Копипаста:Норлин Илонвэ:Цена мгновения
— Не знаешь, что делать? — в голосе Трандуила звучала насмешка, но Келеборн ни капли не обиделся. Трандуил и серьезные разговоры о чувствах совмещались друг с другом лишь когда все было действительно серьезно. Да и то не всегда. По крайней мере об уходе за Море хозяйки леса он без колких шуточек поговорить так и не пожелал. В своё время вынужденный брак выпил из него все силы — и теперь, когда Галадриэль была вынуждена расстаться с планами стать Владычицей Колец и уйти из мира, он снова чувствовал себя живым.
— Да, — чистосердечно признался Келеборн, — наконец-то жив. Но не знаю, что делать.
— Тогда займи себя чем-нибудь стоящим, — пожал плечами Трандуил и придвинул гостю наполовину опустошенный винный кувшин: — Пей.
Предложению Келеборн последовал, но, видимо, вместе с ним заразился нежеланием основательно вдаваться в подробности своих душевных терзаний. Вместо этого отпил из кубка и будто бы невпопад уронил:
— А помнишь, как она вошла в Менегрот? Мы с тобой стояли слева от трона, двери распахнулись, показались голодрим…
— И челюсть дориатского принца неизящно отвисла на грудь… Помню, — с непроницаемым видом кивнул Трандуил.
— Смейся, смейся. Но ведь знаешь, есть такие мгновения, которые особенно отпечатываются в памяти. Будто полотна Ткачихи. Вот они всплывают перед глазами, и сердце сначала замирает, а затем начинает биться чаще. Галадриэль вошла в зал, и я понял, что закончилась моя свобода. Она стояла в окружении братьев и их воинов, прямая, словно древко копья, и будто светилась. Тысячи лет без свободы…
— Очень поэтично. Попробуй оформить на бумаге.
— А ты? У тебя есть подобное? Что переменило жизнь и отпечаталось в памяти особенным образом?
Трандуил возвел очи горе и не вполне твердо поднялся с места, ибо говорить о лосе он не был готов:
— Ты невозможен. Продолжай упражняться в остроумии, я пошлю еще за вином.
— Заблудишься.
Проводив взглядом уведенный из-под руки кувшин, Келеборн снова сел, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Коварное молодое вино туманило голову, и он словно воочию видел стоящую в тронном зале Менегрота Галадриэль. Она смотрела на него и он страшился уходить за Море, где снова может встретить её, формально всё ещё являющуюся его женой.
— Не спать, — винный кувшин со стуком опустился на стол, и Келеборн, неизящно потянувшись, открыл глаза: — Бронвэн бережливо отказывалась давать ключ, но твою тоску нужно разбавить чем-то достойным. Хотя бы и старым харандорским. Выпьем за что-нибудь стоящее. Например, — вернувшийся Трандуил замер с кубком в руках, — за эти твои Кольца.
Келеборн охотно согласился, и попойка не замедлила продолжиться. Разговор снова свернул в какое-то несерьезное русло, над столом полетели шуточки Короля и невольный смех Владыки. Грусть развеялась без следа. А день тем временем неторопливо клонился к закату, и ало-золотой Лес все так же вольготно простирался на лиги от дворца, за окнами которого со смехом медленно умирала осень.
