Навозные века
Вкратце
Феодализм. Счастье. Помолись. А если не помогло, помолись ещё раз.
Едет рыцарь на коне. Конь в дерьме, рыцарь в дерьме, на шлеме дерьмо, под латами дерьмо. Видит — замок в дерьме, а на балконе стоит принцесса — вся в дерьме, волосы в дерьме, платье в дерьме. Рыцарь подъезжает поближе и спрашивает:
— О, прекрасная леди! Простите, что беспокою, но где тут у вас туалет?
— Представь себе — загаженная канава… И вот по этой канаве дерьмо плывёт — кусками, ошмётками… Полная канава дерьма! А по дерьму — захлёбываясь, вразмашку — рассекает грязная, облезшая крыса… А на спине у крысы сидит крысёнок: мерзкий, в струпьях, в лишаях, в гнойниках… Вдруг над канавой мелькнула крыльями летучая мышь — такая же грязная, вонючая, замученная. Крысёнок задирает голову и кричит: «Мама, смотри, ангел, ангел!»
<Romik> в эпоху рыцарей люди мочились на улице, не чистили зубы и убивали из-за слов
<Ion> Ну щас тоже такие есть
<Ion> Гопники называются
Чем древнее — тем говнее
Ага, как же.
В этом мире вы не найдёте благородных рыцарей, читающих стихи дамам сердца и бесконечно преданных своему королю. И лучше не пытайтесь искать, потому что здешние рыцари — узколобые и кровожадные головорезы, верные сюзерену ровно до тех пор, пока им самим это выгодно, неграмотные, малообразованные (во всём, что не касается войны — так точно, впрочем, с военным делом зачастую тоже швах) и при этом искренне считающие себя центром вселенной. «Благородство» же заключается исключительно в длинной родословной, вытканной на гобелене, которая позволяет свысока поплёвывать на чернь, сдирать непомерные оброки и барщины и пользоваться правом первой ночи. Если же наш рыцарь в силу обстоятельств (родился младшим сыном, например) крепостных не имеет, то он, скорее всего, ведёт жизнь откровенного разбойника. Попадёшься такому на глаза — твоя участь будет незавидной: если сильно повезёт, то просто ограбит; в относительно благодушном настроении зарежет и прикопает; а может и просто оставить волкам на съедение заживо, и никто за тебя не вступится. В этом мире вы не найдёте добрых и мудрых королей: что ни король, то или имбецил, или маньяк, или просто тиран, а добрый не живёт долго. Не ищите доброты и праведности и у угнетённого класса: крестьяне — запуганная, суеверная и пассивная тупая масса, но стоит их призвать на войну — они тотчас же становятся такими же беспощадными извергами и мучителями, как и их господа. Про Церковь даже не заикайтесь: один пастырь вас просто дочиста разденет, а второй ещё и навешает вдобавок лапши на уши и отправит заниматься очередной богоугодной бойней, а будете возмущаться — познакомитесь с инквизицией.
Здесь никто и никогда не моется, потому что мыться — это грех есть превеликий, а вши — жемчужины Божьи. Медицина? В лучшем случае деревенская знахарка даст вам настой на подозрительных травах, в худшем медик — припарки на основе мышьяка. А хирургические операции, между прочим, делает обычный цирюльник — грязными руками и не менее грязными инструментами. Обезболивающее? В лучшем случае маковое молоко, несколько бутылок алкоголя или удар по башке (возможно, той же самой только что выпитой бутылкой), в худшем — деревяшка в зубы. Уж лучше сдохнуть от чумы — которая случается с завидной регулярностью[1].
Ценность человеческой жизни? Право на свободу? Справедливый суд? Три «ха-ха» два раза. Мужчина здесь — рабочий механизм или тупое мясо для нарезки, а женщина — просто тело, станок для телесных наслаждений; либо, в лучшем случае, ходячая посудомойка и инкубатор. При отсутствии связей (или денег) за самую мелкую провинность светит темница и камера пыток. Если повезёт, то получишь право на судебный поединок. Не умеешь сражаться? Противник — профессиональный головорез? Нет денег нанять защитника? Что ж, твои останки на земле станут доказательством того, что сами боги признали тебя неправым. А если не повезёт, то тебя прибьют просто так; ишь чего, чернь возмущаться вздумала. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.
Про интимную близость лучше вообще не спрашивать. Секс тут вовсю используют как инструмент манипуляции, а ни одно сражение или штурм города не обходится без изнасилований. Верность супругам и стыд? Не, не слышали. Целомудрие? Ну да. Лет до 11-13, для заключения выгодного политического брака. Невесте ещё повезёт, если жених будет примерно её возраста. Женитьба по любви? Да вы совсем рехнулись! Какая любовь, когда на пороге война, а у соседа с бездонной казной и многотысячной армией есть сын. О том, что происходит в постели после свадьбы, мы предпочитаем вообще не упоминать из сострадания вашей психике. Церковники, разумеется, смотрят на секс до свадьбы, измены и гомосексуальность с осуждением (в терминальных случаях принуждают всех к целибату), но очень часто даже они не брезгуют жрицами любви (а кто брезгует, смотрят на небрезгливых со смесью ненависти и зависти). Вера верой, а инстинкт размножения не всегда удаётся заглушить даже самобичеванием.
В общем, вы попали в Навозные века — эпоху людской ограниченности, отсталости и варварства. Это такое же менее точное изображение средневековой жизни, как и романтическое, однако у многих авторов маятник качается уже в другую сторону. И получается чернуха, только ограниченная временными рамками.
Пятиминутка реальности[править]
На настоящий момент педалирование тропа в пол становится чем-то сродни выдаче пинков мёртвой лошади. И всё из-за исторических исследований. Несмотря на то, что по сравнению с современностью раньше санитарная обстановка была хуже (люди не имели возможности принимать душ или ванну каждый день), реальное Средневековье было вполне чистоплотным. Римская культура купания сохранялась вплоть до XIV века нашей эры, а общественные бани и сауны были повсеместно распространены. Славяне и финны имели бани (которые топились по-чёрному..), викинги купались в геотермальных источниках Исландии либо использовали так же бани. Мылись традиционно раз в неделю (правда, отмечалось, что это чаще, чем другие европейцы.) Сельские жители регулярно купались в прудах, ручьях и реках, термальных источниках (например, в Баден-Бадене или Ахене, где сам Карл Великий велел построить себе дворец по этой причине) и даже имели зубные щётки. Чума, также известная как «чёрный мор», не стала следствием повальной антисанитарии. Напротив, она послужила её причиной — люди перестали посещать бани именно из-за угрозы заражения. Да и поразила она в то время не только Европу, а практически все страны Евразии, за исключением Японии. В конечном итоге это привело к тому, что по-настоящему навозным стал Ренессанс.
На деревенских картинах Питера Брейгеля можно заметить, что домохозяйки гордятся чистым белым накрахмаленным бельем. Женщина, отходившая от такого стандарта, считалась «шлюхой». В ту эпоху шлюхами называли не склонных к случайным половым связям особ, а неопрятных и неспособных содержать себя в порядке. Лишь с течением времени парадигма «плохой жены» (то есть «шлюхи»), ранее включавшая в себя только проблемы с гигиеной, расширилась, захватив и понятие супружеской верности. Что же касается океанов мочи и фекалий — их тоже быть не могло. Экскременты человека были ценным ресурсом: фекалии использовались в качестве удобрений, а моча — как краситель и материал для вымачивания кожи при обработке.
Ренессанс же был сопряжен с рядом событий — распространением чумы, сифилиса, изменением климата (концом тёплого средневекового климата), вырубкой европейских лесов, породившей дефицит топлива (греть воду для купания стало непозволительной роскошью). Это привело к тому, что в Европе санитарную культуру поставили на колени. Но не всюду, а за исключением горных районов, Скандинавии, Речи Посполитой и России. Так что шутки про «немытую Россию» неуместны. Про русские бани не знает только неуч, а до появления бань мылись, как в других странах Европы — в речке или в деревянной бадье.[2]. Выздоровела же Европа только к XIX веку с распространением близких к современным стандартов норм санитарии.
Ещё одно заблуждение связано с тем, что средняя продолжительность жизни едва превышала двадцать лет. В данном случае это статистическая ошибка — высокая детская смертность и уронила средний уровень жизни до таких чисел. Если человек переживал детство, он имел некоторые шансы прожить шестьдесят и больше лет, что хорошо видно по годам жизни аристократов, сохранившимся в хрониках. Но мог и сдохнуть в промежутке 35-55 лет от какого-нибудь хронического заболевания внутренних органов (печени, почек, поджелудочной, селезёнки и т. п.), которое сейчас лечат. Это опять же видно по аристократам, не говоря уже о простолюдинах, которые жили меньше.
Из авторов советских учебников по какой бы то ни было дисциплине только ленивый не пнул католическую церковь, говоря, что в Средневековье она душила-душила науку и искусство, и только в Возрождение ситуация начала исправляться. Это инерция откровенно карикатурных (по выражению историков Д. Линдберга и Р. Намберса) взглядов пропагандистов XIX века, которые уже в начале XX века начали оспаривать. Евроцентризм в современной историографии больше не уместен (нельзя забывать христианскую же старушку Византию, которая, хоть и была сильно ослаблена войнами, сохранила непрерывную культурную традицию и подготовила базу для итальянского Возрождения, и арабские страны, получившие переводы античных авторов и с пользой их развившие), но и в самой Западной Европе всё было не так однозначно. Тёмными Веками сейчас называют только раннее Средневековье, не только по причине общего упадка культуры после краха Западной Римской империи, но и по причине плохой сохранности исторических источников. Тот, кто в ладах с историей, знает, что до Того Самого Возрождения были ещё несколько эпох Возрождения, краткие, но значительные: IX век — Каролингское Возрождение, церковное по своему характеру (Карл Великий ставил цель укрепления церкви просвещением её служителей), но способствовавшее развитию не только богословия и философии, но и поэзии, архитектуры, иконографии, церковного пения, причём в скрипториях (библиотеках) сохранялись не только христианские, но и языческие манускрипты, а германский фольклор перекладывался в поэзию в классическом стиле. В Германии X—XI веков было Оттоновское возрождение, краткое, но с определёнными успехами в искусстве и астрономии. Наконец, Возрождение XII века — настоящий прорыв, связанный не только с церковью, но и с прикладными сферами. В это время Европа познакомилась с переведёнными с арабского языка научными трудами, византийскими трактатами, вспомнила Евклида, Платона, Плотина, но больше всего внимания досталось Аристотелю. Этот период не только заложил основу для высокой схоластики и прочей философии XIII века, но и ознаменовался возобновлением латинской поэзии и римского права, ростом числа университетов, заимствованием арабских изобретений. Тогда в Европе появились бумага, ветряные мельницы, компас, астролябия, кормовой штурвал, прялка и арабские цифры. Были в позднем Средневековье и европейские учёные: исследователь магнетизма Пьер де Марикур (Перегрин), естествоиспытатель и оптик Роджер Бэкон (у него как раз были неприятности с церковью — он отказывался считать схоластику наивысшей философией, но сам он был профессором теологии и монахом-францисканцем), Жан Буридан (помимо всего прочего — механик, разработал теорию импетуса — ещё не дотянул до понятия об импульсе, но уже перерос «Двигаемое движется» Аристотеля), Николай Орезмский (предвосхитил принцип относительности движения и составил несколько трудов по математике). Даже в хирургии были успехи: Теодорих Боргоньони в 1266 году составил трактат, в котором рекомендовал дезинфекцию вином, чтобы предотвратить нагноение, считавшееся тогда полезным. В целом успехи довольно скромные, но они подготовили почву для позднего Ренессанса. Эти периоды могли быть и продолжительнее, если бы не междоусобицы, войны и эпидемии. Но церковь в целом не была враждебна науке, хотя присущий эпохе теоцентризм задавал своеобразное направление её развитию.
В целом можно предположить, что корни тропа — в примитивном и неверном понимании прогресса как непрерывного линейного улучшения качества жизни. Люди что-то слышали о жутких по современным меркам неудобствах, которые испытывали их деды в деревнях, и экстраполируют это вглубь веков, продавливая педаль в асфальт. Ну, то есть, в первой половине XX века было тяжело, в XIX — плохо, в XVII — ужасно, а X век — вообще тьма и мрак. Поэтому каноничные Навозные века сочетают в себе причудливый микс из всего плохого, что люди слышали о прошлом. На поверку — из негативных черт разных реальных эпох. В каноничных Навозных веках крестьяне забиты и бесправны (как во времена промышленной революции и активной урбанизации) и трудятся восемнадцать часов в сутки почти без выходных, но при этом едва сводят концы с концами (как уже рабочие времен той же промышленной революции), там проблемы с санитарией (как в крупных городах эпохи Возрождения), жгут ведьм на кострах (как в Европе эпохи Реформации), царит жуткое ханжество (как в викторианской Англии)… список можно продолжать до бесконечности.
Как вариант — МТА черпает информацию о жизни людей в средневековье, глядя на страны третьего мира, которые стали известны как «средневековые» с легкой руки журналистов. Однако эти страны как раз переживают не лучшие времена, причем по причинам, неразрывно связанным с современностью и ее спецификой. Почему в Африке или каком-нибудь Бангладеш постоянный голод и эпидемии? Из-за взрывного роста численности населения, еды и работы попросту не хватает на всех. Проблема совершенно неактуальная для большей части Европы в средневековье, когда на огромной территории Древнерусского государства, например, жило не больше десяти миллионов человек.
А еще МТА не мешало бы задаться вопросом, откуда в условиях умеренного климата берутся страшные паразитические и инфекционные болезни средневековых дебилов, изучить историю средневекового крестьянства, чтобы узнать, что эти «забитые и униженные» бунтовали или просто уходили в лес по любому удобному поводу (ну хотя бы Жакерию же должны были в школе учить), подумать, почему вышепомянутые средневековые дебилы умирают от голода, живя в дремучих лесах, кишащих дичью, и на берегах полноводных рек, где куча рыбы, которую можно, черт подери, спокойно ловить из-под льда даже зимой (феодалы ни в Высокое, ни тем более в раннее средневековье еще не успели наложить лапы на все охотничьи и рыболовецкие угодья)… словом, сесть и изучить научную литературу, прежде чем строчить свои нетленки.
Да, распространённость «права первой ночи» в современной исторической науке также считается спорной.
Где встречается[править]
Литература[править]
Русскоязычная[править]
- Дмитрий Кедрин, стихотворение «Зодчие» и поэма «Конь» о временах Ивана Грозного выдержаны в этой стилистике (да и другие исторические стихи Кедрина тоже). Небольшая деталь: царь, требуя квасу, напоминает слуге, чтобы тот не забыл отцедить тараканов.
- Педаль в пол — «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова. Глава «Крестьянка» — педаль в асфальт до упора. (Справедливости ради, это уже не средневековье, но жизнь русских крестьян XIX в. по сравнению с тем, что было во времена Ивана Грозного, только ухудшилась.)
- Братья Стругацкие, «Трудно быть богом» — с прикрученным фитильком. Средневековье на отсталой планете показано глазами землянина-наблюдателя, которого отталкивает, что местные не так чистоплотны и добры, как у него в ультрагуманном обществе победившего космического коммунизма. «У всех как у людей, только у нас с выдумками. Где это видано — в двух сосудах мыться. В отхожем месте горшок какой-то придумали… Полотенце им каждый день чистое… А вот дон Рэба и вовсе никогда не моются. Сам слышал, их лакей рассказывал». «Румата натягивал нейлоновую майку. Мальчик смотрел на эту майку с неодобрением. Когда он надевал трусы, мальчик отвернул голову и сделал губами движение, будто оплевывал нечистого». Однако в целом это сеттинг скорее нет мира под оливами, морей дерьма, в отличие от экранизации, в книге не было.
- Юрий Нестеренко, «Приговор». Подробный отчет о том, как ужасно жить и умирать в позднее средневековье, густо приправленное затянувшейся гражданской войной.
- И вообще всё средневековое у Нестеренко, исключая разве что «Время меча», где мерзостей хватает, но есть и позитив.
- Его же стихотворение "За крепостной высокою стеною...".
- Галина Гончарова, фэнтези про врача-попаданца «Средневековая история» — всё это описано с юмором.
- Алекс Вей, «Империя кровавого заката» — в наличии все признаки тропа. Разве что знать все же систематически моется, считая это признаком благородства.
- Александр Говоров, «Последние Каролинги» — очень близко к тропу, если не троп. Малограмотные сеньоры, развратные священнослужители, дремучие крестьяне, мораль, близкая к чёрно-серой… Галлия, девятый век, а что вы хотели. И да, автор правки ручается, что ни капли «фэнтези» (каковым обозвали «Каролингов» на каком-то сайте) в книге нет и в помине (есть просто лютые исторические ошибки типа ответа Эда конунгу Сигурду на вопрос, где он Сигурда ранее видел: «на твоем дракаре «Северный ворон», где я три года просидел на цепи гребцом». На драккаре. На цепи гребцом. Ага).
- В. Бирюк, цикл «Зверь Лютый». Попаданец в во времена феодальной раздробленности Киевской Руси. Из обзора: «Автор много сделал, чтобы вызвать неприятие читателя. Особенно в первой книге „Вляп“. Ну хотя бы жестокое обращение с ГГ. Ну очень жестокое. Впрочем, с остальными героями всё тоже очень не сахарно. Но при этом автор ещё и ёрничает. Оскорбительно ёрничает. Представьте: идёт суровая такая пытка (или изнасилование, к примеру), и вдруг автор оборачивается к читателю и говорит: „А, кстати, такой вот анекдотец…“ Или случай из жизни. Или длинный исторический экскурс. Например, во вставке-эссе про кнутобойное мастерство. Не убогое ремесло, а высокое Мастерство с большой буквы Мэ… А пытуемый-насилуемый? Ничего, он подождёт. И что при этом должен думать читатель? Только одно — над ним издеваются. Читатель так и думает. В большинстве своём. Это ведь общая тенденция „тёмных веков“: ради жратвы идти на всё, вплоть до убийства, а нажравшись, бросаться для секса к первой встречной. Люди не жили — выживали. И в романе это показано весьма наглядно — тоже, кстати, один из признаков достоверности повествования, практически отсутствующий в подавляющей массе книг про попаданцев».
- С. Г. Бабаян, «Мамаево побоище»(2000). Жизнь русских селян («сирот») выписана так, что сразу ясно — никакой Мамай им хуже не сделает. Князь забирает половину (!) урожая, и облагает множеством иных повинностей — «разве гнид мужицких не берёт». Пашут «сироты» и то в основном на своих бабах, лошадь — редкое богатство (при этом, правда, едят каждый со своей тарелки и сидят на табуретках вместо лавок, чего ИРЛ большинство русских крестьян не знало и полтысячелетия спустя, у них вдоволь соли — рыжики солят бочками — и умудряются из чего-то гнать водку — впрочем, последнее объяснимо сюжетно, без водки картина свинцовых мерзостей древнерусской жизни была бы не полна). В довершение всех бед князь Дмитрий затевает очередную никому не нужную войну, намереваясь завалить Мамая трупами, и забирает из деревеньки с некрасовским названием Неёлово всех способных держать оружие. Само собой, главный герой домой не вернётся…
- Внезапно — «Белорский цикл» Ольги Громыко, точнее — первый том, воспоминания Вольхи о родной деревне. Да и позже местами проглядывает (хотя как с этим склеивается мажеский универ, автор правки не понимает от слова «совсем»).
- В родной деревне там не «века», а озверение под конец конкретного неурожайного года и голодной зимы. И какой-то лютой эпидемии под занавес.
- Тьма, грязь, нищета и тупость крестьян у Громыко - только в самых глухих и малонаселенных деревушках. И то в отдельных случаях конкретных людей, и с точки зрения получившей столичное образование магички (а магия в данном мире - передовая ветвь науки). В родной же деревушке все было чудесно до того самого неурожайного года и последующей чумы. В целом же мир намного "цивилизованнее" нашего в аналогичный период. Ту же чуму лечат - просто "услуги магов дороги, смола куда дешевле".
На других языках[править]
- Виктор Гюго, «Собор Парижской Богоматери», в котором обрисован французский народ, законы и порядки того времени. Грязь, пьянство, невежество, злая церковь, жестокость и безразличие высших слоёв к низшим — всё при нём. Практически кодификатор тропа.
- И его же «Человек, который смеётся». Вообще, несмотря на то, что Гюго был одним из ярчайших представителей и теоретиков романтизма, некоторые литературоведы относят его произведения к реализму. За сабж в том числе.
- Марк Твен:
- «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», еще один кодификатор. Представитель американского буржуазного общества попадает в Англию времён означенного короля и понятно, что там видит. Но пытается это вытягивать своим талантом и техническими навыками. Деконструкция романтизации средневековья вообще и книг Томаса Мэлори о короле Артуре в частности: Мерлин оказывается шарлатаном, рыцари и прекрасные дамы — врунами (впрочем, иногда, как дети, искренне верящими даже в собственную ложь, отчего к ним возникает некое сочувствие).
- При этом Твен не то чтобы не в ладах с историей, а нарочно смешивает в романе все плохое, что было и чего не было (и не могло быть) в VI веке.[3] Сам Твен говорил, что «если какого-то обычая не существовало в те времена, значит, существовал другой, еще хуже». Камелот и в целом раннесредневековая Англия в романе являются метафорическим образом, неким «средним арифметическим» ненавистных Твену клерикально-феодальных порядков. Но вот оравы эпигонов приняли твеновскую сатиру за чистую монету, и в результате мы уже третий век наблюдаем то, что описано в этой статье в разделе про объективность.
- «Принц и нищий». Тупик Отбросов, в котором жил Нищий (Том Кенти) — Мерзкий Улей, населённый пьяницами, ворами, попрошайками и их несчастными семьями, в каковом гадюшнике пробитые головы и голод в порядке вещей. Единственный благородный и грамотный обитатель — священник Эндрю, вытащивший из невежества и самого Тома. Позже все «прелести» средневековой Англии испытал на себе и принц Эдуард: его избили отец и бабка Тома Кенти, затем он попал в шайку бродяг, среди которых многие были честными людьми, пока не пострадали от несправедливых законов, прятался в сарае с крысами, едва избежал смерти от ножа сумасшедшего фанатика, был арестован по ложному обвинению, а когда его друга и телохранителя ни за что отправили в тюрьму, последовал за ним и столкнулся с ужасами «правоохранительной» системы вплоть до того, что лицезрел сожжение на костре баптисток. К счастью, настоящий король вернулся на престол и начал действовать, как велело доброе сердце.
- «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», еще один кодификатор. Представитель американского буржуазного общества попадает в Англию времён означенного короля и понятно, что там видит. Но пытается это вытягивать своим талантом и техническими навыками. Деконструкция романтизации средневековья вообще и книг Томаса Мэлори о короле Артуре в частности: Мерлин оказывается шарлатаном, рыцари и прекрасные дамы — врунами (впрочем, иногда, как дети, искренне верящими даже в собственную ложь, отчего к ним возникает некое сочувствие).
- A Song of Ice and Fire — здесь изображение несколько более будничное, поскольку все POV-персонажи — аборигены и другой жизни не знают. Тем не менее средневековой дикости и мерзости у недетского писателя Мартина предостаточно. Особенно в главах Арьи Старк, где всё происходящее подаётся глазами десятилетней девочки в лучших традициях «Иди и смотри».
- С прикрученным фитильком, ибо ПЛиО во многом ближе к реальному средневековью, чем к воображаемым навозным векам. Не в последнюю очередь дело в том, что большинство героев — дворяне, так что жизнь у них куда комфортнее, чем у простолюдина. Да и про воспитание и этикет обычно не забывают — в отличие от матерящихся, как извозчики, королей Сапковского.
- Если не вообще ближе к субверсии. Да, конечно, хватает и грязи, и вони, но постоянно подчёркивается, что нормальные персонажи, в силу положения и обстоятельств, стремятся к чистоплотности. Аристократы принимают ванны при каждом удобном случае и даже жуют всякую ароматическую жвачку для свежести дыхания, прачки при армиях занимаются не только своими прямыми обязанностями, но и стиркой; фигурирует даже общественная баня(!) при постоялом дворе.
- С прикрученным фитильком, ибо ПЛиО во многом ближе к реальному средневековью, чем к воображаемым навозным векам. Не в последнюю очередь дело в том, что большинство героев — дворяне, так что жизнь у них куда комфортнее, чем у простолюдина. Да и про воспитание и этикет обычно не забывают — в отличие от матерящихся, как извозчики, королей Сапковского.
- «Сагу о ведьмаке» не забудьте. Ко всем мерзостям навозных веков прибавляется еще и фэнтезийный расизм в самых крайних своих проявлениях, уличные бандиты, концлагеря, рабство, монстры, проклятья, приближающийся конец света и реклама.
- Ну и «милые мелочи». Лютик: «Новиград, один из крупнейших и культурнейших городов Северных королевств! В Новиграде я дышу полной грудью…». Геральт (перебивая его и указывая на бродягу, срущего прямо на улице): «А не пойти ли нам дышать полной грудью на другую улочку?».
- Под троп подходит и другой цикл Сапковского — трилогия о Рейневане.
- Впрочем, после трилогии Р. Скотта Бэккера «Князь пустоты» Мартин и Сапковский кажутся розовыми идеалистами, ибо там автор вытянул, наверное, всё самое худшее, что только было в человеческой истории.
- Справедливости ради, по-настоящему грязно у него описана только война и сопутствующие ей события. Ну и переход через кишащий шранками мир смерти, где просто негде помыться (а первое, что делает Мимара, добираясь в относительно безопасный лагерь, это именно моется). Повседневная жизнь в Эарве потная, тесная, не такая чистая, как у нас, но довольно приближенная к реальному средневековью.
- «Черный отряд» Глена Кука. Навоз тут ещё и достаточно густо замешан на откровенной магической чернухе, из-за чего большая часть населения руководствуется принципом «умри ты сегодня, а я — завтра».
- Цикл польского фантаста Яцека Пекары о похождениях инквизитора Мордимера Маддердина. Полный набор: Тупое рыцарство (за очень редким исключением). Запуганные и суеверные простолюдины (и да, при случаи оторвутся не хуже дворян на своих жертвах). «От мытья открываются поры на коже и в организм проникает болезнь» — и это говорит медик, лучшие из которых работают в инквизиции — чтобы пытаемый не сдох раньше времени, пытками же доказывается вина обвиняемого. Церковь представляет нечто такое, что инквизиция на её фоне кажется образцом добродетели. А чего ждать от мира, где бог свалили куда-то на каникулы, а Христос сошёл с креста и понёс своё учение огнём и мечом? Это если пренебречь жирными намёками, идущими через весь цикл, что под маской Христа здесь действовал Антихрист, вселившийся в его тело. И да, в последней на данной момент книге мир получил ещё и чуму, которую выпустили монахи одного из монастырей.
- Так вроде бы авторская альтернативная Европа буквально является Адом. Странно, если бы там было иначе…
- «Земной Круг» Джо Аберкромби. Случай интересный: сеттинг скорее описывает не классическое фэнтезяйное средневековье, а эпоху Ренессанса с последующим переходом в промышленную революцию и Новое Время (автор — англичанин, так что ему эта тематика близка). Однако факт «навозности» сеттинга это не отменяет: развивающийся научный и технический прогресс лишь усугубляет противоречия в обществе, обостряя и без того острые проблемы, которые в людях вытаскивают всё самое худшее.
- «Малазанская книга павших» Стивена Эриксона тоже. По духу примерно похоже на «Чёрный Отряд»
- «Сказания Меекханского пограничья» Роберта Вегнера.
- «Хроники Края» Пола Стюарта — довольно натуралистичная детская серия, которая балансирует между этим тропом и нет мира под оливами. А вот в трилогии о Плуте, которая получилась самой мрачной, троп играется напрямую.
- В целом позитивное и светлое ранобэ «Волчица и пряности» нет-нет, да и повернёт свой мир той стороной, которая является предметом данной статьи. То Хоро ловит блох в собственном хвосте, то невзначай упоминается запах пота и человеческого тела — от неё, или от одежды главгероя, или от других путешественников, с которыми их пересекает судьба. Невзначай — потому что сами герои в этом ничего необычного не видят. А уж про скудное питание и говорить не стоит. И ведь Лоуренс достаточно зажиточный по местным и вообще каким угодно меркам человек! (Уверенно копит с деньги с нуля на собственный каменный дом, который надеется получить совсем ещё не в глубокой старости.) Фанатичные церковники-разжигатели войн, а также презрение к человеческой жизни со стороны некоторых вышестоящих руководителей в сеттинге тоже присутствуют.
- С прикрученным фитильком — «Сёгун» Джеймса Клавелла. Хотя Япония 1600 года описана так, что моментами скатывается в развесистую сакуру, но противопоставление чистеньких японцев, знающих толк в еде и любви, и вонючих гайдзинов-варваров, всё-таки присутствует. Когда штурмана Блэкторна пытаются вымыть, он устраивает истерику:
Мура подошел ближе и брезгливо скривил нос.
– Воняет. Плохо. Как от всех португальцев. Вымойся. У нас чистый дом.
– Я буду мыться, когда захочу, и от меня не пахнет! – Блэксорн разозлился. – Каждый знает, что ванны опасны. Ты хочешь, чтобы я схватил простуду? Ты думаешь, я Богом проклятый глупец? Убирайся отсюда и дай мне поспать!
– Вымойся, – приказал Мура, пораженный гневом варвара – высшим признаком плохих манер.
- Сабж и Средневековые дебилы
внезапно— знаменитая «Анжелика» (правда, это уже XVII век) супругов Голон. Причем с самого начала. С периодическими напоминаниями далее. Например, Анжелика, выехав в сельскую местность (пахнущую отнюдь не только розами!), изумляется, что «могла прожить много лет в таком грязном городе, как Париж».
Кино[править]
- «Трудно быть богом» Германа — педаль в навоз. Тот случай, когда сабж передан слишком буквально и физиологически, полностью игнорируя психологический аспект. Сложно увидеть при чтении романа то, что подаётся в фильме — всё-таки смесь Средневековья с Возрождением. В ленте же к услугам зрителя тошнотворное зрелище, состоящее из грязи, дерьма, эстетически омерзительных локаций, уродов-дегенератов и их неадекватных выходок. Зрители недоумевают — зачем было из хорошей книги сделать такую гнусную муть?
- В книге ужасы средневековья, конечно, были — но показаны были на контрасте с положительными вещами: искусством, благородством, идеалами будущего, учёными и поэтами. Да и грязи было куда меньше, чем жестокости и тупости. В фильме же светлой стороны нет вовсе, а потому и мрачная сторона вместо ужаса вызывает скорее смех, как в «Зелёном слонике». Ослиный хер крупным планом на весь экран, серьёзно? Румата мажет себе лицо дерьмом? Что за фигня, режиссёр?
- Предыдущая экранизация, Фляйшмана, тоже показала этот троп, но с прикрученным фитильком. Больше похоже не на то, что века навозные, а на то, что на нормальные декорации и костюмы денег не хватило.
- «Андрей Рублёв» — в выгребной яме уже тесно от продавленных педалей. Наиболее изуверские сцены в фильме по итогу ещё и вырезали (в интернете они есть, но смотреть только любителям гуро).
- «Викинг» — создатели фильма не просто показали языческую Русь такой, они ещё и вдавили педаль в асфальт: в сараях, которые они выдают за княжеские хоромы, столько щелей и дыр, что в них даже жить нормально невозможно — с наступлением зимы жильцы неизбежно получали бы там обморожение разных степеней.
- Всё ещё интереснее: на съёмках актёров поливали грязью в буквальном смысле (даже специальные распылители сделали), так что навозные века у Кравчука получились действительно навозными. Да и эпизод, где Владимир выпил предложенный викингами отвар из мухоморов, а через некоторое время заснул в собственной рвоте, не добавляет фильму красоты.
- Обоснуй: авторы выполнили соцзаказ от РПЦ, желающей показать себя цивилизаторами Руси, без которых мы бы-де до сих пор жили в сараях и ползали в блевотине. При этом изрядно распилили деньги, данные той самой РПЦ.
- Комедии «Монти Пайтон и Священный Грааль» и «Пришельцы» используют этот троп смеха ради, но, тем не менее, суть передана верно.
- Нечто похожее можно наблюдать и в «Бармаглоте» (он же «Джабервоки», 1977)
- «Плоть и кровь» Пауля Верхувена — здесь весь навоз и кровь показаны с фирменной авторской иронией и лёгкой постмодернистской пародийностью.
- «Храброе сердце» — напротив, трагично и пафосно.
- «Бекет» (1964). Так как на экране в основном высшие слои общества — король и дворяне, то навоз и грязища не то чтобы повсюду, в замках всё-таки чистенько. Но стоит отойти от замка хотя бы на пару километров… А уж нравы показаны во всей красе — дворяне там, не дворяне…
- «Феофания, рисующая смерть» (1991) — с некоторым фитильком — нет особой грязи. В остальном… Щелястые хижины из жердей и горбылей (среди густых лесов), в которых русскую зиму не пережил бы и Порфирий Иванов — на месте, население хижин — эталонные средневековые дебилы в рванине, причем что язычники, что христиане, идолы язычников уродливы, обряды мерзки, а христианами руководит откровенный фанатик, ещё и вожделеющий заглавную героиню.
- «Парфюмер» — несмотря на то, что на дворе XVIII век, стилистика навозных веков передана во всей красе. Что, кстати, полностью согласуется с книгой.
Телесериалы[править]
- «Айвенго», мини-сериал BBC (1997) — создатели телесериала слишком увлеклись тематикой «мрачного реалистичного средневековья»: все, даже вроде как дворяне, ходят в унылых шерстяных тряпках, все грязные, немытые и нечёсаные, а если мужчины — то обязательно бородатые. Даже благородный Айвенго немыт, нечёсан и бородат!
- 2-й сезон «Чудотворцев» целиком и полностью посвящен тропу.
Мультипликация[править]
- Мультсериал «Разочарование» от Мэтта Грёнинга намеренно эксплуатирует этот троп в режиме «педаль в пол».
- Канадский мультсериал «Иван из Юкона» (который Ивон, но всем пофиг) высмеивает троп внутри флэшбэков главного героя родом из позднесредневековой (ближе к Возрождению) Франции, попавшего в современную Канаду замороженным в глыбе льда.
Аниме и манга[править]
- «Берсерк», ребята, «Берсерк».
- Работа одного из ассистентов Миуры: «Замок Вольфсмунд». ГГ — долбанутый на всю голову чинуша-пограничник из Австрии эпохи Возрождения, развлекающийся пытками и убийствами. Сеттинг соответствует.
- Shigurui — здесь быт японских самураев XVII века показан без всякого романтизма и идеализации.
- Манга Vagabond чуть поадекватнее предыдущего пункта в плане мотиваций, но герои добрее от этого не становятся.
- Mugen no Juunin — аналогичный пример.
- Ubel Blatt — по стилистике примерно похожее на Berserk.
- Isekai no Toire de Dai wo suru — педаль в асфальт. Сюжет манги повествует о попаданце, который стал ассенизатором в фэнтезийном мире туалетов.
Видеоигры[править]
- Серия игр и флеш-анимаций о Ларри Гномогеддоне, в сочетании с «Так грубо, что уже смешно». Жесточайший стёб над всеми штампами фэнтези. Мудрый ментор-маг? Да пожалуйста — этот благообразный старичок с внешностью Гэндальфа будет избивать ученика посохом с кулаком на конце. Гномы и гномики? Да пожалуйста — сделаем их кровожадными отморозками, грабящими города. Крутая лошадка? Нет, Ларри слишком мал ростом для езды на лошади. Он будет носиться верхом на трёхногой собачке.
Настольные игры[править]
- Warhammer Fantasy Battles — Бретония выжимает педаль в пол. Большая часть населения — средневековые дебилы, живущие в дерьме и шарахающиеся от любого механизма сложнее сохи как от диавольского искушения. Их элита — жестокие напыщенных аристократы-«лыцари» готовы сгноить тысячу душ крепостных ради того, чтобы купить парадный наряд покрасивее, чем у соседнего барона. При всем при этом такой уклад жизни для Бретонии единственно возможный — в окружении врагов и живя под постоянной угрозой вторжения у этого государства просто нет иного выхода кроме того, чтобы держать своё население в ежовых рукавицах и молиться (буквально!) на рыцарское сословие.
- Тем не менее, непонятно, почему именно этим занята именно Бретония, потому что «в окружении врагов и под постоянной угрозой» в любом из сеттингов WH находятся все и всегда. Никакой логики — есть лишь война!
- Даже фанатам сеттинга это зачастую кажется перебором, и во многих адаптациях Бретонию делают светлее и мягче. Например, в Total War: Warhammer, где ряд решений позволяет изрядно облегчить при игре за Бретонию крестьянскую судьбу.
- Warhammer 40,000 — навозные века теперь и в космосе!
Музыка[править]
- Сергей Никитин: Не завидуй. Никому.
…Я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
а при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
а не в трюме, в полутьме?
Компромисс[править]
Навозные века вас коробят? Хочется хорошо отмытого шампунем слона чего-то большого, светлого и чистого?
А Романтическое Средневековье кажется слишком «пряничным», нереалистичным?
У вас есть, есть выход! Вам сюда.
См. также[править]
Навозные века в конкретно взятых странах и регионах:
- Застенки царизма, Гулаги и рабы, Чекистско-бандитский мордор
- Недобрая старая Англия
- Загнивающий Запад
- Капитан Пиндостан
Примечания[править]
- ↑ В чуме обвиняли кошек, и при слухах о чуме уничтожали всех кошек, отчего плодились крысы, как раз и переносившие чуму. Обычно уничтожение кошек не затрагивало еврейские гетто, что приводило к тому, что крыс и заболевших чумой там было меньше, что после окончания чумы приводило к погромам.
- ↑ Если речь идет о каких-то совсем дремучих веках времен славяно-готских конфликтов. Баня у славян существовала задолго до образования Руси. Конечно, и от нынешней она здорово отличалась, являясь обычной землянкой, с довольно примитивным аналогом печи-каменки
- ↑ Например, право первой ночи неизвестно источникам в принципе, британская церковь в те времена не была настолько могущественной и не зависела от Рима, еще не существовало родовой аристократии с рыцарством как таковой (рыцари и замки в Англии вообще появятся только после норманского завоевания), не было оформлено закрепощение крестьян, рабов было немного (уж явно не «большая часть населения»), причем рабство в Раннем средневековье было патриархальным, то есть рабы считались не имуществом, а скорее чем-то вроде вечных младших детей. Список можно продолжать очень долго.
| Средневековье | |
|---|---|
| Сеттинги и вариации на тему, реальные и не очень | Доисторическое Средневековье • Историческое фэнтези • Навозные века • Нет мира под оливами • Романтическое Средневековье • Средневековый застой • Сословная мораль • Стандартный фэнтези-сеттинг • Тёмные Века • … |
| Локации | Вольный город • Замок • Стандартный королевский двор (Смертоносный распущенный двор • Чрезмерно раздутый королевский двор) • Таверна «Кружка эля» (Опасный трактир) • … |
| Персонажи и организации | Барон • Ведьма • Викинг • Воинствующая церковь • Загнивающая аристократия • Инквизиция • Раубриттер • Ремесленная гильдия • Рыцарь • Средневековые дебилы • Храмовник • … |