Великая Отечественная
- Основная статья: Великая Отечественная война
Настоящая статья не имеет никакого отношения к описанию Великой Отечественной Войны советского народа с немецко-фашистскими захватчиками 1941-1945гг. Ни с исторической, ни даже с художественной сторон не представляет никакой ценности. Являет собой примитивную паталогию навязчивых идей деграданта-резуно'еда в рамках стандартного кал'ективного психоза данной категории больных.
Приятного чтения!
Война, название которой является штампом советской пропаганды — часть Второй Мировой, попросту германо-советская война. Для немцев — восточный фронт. Началась 22 июня 1941 года, но Резун считает, что война шла и до этого (Испания, Польша, Финляндия, Монголия, Прибалтика), просто впервые большевики сначала по шарабану получили. Закончилась 9 мая 1945 (по настоящему, немцы сдались 7 мая, просто 9-го они повторно подписали капитуляцию Жукову, а то советским обидно было бы). В ходе заварушки погибло много немцев (11 миллионов на всех фронтах), и очень много наших — 41 979 000, по последним сведениям. Произошло это по причине невысокого интеллекта «чудесного грузина» и его прихлебателей Ворошилова, Будённого, Шапошникова, Тимошенко и Жукова, привыкших затыкать пулемётные гнёзда телами и разминировать проходы прохождением по ним колонн штрафников. Кончилась победой, благодаря (или за счёт?) беспредельного терпения нашего народа, огромных потерь, и помощи союзников (о всех этих причинах говорил сам Сталин).
Причины войны[править]
До сих пор вызывают споры. Власти муссируют цитатку из запрещённого Майн Кампфа (а кстати, где они добыли эту книгу? вот у меня её нету), дескать бесноватому земля срочно понадобилась на востоке, Черчилль — будто немцы решили просто зачистить континент перед вторжением в Англию. Сторонники военной экономики считают, что немцам надоело платить русским за поставки сырья (каучук, шерсть, нефть, марганец). Но более всего правдоподобно объяснение Суворова (Резуна), что Гитлер спужался внезапного нападения русских с тыла, тем более румынская нефть внезапно оказалась под ударом. Громадное количество русских подлодок в Балтфлоте, скопление речных мониторов на Буге и Дунае, складирование боеприпасов и перенос пунктов управления, госпиталей, аэродромов, железнодорожное строительство в захваченных Сталиным землях смутно намекало немцам на это. Об этом распространялся и сам «австрийский художник», в частности в «Застольных разговорах», услужливо поведанных нам Генри Пикером.
Кейтель, отвечая в Нюрнберге, сказал, что решение об ударе окончательно было принято в феврале 1941-го, когда аэрофотоснимки подтвердили массовые подготовки русских к операции. Тут уж было важнее кто первый успеет, тот и застанет войска противника неподготовленными. Анонимус считает, что аппетит приходит во время еды, и если вначале (июнь 1940, аннексия Бессарабии и Прибалтики) Гитлер опасался, потом (ноябрь 1940, переговоры с Молотовом в Берлине) был взбешен, то после невероятных успехов июня-июля 1941-го он просто оборзел, и решил, что круче его только вареные яйца.
Анонимус считает, что война стала возможной, и даже неизбежной, поскольку оба деспота — Гитлер и Сталин, — резко недооценивали противостоящие силы, и оба сочли возможным добиться господства своих безумных идей военной победой над оппонентом. Чем иначе можно объяснить начало ожесточённых бомбардировок Финляндии советскими 24-25 июня 1941-го, которые привели к второй финской? Приказ о переходе в наступление против немцев 23 июня худо-бедно списывается на потерю связи, непонимание Москвой состояния частей, но на финской-то границе никакой потери связи не было! Очевидно, Сталин ориентировался на большое численное превосходство в военной технике, а Гитлер (пребывая в неведении о численном превосходстве врага до августа) считал, что генералы Красной Армии бездарны, а империя Сталина — карточный домик из наций, который разлетится после хорошего щелчка.
Начальный период[править]
Весь 1941-й в советской истории не описывают, одно только контрнаступление под Москвой. Дескать, внезапно немцы напали, и внезапность была все 6 месяцев, так и продолжали драпать. На самом деле, в начальный период войны сначала Жуков, потом Шапошников выделывали такие кренделя, что потеряв почти все танки (а их было 25000 штук) и авиацию (17000 штук), и это не считая произведённой с июня и поставленные по ленд-лизу, они почти всю кадровую армию загнали в плен или потеряли убитыми/ранеными. К середине декабря 1941 года в немецком плену были 5 миллиона наших, и это не сказки — жизнь страшнее, чем мы можем себе её представить.
В первом эшелоне немецкие войска имели перевес в численности, но уступали в артиллерии и в 3-4 раза по авиации и танкам. Однако к границе быстро продвигались прямо же в это время ещё наши дивизии, и прямо с эшелонов попадали в хаос с последующим разгромом и окружением. Конечно, всегда упоминают про зачистки в Красной Армии, что все генералы были свежие, только из полковников. Но на Руси то дождь внезапно пойдёт, то солнце неожиданно посушит яровые. Пока гром не грянет — мужик не перекрестится. И в 1812-м только после Москвы начали раскачиваться — у нас всегда так.
Дело было так: по первоначалу, была потеряна связь, а радиосвязью наши не пользовались или не умели. После чего каждая часть воевала сама за себя, приказы привозили мотоциклисты и авиация. Авиация почти бездействовала — приказа нет, они и не летят. Вот сухопутная армия, руководимая устаревшими приказами без всяких признаков координации, осталась и без авиаприкрытия и отступала. Попытки атаковать без поддержки авиацией кончались провалом, да и командиры боялись сами думать и командовать. Если сам решил и ошибся — расстреляют, а если Москва приказала и не смог — может, пощадят. Отступление армии приводило к оставлению аэродромов, где самолёты просто бросали сотнями и тысячами. Командование слало бомбардировщиков уничтожать мосты, железнодорожные пути без прикрытия, и они скоро кончились (бомбардировщики), а истребители были трусливы или просто не умели летать.
Особо проявилась трусость партийцев: зная о нелюбви Гитлера к комиссарам, они драпали первыми и оставляли подчинённые им города/области без начальства задолго до подхода немцев. Многие использовали весь доступный транспорт для вывоза своих шмоток и слуг. Солонин считает, что это объясняется страхом перед своими: боялись, что под шумок оккупации им шмальнут в затылок за 37-й. Нескольких таких «героев» Сталин спалил и пострелял.
Юго-западный фронт, имея большой перевес над немцами, всё ж таки отступил, но не был разгромлен, а вот Западный, где перевес русских был не кратный, полностью распался. За это в июле расстреляли его командующего Павлова и генералов поменьше, поскольку нужно было найти вредителей. Однако вредительство не прекращалось. После окружения под Белостоком последовало Смоленское, Киевское, и более мелкие. Кончилось Вязьмой, где из-за ложных докладов о «просачивании немцев», ставка узнала о прорыве, лишь когда немцы вошли в Орёл.
Так-то после разгрома Западного фронта немцы приостановились под Ельней, поскольку их стал напрягать выступ Южного и Юго-Западного фронтов (наши перо точили с юга им засадить). Поэтому половину танков они поставили в капониры (земляные такие укрытия), а половину во главе с Гудерианом послали мочить Ерёменко. С задачей подлец Гудериан справился, Ерёменку победил, его родной Киев окружил. Потом фрицы собрались с силами, откопали танки, перед которыми скопилось 200 тыщ трупов (наши потери при штурме Ельни), и снова начали дранг нах остен. Перед Москвой в конце сентября наступление остановилось: снова кончился бензин и жрачка. Фрицы решили покурить, пока Ворошилов гнал батальоны на штурм безымянных высот. Что русские за ценой не постоят, это они уже поняли.
Отозванные от Ленинграда немецкие танки остались незамеченными — советская разведка их прохлопала, бодро рапортуя о сотнях фашистских «тигров» в болотах под Тихвином. Эта северная группа и нанесла тяжёлый, решающий удар, заперев вяземский котёл, в который попало 850 000 наших солдат. Сталин, как обычно, отступать запрещал, пока не стало слишком поздно. 17 октября 1941-го, когда Москву начали минировать, а правительство сделало ноги в Куйбышев, в нерезиновой началась немелкая паника. Шкеты начали бомбить хаты, разгружать фраеров от имущества, Жуков просил перенести его КП к Рязани, но злой Сталин не разрешил. Пришлось Георгию Константиновичу продемонстрировать чудо, и он сделал это: послал Власова в бой, и на реке Ламе его (Власова) армия остановила врага.
Когда Власов попал в плен, и стал значит, предателем, нужно было объяснить, какие значит герои спасли Москву. Ну и объяснили. Сказали, что 28 панфиловцев сожгли чо то 40 или 50 танков. Первый выдумал это корреспондент Кривицкий (ох и покривил он душой!), но потом взяли и раздали ордена Героев всем 28 погибшим. После войны выяснилось, что это хрень полная, в госархиве имеется соответствующий документ.
Всё это безобразие 1941-го с потерей хуевой тучи боевой (вполне рабочей) техники, которая прошла проверку боями в Монголии, Финляндии, и победный марш на 600 км в тыл погибающей Польше не имело нормального объяснения вообще - как и непонятное исчезновение миллионов красноармейцев вместе с волынами. Притом что жмуриков как раз было мало, а больше пленных и «пропавших без вести» (по сути дезертиры). На этот счёт дал в трёх словах ответ Марк Солонин: Красная Армия не воевала. Брехуны орали: «нас окружили!» - и целые дивизии разбегались по лесам, бросая железные ничейные машины. Причём брехунами часто были как раз краскомы, выбранные по принципу, кто громче орал: «да здравствует наш великий вождь товарищ Сталин!» (кто орал плохо, тех расстреляли). Анонимус видел отношение к технике уже в российской армии, в которой и служил, всё так и осталось: там наплевать на всё, кроме своей жопы. Бросай братскую могилу пехоты (БМП), далёкая Родина за всё заплатит. Единственный способ остановить бегство такой армии были расстрелы, главной мотивацией бойцов в войну был страх перед особистами, включая опасения за родных (семьи пленных тоже репрессировали).
Наступления русских с декабря 1941 по май 1942[править]
По данным разведки Сталин понял, что японцы вот-вот нападут на Америку, и значит, дальневосточные армии можно также бросить под Москву. Взамен подготовленных частей, командующий ДВФ Апанасенко развернул там в большом количестве учебки, так что японцы и не засекли уменьшения его войск. С Дальнего Востока были переброшены оставшиеся там самолёты, почти все танки, оставлена лишь кой-какая артиллерия. Усилившееся сопротивление русских остановило немцев, у которых возник кризис снабжения. Неподготовленная идея бесноватого взять до Нового Года Москву провалилась — подвоз продовольствия, боеприпасов и горючего нимало не удовлетворял действующую армию. Зимние вещи вообще застряли в Польше, и пока их подвезли, прошло ползимы.
Однако немцы стояли на позициях жёстко, отбивались, и успехи под Москвой стоили русским больших потерь. Атакуя всю зиму, тупой Жуков угробил сотни тысяч солдат из расчёта 3-5 своих на одного немца. Московский фронт помогла удержать и помощь загнивающего Запада: были массированно применены «Матильды», поставки жизненно важного алюминия и каучука позволили переброшенным в Сибирь заводам продолжить производство танков и грузовиков. На юге был отбит назад Харьков, что возбудило в командующем Южным фронтом Тимошенко неоправданные надежды.
В апреле-мае 1942-го армии Тимошенко начали дальнейшее ожесточённое наступление на южном фланге. Советское руководство, по-видимому, самонадеянно решило, что немцы ослабли, и начали атаку, не оставив резервов.
Харьковский разгром и отступление к Волге и Кавказу[править]
Короткий, но мощный удар с юга прервал все попыхания Тимошенко получить звезду Героя, половина его войск попала в окружение и плен. После месячной подготовки, сначала выбив русских из Крыма (Манштейн), фон Бок начал массированное наступление на юге, имея целью Кавказ (группа армий Б). Однако значительная часть сил (группа армий А) выдвинулась к Волге, чтобы с одной стороны, прикрыть главный удар на Кавказ, с другой — прервать транспортировку нефти по Волге. Необходимые для удержания фронта силы немцы позаимствовали у союзников — румынские и итальянские дивизии прикрывали фланги гигантского немецкого выступа. Гитлер надеялся также на предательство горцев, особенно мусульман, и не ошибся; а вот Турция не выступила против Советов, и подвела. Провальная политика на оккупированной территории не только не дала немцам новых армий из украинцев, прибалтов и разных прочих татар, но вынудила оставить множество немцев для поддержания порядка и предотвращения диверсий.
Со своей стороны, Сталин всегда действовал крайне жестко, взрывая всю промышленность, разрушая водопроводы и электростанции, сжигая и портя продовольствие, чтобы попавшие под власть немцев наши люди умирали с голоду. Однако тупой деспот не понимал, что для срыва немецкого блицкрига достаточно лишь регулярного подрыва проходящих поездов и разных там мостов (этот вопрос детально разбирает Илья Старинов). Медленно, с трудом, ко второй половине 1943 года, это до Сталина дошло, а до этого глава всех партизан, особо охочий до женского полу «первый красный офицер» Ворошилов рассылал директивы: портить связь, нападать на гарнизоны, развинчивать рельсы, сыпать песку в подшипники, взрывать гауляйтеров, и эти директивы привели к смерти множества заложников из местных, при совсем небольших проблемах для немецкой армии на фронте. Сталин привык побеждать по принципу «разделяй и властвуй», вот и решил тупо стравить гражданских с немцами.
Блокада Ленинграда[править]
Это особая тема, поскольку окруженный по суше второй по размеру в стране город прожил на голодном пайке почти два года. Однако секрет в том, что и в блокаде, и в голодовке были виновны сами коммунисты. Сначала о блокаде. Начав с 25 июня 1941 года ожесточённые бомбардировки Финляндии (без предъявления ультиматумов или формального объявления войны), Сталин получил ещё один фронт на севере, причём решительные финны пробились к старой границе на перешейке, и там окопались, так что дороги по северному побережью Ладожского озера оказались отрезаны.
Голодовка была организована следующим образом:
- Запасы еды, в том числе муки, на начало блокады - многомесячные - были централизованы, раздавать их по районам или потребителям Жданов отказывался. Так что первое же попадание зажигалки в склад муки вызвало чудовищный пожар, и Питер остался без хлеба.
- Однако было снабжение баржами, и по озеру осенью было завезено достаточно еды. Когда же стал лёд, пошли грузовики, и по чуть-чуть завозили жрачку зимой. Самым бессмысленным и жестоким было урезание на зимние месяцы 1941/42 года хлебного пайка (иждевенцам - до 125 граммов), в то время как продовольственные запасы непрерывно росли, и к марту 1942 года достигли 6-месячных(!). То есть мор людей был сознательный, и единственным рациональным объяснением может быть отжимание шмоток. В Питере было много картин, серебра и золота, и всё это активно скупалось за бесценок - за банку-две тушёнки, за пару булок хлеба - и вывозилось партаппаратчиками, покидавшими город.
- Вывоз продовольствия шёл всю осень 1941 года, город правительство собиралось сдать. Корабли были заминированы, что вызвало реально бунт во флоте, так что слова Жукова, что обсуждалась сдача Ленинграда, подтверждены реальными событиями. Если так, то понятно, почему продовольствие не раздавали по районам - при отступлении один склад легче поджечь, чем десять.
Наступления Жукова под Ржевом[править]
Собственно, компаний под Ржевом было целых четыре. Все они кончились провалом, если не считать победой полное разрушение Ржева и истребление его мирных жителей. Учитывая проявленный гитлеровцами героизм при обороне этого города (а в 1941-м он пал сразу), советское правительство после войны объявило Ржев городом-героем. Однако сами герои — фашисты так и не были почему-то награждены.
Сколько именно наших солдат легло подо Ржевом, никто не знает. Официально — 800 тысяч, до миллиона. Неофициально — до двух. Миллионов, конечно…
Фактически ржевская эпопея закончилась оставлением спорного выступа (операция «Бюффель») в марте 1943-го. Проклятые фашисты всё-таки отступили!
Наступление Рокоссовского под Сталинградом[править]
Немецкий фронт всё больше растягивался, наступление замедлялось. Продвинуться через горы оказалось невозможно, так как обороняться там намного проще, чем на равнине, ни пушки, ни авиация быстренько поправить ситуацию не могли. Тем временем, недавно выпущенный из пыточной НКВД генерал (позже маршал) Рокоссовский под чутким руководством маршала Василевского начал накапливать силы для мощного клещевого удара. Гитлеровские вояки увязли в уличных боях, медленно прогрызаясь через промзону Сталинграда, неся недопустимые для них потери. Немецкая разведка докладывала главнокомандующему сухопутными силами Цейтцлеру о сосредоточении русских, но он не мог без разрешения Гитлера устранить опасность и выровнять фронт. Частичные меры вроде усиления флангов немецкими противотанковыми батареями не решили дело, и когда в ноябре 1942-го началось наступление, Гитлер жёстко закусился, не разрешая вывести из Сталинграда даже одной дивизии (а своевременный отвод мог придержать «клещи», и дать возможность как-нибудь отступить). В дело вмешался наркоман Геринг: в своём морфиновом бреду он заявил, что может продолжить снабжение 6-й армии по воздуху! Это решило дело, и Паулюс остался с армией в котле.
Распад фронта вынудил немедленно эвакуировать силы с Кавказа, и лишь недостаточный натиск русских на Ростов дал им спастись. В эти же месяцы бездарный мясник Жуков продолжал укладывать русских мужиков под Ржевом, гоня их прямо на моделевские пулемёты. Эта история в наших учебниках не афишируется: ведь это же очередной провал непобедимого Жукова. Наши вообще никогда не проигрывают, а если отступают, то только под натиском в «5-6 раз и более» превосходящего врага.
В конечном счёте, окружённые в Сталинграде немцы, после полного исчерпания сил, продуктов и боеприпасов, истощённые, а многие раненные — сдались. Большая часть (три четверти) пленных погибла после этого, так как наши их кормили хреново, и загнали в лагеря. Сам Паулюс и ряд офицеров были отделены от рядовых, их частью перевербовали, частью закрыли. Ещё с 1942-го советы начали организовывать процессы над военными преступниками, и если кто не соглашался сотрудничать с органами — сразу становился военным преступником. После чего его расстреливали в обычном установленном законом порядке.
Наступление немцев в начале 1943[править]
Собравшись с силами, немецко-фашистские захватчики подвинули фронт в восточном направлении, снова прервав контрударом наступление Тимошенки. После марта 1943 на фронте подвижек не было, в то же время он стал неровный, в районе Курска советский фронт образовывал большой выступ. Харьков тем самым уже в третий раз за войну стал немецким. На март 1943-го положение фронта было в общем такое же как год назад, принесённые при наступлении жертвы оказались бесполезны.
Русские могли подождать — мы вообще долготерпеливый народ, а вот фрицев жареный петух в зад клевал — начавшаяся в 1941-м война с США приносила плоды, усиливались бомбардировки городов, Северная Африка была потеряна, грозило вторжение в Италии, на Балканах, и тут бесноватый был бессилен что-либо сделать. Всё, что ему осталось — восточный фронт, где он надеялся на какое-нибудь чудо. Его могло дать наступление, и он на него пошёл.
Курская дуга[править]
О планах перспективного наступления на курском выступе советской разведке стало известно от нак называемой «кембриджской пятёрки», которая кормилась с данных, получаемых англичанами от расшифровки немецких «Энигм», так наши генералы смогли опередить немецкий план. Пока из Германии, продавливая рельсы, шли десятки эшелонов с боеприпасами, горючим, новой бронетехникой, на русской стороне быстро окапывались. Наши склады были размещены поодаль фронта, чтобы при прорывах не было потерь, как всегда. Собственно, этот план оспаривался: самоуверенный Конев настаивал на встречном бое (атаковать немцев самим), но осторожный и битый уже Тимошенко решил поставить войска в оборону, измотать наступавших, а уж потом атаковать. Это решение, оказавшееся верным, и было утверждено.
Большие потери наступавшим удалось нанести артподготовкой: секретность была настолько утеряна, что русские знали о дне и часе наступления, и нанесли удар прямо по местам сосредоточения фашистских войск, по приборам, ночью. И хотя немецкое наступление оказалось сильнее ожидавшегося, и при каждой новой атаке они опережали русских в темпе, но всё-таки шансов против глубочайшей оборонительной линии с минными полями они не имели. Немецкое командование вынуждено было отдать приказ об отходе на исходные позиции. К несчастью их армий, произошедшее вторжение союзников на Сицилию вызвало массированную переброску немецкой авиации в Италию, в результате чего сухопутные части на Востоке остались без прикрытия. Наступление русских не заставило себя ждать, и после этого вермахт непрерывно терпел неудачи. Приказ Гитлера оккупировать Италию отнял последние надежды на пополнение для Восточного фронта.
Форсирование Днепра, выход к границе[править]
Советская армия действовала без пауз. Накопленные к летней компании запасы, а также 250 000 поставленных к этому времени американских грузовиков позволили продолжать снабжение в преследовании. Тыловых рубежей у фрицев не было: Цейтцлер пишет, что Гитлер просто запрещал их подготавливать. В условиях господства русской штурмовой авиации любой отход превращался в бойню. Немецкий способ затыкать дыры во фронте, снимая части со спокойных мест уже не работал: фронт так истончился, что прорывы происходили непрерывно в разных местах. Иваны всё-таки научились воевать!
Немецкая промышленность с запозданием, но пошла разгоняться, увеличивая выпуск боевой техники и оружия. Положительным для немцев стало сокращение линий снабжения, а также выход из области действия партизан. Поэтому к концу 1943-го наступление стало замедляться, и зимой 1943/1944 окончательно завязло близ границы.
Гитлеровские союзники в Румынии и Венгрии почуяли, что дело пахнет керосином, ещё раньше, и теперь спешили соскочить с темы. Они базарили с нагло-американцами, посылали людей русским, но получалось плохо: Гитлер просекал эту тему в корне, так что страны эти вынуждены были драться, пока не были захвачены русскими (слово «освобождение» никто в трезвом уме не употреблял, это после войны придумали).
Продолжала держаться Прибалтика: сколько бы не разорялись потом за порабощение, ни литовцы, ни латыши не рвались в великий и могучий ни до ни после. Даже крохотная такая Эстония так прищучила в 1920-м Ленина, что ему пришлось отвалить по Тартускому мирному договору за мир с ней 15 миллионов золотых рублей. Так что последние области Прибалтики были, э-э-э... освобождены лишь в мае 1945-го.
Закордонные операции Красной Армии[править]
Начались с весны 1944, и во всю силу развернулись после операции «Багратион», когда удалось форсировать польскую границу (и старую, и молотовскую). После остановки наступления на Варшаву (поскольку там возникло восстание, и надо было дать немцам его подавить) развернулась Яссо-Кишинёвская операция, которая привела к выходу Румынии из немецкого блока. Теперь румыны дрались под русским командованием против венгров и немцев. Из войны вышла Болгария. Теперь уже никто не сомневался в скором крахе Гитлера — конечно, кроме самого Гитлера.
6 июня 1944-го во Франции высадились союзники. Теперь взаимная поддержка фронтов сказывалась больше, и бомбардировки Германии стали челночными. Немецкая авиация по сути, была выбита, и лишь кое-где «пожарные части» замедляли продвижение русских. После воссоздания кое-как восточного фронта он на время стабилизировался, то же произошло на западе. Начавшееся 12 января 1945-го новое наступление на центр Германии стало финальным ударом — русские части вышли к Эльбе, а по ту сторону реки вся Германия уже была захвачена наглыми американцами.
С большим запозданием, и финнам удалось заключить мир со Сталиным. Только остатками у него совести можно объяснить необычайно мягкие условия для конца 1944-го: Финляндия уступала никелевые рудники Петсамо, разрешала создание крупной советской базы на берегу Ботнического залива, выплачивала контрибуцию лесом и другой продукцией, и обязалась объявить Германии войну. Так Финляндия, к всеобщему изумлению, не стала ещё одной советской республикой.
Политика немцев в России[править]
Перед войной Гитлер отдал ряд суровых приказов об обращении с восточными недочеловеками, предусматривающих рассмотрение подозрительных любым офицером с последующим расстрелом оставшихся всё ещё подозрительными. Комиссаров велено было расстреливать всех, евреев также. Местность в принципе следовало зачищать от любого неарийского элемента. Такое дерзкое поведение, в то время как до победы немцам было как до Луны пешком, вызвало отрезвление всех встречавших их раньше с цветами как освободителей. Вскоре немцев стали ненавидеть.
Оккупационные власти не имели права и потому не сотрудничали с любыми организациями и людьми антикоммунистической направленности. Они не дали ни фиктивной, ни реальной власти любым коллаборационистам, не создали марионеточных правительств. В результате, всё недовольство приходилось на немцев, им приходилось тратить много людей на создание и деятельность оккупационной администрации, прочёсывание тыла. Хотя им удалось использовать полтора миллиона предателей, но помня, что под их властью находилось до 65 миллионов совков, надо считать, что оккупационная политика Гитлера полностью провалилась.
Большим достижением немцев стало применение «хиви» (Hilfswilliger, добровольные помощники из числа советских пленных), которые в составе в среднем около 20% входили в штатный состав дивизий рейха, замещая там должности конюхов, поваров, санитаров, подносчиков боеприпасов, водителей и экономя кадры для боевых подразделений. Ни французы, ни англичане или американцы (вообще никто и никогда) в таких масштабах в войне против своей Родины не участвовал - на это оказались способны только наши.
Дополнительную ненависть разожгли депортации людей на плохо механизированные и организованные заводы рейха (в смысле производительности и наши и германские заводы уступали американским, которые буквально завалили мир товарами и оружием). Ост-арбайтерам платили чуть-чуть денег, но их положение мало отличалось от рабов древнего мира. За эти действия многих из верхушки Третьего рейха потом вздёрнули в Нюрнберге или запаяли лет на 15-20.
Политика русских в Германии[править]
Тема отдельного разговора, долгих протестов, обвинений в фашизме и фальсификации истории. В течение всех предшествующих лет войны, ярость благородная успешно разжигалась в бойцах РККА. «Если не убил немца в бою — убей его до боя» — призывал Илья Эренбург из газет. Призывали отомстить — и мстили. Вошедшие в Пруссию советские войска сразу отметились в грабежах, изнасилованиях и убийствах, поскольку всё, что приносит вред немцам — это правильно. Однако к марту 1945-го был издан приказ — немцев не убивать! Грабить и насиловать не прекращали, даже и спустя месяц после великой и славной Победы. В мемуарах наших фронтовиков описаны грабежи (пример: похождения Василия Тёркина у Твардовского), но не изнасилования и убийства. Спустя много лет, оставшиеся в живых вспоминали об этом с неохотой, и все видели, но не участвовали и не вмешивались. На Западе же этому посвящены обширные сборы материала и опросы.
Среди общей жестокости или равносильного этому безразличия встречались случаи помощи несчастному гражданскому населению. Однако во многих случаях такие заступники вызывали подозрение в пособничестве врагу (пример — судьба Александра Солженицына). Зачастую, впрочем, гражданские попадали под бомбы или гусеницы в общем порядке — отступающие колонны, в которых перемешались гражданские и военные, наши штурмовики и наступавшие танки уничтожали без сортировки. Понятие «геноцид» тогда ещё не было введено в оборот, да и Женевские конвенции советские подписывать не стали. После войны всех без исключения немецких военнопленных, да и многих гражданских (особенно с военных предприятий) красные в добровольно-принудительном порядке отправили эшелонами на восток — кого в тайгу лес валить, кого на шахты, самых же прошаренных в реактивной авиации и ядерной энергии — в закрытые шарашки. Всех их держали до 1955-го, пока канцлер Аденауэр не договорился с Хрущовым о выпуске пленных. Вернулись, ясно, не все[1].
Участие союзников[править]
Тут можно вспомнить, что Великая Отечественная была частью невеликой Второй мировой войны, где основным противником Америки была Япония, Англии - Италия, а России достался самый страшный противник - немцы, с примкнувшими к ним словаками, румынами, венграми и разными прочими финнами. Однако уже с 1940 англичане, а вскоре и американцы начали досаждать немцам непрошенными подарками с неба, количество которых год от года росло, и число немецких городов быстро и уверенно сокращалось. Примером безудержной щедрости дядюшки Сэма является прошедшее в 1944 году авиашоу над монастырём Монте-Кассино в Италии.
Дело было так: один американский генерал, пролетая на кукурузнике, заметил, что в монастыре на верёвке сушилась будто бы немецкая форма. Американцы сразу сопоставили глубокие и полные винные подвалы старейшего (тогда) европейского монастыря, большие стада монастырских гусей, и обилие сочных итальянок в деревнях по соседству. Легко понять гнев, охвативший войска Кларка при виде немецкого беспредела, ведь они сами должны были через несколько дней занять эту местность. Был поднят по тревоге 9-й воздушный флот США, и ранним утром 15 февраля 1944 года небо над обречённым монастырём закрыли первые 229 тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков, доставивших на адрес 1150 тонн сюрпризов с начинкой из тетрила с гексогеном и алюминиевой пудрой. Несмотря на крики «Мама мия!», божбу и проклятия истребляемых итальянцев, дело было продолжено артиллерией, после чего второй волной подошли ещё 59 самолётов, и старейшим монастырём Европы стал какой-то другой. Ни одной частички немецких трупов в развалинах так и не нашли. Такие примерно налёты (только с участием 1000-1500 самолётов) союзники проводили ежедневно, примерно за неделю уничтожая город (Дрезден кончили за три дня). Что и обещал Харрис[2].
Данные про лендлиз в совке замалчивались. Писали, что нагло-американцы поставили всего-то 10-12 % танков и самолётов, 80 % грузовиков. Однако выяснилось, что и произведённые русскими танки и авиация зависели от ленд-лиза. Американцы поставляли по запросу недостающее станочное оборудование, вместо потерянного при эвакуациях (которе, кстати, тоже на 3/4 было американского производства, поставленное в ходе индустриализации 1930-х). Были большие поставки алюминия, готовых броневых листов (танковая броня), высокосортного авиабензина, одежды, обуви, продовольствия. Почти все средства связи (радио, проводная) были поставлено по ленд-лизу, это позволило оснастить радиостанциями наши танки и самолёты, а также командные пункты (пресловутое «ВЧ»). Всего было поставлено 17,5 миллионов тонн грузов (это 300 000 вагонов, если считать по 60 тонн), причём состав товаров утверждался советской комиссией. Много было поставлено пробных образцов (по 4-5 единиц), в результате чего наши конструкторы имели больше возможностей для копирования новейшей техники (когда война и ленд-лиз кончились, стало хуже, образцы добывали в Корее, Вьетнаме, на Кубе, и других горячих точках).
Американцы не первый раз поставляли оружие союзникам, такое было и в Первую Мировую. Однако, во Вторую стоимость составила по тогдашним ценам 11 миллиардов баксов, что по курсу 2015-го составляет несколько более 160 миллиардов[3].
Сталин, Микоян, и Жуков (все трое!) признавали в ходе войны, что без ленд-лиза копец был бы, но после 9 мая 1945 руки в боки: да я, да мы! Это у наших есть — любят после драки руками махать или пальцы растопыривать. Знаем мы таких…
Много поставлялось взрывчатки, сотни паровозов и тысячи вагонов, сотни тысяч тонн рельсов, десятки электростанций, каучук и множество нужных химикатов, легирующие металлы (тысячами тонн молибден, ещё больше никеля) для танковой брони, 596 кораблей, включая военные, оптика для наших танков, и много чего ещё. По условиям ленд-лиза оставшееся целым оружие и транспорт было союзникам сдано, и пошло под пресс, а станочное оборудование должно быть оплачено. Но наши забили, и даже после многочисленных кратных списаний (и без учёта инфляции, без процентов на долг) на XXI век за Россией числится недоимка[4].
Отношение населения к войне[править]
Население Советского Союза серьёзно разнилось в отношении к захватчикам. Только что приобретённые области (Западная Украина, Западная Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония, Молдавия) были затерроризированы НКВД, но глубоко внутри прятали гнев. Поэтому их население сначала встретило немцев с цветами. Они надеялись на перемены к лучшему, но это не сбылось. Коренные области были частью оболванены пропагандой о превосходстве РККА, частью просто равнодушны — что у одних вызвало шок, разброд и шатание, у других действия по личному выживанию. Но вскоре действия гитлеровцев по захвату-расстрелу заложников и ограблению и без того разрушенных областей сплотили большинство на помощь Советам. Кто решил срубить деньжат по-лёгкому, без палева трахать девок, сытно есть и сладко спать — пошёл в полицаи. На втором этапе войны, когда фронт громыхал на Запад, роли поменялись — теперь полицаи плохо спали, а патриоты прислушивались с блестящими глазами кто к канонаде, кто к голосу Левитана, крутя ручку нелегального радиоприёмника.
Немецкое население, как всегда лояльное к правительству, хорошо снабжённое и убаюканное быстрыми победами вермахта на западе, долго пребывало в неведении: веселилось, танцевало, пило кюммель и шнапс. Но год от года всё более тревожные сообщения шли с фронта, всё больше приходило похоронок, всё хуже шло снабжение. Восточные поселенцы в Пруссии, Чехии и Польше начали тревожиться первыми. Они ждали мести, расправы русских за те дела, которые (сарафан-FM сообщило) сотворили уже зондеркоманды на Востоке. Гитлеру сначала верили, но объём и уровень продукции министерства пропаганды были таковы, что даже до самого тупого боша дошло: не всё так, как заливает Геббельс.
Что бы то ни было, население от войны никогда не выигрывает. Гибнут близкие, возвращаются искалеченные, радуются одни партийцы в столице, так и в те годы было. Простые люди — русские и немцы, — верили, что именно они защищают Родину, что их правительство говорит им правду. Все они были обмануты: война — это способ, каким самые звериные инстинкты толпы служат целям законченных мерзавцев от политики.
Фальсификация истории этой войны[править]
Победа в Великой Отечественной и освобождение Европы от немцев — буквально единственное светлое событие в деятельности СССР. Теперешние власти Кремля (бывшие коммунисты) считают своим долгом в любом случае отстаивать «святость» этой оборонительной войны (как бы уж там она не планировалась в начале), и объявили о борьбе с фальсификацией истории. Под оной они понимают любой независимый взгляд на положение вещей. Основу для пересмотра официальной совковой истории заложил своими книгами Виктор Суворов (Резун), вызывающий у русских властей глубокую ненависть. Правда же заключается в том, что до 1990-х годов фальсификацией истории Великой Отечественной занимались именно кремлёвские наймиты, публикуя горы макулатуры с лживыми цифрами, выводами, и хронологией. История служанка политики — в России это проявляется особенно отчётливо.
По теме[править]
Литература[править]
- Илья Старинов. Мины ждут своего часа.
- Александр Никонов. Бей первым! Главная загадка Второй мировой.
- И. Б. Мощанский. Роковая Вязьма.
- Мюллер-Гильдебранд. Сухопутная армия Германии (1939—1945).
- Эйке Миддельдорф. Тактика в русской кампании.
- И. Б. Мощанский. Хроника окружения, Демянск и Харьков.
- Хорст Гроссман. Ржевский кошмар глазами немцев.
- Гюнтер Бедеккер. Трагедия Германии. Горе побеждённым.