Плащи и шпаги
Плащи и шпаги — эстетика историко-приключенческих, иногда называемых также авантюрными, романов из европейской и колониальной истории XVI—XVIII веков. Иногда в качестве мира используется Руритания со всеми вытекающими. Это именно эстетика — потому что вне зависимости от произведения, циничное и грязное изображение современной событиям жизни отсутствует напрочь, а сражениям и любви сопутствует ореол романтики. Связанный троп — Приключения.
Основные мотивы — если дело происходит в Европе — соседство роскоши и нищеты, мотивы постоянных войн, хитросплетения интриг и сюжеты типа «маленький герой на фоне большой войны», в драках особый упор делается на рукопашные схватки с применением шпаг. Неизменным элементом сюжета является любовная интрига, которая нередко заканчивается трагически. Надо заметить, что, несмотря на большую роль политических событий в романах плаща и шпаги, основной упор делается на «человеческий фактор», те или иные политические решения объясняются с точки зрения симпатии и антипатии между правителями и придворными, а не политической/экономической необходимости.
Впервые эстетика «плаща и шпаги» появилась, как ни смешно, отнюдь не во времена «плаща и шпаги» (тогда предпочитали писать в жанре «плаща и сандалии» — то есть, про античность), а в эпоху романтизма. Самые известные книги, написанные в этой эстетике — несомненно, «мушкетёрский» цикл А. Дюма: «Три мушкетёра», «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон». Кроме того, Дюма написал в этом стиле трилогию о временах гугенотских войн («Королева Марго», «Графиня де Монсоро», «Сорок пять») и ещё несколько романов. Дюма был не единственным — успехом пользовались его современники Эжен Сю, Понсон дю Террайль, Поль Феваль и другие. Романом плаща и шпаги не брезговали также Вальтер Скотт и Фенимор Купер, хотя помнят классиков совсем не за это.
Особняком в направлении «плаща и шпаги» стоит приключенческая литература национального романтизма — романы «кунтуша и сабли» Н. В. Гоголя и П. Кулеша, «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, романы «сабли и черкески» Бестужева-Марлинского и др.
Со временем направление скисло, поскольку весь романтизм скатился в реализм, а потом и в натурализм, а «плащ и шпага» сделались приметой бульварщины.
Второе дыхание роман плаща и шпаги получил в конце XIX — начале XX века, когда, устав от натурализма, одни ударились в модерн, другие — в декаданс, а третьи — в неоромантизм. Именно в это время зажигали такие авторы, как Теофиль Готье со своим «Капитаном Фракассом», Р. Л. Стивенсон («Похищенный»), сэр Энтони Хоуп («Пленник Зенды»), Сабатини (до капитана Блада было еще далеко, но романы плаща и шпаги он уже писал).
Кроме того, в это время появляется неоромантическая драма: то же самое, только на сцене. Сирано де Бержерак приветственно машет шпагой. Свою роль сыграло также появление кино: многие шедевры романтического романа появились на экране, повысился интерес к направлению в целом и появились подражания и творческие переосмысления. Примерно в это время стали политически безопасными две другие исторические темы: Великая Французская революция и Наполеоновские войны (трудно поверить, но для французов они долгое время были так же болезненны, как для нас Красный Октябрь и Вторая мировая). А. Конан Дойл осчастливил нас не только Холмсом, но и циклом «Приключения бригадира Жерара», повествующим о похождениях архетипичного гусара во время Наполеоновских войн.
На американской почве эстетика «плаща и шпаги» обретает черты «плантаторской», добавляется тематика борьбы индейцев против белых и негров/хороших белых против рабства.[1] В качестве наиболее распространённого сюжета появляется тираноборчество и вигилантство. Пример — «Зорро» Джонстона Маккалли, «Белый вождь» и «Всадник без головы» Майн Рида, «Дочь Монтесумы» Г. Р. Хаггарда, романы о наполеоновских войнах С. Форестера. Как бы там ни было, основой сюжета неизменно являются приключения.
В отличие от традиционных романов плаща и шпаги, в современных книгах штампы этого поджанра подвергаются деконструкции. Негативные черты эпохи — нарастающее обеднение простых людей, работорговля, расизм, религозные войны — показываются во всей красе. Политическая необходимость превалирует над человеческими отношениями (Алатристе вынужден работать на людей, которых ненавидит, Шарп сотрудничает с человеком, убившим одну из его возлюбленных и т. д.), описания сражений и страданий подчеркнуто натуралистичны, герои не только геройствуют, но и стирают ноги, страдают поносом и вшивеют, нередко напропалую матерятся. При этом ключевые приметы жанра — авантюрный сюжет, сеттинг XVI-начала XIX вв., сражения-дуэли-интриги-любовь — сохраняются.
Эстетика плащей и шпаг, или, по крайней мере, ее элементы, также достаточно часто используется в фэнтези. В западном и отечественном она уступает по популярности более ранним временам, но все же встречается (произведения Веры Камши, «Под знаком Мантикоры» Пехова, 7th Sea, отчасти Warhammer Fantasy Battles). А вот японцы ее обожают и не так щепетильно относятся к европейской истории, потому плащи и шпаги часто встречаются в аниме, манге, визуальных новеллах, ранобэ вне зависимости от «временных рамок» самого произведения (это может быть хоть космоопера).
Существует мнение, что фильм «Индиана Джонс и храм судьбы» снят в эстетике плащей и шпаг с колониальным индийским колоритом.
А в это время на Востоке[править]
Аналогом «плащей и шпаг» в каком-то смысля являются китайские усяпянь («воинские свитки») и японские ёмихон («книги для чтения»). Как и в европейском авантюрном романе, в восточном много интригуют и дерутся на мечах. Основное различие в том, что восточные романы значительно меньше внимания уделяют любовной интриге: конфуцианская мораль не одобряэ.
В отличие от европейского авантюрного романа, и усяпянь, и ёмихон подвергались цензурным преследованиям. Цинские и токугавские правители считали, что народ не должен увлекаться идеей благородных рыцарей, которые ходят и мстят подлым вельможам и чиновникам. Поэтому до нас дошло сравнительно мало книг этого жанра — и в частности, такая общепризнанная классика, как «Речные заводи» Ши Най-аня и «Легенда о восьми псах-воинах» Кёкутэя Бакина.
В Китае из-за цензурных преследований усяпянь трансформировались в гуннань, «судебные истории», где те же самые отважные воины были спутниками справедливых судей и сражались на стороне закона («Трое храбрых, Пятеро справедливых»). Жанр расцвел после Синьхайской революции, когда цензурные запреты пали. А уж когда в Китай пришло кино, «усяпянь» в количествах перекочевали на экран и прочно утвердились в качестве киножанра.
В Японии под влиянием европейской литературы романтизма и неоромантизма появились такие писатели, как Ёсикава Эйдзи, «Японский Дюма», переработавший несколько классических исторических сюжетов (Хэйкэ-моногатари, Тайхэйки) в современные романы.
Примеры[править]
Литература[править]
- А. Дюма, вышеперечисленные романы.
- Поль Феваль. При жизни почти не уступал популярностью тому же Дюма. Наиболее известен романом «Горбун», экранизированным много раз.
- Р. Л. Стивенсон — «Остров Сокровищ», «Похищенный», «Катриона», «Владетель Баллантрэ»
- Генрик Сенкевич, историческая трилогия о Речи Посполитой (это кунтуш и сабля, ессное дело):
- «Огнём и мечом».
- «Потоп».
- «Пан Володыёвский».
- Если после прочтения вышеуказанного желание не пропадёт, то еще и «На поле славы».[2]
- Р. Сабатани — «Одиссея капитана Блада», «Скарамуш».
- Р. Штильмарк — «Наследник из Калькутты».
- Нина Соротокина, «Трое из Навигацкой школы».
- Постмодернизм:
- Артуро Перес-Реверте, цикл о капитане Алатристе.
- Условно — Б. Корнуэлл, Королевский стрелок Шарп.
- Валентин Пикуль «Пером и шпагой».
- Александр Бушков, «Д’Артаньян, гвардеец кардинала».
Фэнтези[править]
- Вера Камша — «Отблески Этерны».
- «Под знаком Мантикоры»
- Саймон Грин, «Кровь и честь» — все элементы сеттинга в комплекте.
- Сага о Свароге, особенно ранние книги.
- Цикл «Сплав закона» Брендона Сандерсона (хотя тут скорее стимпанк).
Книги-игры[править]
- Дмитрий Браславский, «Верная шпага короля».
- Практически любая из книг-игр.
Космоопера[править]
Да, такую эстетику иногда переносят и в будущее.
- Роман Злотников, цикл «Вечный» — неплохая стилизация.
- Опять Саймон Грин, цикл про Оуэна Дезсталкера и приквельная трилогия «Сумерки Империи».
Кино[править]
- «Алатристе» с Вигго Мортенсеном.
- Любой фильм «плаща и шпаги» с Жаном Маре: «Мушкетеры», «Железная маска», «Горбун», «Шуаны».
- Трилогия Ежи Гофмана по Сенкевичу: «Пан Володыёвский», «Потоп», «Огнём и мечом» (указаны в порядке создания).
- Отечественный фильм «1612 Хроники Смутного времени» Владимира Хотиненко, совмещающий исторический антураж Смуты одновременно с эстетикой «плаща и шпаги» и «кунтуша и сабли», а также с элементами фэнтези.
- «Слуга государев» Олега Ряскова.
- Шутки ради: «Альберт — пятый мушкетёр».
- Серия об Анжелике. Драк мало, в основном любовь.
Аниме и манга[править]
- Лейдживерс — в разной концентрации, но многие элементы встречаются в большинстве работ (заглавные плащи и шпаги — так и вовсе чуть ли не символ космооперной франшизы).
- «Роза Версаля»!
- «ЧТО?! Наследный принц беременный?» и «Принцесса-сорванец и принц-засранец» пером и шпагой в древнекитайской стилистике
Комиксы[править]
- Серия французских комиксов «Скорпион». Соединяет эстетику плаща и шпаги с исторической конспирологией в духе Assassin’s Creed.
- Веб-комикс Марии-Валерии Моррис «Rebel Folk»
Видеоигры[править]
- «Седьмое море» (настольная ролевая игра об альтернативно-фэнтезийных мушкетерах и пиратах)
- Hellish Quart
- Серия игр «Корсары»
- Официальное дополнение к MnB «Огнём и мечом» по мотивам Сенкевича.
- Готовящийся отечественный проект студии Cyberia Nova «Смута» — «кунтуш и сабля» по роману Загосскина «Юрий Милославский»
Примечания[править]
- ↑ К сожалению, именно в эту эпоху после тысячелетнего забвения опять появляется рабство и пышным цветом расцветает расизм — зародился он куда раньше, когда арабы называли чернокожих «исключительно умными обезьянами», но широкого распространения не получал.
- ↑ Сенкевичем была задумана новая историческая трилогия времен короля Яна Собеского, которая осталась незаконченной — написан только первый роман.