестры, прикинулась шлангом, и под Кёнигсбергом в апреле 1945 снова вписалась в ряды медсестер РККА. В советском госпитале Тонька примазалась к раненому ЕРЖ Виктору Гинзбургу. Быстренько расписавшись, Тоня с новоиспеченным муженьком съебалась в Лепель и зажила там спокойной жизнью, наивно полагая, что её никто не найдет.
В Лепеле семья Гинзбургов была образцово-показательной советской ветеранской семьей. Как образцовая ветеранша, Тонька имела ордена, льготы, почёт и уважуху и прочие ништяки от государства. Портрет Тоньки даже висел на доске почёта и в местном музее.
Но Кровавая Гэбня такие косяки как 1500 трупов не прощает. Перелопатив тонны инфы, ГБисты всё же разыскали эту мерзкую бабу. На самом деле гебне помог случай — иначе так бы и умерла она в своей постели. Дело в том, что по недоразумению она в документах значилась как Макарова, а на самом деле была Парфёновой.
Я почти москвичка, — гордо врала Тоня Николаю. — В нашей семье много детей. И все мы Панфиловы. Я — старшая, как у Горького, рано вышла в люди. Такой букой росла, неразговорчивой. Пришла как-то в школу деревенскую, в первый класс, и фамилию свою позабыла. Учительница спрашивает: «Как тебя зовут, девочка?» А я знаю, что Парфёнова, только сказать боюсь. Ребятишки с задней парты кричат: «Да Макарова она, у неё отец Макар». Так меня одну во всех документах и записали.
Дело сдвинулось с мёртвой точки, когда в Брянске один злопамятный гражданин ни с того, ни с сего решил накидать в колпак случайному прохожему на улице. Уже потом он сообщил уполномоченным лицам, что жертва на самом деле никакая не жертва, а целый начальник немецкой тюряги ещё во времена войны. «Жертва», он же Николай Иванин, тут же и сдал с потрохами Тоньку, слив её ФИО и похваставшись напоследок интимными победами. Потирая потные ладошки гебня начала луркать ВСЕХ! Антонин Макаровых на просторах необъятной и… дело закончилось фейлом.
Причина фейла заключалась в том, что Гинзбург в документах при рождении числилась как Панфилова, а КГБ, пущенное по ложному следу, проверяла тех Антонин, которые при рождении числились именно Макаровыми. Усугубило дело и то, что Иванин, сначала согласившийся поучаствовать в опознании, решил самостоятельно выбрать меру наказания самому себе в заботливо снятом для него номере в гостинице. Впрочем, на тот момент сталкерили всё равно не ту Антонину Макарову, что нужно.
И вот в один прекрасный день родному брату пулеметчицы вздумалось поехать за границу. Он честно перечислил в анкете родственников, в том числе сестру — Антонину Гинзбург, известную до замужества под никнеймом «Антонина Макарова». А сам, сукин сын, Панфилов, как и остальные дети в их семье. Гебисты, увидев странную несостыкову, подумали «а что, если» и наведались к уважаемой ветеранше, и все заверте…
Однако сразу арестовать столь уважаемую ветераншу никак не решались. Втихаря в Лепель привозили свидетелей гуро и под разными предлогами выманивали Гинзбург на различные ивенты, чтобы свидетель мог посмотреть на неё со стороны и утвердительно кивнуть головой. Когда очередной свидетель подтвердил, что Антонина Макарова — это та самая эпичная карательница Тонька-пулемётчица, её взяли за жопу. Последним гвоздем в гроб Гинзбург стало то, что она ни в зуб ногой о том, где она же и «служила» и кто были её командирами. Тонька старалась отпиздеться, мол запамятовала, но машину правосудия было уже не остановить.
Интересно, какими гуманистами и правозащитниками были следователи кровавой гэбни, копавшие эту страшную войну (не развратил народа русского Кровавый веган):
Муж Антонины, Виктор Гинзбург, ветеран войны и труда, после её неожиданного ареста обещал пожаловаться в ООН. «Мы не признались ему, в чем обвиняют ту, с которой он прожил счастливо целую жизнь. Боялись, что мужик этого просто не переживёт», — говорили следователи.
Но солдатик, носителей огня закопавший, был мужиком крепким и не стал последней жертвой пулемётчицы:
Когда старику сказали правду, он поседел за одну ночь. И больше жалоб никаких не писал.
Находясь под следствием, Тонька не стала запираться и охотно рассказывала о массовых казнях с самыми вкусными подробностями. При этом она искренне не понимала, за что ее посадили:
Опозорили меня на старости лет, — жаловалась она по вечерам, сидя в камере, своим тюремщицам. — Теперь после приговора придётся из Лепеля уезжать, иначе каждый дурак станет в меня пальцем тыкать. Я думаю, что мне года три условно дадут. За что больше-то? Потом надо как-то заново жизнь устраивать. А сколько у вас в СИЗО зарплата, девчонки? Может, мне к вам устроиться — работа-то знакомая…
На вопрос об угрызениях совести Тонька заявила, что все эти ваши покойнички и кровавые мальчики по ночам — ложь, ничего подобного никогда не было.
Через 36 лет после своего последнего расстрела Тоне все же снова довелось в нём поучаствовать, правда на этот раз с другой стороны пулемета. 11 августа 1979 г. Тонька скопыздилась от переизбытка свинца в организме.
Дело Антонины Макаровой было предпоследним[1] крупным делом об изменниках Родины в годы Великой Отечественной войны — и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. После Тоньки казнили ещё двух женщин: Берту Бородкину в 1983 г. за спекуляцию в особо крупном размере и Тамару Иванютину в 1987 г. за отравление 9 человек.
См. также[править]
Ссылки[править]
Чуть подробнее про Антонину можно также посмотреть в фильме «Девушка-палач» из цикла «Следствие вели». Также её похождения частично были экранизированы в сериале «Палач» — там следак-ГБист ищет подругу Тоньки, прославившуюся теми же грешками. В целом, к оригиналу близко, однако сериальный формат и большое количество отсебятины впечатление портят. С другой стороны, сериал наводит на мысль о том, что таких Тонек было несколько — и не всех их поймали.
Примечания[править]
- ↑ Был ещё Григорий Васюра, которого изыскали и казнили тоже по случайности.
