Копипаста:Норлин Илонвэ:Чужая земля
Злое море истово билось о серые глыбы скал, будто бы хотело с корнем выворотить их из стен берега и увлечь в свои темные глубины, навсегда скрывшие Белерианд. Над ним, в потоках стылого воздуха кружили ярко-белые точки пронзительно кричащих чаек, которые время от времени стремительно срывались вниз и пропадали в пенистых волнах, чтобы спустя несколько мгновений вновь появиться на поверхности. Птицам не было дела ни до лежащего под ними края, ни до смолкшего, наконец, грохота очередной войны, сотрясавшей небо и твердь всего несколькими днями ранее. Сейчас все стихло, и это их вполне устраивало.
На самом побережье было холодно, промозгло и как-то муторно. То ли от липкой водной взвеси в воздухе, то ли от усталости, то ли еще от чего-то. Финвэ Арафинвэ Ингалаурэ, младший и единственный живой сын Верховного Короля нолдор, король нолдор Валинора стоял на самом краю скалистого обрыва, на выступающем вперед неровном каменном мысе и, сцепив давно озябшие пальцы на рукояти меча, смотрел вперед.
Раньше он никогда не грезил желанием увидеть ныне скрытые водой земли. Не видел во снах их бескрайние равнины и цепи голубых гор и не мечтал своими ногами пройти там, где некогда шли его отец и мать. Возможно, один его брат с насмешкой списал бы это на недостаток отваги, а другой понимающе улыбнулся и привычно пошутил о проявлении их спокойной ваниарской половины. Возможно, отчасти правы были бы оба. Он не хотел славы, власти и его не пьянило сомнительное ощущение опасности. Он видел красоту только в оружии и в смертоносном танце с ним.
Изменилось все тогда, когда он выбрал из двух зол большее, и в тумане за его спиной скрылись контуры кораблей и фигуры эльдар. Когда предал брата. Он вернулся в Тирион, надел корону и занял место, на которое никогда не желал попасть. Отзвуки Пророчества Намо продолжали звучать в ушах, а смутные вести о том, что многие из ушедших уже оказались в его Чертогах тяготили не меньше, чем венец мертвого отца. И Арафинвэ все чаще задумывался о том, какими в действительности оказались те края, куда так стремились его близкие? Нашли ли они там желаемое, и стоило ли оно жизней погибших в Альквалондэ, слов Проклятья и тягот добровольного изгнания. Постепенно он начал перелистывать книги и разворачивать свитки с рассказами о Великом Походе, расспрашивать мать и рисовать в воображении ровную гладь Митрима, широкую ленту Сириона и острые пики Эред Луин, за которые его народ и его Дом умирал и лил кровь.
Финарато вернулся из Мандоса и его рассказы всколыхнули не только Тирион, но даже достигли ушей ваниар. Арафинвэ слушал сына, и горло сдавливало от того, как его ровная речь об Эндорэ, родичах из лесов Дориата и жутковатых сыновьях Мелькора, людях, иногда вдруг прерывалась, а лицо каменело от невольных воспоминаний. Тех, которые не хотел обсуждать даже с отцом.
Приход в Тирион сына Маэглина и Идриль с Камнем на груди разрешил назревавшие споры. Даже если бы королю не хотелось покидать Аман и отправляться за море, переложить предводительство на чужие плечи не удалось бы. Но теперь он сам желал взглянуть в лицо Белерианда и увидеть то, ради чего почти пять столетий назад начал рушиться его мир. Попытаться почувствовать и понять. Один раз он отступил перед ликом войны, а теперь, получалось, сам шагает ей на встречу… И когда он сошел, вернее, спрыгнул с борта корабля в песок Эндорэ, держа в руке обнаженный меч, и бок о бок с Ингвионом бросился на уже ждущих их на побережье орков, это желание и эта мысль будто придавали сил и отваги и не давала спасовать пред видом черной крови, потекшей по клинку и наручам. И ему даже начало казаться, что вот-вот, притягательность и красота этих столько повидавших и исстрадавшихся земель найдет путь и к его сердцу, и он тоже осознает…
Прошло сорок лет, за которые они пядь за пядью отгрызали у Моргота куски земли, снова теряли их, и снова бросались вперед. Времени хватило и на войну, и на скорбь, и на встречи с теми, кого уже и не надеялся увидеть. Не хватало только на то, чтобы почувствовать радость от освобождения этого мира и второго его рождения. Арафинвэ жадно вглядывался в лик Белерианда, но тот оставался все таким же холодным, чужим, охочим до крови. И вот теперь все, наконец, закончилось, но закончилось тем, что земли, за которые все они так долго сражались, превратились в испещренные залитыми жидким огнем трещинами пустоши, постепенно опустившиеся в море, не доставшись никому. И Арафинвэ не посмел сказать, что где-то в глубине души это вызвало у него вздох облегчения…
Задумавшись, шум шагов за спиной он не услышал и подошедшего Ингвиона заметил только тогда, когда тот остановился рядом. От неожиданности Арафинвэ вздрогнул и потом только молча кивнул на безмолвное приветствие брата.
— Мне сообщили, Нэрвен все-таки хочет остаться? — спустя какое-то время поинтересовался сын короля ваниар.
— Да. Я говорил с ней. Она и часть народа Дориата и Гаваней уходят дальше на восток.
— И ты не попытался убедить ее вернуться?
— Зачем? Она всегда поступала согласно однажды принятым решениям. А это решение было принято еще до нашей встречи.
— Они с Финарато всегда были очень близки. Нэрвен не хочет снова увидеть его?
— Я думаю, еще не время. Она еще не готова.
— Почему?
Арафинвэ не спешил отвечать, молча застыв у самого края обрывая и рассматривая неровную поверхность моря, словно желая заглянуть внутрь нее.
— Что ты слышишь, toron? — наконец спросил он у Ингвиона.
Ваниа не без удивления посмотрел на двоюродного брата, потом мельком взглянул на серый плат воды.
— Шум прибоя, — наконец произнес он и, помедлив, добавил: — Если тебя больше ничто не держит, нам пора собирать войска и возвращаться.
Сын Финвэ медленно кивнул, не отводя взгляда от клубящегося внизу водоворота. Вверху продолжали ловить порывы ветра голодные чайки, а солнце светило все так же тускло и совсем не грело… Пряжка ножен легко расстегнулась, дав концам ремня тихо стукнуться друг о друга и избавив тело от холодной тяжести у бедра. Арафинвэ качнул рукой, обматывая тисненые кожаные полосы вокруг меча, и, не размахиваясь, бросил его вниз, в прибой. Короткий полет, короткий всплеск…
— Думаешь, Белерианду осталось мало оружия? — спросил принц ваниар.
— У него нет моего, — тихо отозвался король нолдор и, развернувшись, медленно пошел прочь от кромки скал.
Задумавшийся Ингвион окликнул его, когда между ними уже легли добрые полсотни шагов.
— А что слышал ты, toron?
— Шум прибоя. Только шум прибоя.
