Посадка Ту-124 на Неву
Посадка Ту-124 на Неву — на удивление удачное злоключение одного рейса «Аэрофлота» по маршруту Таллин — Москва в 1963 году, в очередной раз доказавшее превосходство героического советского человека над советской техникой, советскими обстоятельствами и советским человеком. По сведениям википедии — один из всего четырех случаев приводнения во всей истории авиации, где все на борту остались в живых.
Фэйл первый[править]
Ту-104 — самый лучший самолёт
Ту-104 никогда не подведёт
Не жалейте денег
Берегите время.
Лететь предстояло на новейшем революционном самолёте Ту-124 (по кодификации НАТО — Cookpot, то есть «Кастрюля») — первом в мире лайнере с турбореактивными двигателями, происходящем от ещё более знаменитого Ту-104, вообще первого советского пассажирского реактивного самолёта. Отца готовили в спешке, наскоро переделав из бомбардировщика Ту-16. К юбилею успели, но по качеству самолёт продолжал отвечать лишь стандартам бомбардировочной авиации, где сохранность экипажа после выполнения боевого задания в общем-то и не гарантировалась. В итоге в мирных условиях было потеряно аж 18% бортов; когда харьковские мастера укоротили корпуса пассажирского бомбардировщика и заменили движки, этот показатель достиг 9%, что ненамного утешительнее. Самолёт был неудачным, неимоверно доставлял всем обитателям вибрацией двигателей, расположенных прямо у фюзеляжа, и вскоре был замещён «Свистком» Ту-134, на котором в отдельных африканских странах можно испытать терпение Фортуны и по сей день.
Фэйл второй[править]
При взлёте в Таллине от передней стойки шасси отлетел плохо привинченный болт, который потом нашли дотошные следователи. Шасси заклинило в среднем положении — ни туда, ни сюда — после чего командир резонно запросил диспетчеров о дальнейших инструкциях.
Тут версии расходятся в первый раз. С одной стороны, над Таллином висел лёгкий балтийский туман. С другой — суровые лётчики «Аэрофлота» умели садиться и в туман, и в ветер, и даже в снег. Скорее всего, дело в том, что в то время технология посадки пассажирских самолётов на пузо не была так совершенна, как сейчас — с этими вашими мыльными растворами — и старались при возможности сажать на специальную гравийную тормозную полосу, которой в Юлемисте просто не было, а в Питерском Пулково — было. Аварийный самолёт направили к многомиллионному Ленинграду, и всё заверте…
Фэйл третий[править]
Пулковские диспетчеры повели себя, мягко говоря, неадекватно. Самолёту перед посадкой надо было дожечь керосин, но его направили нарезать круги прямо над центром Питера, в самой середине рабочего дня, на радость детворе и алкашам. Почему он кружил именно над Колыбелью Революции, населённой предками нынешних наркоманов, музыкантов, олигархов и единороссов, а не над псковским жлобьём или карельскими волками — мы не узнаем никогда.
Вдобавок пилотам задали высоту всего 400 метров. В случае чего у них было в запасе в лучшем случае пять километров планирования — недостаточно, чтобы долететь не то что до Пулково, но даже до гладкого поля на окраине города. В переводе на реальные величины — это минута.
И, как водится, тот самый случай произошёл, наложившись на давно растущую тенденцию.
Фэйл четвёртый, роковой[править]
В те времена на самолётах Туполева у борттехника, помимо поглядывания на стрелки всех приборов, были две основные функции. Первая — регулировать режим и тягу моторов по приказу командира экипажа. Вторая — заведовать запасом топлива, время от времени переключать баки и при надобности перекачивать керосин для поддерживания центровки самолёта.
- По версии ЦК КПСС, о которой ниже, у самолёта просто сломался датчик уровня топлива.
- По сведениям знающих людей, лётчики легко могли схватить пиздюлей за посадку с избытком топлива, поэтому борттехник послал капитана на крайний круг, который для самолёта также оказался последним. Топливный гуру то ли рассчитывал на какую-то тонну топлива, которую он сэкономил, то ли думал, что приборы врут.
- Наконец известно, что во время полётов по кругу праздные члены экипажа развлекались тем, что с помощью ручки от швабры пытались расшевелить переднюю стойку через люк в полу кабины экипажа. Так что ключевой момент они, возможно, просто проебали.
Ни одну из этих версий исключить нельзя. Факт тот, что над Адмиралтейством, на курсе Медный Всадник — Дворцовая Площадь лайнер потерял один, а вскоре и второй мотор.
Посадка капитана Мостового[править]
Времени у экипажа оставалось только наложить в штаны да наговорить потомкам пару ласковых на чёрный ящик. Но командир рявкнул бортпроводницам плести хуйню в салоне и начал разворот со снижением на единственную оставшуюся посадочную полосу — реку Неву. Река эта широка, но петлява; вдобавок каждую пару километров в черте города её пересекает какой-нибудь мост.
Капитан Мостовой выровнял машину над рекой, прошёл над Литейным мостом, повернул направо, миновал тогдашний Большеохтинский мост, с запасом в четыре метра перепрыгнул через строящийся мост Александра Невского и плюхнулся в воду. До следующего, Финляндского железнодорожного моста, у тридцатитонной махины, несущейся со скоростью 300 км/ч, оставалось меньше полутора километров — но почему-то всё кончилось хорошо. Чугуниевый корпус, рассчитанный на зенитную артиллерию, выдержал удар.
К месту приводнения прибыл буксир 1898 года рождения, и по старинке оттолкал аэроплан под ручку к берегу реки, где по крылу на берег сошли все пассажиры и члены экипажа в полном здравии. Корпус туполевского бомбардировщика плавал великолепно и доплыл бы до Финляндии, если бы в нём не пробили дырку во время попытки буксировки. Самолёт утонул, его подняли, отрезали кабину на тренажёр и оставили тушку ржаветь на берегу, недалеко от места его последней, легендарной посадки. Затем перетащили догнивать на прибрежный пустырь на Васильевском острове, туда, где сейчас Выставочный центр. Goodnight, sweet prince…
Разбор полёта[править]
По всем оценкам после того, как в кабине пилотов осознали всю остроту проблемы, экипаж действовал безупречно — своевременно принял правильные решения и ювелирно посадил падающую камнем машину в единственный возможный промежуток между мостами. Спасены были десятки горячих эстонских парней, москалей, ленинградцев, гостей города — и даже пара иностранцев. Эвакуация пассажиров была проведена так же профессионально.
А вот что именно привело к аварии — мы, возможно, так и не узнаем. Однако ясно одно: экипаж, оказавшийся в аварийной ситуации под командованием целого ряда долбоёбов на земле — всё же что-то проебал. А ошибок такого масштаба в СССР даже при Хрущёве простым людям не прощали.
Или чудеса таки бывают?
Кому до ордена, ну а кому — до вышки[править]
Пассажиров отправили по земле обратно в Таллин, а экипаж прямо с берега взяли в оборот и на вертолёте отвезли под следствие.
Сначала всех хотели просто посадить, но потом одумались. Героизм экипажа уже был расписан в отечественных и зарубежных СМИ не хуже загадочного подвига панфиловцев, и коммуняки решили сделать хорошую мину при плохой игре, внезапно придумав неисправный топливный датчик. Экипаж получил медали, а капитана наградили орденом Красной Звезды (гражданского, боевым орденом, в мирное время!) и отправили на повышение в Академию. Но на фоне пережитых потрясений и высокой государственной награды у лётчика Мостового выработался психопатологический синдром, и он возомнил себя если не Чкаловым, то по меньшей мере Леваневским. Мостовой в конце концов вылетел из академии и был направлен на Кубань возить колхозников и их мохнатых друзей.
Инцидент почти повторился на нашей памяти, когда в 2009 году американский A320, взлетавший из ЛаГуардиа (LGA), получил над Манхэттеном по несколько птичек в каждый мотор на малой высоте. Капитан Салленбергер тогда тоже посадил машину в речку Гудзон между двумя мостами и стал национальным американским героем типа Гагарина. Кстати, доставил телезрителям, когда на вопрос телеведущей «Молились ли Вы, приводняя самолёт?» ответил: «Я сажал самолёт, а не думал. Полагаю, что о молитвах обильно позаботились пассажиры».
