Какоцентризм
Какоцентризм — мудрая идеология, которая описывает мир, таким как он есть на самом деле, без прикрас и обмана, которые свойственны большинству вариантов описания мира. Это точка зрения интеллектуалов, которые рассматривают реальность непредвзято, и игнорируют вековые обманы и иллюзии.
Какоцентризм — это представление, согласно которому мир является злом по самой своей природе, и ему нет никакой содержательной позитивной альтернативы, ни в загробной жизни, ни в светской революционной перспективе. С точки зрения какоцентризма люди в целом порочны по самой своей природе и не способны своими силами организовать себе нормальную жизнь. Какоцентризм далеко не единственная картина мира, которая представляет нынешний мир во зле лежащим. Такие мировоззрения, как христианство и коммунизм также представляют мир лежащим во зле, но полагают, что у него может быть светлое будущее. Какоцентризм принципиально отрицает подобную возможность. В отличие от гностицизма, какоцентризм отрицает какое-либо благое начало даже за пределами этого мира — абсолютно вся реальность сводится только ко злу и к его сортам.
В числе мудрых авторов такого взгляда на мир — Шопенгауэр, Скотт Бэккер, Крылов-Харитонов, Оруэлл.
История[править]
Общество веками держалось на лжи, когда людям обещали так или иначе лучшую жизнь, величие, известность и прочие фантазии, в зависимости от таргетной аудитории. Но на практике все жизни заканчивались всегда одинаково, а спустя какое-то время — для большинства людей не больше нескольких лет — и окончательное забвение. Если подумать, из прошлых исторических эпох следы остались от единиц. Все остальные выступили шестерёнками зловещей эволюционной машины и иссякли, и обратились в пепел и прах.
Размышления о смысле жизни и прочий философский жужж призваны прикрыть эту истину. Под смыслом жизни обычно понимают то, что выгодно определённому обществу в определённый момент времени, а оттого рабочая пчёлка обязана жужжать, производя свой ресурс, и не задавая вопросов.
Причина этого проста — человек по определению является системой, которая двигается вперёд бессмысленной и слепой силой эволюции. Ей нет дела до конкретных элементов, она работает на основе отбора длиной в тысячелетия, и единственной природной задачей человека является передать свои гены дальше. Под это заточен и разум.
Сущность человека двойственна, и величие неотделимо от страданий и безумия. Ведь и правда, если человек всем доволен, он не станет великим, ему это просто незачем. Он будет жить как типичный гилик, который пьёт мощное пиво и смотрит зарядку воды по телевизору. Те же, кто страдают, в том числе от собственных мыслей, люди с высоким IQ — двигатели истории.
Сам разум существует для того, чтобы быть чем-то недовольным. Счастье — это состояние отсутствия мыслей. Сама личность, которую так любят прославлять в современности (чтобы люди купили что-то у рекламщиков) представляет собою всего лишь защитную реакцию на агрессивную окружающую среду.
Поэтому построение утопии видом homo sapiens невозможно. Этот вид существует совсем для иного. И все желающие утопии обречены рано или поздно стать прахом, для мира, в котором страдания будут продолжаться — по крайней мере пока на смену не придёт кто-то ещё, механический ли, или генетически сконструированный.
Некоторые персонажи утверждают, что якобы может вести благодетельную жизнь конкретный человек. Но во-первых ведётся она благодетельно до того момента, как её кто-то задевает, и тогда уже человек идёт во все тяжкие, чтобы избавиться от проблемы, во-вторых тяжело понять, что является истинной добродетелью — ведь большинство примитивных умов думают про эффекты первого порядка (типа того, что дать еду нищему — это благо), но про эффекты второго порядка и третьего порядка (выживший нищий потом кого зарежет, а существование нищих приведёт к пандемии, и погибнет много нормальных состоятельных людей) не размышляют. А в мире так много сил, что всякое деяние неизменно влечёт за собой и страдания, просто неочевидные за вечной цепью причин и следствий (и оттого возникает иллюзия, что возможны исключительно добрые дела).
Наконец, всё происходит так как происходит. Философ размышляет и страдает не потому, что он велик, а потому что так наложились на себя гены и воспитание. Гилик является свиньёй, размышляющей только о пиве и танках, также из-за генов. Ни гены, ни воспитание не зависят от самого человека. А оттого вечное колесо сансары будет двигаться дальше, и будет смотреть на нас прекрасный колесничий Кришна, и смеяться во всём своём подлинном величии.
Оттого велик был Соломон, сказавший, что во многих знаниях многие печали. Ибо неизбежно придёт размышляющий к одной единственной подлинной, и неприятной, истине.
Цитаты[править]
Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. А не входят они в него из-за сложности уложения их в уме. А сложность бывает разная. Бывает комбинаторная сложность, характерная для точных наук. Какая-нибудь квантовая теория поля является эзотерическим знанием не потому, что её секретят, а потому, что у неё слишком высокий для широких масс порог входа: нужны специфические знания и интеллектуальные умения. Бывает также гуманитарная сложность, когда знание остаётся эзотерическим не потому, что требует особо мощного ума, а потому, что самим своим видом вызывает недоверие и неприязнь, и оттого не укладывается в стандартной голове. Таково знание об истинных правах и свободах (см. «барановирус»), о криптоколониальной сущности Эрефушки — или, вот, о театральных блядях. Его тоже особо не секретят, потому что не нужно, ибо «всё равно никто не поверит». На взгляд нормиса, всё это «слишком цинично, чтобы быть правдой».
Итого, есть знание, для постижения которого не хватает умственных сил, а есть знание, для постижения которого не хватает сил душевных.
Личностное начало в литературе обычно изображают с помощью какой-нибудь неадекватности, вызывающей испанский стыд. Личностное начало — такая же инвалидность, как культурный код.
Вот тоже одна из тех несложных вещей, которых упорно не понимают. Личность — это травма. Она возникает из насилия над индивидом, как характерный узор на булатном клинке возникает из насилия над металлом. Те, кому живётся хорошо, личностью не обладают, они все одинаковые, как с конвейера.
Квинтэссенцией тут является болтологический ИИ. Там в принципе никакой личности нет, потому что нет сознания, некому страдать. И в результате получается самодостаточный набор штампов, пошлостей и общих мест — это и есть тот предел, к которому стремится человеческая персона при страдании, стремящемся к нулю. (Гипотеза: поговорить с LLM-ботами любят преимущественно довольные жизнью и счастливые люди — только таким будет интересно с себе подобным.)
Вышесказанное работает не только с отдельными людьми, но и с целыми народами. Национальная культура — такой же результат насилия и травмы. Например, кухня. Счастливое общество никакой национальной кухни не имеет, потому что не нуждается в ней: людишки едят то, что вкусно. А вот если жрать нечего, начинаю хомячить всяких жаб да улиток. Или, ещё хуже, власть специально навязывает подавляемому населению мерзотное хрючево: чудовищный «холодец», непристойный соус «малофьез», хтонический салат «винегрет» и т. п. Вот тут-то и зарождается «национальная кухня», будь она неладна. И так со всем прочим.
Короче, как счастливые люди не нуждаются в личности, так и happy nation не нуждается в национальной культуре. Всё это тесно смыкается с понятием идентичности по Крылову.
