Копипаста:Норлин Илонвэ:Гондорский Государственный Университет

…День выдался жаркий, и то, что солнце стояло в зените, лишало вынужденную прогулку какой-никакой прелести. Запарившийся под весом рюкзака и тяжестью пути Анарион, то и дело уныло цеплял носками сандалий тротуарную плитку, обливался потом и с отрешенным вожделением следил за увеличивающейся по левую руку нумерацией домов, предвещающих конец бесконечного проспекта Саурона, ожидая, когда из-за зеленой стены небольшого сквера покажется морготова громада морготова Университета. До него самого, правда, еще предстояло пилить через огромную сковородку мощеной площади, и можно было только продолжать костерить тоже морготов деканат с его невыносимой страстью к бюрократии, собственную невезучесть и проклятый зной. Ну и разве что немного радоваться тому, что Город хотя бы Белый, и, в отличие от какого-нибудь Итиля, здесь не дымятся подметки.
Эта и подобные ей мысли жужжали в распаренной голове Анариона, явно вытекая наружу с капельками пота, а Проспект меж тем, наконец, закончился. За ним минула величественная прохлада сквера, краткая остановка у тележки с газировкой, и вот парень подобно прыгуну в воду застыл на границе лиственной тени и слепяще-белых брусков мрамора, покрывающих раскинувшуюся впереди площадь. Вздохнул, отпивая из железной банки, и с тоской во взгляде оценил расстояние до огромного памятника, отбрасывающего скудную полуденную тень в центре «сковородки» — там можно было еще раз перевести дух и перекинуться парой слов с запримеченными издалека знакомыми лицами. Анарион отпил еще, покосился на пропускающий его грузовичок с роханскими номерами, и вприпрыжку поскакал через площадь, держа курс на грозно высящийся монумент тому, чье имя носило главное учебное заведение королевства Гондор.
Давнее уже решение об именно таком поименовании, к слову, было более чем спорным и вызвало в свое время немало пререканий и в Королевском совете, и на улицах страны. И вообще имелось множество менее неоднозначных альтернативных кандидатур, но властитель Саурон, человек упрямый, оригинальный и не без закидонов, уперся и настоял на своем. По сему — нате, распишитесь — пять сотен лет на гладко замощеной площади стоит главное здание Университета и примерно столько же с середины площади мрачно косится на копошащихся внизу людишек мраморный истукан. Которого, опять же к слову, в народе как-то быстро прозвали Лоточником, а если совсем за глаза, то «И чтец, и кузнец, и на арфе игрец, и вообще полный … трындец». Ну или без цензуры. В зависимости от обстоятельств и культурного уровня говорящего. Собственно, ничего плохого в памятнике не было, просто скульптор был большим любителем «роскошного стиля» и, не жалея материала, впихнул на постамент все атрибуты великого Мастера, какие только мог придумать. Поэтому сидящий в высоком резном кресле Феанор с мрачной подозрительностью смотрел вниз, будто опасался, что шастающие у его ног смертные посягнут на инструмент, стопки книг, свитки, пристроенный тут же меч, арфу, чернильницу, россыпь драгоценных камней и, разумеется, на Камни. И, в общем-то, его можно было понять, ибо год от года криминальная обстановка в Белокаменном все обострялась, а у самого памятника уже несколько раз спиливали ограду…
Анарион остановился в тени великого эльфа и, глубоко вздохнув, вытер лоб. Навстречу ему, на ходу стуча пальцами по бронзовым прутьям решетки, уже шагал высокий улыбающийся парень в антуражном охотничьем прикиде, а за его спиной, подобрав подол белоснежной юбки, плыла ведущая на поводу коня девушка.
— Привет, дружище, — громогласно оповестил парень, обнимая Анариона и легко отрывая его от брусчатки площади, его питончик ощутимо привстал, показывая радость: — Ты уже соскучился по родным стенам или все-таки решил принять мое приглашение и подзаработать на каникулах?
— Привет, Линтир, привет Нисс. Привет Рог… Ни то, ни другое, — проворчал Анарион, когда его, наконец, вернули на место, — позвонили — сообщили, что надо бежать, показывать взятые на лето библиотечные книги и расписываться за них. Мол, без этого мне сессию не закроют.
— Изверги, — покачал головой «охотник».
— Не слово. А ты что сегодня… — Анарион окинул взглядом долговязую фигуру и предположил. — Келегормом?
— Это не я Келегормом. Это Нисс Арэделью. Ей, видите ли, жарко, — развел руками парень и укоризненно покосился на спутницу.
— Разумеется, мне жарко! Привет, Ринни, — подошедшая девушка бодро тряхнула протянутую руку сморщившегося от сокращения Анариона и пихнула локтем «Келегорма»: — И, разумеется, я не буду летом париться в парике!
— Да ладно, ладно. Мы вроде все уже решили, — сдаваясь, примиряюще поднял ладони Линтир, — ты прекрасна в любом наряде, а туристам и так особой разницы нет. Прости, их папа, — развернувшись, он отвесил памятнику шутливый поклон, — а наше предложение все еще в силе.
— Нет, спасибо за заботу. Но от роханского чернозема мне в этом году не отвертеться. Ба настаивает.
— Ба — это замечательно. А вот кое-кто меня второй год со своей познакомить не может.
— Нисс, я же все объяснял…
— Да все я помню. Она — женщина консервативных взглядов, считает, что тебе давно нужно писать диплом и не знает, что ты все еще на третьем курсе. Бла-бла-бла.
— Так и есть. И про умбарское волонтерство она тоже не знает.
— Я помню.
— Да, ребята. У вас тоже забот полон рот, — Анарион рассмеялся и отважился, наконец, потрепать по гриве лезущего к нему коня. Лошади не были его страстью, а эта зверюга с характерным именем, и вовсе вызывала оторопь, и он только дивился тому, как бодро многочисленные туристы карабкаются в седло и за осязаемые сто глориев совершают круг почета по площади.
— И не говори, дружище, — усмехнулся Линтир. И с гордостью сообщил: — Я, кстати, все свои хвосты досдал, и наш дорогой декан самолично выгонял меня с факультета с криками о том, чтобы до сентября он меня вблизи Универа не видел.
— А мне ребята вчера писали, что он влетел к вам в здание, будто от волков спасаясь… Вы ведь вчера здесь работали?
— А как же. В полном параде. Помахали ему.
Все трое дружно засмеялись, и Анарион, поглядев по сторонам, сообщил:
— Ладно, пойду я. Еще обратно с книжками тащиться.
— Ну, давай. До встречи. Если отвертишься от чернозема — приходи. Какой-нибудь прикид тебе раздобудем. А еще мы очень, может быть, в массовке ближе к осени сниматься будем. А то и в эпизоде каком. Нисс через своих языковедов про «Чёрную книгу» узнала. Слышал, что хотят сериал делать?
— Нет…
— Теперь слышал. Так вот там такой размах намечается, что на типажи и навыки спрос будет. А с этим-то у нас все в норме, — Линтир снова засмеялся и приобнял спутницу за талию: — Если будет желание и тебе какого-нибудь хоббита выкроить можно.
— Вот спасибо-то, — фыркнул Анарион, шутливо замахиваясь на приятеля пустой банкой из-под газировки: — Ладно, удачи, актерищи. Не пропадайте.
Обняв на прощание Нисс и тряхнув протянутую руку «охотника», Анарион вздохнул и пошагал дальше.
— Привет химфаку! — уже вслед крикнул ему в след Линтир, и парень, не оборачиваясь вскинул руку.
— Обязательно! И не сиди на решетке! «Папе» это не нравится!