Наука
Наука — слово, однокоренное глаголу научить, и, по совести говоря, это двузначное понятие:
- наиболее мощное и влиятельное, притом изначальное и фарватерное направление европейской (греческой, христианской, западной) философии. Наука синергично вовлекает математику[1] в изложении полезных знаний, даже самых бытовых: от рисования и кулинарии до мореходства и стрельбы ядрами. Раньше так и называли: натуральная философия, — мол, та философия, что без бабского базара просто берёт и исследует все естественные (сотворённые Богом) направления человеческого любопытства. На социальном плане наука — та или иная, либо «вся наука вообще» — это целиком возрождённая к концу 19-го века арийская традиция, которая живёт, славится и помогает человечеству благодаря профессиональным усилиям людей, известных, как учёные. Освоить такое мощное знание помимо учёных умеют лишь нерды-ботаники, инцелы-технари, а в вымышленных сеттингах жанра фэнтези — также и иные деятели техномагии или матемагии.
- опарашенный слоями подмены понятий и подтасовок мем: Наука™ (англ. the Science™, англ. soyence), сойвременная наука — центральная святыня культа науки. Основывается на представлениях среднеумной Мани про свой Манямирок и — на прожужжавшем через века дискурсе про науку: так называемая «философия науки». Такая «наука» фигурирует в речевых оборотах, зачастую как олицетворение, совершенно неуместное вне поэзии: «наука утверждает…/опровергает…», «научное мировоззрение», «науке подвластны…», «trust the science», «наука неспособна», и т. п.
Научное творчество есть создание гипотез, а затем — логический и экспериментальный поиск точных соответствий гипотез — происходящему или сотворённому в реальности (верификация). Поскольку это сложный социальный процесс — всё время длится проверка, кодировка, перекодировка, оформление составленных образов — на научном языке и под/за лупой всего мирового академического сообщества; то, в свою очередь — по древней традиции, родственной европейским судам, — обязано ничего не скрывать, а буквально публиковать, ибо кроме верификации существует и процесс фальсификации, когда мы в ходе эксперимента должны попытаться опровергнуть нашу теорию/гипотезу. И так постоянно, пока теория не будет сфальсифицирована, дабы мы придумали новую, которая охватывает новый опыт, который не вписывается в старую. Так "Модель Пудинга" в строении атома была заменена на модель Резерфорда, например, или теплород на молекулярно-кинетическую теорию природы теплоты. Фундаментальная наука есть способы описания некоторых общих закономерностей, которые исполняются всюду, зачастую абстрактных. Поэтому уж что-что, а математика, физика, химия и астрономия обязаны соотноситься универсальной и непоколебимой теорией — в какой бы ты стране ни был, и какими бы ни были твои верования, убеждения и т. п. Это естественно обороняет науку от религиозной и масонской шизни и обеспечивает ей фундаментальное теоретическое ядро — универсальное, защищённое от коррупции и подтасовок. Ныне глобально стандартизованы и строжайше согласованы лишь некоторые естественные науки: надуманные подлые дискуссии, например, касаются климата, ряда тем биологии и медицины, а также всего, что касается прошлого (и оттого имеет нулевую практическую ценность.)
Суть®[править]
Разделение труда, специализации, формирование ролей и каст, — всё это настолько типично для общества, что представляется неизбежным. Однако, отдельно взятый умный моск это так называемый чёрный ящик, фигурально: невозможно проследить его опыт, пути и способы его работы, и тем более невозможно — скопировать его навыки или способности. Лишь через мускульные движения подчинённого мозгу тела — тот может как-то попытаться сообщить о событиях в своём Манямирке.
Для профанов это не вызывает особых затруднений: мысля, чувствуя и действуя согласно инстинктам, привычкам и нормам поведения — среднеумные быдлонормисы договариваются (буквально) до усреднённой и стандартной схемы описания своих внутренних переживаний. А вот для сообщения ценных мыслей: творческих, технологических и философских, — требуется особая дисциплина мышления и языка, выражающего ходы и контуры уникальных, свежих мыслей: — таких, кои нужны для решения задач и создания нового.
Именно эту дисциплину стараются привить в общественных и частных схемах образования: в детсаде, школе, колледже, университете… Следует удивиться, насколько плохо и искажённо научный язык осваивается народными массами, даже после 10—15 (а иногда и более!) лет практически непрерывного преподавания. Видимо, природа человеческая такова, что в популяции лишь некая доля мозгов способна осваивать науку хоть как-то. Это роднит науки — пропорционально их причастности сердевине-физике — культурному свойству, известному, как based and redpilled. Учёный — базированный краснопилюльщик не потому, что сигма и говорит н-слово, а — по истинной причине: он, единственный среды тысяч особей, увидел реальность и продолжает рассматривать её, наперекор устоям и мнениям сотен миллионов нормальных людей.
Наука vs. технология[править]
Наука и технология — зависят весьма и асимметрично: учёные как бы зажигают лампу универсального мышления, в Свете которого технологи — делают учёным огромные откаты и через академическое сообщество отбирают и одомашнивают самых нужных теоретиков. Теоретики-учёные, будучи культурно одинокими и предельно редкими особями, с радостью превращаются в своего рода экзотических домашних животных, занимающихся наивысшим человеческим Делом (познание Бытия и вневременных Идей), а технологи-хозяева пользуются их консультациями для дальнейшего порабощения человечества. Затем, за пару-тройку столетий, учёные, как более важная и мудрая каста, целиком породняется с технологами, превращаясь в единый научно-технический академико-промышленный класс. Как несложно заметить, мы живём в руинах общества, которое они в начале 20-го века попытались построить. Разгадка проста: ни учёные, ни технологи — не торопятся соотнести свои интересы твоим, и не торопятся заниматься чем-либо, кроме материальной власти над реальностью. Неуважение к морали, этике, «ненатуральной» философии, истории, как и к любой другой профанской заморочке, — а также — гигантское неуважение технологов к Природе, вопреки виноватым крокодиловым слёзам учёных — означает, что про сраную земляшку и её живых существ не позаботится ни князь мира, ни его консильери-технократы. Учёным позволяется при этом стонать и менять юзерпик в знак протеста, а также — проводить исследования строго в тех направлениях науки, которые разрешили и проплатили хозяева.
История науки[править]
К началу 6 века до нашей эры родилась традиция универсального познания: философия (нет, не та) — стараниями наших белых предков. А после уничтожения её греческой основы, хитрое и продажное ответвление греческой цивилизации — папистская Западная Европа — медленно встала с колен около 12 века. О новом витке умственно-культурного роста европейцев свидетельствуют инновации в таких сферах, как архитектура, судостроение, механика, оптика, медицина и письменность. Образование благородных юнош — резко превратилось в двуступенчатую программу от тривиума к квадривиуму. Тривиум это, по совести говоря, латынь плюс начала юриспруденции, а квадривиум это: арифметика (математика), геометрия (математика), астрономия (математика[2]) и музыка (тоже математика![3])
Эта новая парадигма интеллекта неожиданно окрепла благодаря защите, предоставляемой философам-натуралам в протестантских центрах Европы: дошло до того, что в Дании, Германии, Нидерландах и Швейцарии людям позволили не только смотреть на реальность — в т. ч. через оптические приборы, через аутопсию…, — но и публиковать результаты письменно. Это привело к спонтанному повсеместной выдаче базы поверх классического кудахтанья клерикалов из южан, которых столетиями чихпыжили мудрые арабы и турки. К концу 16 века даже феодалам и некоторым из мракобесов стало ясно, что огромные дары сулит натуральная философия, уважающая превыше Торы и Аристотеля — не только математику, но теперь ещё и… реальность, а точнее — факты честных наблюдений и измерений. Эпоха Просвещения так названа потому, что европейцы нашли внутри себя и своей культуры источник Света, которому надлежит превозмочь Тьму средневековых сатрапий. К концу 19 века была сформирована современная, полноценная, хардкор-Ъ-тру наука. Да-да, именно лишь после Грассмана, Пуанкаре, Максвелла, Менде… Мейера, Гиббса, Больцмана и Дарвина, но никак не раньше — был натянут холст того, что называется «научная картина мира»: логически состоятельная система всех-превсех честных наблюдений, а не таких, что подобраны и подмухлёваны.
Мем про «научный спор» — ну реально тухлый. Это из той эпохи, когда учёным приходилось оправдываться перед силами Тьмы: нормативистами, феодалами, иерархами сект и другими моськами, норовящими полаять на слона. Среди себе равных честный просвещённый муж не спорит о том, что следует уследить или вычислить, то есть — о том, что хотя бы потенциально проходит критерий научного метода. Было бы странным распарашивать мутную риторику или религиозную поэзию — когда можно чётко собраться вместе и за день определить вопрос, как терминологический, логический либо фактологический. Терминологическое разногласие решается сразу, логический вопрос — либо сразу, либо после подключения гениев-математиков; а фактологический вопрос заявляется темой для какой-нибудь диссертации, переходя в сферу экономики и академической конкуренции. Всё то, что нельзя уследить или вычислить — не пройдёт критерии научного метода, и канает лишь тогда, когда ложная сторона «научного спора» подкрепляется нешуточной силами ЗОГ, коммерческого лобби, местной мафией, бюрократией, соседними факультетами говноуниверситета и т. п.
В свете таких соображений, не будем спорить о дате рождения науки или о дате её смерти (недавно). Если читатель хочет иначе рассмотреть историю науки, нежели тут заявлено — то в пропаганду и научпоп ему доро́га; там же он сможет найти выражения а-ля «гуманитарная наука», «научный атеизм», «исламский учёный» и т. п.
Впрочем, как философы нередко указывают, субъективность восприятия ограничивает объективные возможности познания. Характерные примеры, с которыми согласны и современные учёные — проблема чужого разума, а также сложная проблема сознания.
Распарашивание наук[править]
Есть очень хороший, годный научный метод, молчаливо применяемый в любом серьёзном исследовании. Он явно упоминается учёными, обычно, лишь когда нужно продвинуть по масти очередного «философа»-петуха от науки, а-ля братья Богдановы. Учёные и естествоиспытатели в общем случае не несут личной или коллективной ответственности за явления, приплетаемые и примазываемые:… «популярная наука»/научпоп, современная «философия», «гуманитарные науки» (англ. social sciences), лженаука, антинаука, научное фричество или одна из ряда -логий а-ля теология, астрология, психология, сциентология, суетология и т. д.
Наука одна — кусни тунца![править]
Покуда читатель более-менее живое сознательное существо, то, кем бы ты ни был, будет полезно — или даже критически важно, спасительно! — попытаться понять и принять тру-ъ-науку. Но есть нюанс. Как мы указали выше, в книжках и университетах преподают сначала что-то древнее, классическое и игрушечное, затем что-то посерьёзнее, и оказывается, что вот он, научный язык, научное знание.
Однако, научный язык это ещё не наука в её живом виде. Английский язык не Англия. Вслед за получением «визы» в научную дисциплину — степени магистра — можно быть допущенным в профессию — стать наконец, учёным — одним из двух способов:
- Строить свою карьеру в той сфере, где научные знания и навыки задействованы непосредственно: например, — в технологии или медицине. По вечерам доучивать теорию!
- Провести исследование (кросавчег, Чед) или соучаствовать в исследовательской группе (сойбой) — итогом которого будет академическая публикация, прошедшая рецензию и заслужившая достойных цитат из других исследова… ой, рекурсия!
Сойвременная наука и её заслуженно мерзкая репутация — образуются, среди прочего, благодаря вот таким рекурсивным «направлениям исследований», бесплодным и беспонтовым. Утверждается, что они как бы нужны, да вот — непонять кому, кроме бенефициаров распила. Распило-наука защищена от критики, держась на деньгах от ZOG, академическом очковтирательстве и блатных связях университетской бюрократии. Разные дисциплины наук подвержены такой коррупции в разной манере и степени тяжести, однако, даже строгая фундаментальная физика, очевидно, падает жертвой проклятой электропетушиной современности: см. теория струн, LHC, тёмная материя.
Как и родственное понятие «технология», наука в первом значении — не просто совокупный итог или плод деятельности наиболее благородных и привилегированных белых людей прошлого и настоящего, а также и сфера экономики, умопомрачительная по размерам, жёсткой конкуренции, международному охвату и бюджетам. Наука — это не научное образование, так же, как уроки вождения не являются поездкой на работу. Наука не то, что тебя вынуждали делать в школе или вузе до получения степени магистра в подлинном университете. Даже заумь-теория и всякий матан, — навыки расчётов, необходимые для сдачи экзамена по какой-нибудь инженерной или медицинской специальности — это не сама наука, а её плоды.
Так и тут: чтобы стать физиком, можно вдохновиться чтением Фейнмана и Пенроуза, однако, ненулевым шагом в освоении науки станет не сбор объедков под ногами у гигантов, а взбирание на их плечи и поиск некоей области научного финансирования, где можно застолбить первенство и, наконец, получить степень philosophiae doctor и бонусы от ZOG.
На это — либо на бесплодные попытки — может уйти много лет. Гораздо легче и проще — продолжать читать научпоп и Педивикию, смотреть ролики с Ютуба и дискутировать в кругу друзей про свои глубинные познания, особенно если это делается на повседневном человеческом языке и без какой-либо пользы для жизни и Вечности. Просто не забывай, что это не сама наука, а, в лучшем случае, — «про» науку, «о» ней. Нежелание признать такое различие превращает ванильного профана в ыксперда или наукофрика.
Цитаты[править]
В физике самое главное — правильно выбрать точку опоры: парадоксальную и противоречащую повседневной интуиции, но при этом надежно подтвержденную экспериментально, вроде независимости скорости света от скорости системы координат. Принять ее как данность — и посмотреть, что из этого следует логически.
К вопросу о том, отчего гуманитарные науки настолько отстают от естественных, что по сути не существуют. А потому что в гуманитарных, то есть в жизненных вопросах слишком тяжело «выбрать парадоксальную и противоречащую повседневной интуиции точку опоры», даже когда она «надёжно подтверждена экспериментально». У людишек включается внутреннее сопротивление. «Ведь не может же быть так, что мы все дураки, а деньги имеем за красивые глаза! Нет, мы умныи!»
Церковь благодарит Бога, который наделил учёных даром открывать непознанные горизонты Божественного творения. Современное развитие естественных наук и технологий привело к радикальным изменениям в нашей жизни. Они приносят значительную пользу, облегчая нашу повседневную жизнь, помогая излечивать тяжёлые заболевания, упрощая коммуникации между людьми, способствуя исследованию космоса и др. Тем не менее, они также имеют ряд негативных последствий, таких как манипуляция свободой, постепенное упразднение ценных традиций, разрушение окружающей среды, оспаривание моральных ценностей
Примечания[править]
- ↑ В исходном понимании: говоря современно, это формальная наука или же идеализм вообще, а не только матан.
- ↑ Современная астрономия имеет как факты измерений, так и физические теории о небесных телах. Астрономия квадривиума это что-то вроде абстрактной картографии, т. е. всё та же геометрия, математика.
- ↑ Музыка квадривиума это всего лишь унылая математическая теория на началах математической гармонии.
