Февральская демократическая революция в России

Февральская демократическая революция в России — эпичное выпиливание царя и аристократов с насиженных ими мест. Сначала выступавшая какбуржуазная революция, КЕМ выкинувшая большую часть предыдущих институтов власти, как и выдающийся аналог закончилась выпиливанием не только царизма, но и военным мятежом, а затем выпиливанием и республики с буржуазией, вместе со всей империей. Что, в свою очередь, привело к вину сначала немцев на Восточном фронте, а потом и большевиков в вооружённой спецолимпиаде сотен участников на тему того, как же нам обустроить Россию или хотя бы её осколки. Впрочем, даже на шаг опередившие республику и белых большевики не знали, какой в итоге их стараний станет новая Россия…

Является предметом отдельной спецолимпиады на тему того, чем вообще является: знаком и примером того, что Россия всё-таки может в демократию, просто кровавые совки и народнетот этому опять помешали; началом борьбы за свободу рабочих и крестьян, лишь деяниями буржуазии не приведшим к мировой революции; следствием планомерных затупов Империи во внутренней и внешней политике в последние десятилетия её жизни; предательством царя со стороны народов России и/или заговором жидобольшевиков; или простым вмешательством очередных заграниц в дела русского человека (у Милюкова были обширные связи с Великобританией, Керенский был масоном и после провала укатил жить в СШП, Франция и Англия оперативно признали Временное правительство, а большевиков вообще якобы немцы спонсировали). В реальности правда где-то посередине.

Ярчайший пример эффекта домино в истории этой страны.

Их больше не устроишь маленькой победоносной войной

Предпосылки

Для России выступления против власти — вещь, тащемта, вполне естественная, особенно если страна (или чаще всего отдельный регион) находится на грани БП или какую-то группу населения слишком попирают в правах. До конца XVIII века такой силой чаще всего выступали казаки, стрельцы и крепостные крестьяне, иногда национальные меньшинства, чьи выступления и требования отражались огромной обеспокоенностью и озабоченностью царства.

Подавление бундов и закономерная победа империи обычно была связана с тем, что со временем не очень-то идейное выступление окончательно превращалось в сброд бандитов, а собранные из сёл крестьяне (фундамент любого из проходивших восстаний) хоть и злые, но выучкой и снаряжением с регулярной армией по очевидным причинам сравниться не могут, в особенности в долгосрочной перспективе. К тому же, у власти в стране чаще всего находились весьма грамотные управленцы, да и бунты чаще всего разгорались на периферии — т.е в сёлах, городишках, а то и вовсе на пограничье где-то на пахотных землях к югу от ДС1-ДС2. Исключение составляют разве что стрелецкие бунты 1682 (Хованщина) и 1698 годов, но они скорее подходят под военное выступление и противостояние власть имущих. Нередко столице было проще просто подкупить определённых лидеров, или подождать, пока в рядах повстанцев сам собой разжигался конфликт — и бунт начинал деградировать сам по себе, лишь ожидая разгрома со стороны царских войск и окончательного разброда бойцов за свободу от помещиков и царей по лесам да сёлам. В крупнейшем по размаху из таких бунтов, Пугачёвском, не впервые, но весьма важно отличился сам Суворов — наше всё от мира военной стратегии.

Вышеупомянутая Французская революция и её идеи после 1815 года стали только популярнее, даже несмотря на восстановление старых устоев в Европе. В особенности среди дворянства. А рост населения с индустриализацией, в свою очередь, привёл к зарождению буржуазии. Заигрывание Александра І с либеральными устремлениями вкупе с уже очень успешным опытом революционных достижений за бугром не могло привести ни к чему хорошему, и когда тот внезапно каза болду, таки привело. Декабрьский бунт, однако, быстро скатился в УГ, в том числе и потому, что желаемый результат в лице конституционной монархии под руководством младшего брата Александра, Константина, стал невозможен после его ответа на предложение дворянских обществ возглавить начинающееся выступление против ненавистных для них царских устоев.

После унылого бунта новому царю-батюшке Палкину в общем и целом почти ничего не угрожало, но он на всякий случай решил сражаться против революций уже не только на родине, а и в Европе, а его брательник укатал в Польшу щемить поляков — пока не узнал, что щемить их получится только до определённого момента, а вскоре вообще пообещал долго жить.

Затем было много чего — вдохнувшая в революционеров надежду Весна народов в Европе, подавление русским солдатом Венгерской революции, не такой уж и разгромный, но фейл в Крымской войне, смена царя, освобождение крестьянства, второе Польское восстание… Россия всё больше индустриализировалась, выезжавшие из сёл и имений крестьяне изучали грамоту и начинали работать на городских заводах, да и мещане активней плодились с развитием медицины. Появлялась философская база в лице Бакунина, Герцена, и прочих интересных личностей — это без учёта писателей, настроения которых тоже практически всегда приводили их к ссылке. Править ботвой как раньше у Империи не получалось. Вошедший на престол Александр ІІ прекрасно это понимал, и даже планировал запилить подданным конституцию, да только принял народничество раньше времени от бомбы одного обиженного польского дворянчика. Его сынишка ответил на такие бурные события с пониманием, а после того, как выкинул реформистов на мороз и повесил/сослал ещё пару-тройку прочих организаторов, взял курс страны на самодержавие, дабы подобные более не залупались и на шею освободительным реформам не залезали.

На фоне уже его достижений Россия впала в долговую яму и на её почве начала двигаться к Антанте, и золотовалютная реформа 1898 года только укрепила уверенность в светлом будущем. На традиционное сотрудничество с немчурой положили большой и толстый, что в будущем станет предтечей ещё одного не менее интересного события. Сгладить недовольство от постоянных голодов, кризисов и эпидемий попытались маленькой победоносной войной, но конец немного предсказуем. Это же и привело к тому, что будущие творцы революции — кадеты, эсеры, меньшевики и прочие, полноценно легализовались. Чтобы уже вскоре ощутить на себе всё неудобство правой реакции октябристов и черносотенцев. Тем не менее, в составе уже не совсем избираемой Думы очень многие оппозиционеры остались. Численно росло и число членов царской семьи, на каждого из которых выделялись имения и деньги для поддержания дарахой-бахатой жизни; ИЧСХ, даже среди них некоторые дохли от болезней типа холеры, тубика и прочих. Некоторые из них болели с рождения: так, цесаревич Алексей болел гемофилией и сильно страдал от неё, из-за чего к царской семье мигом примазался Распутин — возможно, один из главных называемых поводов будущей революции из-за подозрений царицы в неверности супругу и сотне грязных слухов, во многом связанных банально с тем, что он был крестьянином и банально был неграмотен, при этом влияя как на царя, так и на царицу. Отчасти ещё и с тем, что ВНЕЗАПНО состоял в общине хлыстов, от которых и пошли его интересные наклонности.

Попытки пофиксить положение села и города, правда, без учёта интересов самих крестьян и почти всех политических единиц (в т.ч монархистов и (sic!) самой царской семьи) закончились точно так же предсказуемо — выстрелами в киевской опере, после которых можно отсчитывать начало окончательного просёра полимеров.

Вступление в Первую мировую войну на отчасти выгодной для России стороне (в Австрийской Галиции уже не так активно цвело, но всё ещё пахло, русинское и русофильское движение; помимо этого, святым делом было заступиться за братушек сербов и защитить влияние на Балканах; алсо, с Семилетней войны Россия продолжала претендовать на Восточную Пруссию) и отчасти по причине огромных долгов перед Англией и Францией изначально сплотило политические движения — война из не очень серьёзной перекатилась во всеобщую, однако чем дольше шла война, тем сильнее это единство напоминало разброд и шатание. Политический успех для «маленькой победоносной», да даже большой, не складывался и даже стал невозможным ещё в начале века, и нельзя теперь было сплотить народ, интеллигенцию и разношёрстные когорты политических активистов объявлением войны какой-нибудь Турции за очередной кавказский аул или в сотый раз поруганных армян, греков и очередных балканских народов. Более того, исторически Россия всё же была ближе к Германии и Австрии. Мобилизация работяг в Военно-промышленные комитеты привела к активизации рабочих движений и фактического установления власти меньшевиков в ЦВПК; охранка активно пыталась бороться с ростом анархистских, леворадикальных и умеренно-левых движений, в т.ч республиканских — тщетно (боролась очень странно: террористические отряды ЭСЭРов возглавлял агент охранки Азеф, а большевики придя ко власти уничтожили кусок архивов касающихся большевиков, от чего существует теория, что Ленин и сам был агентом охранки). Не спали и национальные меньшинства: финский сейм всё дальше отдалялся от Петрограда, ибо роспуск Госдумы и запрет ряда партий перед новыми выборами хитрых финнов не коснулся; уже третий десяток лет в Украине на полуподпольных началах действовало культурно-просвещенческое общество «Просвита», продвигавшее идеи сепарации местного населения от России среди только-только обретших грамотность крестьян — не спали и ЦД, для которых независимая Украина была куда выгоднее огромной России; в Казахстане на фоне попытки русифицировать регион и мобилизовать местное население разгорелось крупное вооружённое выступление. Склоки не оставляли и политическую элиту — графов, князей, иных приближённых; даже саму царскую семью (не в последнюю очередь из-за влияния одной вышеупомянутой личности).

Успехи на фронте, вновь укрепившиеся Брусиловским прорывом и начавшейся уже в 1917 году Митавской операцией, ситуацию уже не спасали: элиты и представители Думы считали друг друга врагами и предателями, которые не докладывают всё царю и неправильно обустраивают Россию; многие оппозиционные деятели Думы дискутировали на тему того, для чего дальше России сражаться; не утихали, в общем-то, и иностранные силы с обеих сторон баррикад, преследовавшие собственные цели. Само недовольство войной среди народа и неверие в победу из-за массовых реквизиций, голодов, нарушений трудовых условий, роста коррупции и потерь в людской силе росло, как на дрожжах. От патриотического подъёма 1914 года не осталось и следа.

Царь мог что-то предпринять, но активно от этого уклонялся уже какой год и в целом слыл персоной с тонкой душевной организацией, а посему и с этим аспектом были беды — большую часть вопросов за сабж решали советники и министры. Немалая часть из них контролировалась царицей Александрой Фёдоровной или же Аликс, с робкого одобрения искренне любившего её мужа. Влияние иноземки, комбинировавшееся с влиянием Распутина, очень расстраивало и злило многих, кто в иных условиях империи был бы лоялен — и кадетов, и октябристов, и черносотенцев, и даже родственников самого Николая.

Последние гвозди в крышку гроба Российской империи забил 1916 год — когда все вышеперечисленные особенности жизни тогдашней России перемешались в одну гремучую смесь, или даже Ящик Пандоры, открыть который предстояло вскоре после обширных побед Брусилова над австрияками и немцами…

И глупость, и измена

Всё началось с назначения на пост председателя Совета министров и МИД страны гражданина Штюрмера. Тот, в свою очередь, исполнял исключительно царские приказы, был вполне себе хорош и добился огромных уступок для России в послевоенном формате — нарушив, правда, старинное правило не делить шкуру живого медведя. В результате французские и британские дипломаты ответили ему страстной любовью и, скорее всего, сыграли немалую роль в дальнейших событиях.

Штюрмера, естественно, не любили — за связь с царицей и в большей степени за то, с чем он напрямую бороться не мог — распиздяйством на фронтах и в тылу. Распиздяйство это заключалось в том, что из-за направленных фронту поездов междугородние железнодорожные грузоперевозки тупо срывались (поездов гражданского назначения становилось меньше день за днём, а новые собирать не успевали). Не хватало ЖРАТ, как из-за недовоза, так и из-за других причин — в числе которых невысокая урожайность и близость фронта к пахотным землям Украины, что неудивительно — два года Россия кормит миллионы штыков и реквизирует для них тонны еды, чтобы те хотя бы держали фронт до того, как Западный не рухнет. На самом фронте до Брусиловского прорыва особых успехов не было — 1915 год весь целиком состоял из поражений и катастроф, из-за которых изначально стабильный фронт откатился вплотную к Минску и Риге. После него же успех удалось развить только под Ригой.

Само собой, такая ситуация несмотря на ярчайший энтузиазм Штюрмера доказала, что в управлении империей из десятков миллионов абсолютизм оказался просто несостоятелен: 99,9 % военных на фронте, охранка еле справляется с задержаниями, министры едва ли способны контролировать ситуацию, а некоторым это особенно важно. Оставшиеся чудом оппозиционные фракции в Думе размышляли над тем, что было бы круче передать полномочия парламенту, ибо депутатов явно больше, чем министров — а один царь, который наконец потихоньку осознавал, что теперь только от него зависит ситуация в стране, явно не мог потянуть данные события и сам уже отринул любые надежды. И узнав, что правительство ВНЕЗАПНО ничего менять не будет, лидер кадетов Милюков на заседании 1 ноября выступил с речью, которая вроде как и вошла в историю, а вроде нет. Перечислив косяки правительства на фронте и в тылу за последние несколько месяцев, он эпично выдал: «Что это — глупость или измена?», намекая на то, что такого можно было добиться только по сказочной тупости или осознанному желанию слить страну (что, в общем-то, в стране с кучей чиновников-немцев, было вполне логично). Затем Милюков пошёл ещё дальше, обвинив в измене и иных бедах сначала Штюрмера и его сторонников, а затем косвенно и царицу (читай царскую семью), которую Штюрмер и представлял. Депутаты от этого устроили лютый флюродрос и уже спустя десять дней по требованию депутатов Штюрмер был выпилен, потому что дальнейшее козление с ними было чревато ещё большей жопой для императора. После этого руководство Думой и Совмином заняли куда более слабые руководители, что стало одной из предтеч революции.

Жопы, впрочем, избежать уже было нельзя. Уже через полтора месяца героем становится Распутин, причём в его убийстве принимала участие настоящая команда мечты: член царской семьи, черносотенец, князь Юсупов и офицер МИ-6 — англичанка даже тут подгадила. И тогда это было большим событием — у Распутина влияния и доверия со стороны государя и его жены было в несколько раз больше, чем у всех убийц вместе взятых, что очень раздражало тех, на ком в общем-то и держалась опора власти в стране — царскую семью.

Коляна неоднократно предупреждали, что если его жена и Распутин, которые, кто бы мог подумать, представляли единые интересы, остановлены не будут, они остановят их сами. Коляну было похуй. В итоге Распутина выкинули в морозную реку с пулевыми ранениями и ядом внутри, а княжна лишилась лишнего члена и немалого куска влияния. Против царя внезапно объединились все, но в главной степени сами элиты и иностранные представители — собственно, именно их активное желание скинуть царя и спасти Россию/свой кошелёк (нежелание делиться с Россией расширенной нямкой после завершения войны) повлекло за собой февральские события.

Да здравствует пере… революция!

Наконец, наступил роковой февраль месяц. Помните, что все поезда страны главным образом назначались для фронта? Из-за этого неприятного обстоятельства жрать нечего было даже столичным рабочим, а они в сравнении с провинцией ещё считались приблатнёнными — теперь представьте, в какой непосредственной жопе находились провинция и село. Но так как Поребрик-Сити всегда обладал уникальной способностью влиять на всю историю России, хотя создан был гораздо позже неё самой, то и события там шли совершенно иначе.

В конце февраля (по старому стилю) голодные толпы начали в городе самый настоящий бунт. Причина — пошли с утра в магазин, а хлебушка-то и нет. Вообще еды нет. Срака была, в общем-то, и на фронте. Впрочем, когда хлебомайдан всё же начался, царь не придумал ничего лучше, чем отправиться в ставку главнокомандующего войсками. В Могилёв. С другой стороны, скорее так, чем оказаться порванным штыками своим же населением — как позже окажется, его могла поджидать такая судьба.

Разумеется, поступили так, как обычно: командиры послали солдат и казаков разбираться, начинается резня. Колян только через четыре дня узнаёт о её начале. Солдаты, в свою очередь, послали командиров на Лемберг и осознали, что среди народа как-то лучше — тот хотя бы не посылает их на фронт. Петроградский гарнизон держался до последнего, но не выдержал. Наконец, в городе установились сразу две временных власти: Временный комитет Государственной думы (правые) и Петросовет (левые). Царь крайне оперативно возвращается в Петроград, чтобы по пути узнать, что произошло ещё и восстание матросов, а союзнички уже признали власть Госдумы. Отречение поддержали вообще все — кроме Колчака. Пока в Питере арестовывали оставшихся монархистов, Николаю настойчиво посоветовали отречься практически все, кто мог, что он и сделал 15 марта (1 марта) 1917 года на станции Дно под Псковом. Название станции как бы говорит нам, куда с момента отречения полетит Россия на ближайшие лет пять.

ИЧСХ, был не последним императором. Дело в том, что Николай отрёкся в пользу Михаила, который де-факто был правителем страны один день, пока, не высрав тонну кирпичей, не решил тоже отречься. В конечном итоге Петросовет и матросы вежливо забили на какую-либо гуманность и сначала начали уменьшать количество офицеров флота, а затем поступили ещё проще — арестовали царскую семью, дабы монархистам и им сочувствующим неповадно было. Подвезли ли хлеб в достаточном количестве — вопрос, являющийся предметом ещё одной специальной олимпиады. Спасло ли царскую семью отречение от закономерного конца? Вопрос риторический. Так или иначе, революция вступила в свои законные полномочия — осталось только установить контроль, что с учётом размеров и населения страны было практически невозможно.

Последствия

Контроль в итоге так и не установили. Даже в Петрограде, бывшем столицей новообразованной республики, власть была у двух органов, один из которых был спецом создан меньшевиками, эсерами и примкнувшими к ним в марте большевиками. Начав массовые амнистии и демократизовав армию путём выбора офицеров и отмены военно-полевых судов, новое правительство обеспечило рост дезертирства, поток фронтового оружия и появление на улицах сотен осуждённых по политическим статьям, которые теперь могли действовать так, как им самим заблагорассудится. И хотя были введены особые плюшки для населения вроде избирательного права для женщин, отмены смертной казни, начала подготовки к выборам, в условиях огромной войны это всё ожидаемо потерпело крах. На роль главы Временного правительства был выбран невзрачный князь Львов, который, не выдержав свалившейся ответственности, уже через четыре месяца уступил пост молодому и харизматичному Керенскому.

Гигантской доли поддержки руководящие партии лишились тогда, когда Милюков опубликовал ноту, в которой заявил, что Россиюшка будет воевать до победного конца — под которой неформально подписались меньшевики, эсеры, кадеты и прочие, но в первую очередь — Антанта. Фейл это был потому, что норот их всех поддержал с двумя целями — чтоб дали хлеб и закончили поскорее войну. Ленин, кабанчиком подтянувшийся к моменту начала революции, это пронюхал, и запилил свои Апрельские тезисы, в общем и целом пообещавшие закончить войну и дать хлеб — если, конечно, пролетарий проголосует за большевиков. Но есть нюанс — в них же будущий вождь призвал вооружаться пролетариату, а то эти буржуины совсем охуели. Мягко намекая, что войну планируется затеять уже не где-то в Галиции, а по всей России. Эти заявления определят судьбу России.

В июне случилось заведомо провальное наступление, ставшее предтечей краха всех фронтов, что держала Россия. Причина немного предсказуема — внезапно, армия с нововведениями вроде отмены смертной казни и военно-полевых судов, демократизацией и легализацией агитаторов, превратилась в хаотичный балаган, легко сметённый В НАСТУПЛЕНИИ немцами и австрияками с потерями 1 к 5. Итогом стали массовые беспорядки в Петрограде, приведшие к установлению Корнилова на пост нового главнокомандующего русской армией и очередному доказательству раскола между народом и Временным правительством, бравшим на себя «союзнические обязательства» (не целиком; меньшевики и прочие социалисты надеялись, что продолжение войны приведёт к началу революции по всему миру). Начавшийся с успехами под Ригой год кончился в итоге тем, что военные потихоньку начали сраться и даже пиздиться друг с другом.

Украинская Центральная Рада во всю флюродросила на казацкое прошлое независимости — сначала объявив об автономии, затем об украинизации регионов подотчётных УЦР и формации национальных полков (что явно не могло помочь координации общероссийских войск), затем — о провозглашении ещё большей автономии. Позже наступит и долгожданная незалежность — правда, не совсем республики и совсем не своими силами. Но казацкое прошлое, надо признать, вспомнили.

Откалываться начали и прочие государства — Эстляндия, Финляндия, деятельность началась на Кавказе и в Беларуси, легализовались казахские и среднеазиатские политические кружки. Всё это чаще всего по согласию с Временным правительством, в котором тогда превалировали компромиссные эсеры с Керенским, поскольку буржуазная революция видела наиболее логичным итогом своих реформ федерализацию и оттого временный состав Учредительного собрания старался как можно скорее это реализовать, пока не начались выборы. Большая часть населения уже тогда выступала за большевиков и левоэсеров, что очень сильно пугало гражданских правых и правых в войсках.

Назначенный руководителем армии Корнилов, в свою очередь, давно уже планировал остановить большевиков, закончить этот цирк шапито и вернуть всё если не на круги своя, то хотя бы установить военную диктатуру. Так начался корниловский мятеж, провал которого привёл к аресту организатора, расколу правых, и практически беспрепятственной дороге большевиков к ещё большему усилению.

25 октября (7 ноября) в Москве и Петрограде начались бои: Петросовет порвал с республикой, ЦК РСДРП (б) объявило о начале восстания против Временного правительства; началось очередное восстание, которое стало именоваться Октябрьской социалистической революцией. Российская республика — продукт Февральской революции, пала с большинством решений, принятых ею. Good night, sweet prince.

Чому не вийшло?

Фейла можно было избежать на разных этапах. Причём, разными способами. Но история будто подсуетилась — на каждом из них что-то пошло не так.

Российская империя рухнула потому, что её императору было в большей степени не до руководства страной — он был недостаточно грамотен и компетентен для занятия такого большого чина. Нельзя сказать, что ему было плевать: он часто посещал фронт, нередко брал на себя полномочия в принятии решений, окружил себя не самыми худшими министрами… Вот только его решения и поддержка решений некоторых из министров, явно страдавших ФГМ в последней стадии, привели уже империю в стадию терминальную. Поддержка решения о войне России с Японией по поводу контроля КВЖД, поддержка вступления в войну, поддержка фимозных решений военно-политической элиты в области войны и мобилизации привести ни к чему хорошему не могли, и Николаю, как царю, следовало бы понимать последствия своих действий — как минимум, с третьего раза. В конце концов, даже восстание голодающих питерцев приказал подавить не он: он в этот день ехал в Могилёв, пока его министры наслали на бунтовщиков казаков и солдат. А когда те ВНЕЗАПНО не захотели стрелять по своим соотечественникам, начали люто и бешено производить стройматериалы для новых вилл и усадьб. Приближение к царю личностей типа Распутина и разлад даже в правых кругах, формировавшийся с эпохи установления Столыпина и спорных деяний черносотенцев, не без усилий которых появилось винрарное дело Бейлиса и форсились протоколы сионских мудрецов только способствовали тому, что в момент Х у императора внезапно вообще не оказалось союзников, даже в армии и на флоте — кроме Адмирала, естесна (и то, тот тоже в последствии отнюдь не русской короне присягал — ИЧСХ, и его они слили). Как итог, когда против императора и остатков ему лояльных и не очень людей ополчились буржуазия, рабочие, армия и — самое главное — народ, уставший от голода, постоянной работы, войны и много чего ещё — империя была сметена, как будто её и не было.

Слив Республики, так и не оформившей официально свои отношения с Петросоветом, тоже был очень возможен, и в итоге состоялся. На неве дискуссий о временном правителе к весне у власти окончательно закрепился Керенский, до этого прославившийся защитой сибирских работяг и армянских националистов. Получив золотой билет от судьбы, он его позорно проебал, причём сделал для этого буквально всё. Понимая, что после выборов в Учредительное собрание он никому нахуй не будет нужен (в ПСР доминировали левые, а большевики росли на дрожжах), он всячески их оттягивал. Принял непосредственное участие в демократизации армии, будто и не понимая, что видевших только кровь, смерть и грязь солдат это не побудит голосовать за него и продолжать сражаться с немчурой. Наоборот — пользуясь возможностью, убивать/калечить офицеров и бежать домой с мосинкой в руках подальше от этого фронта, немчуры и Галиции. Итог — все завоёванные Россией за три года территории Австрии (вернее то, что оставалось под контролем) были бездарно просраны за месяц. А на гражданке оказались сотни тысяч лбов с винтовками в руках (и это ещё хорошо, если они хотя бы за республику), в большинстве своём в итоге пошедшие к большевикам с левоэсерами (хороший пример — Жуков). Не поддерживая ни левых рабочих и крестьян, ни правых военных, республика пыталась держать центр и больше всего дружила с антантовцами (держателями почти половины казны) и решилась сражаться до победы, позволив Ленину выпустить свои роковые тезисы. А вкупе с тем, что выборы откладывались, ещё и назвать выборы иллюзией и призвать норот негодующий вступать в ряды РСДРП (б) или хотя бы ПЛСР. И это ещё без учёта того, что Временное правительство легко и просто поддерживало федерализацию и рост национальных автономий, сообществ и не очень пророссийской интеллигенции, что в итоге тоже даст о себе знать в будущем. Короче, не преуспев ни в чём, что было обещано, республика просто была скинута теми, кому она наобещала золотые горы в пользу других, пообещавших ещё большие. А национальные автономии, стоило республике рухнуть, как-то и забыли о великодушии Петрограда, и начали сражаться уже за свою собственную независимость, без учёта интересов России.

Корнилов, в свою очередь, проиграл потому, что уже никто не хотел, как раньше; многие были очень довольны свободой и возвышением, а оттого побежали защищать республику и давать пизды — среди таких прожжённых псов войны было достаточно. Да и бунт как таковой был и против Временного правительства, и против РСДРП (б), а такой расклад был сравним с самоубийством. К тому моменту успех мятежа привёл бы к гражданке несколько раньше; даже если в меньших масштабах, явно очень губительной для всей России в условиях продолжения войны.

В итоге гешефт из Февральской революции вынесли большевики, финны, национальные республики (в отличии от финнов, правда, гешефт краткосрочный), Центральные державы. Антанта испытала большую попоболь, т.к в итоге Германия скинула ещё больше солдат на Западный фронт, но в конце концов преуспела: с Россией не пришлось делиться ништяками, репарации страна тоже не получила, а потом союзнички ещё и вернулись за добавкой. Получили пизды или же всё-таки забрали ещё больше — предмет споров и обсуждений, так как грабили и убивали они хорошо, а наёбывали ещё лучше хоть и не всегда по своей воле.

Что дала революция

Ленина. Nuff said.

Ещё одну революцию и последовавший за ней весьма интересный, но безумный и кровавый многосторонний холивар. А затем — первое социалистическое государство РСФСР, СССР и Россиюшку, какова она есть.

Махно, зелёных. Вместе с ними и тачанку.

Белых генералов, не гнушавшихся очень дружить с немцами. Причём дважды.

Избирательное право для женщин. В итоге так и не пригодилось.

Пизды эсерам, кадетам, октябристам и прочим не вписавшимся в рынок активный рост левых движений. Если революция — то революция до конца! Главное, чтобы этот конец не пришёл в 1937 году.

Мотивацию бунтовать другим народам. Повалило ещё три империи годом позже и закончило Первую мировую войну.

Февральская революция сегодня

О том, что в России ВНЕЗАПНО существовала республика, сейчас знают в основном интересующиеся историей. Большинство полагает, что это большевики свергли царя — более всего доставляет, что такое можно услышать даже от некоторых монархистов и ымперцев. При этом те даже не в курсе, что в момент отречения императора Николая большевики представляли из себя почти несуществующую партию, примыкавшую к куда более значительным меньшевикам и левоэсерам.

Те, кто о ней вообще в курсе, делятся на несколько лагерей. Одни считают, что это потерянный шанс России на демократию — в основном, либералы-бсбшники — не очень понимающие, вероятно, что выборы тормозили сами создатели временного правительства; а вот большевики — идейные их противники — наоборот, на первых этапах призывали за избрание. Поскольку понимали, что победят — в особенности на волне антивоенных настроений и морального разложения общества.

Левые считают революцию переходом от тиранического царизма к торжеству буржуазии, сметённому рабочими. Так-то оно так; да только если бы Ульянов не прочухал, что больше всего нужно народу, на радикальную программу большевиков ими защищаемые крестьяне с рабочими положили бы с прибором, как делали это до 1917 года, когда всё было ещё не настолько плохо.

Монархисты тоже делятся во мнениях. Кто-то считает это заговором Сиона и жидобольшевиков (среди руководства которых чистых евреев было чуть меньше половины. Более того, в конечном итоге большевики и сами будут не против позаигрывать с антисемитизмом). Кто-то связывает события с заговором Антанты, что весьма логично — делиться нямкой с Россией действительно было бы не комильфо, ибо те настояли бы на справедливых границах и для себя, и для сербов с румынами, и отжали бы немало земель по Севрскому договору, в т.ч Константинополь — и при этом гарантий дальнейшего расширения аппетитов России у союзников не было. Но и те, будучи причастными к ситуации в России, опирались исключительно на те условия, что были созданы войной, оппозицией и царским правительством, и руководствовались ими в первую очередь. Разумеется, крепкое правительство никакие Милюковы и масоны Керенские бы не скинули.

В общем, мнений достаточно, но простой обыватель едва ли знает о существовании Февраля в принципе. А если и знает — чуть больше, чем ничего. Всё отчасти потому, что период Временного правительства даже не весь 1917 год занял — а большевики начали свой путь в 1918 и дошли до самого 1991 года. Не говоря уже об Империи. Иными словами, такой короткий промежуток времени тупо игнорируется, хотя без него никакой Октябрьской революции и гражданки могло бы и не случиться.

Бывшие нацменьшинства не очень благодарят и не очень помнят революцию, хотя по факту именно ей и обязаны появлением почвы для государственности. Программы по истории опираются в первую очередь на протекание революции в регионах будущих республик (Балтия, Финляндия, Украина, Кавказ еtc.), а про то, что этому предшествовал бунт в Петрограде, уделяется едва ли минут десять.

В общем и целом, Февральская революция почти забыта, хотя именно она обеспечила собой большую часть перемен в политической жизни, влияющих и на современность тоже. Такие дела.

Алсо

Ещё в 1914 году, незадолго до ПМВ, один интересный депутат, бывший министр внутренних дел, представитель дворянской семьи Пётр Дурново дал предсказание России и её судьбе в записке, адресованной царю. В ней он в подробностях объяснил, почему эта война не нужна России, и во многом был прав. В частности, на момент старта мировой войны в Галиции русофильские тенденции всё сильнее отходили на второй план, уступая польским движениям, а также украинству — лево-панславистского уклона (РУРП) и самостийнического, представленного более разношёрстным количеством партий (ЧСХ в которых состояли примерно одни и те же люди). Процессу роста этих движений способствовали сами австрийцы, медленно двигавшие страну к федерализации и боровшиеся с культурно-политическим влиянием России. Это произошло путём выдачи большей автономии украинским общинам и легализации их деятельности, и состоялось ещё за двадцать пять лет до 1914 года. К моменту, когда Россия пришла «освобождать братские народы» в Галиции уже находились только те братья, что на саму Россию с её монархией смотрели, как кайзер на Антанту. Надо ли говорить, во что сначала и во что в итоге переросло это самое движение?

Помимо этого, недовольство царскими порядками было и в имперской Украине, и в Польше, а желание расширить их земли только усугубило бы итак не самую лучшую ситуацию. Хоть и не так явственно, как предсказанный в записке снарядный голод, случившийся уже в первый год войны и поставивший крест на любых наступательных операциях России — в итоге, к слову, и приведший к формированию Военно-промышленных комитетов и милитаризации экономики с конфискацией поездов.

Сама революция же предсказана в очень явных деталях. Дурново предсказал и военные поражения, и отдалённость интеллигентно-аристократической Думы от проблем и желаний простого народа, и разрастающуюся популярность социализма, что сначала сметёт Думу, а затем приведёт Россию к полной анархии, предсказать исход которой невозможно — тогда большевики были почти уничтожены, и потому конкретно этот момент депутату Госдумы был неизвестен. В остальном он оказался по-чёрному меток.

Записку нашли только большевики во время раскрытия царских архивов. Царь её не прочитал, более того (!), даже не раскрывал, хотя она была адресована лично ему. Вполне вероятно, впрочем, что ему её просто не передали, а сбросили в архив — особенно если учесть, что в годы войны витали в воздухе жалобы на то, что императору мало что докладывают о ситуации, как она есть. Но как оно там было на деле, остаётся только догадываться…

Иными словами, в то время даже депутаты начали пронюхивать, что Россиюшка к таким потрясениям ну пиздец как не готова — меньше, чем любая страна Антанты (кроме вступившей в войну в 1916м Румынии), и дело пахнет очень большими писюнами. Но большей части правительства, решившего заступиться за братушек-сербов, было похуй. Итог: упомянутая Румыния словила лютейший вин, под шумок забрав у венгерских коммунистов и имперцев Трансильванию, Буковину и Бессарабию; сербы создали южнославянское государство, с небольшим перерывом просуществовавшее аж до 1991 года (в кастрированном виде до 2003), ценой полумиллиона потерь в войне. В России в итоге тоже создалось государство, которое без перерывов прожило до 1991 года, но ценой сдохшей промышленности, огромных территорий, мёртвой экономики и вместе с ней десяти миллионов человек — почти целиком вернувшееся в итоге к тому же капитализму, с которым боролось. Стоило ли оно того?