Каникулы строгого режима

Кто мы, зачем мы здесь,
Живы мы или нет —
Дикой пчеле всё равно:
Мир внизу для неё —
Только дорога цветов.

— Эпиграф к экранизации

«Каникулы строгого режима» (2007) — роман Андрея Кивинова (наст. фам. Пименов) и Фёдора Крестового (наст. имя Андрей Румянцев) в жанре криминальной и местами довольно чёрной комедии о двух беглых зэках, вынужденных скрываться от правосудия под видом вожатых в детском лагере и потихоньку воспитуемых теми, кого, по идее, должны были бы воспитывать они.

В 2009 г. вышла экранизация режиссёра Игоря Зайцева по сценарию авторов романа. Общая канва события осталась той же, но атмосферу сделали сильно светлее и мягче, а чёрный юмор заметно отбелили. В книге детский лагерь, где нычатся главгерои — форменная приглаженная помойка в глубокой провинции, и концовки (что «добрая», что «реалистичная») стоят друг друга. В фильме творится натуральный цирк с понями в духе Гайдая, вовремя разбавленный где экшеном, где душегрейкой, а финал при всей реалистичности (без кавычек) оставляет по себе исключительно светлые чувства.

В результате фильм собрал и очень неплохую кассу, и лестные отзывы вплоть до сравнения с гениальными предшественниками — можно считать, что наработал на блестящий неканон. По телевидению показывали также режиссёрскую версию, более близкую к тексту, но она получилась затянутой и народной любви не сыскала.

Действующие лица и исполнители

• Виктор Сергеевич Сумароков, он же Витя Сумрак (Сергей Безруков) — положенец, то есть авторитетный зэк, которого вор в законе поставил в своё отсутствие смотрящим над зоной и хранителем воровского общака. Попал на зону по малолетке (устроил драку на дискотеке), да так с тех пор и не выходил, успешно набавляя себе срока «авторитетной» деятельностью. Как следствие, комично сочетает альфа-самцовость и буквально волчью хватку с неумением в некоторые элементарно приобретаемые на воле навыки, как, например, плавать или общаться с девушками. В качестве смотрящего суров, но справедлив и старается заступаться за слабых или неопытных; в качестве педагога, в общем-то, тоже.
• Евгений Дмитриевич Кольцов (Дмитрий Дюжев) — бывший старший оперуполномоченный, петербуржец. Полицейский-ковбой классический, по ГОСТу, не раз получал выговоры за превышение пределов необходимого рукоприкладства, но при этом честный, можно даже сказать, идейный, не садист и не оборотень. Сидит за непредумышленное убийство — немного перестарался в попытке пнуть сукиного сына. На воле оставил бывшую жену и дочку Алёнку десяти лет.

Зона

• Николай Филиппович Вышкин (Владимир Меньшов) — начальник колонии, подполковник. Честный служака, уважаемый даже зэками. Увлекается организацией культмассовых мероприятий, в ходе чего страдает наслаждается отменной криатиффщиной. Готовится уйти на заслуженную пенсию и отчаянно старается досидеть последние недели без эксцессов, так что побег двух заключённых буквально в преддверии проводов оказывается ему, как оголённый провод в тапочке.
• Фёдор Васильевич Гладких (Александр Лыков) — зам Вышкина, майор. Возглавляет оперчасть зоны. По ходу службы слегка заигрался в игры престолов и словил синдром вахтёра, фанатеет от манипулирования людьми, а когда ему этого не позволяют — звереет. ЧСХ, один раз уже доигрался, за что и был сослан в такое захолустье, как Тихомирск. Затаил зуб на главных героев с тех пор, как не смог их запугать и убедить сотрудничать. В фильме, в общем-то, обычный самоуверенный мерзавчик-горлопан, а вот по книге — псевдомилый злодей, воспользовавшийся отпуском Вышкина, чтобы «перекрасить» зону и поставить взамен Сумрака главным свою марионетку Шамана.
• Сергей Милюков (Тимур Боканча) — вор-первоход, спасённый Сумраком от сурового наказания за «косяк». В благодарность помог вынести из зоны общак. По книге, позже Шаман и присные под пытками выбили у парня информацию о том, куда подался Витя.
• Казбек Шамаев, он же Шаман (Малхаз Абуладзе) — главный гад и финальный босс, подлый и жестокий зэк неполиткорректной национальности. Конкурирует с Сумраком за авторитет, но по большей части это личное — Шаману не нравится, что Витя часто принимает в конфликтах сторону не блатных, а неуважаемых на зоне слоёв населения. При том, что Шаман, в общем-то, сам из таких слоёв: у Гладких имеется от гордого горного орла подписка о сотрудничестве, о которой если узнают соседи по зоне, то для Шамана это значит смерть. На Кольцова же Шаман взъелся, попытавшись наехать на органически ненавистного мента и получив закономерные 220; собственно, на почве неприязни к главным героям они с Гладких и договорились.
  • В экранизации по паспортному имени не назван, но «бьют-то не по паспорту, а по морде!»
• Сергей Гагарин (Алексей Кравченко) — майор спецназа, командир отряда «Тайфун». Старый друг Кольцова, сослуживец по Чечне. Обеспечивает своевременное прибытие кавалерии (в фильме — даже авиации). Помог организовать побег, понимая, что на зоне Кольцову теперь смерть.
• Паша Клык (Роман Мадянов) — криминальный барон, не так давно откинувшийся с зоны и оставивший Сумрака вместо себя. После побега Витя рассчитывает с ним связаться, передать общак и попросить о помощи. В книге — удаётся, и Клык даже присылает героям фальшивые паспорта, а в эпилоге погибает; в кино по телевизору показывают арест Клыка, и лицо Сумрака надо просто видеть.

Лагерь «Юнга»

• Зинаида Андреевна Образцова (Людмила Полякова) — начальница лагеря. Полная хабалистая тётка лет пятидесяти; по книге — сэнсэй с палкой и чуть-чуть не мегера со скалкой, то есть с указкой, по фильму немного мягче, но именно что немного. Фанатичная коммунистка, с тоской вспоминает светлое советское прошлое, насмерть не переваривает коммерсантов, даже Петербург настойчиво продолжает называть Ленинградом, а свой лагерь — пионерским («Да пусть лучше пионерами будут, чем наркоманами»).
• Татьяна Павловна Пантелеева (Алёна Бабенко) — воспитатель в лагере. Коротко стриженая фигуристая блондинка (в фильме скорее очень светлая шатенка) слегка за тридцать. Мать Арсения, воспитывает его одна, а отец чалится где-то далеко и давно о ней забыл. С тех пор Татьяна зареклась иметь дело с судимыми кавалерами, но о том, что так трогательно привязавшийся к ней Виктор Сергеевич тоже из таких, сначала не знала, а потом не стала отталкивать.
• Лена Бичкина (Сабина Ахмедова) — вожатая в лагере. Активная, как в одно место ужаленная, но педагогиня никакущая. Любит петь, не имея для этого ни слуха, ни голоса.
• Арсений Пантелеев (?) — воспитанник лагеря, сын Татьяны Павловны. Мелковатый для своего возраста, но бойкий и борзый пацан. Жутко комплексует от того, что растёт без отца, а потому компенсирует низкорослость и хлипкость наглостью и горлопанством. Однако лидерские задатки у мальчугана действительно есть, и Сумрак их распознал.
• Костя Жуков (?) — воспитанник лагеря, пасынок Вышкина. Главный отрядный хулиган наряду с Пантелеевым, ещё более мелкий, но ничуть не менее бойкий.
• Юра Ложкин (?) — воспитанник лагеря, рыхлый пухлик. Культурный и послушный мальчик, немного стукач, причём Евгений Дмитриевич его в этом отчасти поощряет, а Виктор Сергеевич наоборот, порицает. Ближе к концу фильма трусливый лев.
• Лиза Потёмкина (?) — воспитанница лагеря, дочь матери-алкоголички. По-детски влюблена в «Викторсергеича», тайком носит ему цветы.
• Надежда Михайловна (?) — мать Гагарина, старая подруга Образцовой. По пенсионному возрасту и немощи не смогла поехать в лагерь, чем и освободила главным героям рабочие места.

Тропы и штампы

Общие

• Основано на реальных событиях: Кивинов сам бывший сотрудник органов, а Крестовый — завязавший сиделец, так что многие эпизоды взяли из жизненного опыта.
• Ботать по фене/Макаку чешет — собственно, основная доля лулзов проистекает от неполного соответствия языка зоны языку воли и возникающих на их стыке непониманий.
  • Омонимия и полисемия — впрочем, и без узкопрофессионального сленга юмор остаётся примерно таким же. «Я, значит, там стенгазету клею, а ты тут Татьяну?» Ну и, разумеется, тот факт, что слово «лагерь» может означать как детское учреждение, так и место лишения свободы.
  • Литерал — мирно купающегося Кольцова находит взмыленная Бичкина и в панике вопит: «Виктора Сергеевича пришили!» Экс-мент, как наскипидаренный, мчится в вожатский домик, где и находит Сумрака действительно пришитым. Нитками. К постели. За одежду.
    • Здесь же дважды отыграна непередаваемая реакция зэков на необходимость быть в самодеятельной постановке чёртом. Сумрак говорит новенькому зэку: «Будешь чёртом!». Парень расстраивается, но Сумрак ставит всё на свои места: никто его «опускать» не собирается, нужно просто сыграть роль Чёрта.
• Вот выйдет из тюрьмы мой… — хулиган Пантелеев пугает вожатого Виктора Сергеевича, пришедшего его приструнить, сидящим в тюрьме отцом хотя на самом деле отца своего он вовсе не знает. И уж подавно не знает, что вожатый на самом деле — бежавший с зоны авторитет… а вот читателю это хорошо известно, чем ситуация и доставляет
  • В экранизации всё ещё веселее — Пантелеев козыряет знанием основ блатной музыки:

Пантелеев: Ты на кого батон крошишь?! Ты знаешь, кто мой отец? Он большой авторитет на зоне, он выйдет — тебе рога пообломает, понял?!
Сумрак: Ты по-человечески сказать можешь?
Пантелеев: Не учи учёного, непуть!
Сумрак: Нет, то ли я дурак, то ли лыжи не едут… Я тебе чё, бык театральный? Ты чё, спиногрыз малолетний, совсем тритатульки попутал? Типа тут все лохи чилийские, а ты один д'Артаньян, что ли? Да за такие косяки в приличном обществе канделябрами бьют!.. Это надо до чего берегов не видать! Нахватался верхушек у шпаны подзаборной и всё: пальцы веером, сопли пузырём, зубы в наколках, что ли? Слушай сюда! На том поле, где ты мышей ловишь, я всех котов передушил! Раз подрезал беспонтово, будешь делать, чё скажу! За такие прокладки ты в двойном попадосе! Понял?
Пантелеев (обречённо): Не-а…

— Текст под катом намертво заглушает раздавшееся из матюгальника на столбе «Взвейтесь кострами, синие ночи…». 1:0 в пользу вожатого

• В книге он сказал это гопникам, поставившим пионера на счётчик в карты, самому пионеру при этом велел закрыть руками уши, словно артиллеристу перед выстрелом.

• Клёвый учитель и Крутой учитель — оба главных героя.
• Мета-пророчество — спустя дюжину лет после выхода фильма сослуживцев Гагарина на фене, а потом и в просторечии метко прозовут «космонавтами».
  • Ещё на фоне срачей по поводу феминитивов дивно смотрится лозунг, намалёванный хулиганьём на плакате: «Пионерка — всем ребятам примерка».
• Напиться до зелёных чертей — эксплуатация тропа. Сумрак в соответствующем карнавальном костюме доводит до цугундера то похмельную повариху (нечаянно), то ревизора (нарочно), а то то даже и самого Вышкина (в экранизации).
• То ли не в ладах с юриспруденцией, то ли (учитывая, что один из авторов сам бывший сотрудник) бонус для гениев — Милюков, впервые осуждённый за кражу со взломом, получает четыре года в колонии строгого режима, потому, что «судья вредная попалась». Вот только на строгий режим при отсутствии рецидива попадают только за особо тяжкие преступления, за которые дают не менее 10 лет. Максимальное же наказание за кражу (по ст. 158 УК) — как раз 10 лет лишения свободы (и то при в особо крупном размере или группой лиц по предварительному сговору. Персонаж же в одиночку залез в сельский магазин, за что можно было получить не более пяти (с незаконным проникновением в хранилище, не в жилище). То есть за совершённую впервые кражу в принципе невозможно попасть на строгий режим, и от воли судьи это не зависит!
  • Ещё и повод к необузданным догадкам: у Милюкова на родине что, ещё бесславные девяностые не отбушевали?
• Оговорка по Фрейду — каждый раз, когда зэкам вообще и Сумраку в частности приходится говорить на литературном языке. «Российская армия на стреме… тьфу, на страже наших границ!», «слова-педерасты» (вместо паразитов) и многое другое.
• Папа не пришёл на бейсбол — мать-алкоголичка Лизы забухалась настолько, что и не вспомнила про родительский день. Девочка, естественно, ударилась в слёзы — и Сумрака резануло по больному. Смотавшись до города, он встряхнул мамашу и её сожителя за шкирки и предупредил, что если развяжут — убьёт.
• Смешной перевод детских сказок, в частности «Курочки Рябы», на феню. Причём в книге и фильме — разный.
• Сорокалетний девственник — Сумрак. Сел слишком рано, чтобы успеть выстроить хоть какие-то отношения с женщиной. Были ли у него мужчины, Кольцов уточнять не стал.
• Экзотический ментор — Сумрак. Достаточно долго прожил вдали от цивилизации, чтобы считаться таковым, разве что вместо дикарской мудрости — криминальные понятия.
• Я с синим завязал наглухо — мать Лизы и её сожитель, припугнутые Сумраком. А в книге — ещё и повариха Мальвина, увидевшая с похмелья чёрта в исполнении Сумрака.

В книге

• Альтернативные концовки:
  • «Счастливая» — герои благополучно досидели свои срока, новый срок за побег Вышкин, благодарный за спасение пасынка, докидывать не стал. Гладких подал рапорт о переводе на новое место службы. Татьяна списалась с Сумраком и рискнула-таки выйти за него замуж, о чём не жалеет.
  • «Реалистичная» — герои получили по пять лет сверху, Сумрака к тому же перевели на особый режим. Гладких после ухода Вышкина возглавил колонию. Татьяна пыталась дописаться до Сумрака, но оперчасть в колонии не дремала.
  • Бафос — судьба Паши Клыка. В счастливом финале он «пал внезапной смертью от баллистической ракеты профессионального наёмника», в реалистичном — «от пули непрофессионального наёмника».
• Долг бандитам — один из подростков в лагере проигрывался в карты малолетним преступникам. Сумраку удается отыграть долг и передавить гопников авторитетом.
• Какая отвратительная рожа! — автоматчик, привлечённый Шаманом на стрелку с Сумраком. Пугает даже бывалых зэков и готов не щадить детей. «Сумрак не боялся ни Шамана, ни его земляков. Но при виде этого четвёртого по спине пробежал противный холодок. Красавец чем-то напоминал опарыша, долгое время поедавшего падаль в земле и вдруг оказавшегося на поверхности. Серое, как застиранная простыня, лицо. Такие же бледные, пустые глаза. Белые, с желтизной волосы… Чувствовался мокрый опыт за сутулыми плечами. Богатейший опыт. Мистер Трупер».
  • В фильме этот персонаж буквально ходит под кличкой Опарыш, хотя оснований на это у него несколько меньше.
• Кастинг-агентство «WTF?» привлёк Вышкин к постановке на День Колонии. В фильме-то праздник проходит почти за кадром, а вот текст рисует весь творящийся габздэць крупным и очень ехидным планом. Беззубый Пётр Первый, рахитичные десантники, шкафообразная Белоснежка…
• Маленькие гадёныши — не только пришили Сумрака, но и насовали в кеды кнопок. В экранизации ограничились безобидным ведром с водой над дверью.
• МТХ — вряд ли сильно М и явно не очень Т. В результате, как обычно, получилась Х.

На центральной аллее – наглядная агитация в виде плакатов кустарного производства. Видимо, сотворенных самородками-живописцами из числа заключенных. Талант у творцов был недостаточно велик, но художественные замыслы – несомненно благородны. Вот краснолицая девочка-мутант (то ли с косичками, то ли с рогами) протягивает костлявые ручонки, словно за подаянием. Надпись: «Я жду тебя, папа!»
А вот страшный, как романы Стивена Кинга, каторжанин в мятой робе. Приложив замшелую ладонь ко лбу, он с тоскою смотрит на тайгу. Слоган: «Найди свою новую дорогу». (Правильным был бы другой: «Сколько волка ни корми…») Еще один самодельный шедевр красовался на стене штаба – старуха Изергиль, она же Шапокляк, она же процентщица, жадно таращится на проходящих, словно некрофил на похоронную процессию: «Возвращайся домой поскорее, сынок!»
Процессу «перековки» зэков, надо полагать, помогали еще и лозунги, сохранившиеся с доперестроечных времен, словно наскальные рисунки в пещере неандертальцев: «Работа – обязанность, план – достоинство, перевыполнение – честь!»
– Это про какой план? – негромко спросил молодой Милюков у старшего соседа.
– Афганский. Реальная трава. С одной затяжки палубу качает…

• Отвратительные зэки — если Сумрак ещё с натяжкой укладывается в образ благородного разбойника (так-то он вполне незлой и даже где-то честный дядька — просто как попал по малолетке на зону, так и не выходил, ну и с волками, как говорится, жить…), то вот большинство прочих блатных во главе с Шаманом, как сказал по совершенно другому поводу Дамблдор, «отменно омерзительны», ИЧСХ не щадят детей.
  • В экранизации зэки тоже далеко не плюшевые мишки, хотя устроенный ими бунт благодаря использованию самопального театрального реквизита начинает изрядно смахивать на балаган.
• Символическое имя — эпизодически упомянутая массовица-затейница Светлана Михайловна Лисянская. Учитывая морскую тематику лагеря…
• Синдром вахтёра — не только у Гладких, но и у ревизора Кривцова. Последний просто-таки упивается служебным положением: быть накормленным, напоенным, иногда даже обласканным — а потом всё равно найти в проверяемой организации недостатки, а когда ему предложат закрыть на них глаза — гордо отказаться и заявить, что Кривцов не продаётся. Однако и на его хитрую жопу у героев нашёлся винт.
• Филк — регулярно используется в драматургии что в детском лагере, что во взрослом.

В экранизации

• В своём праве — майор Гладких задерживает под грустную музыку раненого Сумрака и сдавшегося Кольцова, при этом возмущается их поведением и вызывает ненависть зрителя. А, что, нужно было отпустить сбежавших преступников, которые сидели вовсе не безвинно, и покрывающего их СОБРовца?
  • Нет, не надо было возмущаться их поведением.
• Затмить адаптацией — книга скорее грустная, чем смешная. Тем, кто её читал, остаётся только недоумевать, как вообще получилось из этого сделать комедию.
• Креативщина здесь захватила не только Вышкина, также ей оказался подвержен зэк Геннадий Васильков по кличке Артист (Кирилл Плетнёв). Именно от него протянулась лейтмотивом по всему фильму развесистая сакура, в частности ханамити (собственно, «дорога цветов») — длинный узкий подиум в театре кабуки, на котором происходит как бы не больше действия, чем на сцене.
• Невероятная правда: «— Что там у вас? — Беглые зэки». И чуть позже: «Скажите честно, кто вы. — Я?.. Беглый зэк».

— А ты кого в лагерь привёз?
— Кого-кого… Беглых зэков!

— Или это из книги?

• Недержание музыки — комедия сильно этим страдает. Сравните, как дозированно используется музыка в похожих сюжетом и стилем «Джентльменах удачи» — и как бестолково здесь. Причём по уровню тутошняя музыка — далеко не Гладков.
• Пчёлы правильные и не очень — среди авантюр, затеянных Сумраком на потеху детворе, был и поход на поиски гнезда. «Мёд диких пчёл, дети, — провозгласил зэк, бросая воспитанникам добычу, — это вкус свободы!» Кольцова, узревшего потом опухшие от пчелиных жал лица детей во главе с «Викторсергеичем», хватило на одну только фразу: «Грёбаный ты Винни-Пух!»
  • Раздуть в адаптации — в книжке эпизод был совершенно проходной, да и речь шла не о пчелином гнезде, а об осином.
• Тарахтит, как пулемёт:

— Но сказка — это не главное, во время праздника ты должен…
— Передать привет? Позвонить?
— Не тарахти!

— Заключённый Васильков («Артист») в разговоре с Сумраком о роли чёрта

• Хороший плохой конец — своеобразная комбинация двух книжных. Сумрак досиживает срок в одиночке, но письмо от Татьяны со снимками из вожделенного Питера ему таки приходит, и можно надеяться на продолжение, как в «счастливом».
• Шантаж — гадкое слово — как объясняет Кольцов Ложкину, «насильник — это тот, кто предлагает женщине руку и сердце без её согласия».