Остап Бендер

Остапу Бендеру — от благодарных жителей Одессы Черноморска.

Остап Сулейман Берта Мария Бендер-Бей (евр. : אוֹסטָפּ סוּלֶאִימָן בֶּרטָה מָרִיאָה בֶּנדֶר-בֶּי) (не путать с роботом Бендером!) — сын турецкоподданного, потомок янычар, идейный борец за денежные знаки. Главный герой двух самых известных произведений советских писателей Ильфа и Петрова.

Суть

Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.

— «Золотой телёнок»

…Плохо еще и то, что самым симпатичным человеком в Вашей повести является Остап Бендер. А ведь он же — сукин сын!

— Александр Фадеев — Илье Ильфу

Искренне ваш…

Главный антигерой романов Ильи Ильфа[2] и Евгений Петрова — двух одесситов, которые познакомились в Москве, в редакции «Гудка» — «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». В романах представляется как Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей («Двенадцать стульев») и Бендер-Задунайский («Золотой телёнок», где также именуется как Остап Ибрагимович).

Действие первого романа происходит в 1927 году, второго — в 1929-31.

Несмотря на популярность, в 1949-56 оба романа были запрещены по идеологическим мотивам. Жданов в 1947 году сказал с трибуны: «Это клеветнические, пасквилянтские писульки, лишь маскирующиеся под советскую литературу, на деле же сосредоточенные на пошлом быте и форсирующие многочисленные наши недостатки. Вместо главного героя — подлец, вместо остальных персонажей — целая галерея моральных уродов». Но уже в 1956 году, с подачи Константина Симонова, бывшего большим поклонником творчества Ильфа и Петрова, книги были снова переизданы с его предисловием.

За рубежом о дилогии отзывались иначе. Анри Барбюс: «Это шедевры, давно так не смеялся!». Лион Фейхтвангер: «Заслужили место в ряду самых значительных образцов мировой сатиры».

С творчеством великих соавторов можно ознакомиться на сайте Илья Ильф и Евгений Петров.

Официальные факты биографии

Великий комбинатор знает 400+1 относительно честный способ освобождения ближних своих от излишних денег, то есть является классическим мелким мошенником и аферистом великим комбинатором. Помимо обманутых вкладчиков, на пути Бендера встало аж землетрясение — в Крыму, в 1927 году.

N.B.
Если верить самим авторам, которые в предисловии к «Золотому теленку» пишут, что судьба Бендера была решена жребием. В сахарницу кинули парочку листочков, один из которых был пуст, а другой — с изображением черепа с костями. «Вынулся череп, и через полчаса великого комбинатора не стало пруфлинк». Но к следующей серии Остапа решено было всё же воскресить.

Был почти выпилен подельником Кисой Воробьяниновым при помощи опасной бритвы в финале «12 стульев», но спасён волей авторов для возможности появления в сиквеле.

В «Золотом теленке» получил-таки миллион, с которым из-за наступившего социализма ничего не мог сделать. Успешно просрал его при попытке перехода румынской границы. После чего следы теряются ввиду переквалификации в управдомы.

Малоизвестные факты

В XXI веке мало кто знает, что формулировка «сын турецкоподданного» для 1910—1920 годов означала не «сын турка», а «сын уехавшего в Палестину еврея». Ровно с такой же долей вероятности это может означать, что отец Остапа эмигрировал, как и тысячи других, в Константинополь. Но на самом деле, речь тут, конечно, о другом. Во время оно, когда для евреев существовала черта оседлости и ряд других прелестей Российской Империи, изрядно портивших им жизнь, многие из бессарабских и херсонских евреев, уплатив некоторую сумму падким до наживы туркам, принимали турецкое подданство, становясь таким образом иностранными гражданами. С этого момента по отношению к ним переставало действовать большинство ограничений на места проживания, учебу, службу и т. п. Очевидно, что папа гражданина Бендера также решил распрощаться с нелегкой судьбой российского еврея и стать евреем турецким. Палестина в те времена входила в состав Османской империи, и, соответственно, уехавшие на историческую родину жыды становились турецкоподдаными. Да и вообще, в Российской Империи лучше было быть турком, чем жыдом, я гарантирую это. Мем же «сын турецкоподданного» появился в этой стране как раз в начале ХХ века, когда после революции уехавшие в османскую палестину русские ержи стали возвращаться в эту страну, с приплодом естественно, который и стали называть «сын турецкоподданого», сейчас многим не понятно, а тогда было смешно.

Фразой «Чтите уголовный кодекс!» Бендер троллил несчастных доверчивых слоупоков. Хотя формально «Союз меча и орала» можно было рассматривать как контрреволюционную деятельность. Году эдак в 1937 (то есть всего 10 лет спустя после событий «12 стульев») за такой фокус его просто поставили бы к стенке. Но даже если проигнорировать данный факт, Остап сам не очень-то жалует УК: во-первых, сам успел посидеть, во-вторых, всё же запятнал себя кражей — спизданул у Грицацуевой пару мелочей окромя стула.

N.B.
Почему еще одну отсидку, а не как минимум пятилетнюю — принятый в 1922 году УК мошенничество, повторимся еще раз, уголовно наказуемым деянием не признавал, а так как сидел Остап, скорее всего, именно за него, его должны были выпустить по амнистии. Алсо, Осип Шор — прототип Бендера IRL — сидел в там 1922 году, но за драку. Его выпустили, узнав, что уже при Советах в Одессе он работал в уголовном розыске. пруфлинк

Тем не менее авторы какбэ намекают, что наш герой уже был судим: «Носков под штиблетами не было», так как носки пришли в негодность за время отсидки. Помимо отсидки, закончившейся в 1927 году (время действия «12-и стульев»), Остап имел как минимум еще одну: «Когда все пропуска были выданы и в фойе уменьшили свет, Яков Менелаевич вспомнил: эти чистые глаза, этот уверенный взгляд он видел в Таганской тюрьме в 1922 году, когда и сам сидел там по пустяковому делу»

Важное дополнение для школьников: нужно заметить, что все эти факты являются домыслами (результатами литанализа) двух еврейских расовых жыдов — Фельдмана и Одесского, которые выпустили романы со своими комментами. Да, их доводы выглядят убедительно; да, кроме них никто вообще не анализировал; но все же не надо воспринимать их слова как истину в последней инстанции. Пробуйте сами, вчитывайтесь, размышляйте, да, и улыбнется вам удача!

Общеизвестные факты

Несмотря на криминальное прошлое, в жизни Великого Комбинатора нашлось место для прекрасного. О сём факте свидетельствуют ВНЕЗАПНО нахлынувшие воспоминания Бендера о своей сценической деятельности:

О, моя молодость! О, запах кулис! Сколько воспоминаний! Сколько интриг! Сколько таланту я показал в свое время в роли Гамлета!

История умалчивает, были это шаги в профессиональной карьере (в которой быть может нашел бы себя, благодаря немыслимому лицедейству), либо постановка в школьном спектакле.

• Либо враньё. Персонаж не обязан говорить только правду и ничего кроме правды — тем более, такой персонаж.

М. Захаров в экранизации безжалостно разжаловал Остапа во «вторые могильщики» лулзов ради, но анонимус-то помнит и чтит.

Сын турецкоподданного

В XXI веке мало кто знает, что формулировка «сын турецкоподданного» для 1910—1920 годов означала не «сын турка», а «сын уехавшего в Палестину еврея». Ровно с такой же долей вероятности это может означать, что отец Остапа эмигрировал, как и тысячи других, в Константинополь. Но на самом деле, речь тут, конечно, о другом. Во время оно, когда для евреев существовала черта оседлости и ряд других прелестей Российской Империи, изрядно портивших им жизнь, многие из бессарабских и херсонских евреев, уплатив некоторую сумму падким до наживы туркам, принимали турецкое подданство, становясь таким образом иностранными гражданами. С этого момента по отношению к ним переставало действовать большинство ограничений на места проживания, учебу, службу и т. п. Очевидно, что папа гражданина Бендера также решил распрощаться с нелегкой судьбой российского еврея и стать евреем турецким. Палестина в те времена входила в состав Османской империи, и, соответственно, уехавшие на историческую родину жыды становились турецкоподдаными. Да и вообще, в Российской Империи лучше было быть турком, чем жыдом, я гарантирую это. Мем же «сын турецкоподданного» появился в этой стране как раз в начале ХХ века, когда после революции уехавшие в османскую палестину русские ержи стали возвращаться в эту страну, с приплодом естественно, который и стали называть «сын турецкоподданого», сейчас многим не понятно, а тогда было смешно.

Прототип IRL

А ведь похож!

Разумеется, существовал и прототип Остапа Бендера IRL: лихой одессит Осип Шор. Осе, приехавшему поступать в Технологический институт в 1916 г., да так и не поступившему из-за мелких жизненных неурядиц (как-то: ПМВ, Гражданская война в России, голод, разруха и общий пиздец), категорически не нравилось, что сырость слезами капала с потолка его петроградской комнаты. А то, что он видел в зеркале, и вовсе повергало в уныние. Тогда он возмечтал о переезде в сказочную Бразилию (где, напомним, находится Рио-Рио) или Аргентину, а дабы соответствовать своей высокой мечте, начал жизненные перемены с имиджа: завёл белые штаны, такого же цвета капитанскую фуражку и меметичный шарф. Но вместо недостижимого Рио-де-Жанейро пришлось ехать в солнечную Одессу, по дороге в которую Ося, чтобы было что покушать, косплеил художника и шахматного гроссмейстера, женился по расчёту на знойной пышке (успешно у неё перезимовав), а также выдавал себя за тайного агента антисоветской подпольной организации «Союз меча и орала». В Одессе Осип-Остап устроился в уголовный розыск, где сражался с бандой Япончика. Когда его брата убили (по одной из версий, перепутав с ним самим), Осип понаехал в Нерезиновку, где и повстречался с Валентином Катаевым. Катаева, маститого пейсателя, чей одинокий парус вовсю белел над советской литературой, его кулстории навели на мысль о гешефте:

• Берём двух малоизвестных литературных негров;
• Пересказываем им истории Осипа Шора;
• Ждём, пока они их запишут;
• Читаем, правим, повторяем;
• Публикуем на троих;
• ?????
• ПРОФИТ!

Однако, негры оказались и сами не промахи: заслушав Катаева, они принесли ему такой лютый литературный винрар, что Валентин устыдился своих гешефтмахерских наклонностей и добровольно вышел из трио соавторов, благословив их пирожными «Наполеон» в количестве шести штук.

ВНЕЗАПНО после встречи с Ильфом и Петровым в 1934 году (через шесть лет после публикации «12 стульев») Осип решил круто переменить жизнь и стать простым управдомом рабочим сурового челябинского завода. Где стал вместо этого снабженцем (директором оказался друг-одессит), а в 1937-м получил свои пять лет лагерей: одни говорят, по политическому делу (вступился за этого самого друга-одессита, которого пришли арестовывать кровавые чекисты), другие — что за 400 сравнительно честно спижженых с ЧТЗ тракторных запчастей и прочие снабженческие махинации. Воевал, работал проводником на маршруте «Москва—Ташкент», ходил в кинотеатр и смотрел, как его приключения воплощают Сергей Юрский, Арчил Гомиашвили и Андрей Миронов. В 1978-м умер, так и не добравшись до Рио.

Конечно, похождения и аферы книжного Остапа собраны с куда более широкого круга лиц, благо Петров-Катаев (не Валентин) и сам поработал в УгРо и аффэр насмотрелся.

Значимость™

Сергей Юрский в образе великого комбинатора смотрит на тебя как на жертву будущей комбинации

Арчил Гомиашвили всем своим профилем вопрошает: «Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?»

Православный Бендер — тема для холивара. Спортсмены−рефосрачеры демонстрируют:

— При всем уважении к Миронову, Гомиашвили в роли Бендера гораздо более уместен.
— Таки да, но фейл версии с Мироновым можно объяснить и любовью к павильонным съемкам.
— Истинно верный Бендер — Юрский, других мнений быть не может. Гомиашвили — вообще тупое петросянство.
— Не надо песдеть, Миронов доставляет.

— Настоящий экранный Бендер еще не родился, Меншиков полный отстой. А вот Паниковский в роли Гердта — канонический!

Цитаты великих людей

Винтажный шарм Сергея Юрского

Литературный персонаж классического (но достаточно редкого для совковой литературы) типажа «обаятельный мошенник» стал мегапопулярен, а «Стулья» и «Телёнок» были растасканы на тысячи цитат:

Главный герой

Этот персонаж просто обречён на популярность. Это же мечта почти любого интеллигента — такой герой, который, во-первых, интеллектуален, а во-вторых, в любой момент может грозно сказать «Чё-ё?» и ка-ак врезать…

— Сергей Юрский, исполнитель роли Остапа в швейцеровском «Золотом телёнке»

Остап родился в 1897 (или, что весьма сомнительно, в 1899) году. Он антигерой, трикстер и обаятельный мошенник (кодификатор последнего для русского читателя). Он саркастичный циник, который во всем ищет выгоду для себя. Он то и дело совершает безнравственные поступки и получает от такой деятельности огромное удовольствие. Но его любят. За что?

За остроумие и чувство юмора, которые выгодно отличают его от Кисы, совершенно не понимающего искромётного великого комбинатора, и крайне мрачного Корейко. За невероятную способность импровизировать и не теряться в самых непредсказуемых ситуациях. За умение легко сходиться с людьми благодаря пониманию человеческой натуры. За мастерство актёра и богатую фантазию, порождающую широченный диапазон почти законных афер. За оптимизм и независимость. И, пожалуй, главное — необычайно выразительную, образную речь, которой щедро отсыпали своему детищу авторы-одесситы.

Остап Бендер функционально (в т. ч. как заезжий нарушитель спокойствия) схож с Чичиковым, протагонистом поэмы в прозе «Мёртвые души». Однако если Чичиков — фигура более чем спорная, то Бендер симпатичен чуть менее чем всем читателям/зрителям.

Частенько по роду деятельности О. Б. становился самозванцем: полицейский милиционер, инспектор пожарной охраны, художник, гроссмейстер, сын лейтенанта Шмидта, командор автопробега, а если проанализировать текст «Золотого телёнка», то станет очевидно: Остап нарочно провоцировал геркулесовцев, чтобы они принимали его за сотрудника ОГПУ под прикрытием. И ведь не боялся разоблачения! Кроме того, он гениальный силач — описан как человек атлетического телосложения и вполне способен за себя постоять. В тексте есть намёки, что он умеет весьма профессионально наносить удары (а в адаптациях это показано прямо). Мышцы у Остапа так хорошо развиты, что двух мнений быть не может: герой регулярно занимается физическими упражнениями — даже когда, например, находится в местах лишения свободы.

Кроме того, авторы уверяют, что «мужская сила и красота Бендера были совершенно неотразимы». В начале второго романа даётся повторное указание на его красоту: «Перед ним [Шурой Балагановым] сидел атлет с точёным, словно выбитым на монете, лицом».

В обеих книгах О. Б. совершает различные аферы и махинации — «Я знаю 400 сравнительно честных способов отъёма денег у населения», при этом редко повторяется и часто придумывает новые, отталкиваясь от ситуации. Любит и умеет врать, зачастую невероятно нагло, и наслаждается этим даже тогда, когда это не несет особой выгоды. Постоянно говорит с характерным одесским ёрничеством. Когда один раз вышло, что не объяснишь иначе как прямо, он отметил, что не в его духе говорить прямо, но придётся.

Не менее нагло он лицемерит. Отобрал у Паниковского украденный тем огурец и со словами «Не делайте из еды культа» съел его сам. Твердит, что «чтит уголовный кодекс», и стыдит Воробьянинова за предложение выкрасть у бедной вдовы стул… после чего ворует у неё драгоценности. Избил Воробьянинова за то что тот напился и упустил стулья… а при случае сам поступил точно так же (см. в этой статье одну из сносок). С лёгкостью бросается словами «пошляк» и «пижон», а у самого предел мечтаний — отправиться в Рио-де-Жанейро, информацию о котором хранит в виде вырезки из энциклопедии («Рио-де-Жанейро — это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами»). Причём Остап отнюдь не тупой, наоборот, и вполне может лукавить — скорее всего, он и не продумал толком, что будет делать, потому что для такого авантюриста, как он, процесс добычи богатства намного интереснее наслаждения результатами. А Рио и белые штаны для Остапа просто образ, эталон обеспеченной и интересной жизни. И даже обретя миллион, он не сумел употребить его ни на что кроме «нэпмановского жранья». Впрочем, не по своей вине: ну не продавали в СССР времён первых пятилеток частным лицам материальных благ, будь то машина или жильë. Не учёл Остап опыт Корейко, для которого его миллионы тоже оказались бесполезными.

При этом надо признать что Остап способен испытывать симпатию и привязанность: он таскал за собой Воробьянинова, натуральный камень на шее, по-своему о нем заботился и старался не ставить под удар. А получив вожделенный миллион, хотел поделиться с товарищами.

Информация о возрасте противоречива: в первом романе, летом 1927 года, он называет себя «мужчиной двадцати семи лет», а во втором, в 1930 году — «Мне тридцать три года, возраст Иисуса Христа…». Среди исследователей принято считать, что в первом случае он молодится, а во втором — называет настоящий возраст.

При первом знакомстве перед читателями предстаёт «молодой человек в зеленом, узком, в талию, костюме. Его могучая шея была несколько раз обернута старым шерстяным шарфом, ноги были в лаковых штиблетах с замшевым верхом апельсинного цвета. Носков под штиблетами не было». Критики и исследователи убеждены, что и нижнего белья у Остапа не имелось: он только что вышел из тюрьмы, где верхняя одежда была казённой, а вот трусы с носками — своими, и за время отсидки они пришли в полную негодность. Потом, заимев деньги, для визита к Грицацуевой великий комбинатор прикупил «новые малиновые башмаки, к каблукам которых были привинчены круглые резиновые набойки, шахматные носки в зеленую и черную клетку, кремовая кепка и полушелковый шарф румынского оттенка [то есть розовых тонов]». А весь «Золотой телёнок» он проходил в фуражке с белым верхом — не то артистической, какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье, не то морской капитанской.

О жизни Остапа до событий романа «Двенадцать стульев» известно мало. Например — уголовное прошлое, которое напрямую подсвечивается в одном из эпизодов: в 1922 г. он сидел в Таганской тюрьме, где его видел Яков Менелаевич (администратор театра «Колумб»), сидевший там же по «пустяковому делу». И, судя по другим упоминаемым деталям (чего стоит только первое описание — без квартиры и гроша в кармане, одет не по погоде), этот раз был не единственным. Выйдя из тюрьмы, стал зарабатывать на жизнь сравнительно честными способами.

У Остапа сложные отношения с алкоголем («г-гусарство в р-ресторанном зале…»(©), ему лучше много не пить. Он даже не звереет, когда выпьет, а попросту излишне борзеет в такие моменты — и этим крупно осложняет себе жизнь.

• В первом романе он на радостях назюзюкался, как только нашёл последний стул (в котором точно должны были быть сокровища). И в таком виде принялся почём зря троллить напарника-доходягу… и дотроллился, чуть не погиб от Кисиной руки.
• Во второй же книге наш неугомонный герой «извлекает» наконец вожделенный миллион из лап гражданина Корейко — и на радостях опять-таки надирается. И в состоянии эйфории ломится в купе литерного спецпоезда, которое уже привык считать «своим». А туда как раз добрался журналист с билетом и спецпропуском, отставший было от поезда (что ранее и обеспечило «зайцу»-Остапу вагонную коечку на время)! И вместо того чтобы как-нибудь схитрить (на что трезвый Ося такой мастак), комбинатор начинает глупо скандалить, орать, «качать» несуществующие права… и вот его вышвыривают из вагона, и приходится ему, с долгими злоключениями, выбираться из пустыни на чём попало.
• Потом он нажирается ещё раз — но уже с тоски (места в жизни нет! от добытого миллиона — никакого толку и ноль удовольствия!). И, проснувшись с бодуна, наполняется омерзением к самому себе: ведь в пьяном виде он (как сам же смутно припоминает), выдав себя за кого-то, кем не является, проник в ресторан, где в полном составе гулял конгресс почвоведов (коллективная «Снова и снова эта морда»). Окосев, Остап произносил там дурацкие речи, просил всех присутствующих почвоведов встать с мест и клялся (со слезами?), что в душе́ он сам почвовед.

Итак, в конце первого романа компаньон перерезал ему горло. «Великий комбинатор издал звук, какой производит кухонная раковина, всасывающая остатки воды». Но бешеный успех и коллекция историй, которые можно было бы использовать для описания новых похождений великого комбинатора, побудил авторов оживить героя, тем более что смерть О. Б, по сути, была случайной — авторы кидали жребий, убить его или пощадить. Во втором романе он сам говорил Корейко: «Хирурги еле-еле спасли мою молодую жизнь, за что я им глубоко признателен».

Кстати, воскрешение О. Б. выглядит вполне реалистично. Неопытный в таких делах Киса не знал, как резать, и рассадил кожу, трахею и мышцы шеи, но не задел сонную артерию. При этом умирающий Остап «издал звук, какой производит кухонная раковина, всасывающая остатки воды». В общежитии, где жили компаньоны, были очень тонкие стены, и любой звук слышали все соседи. Наверняка они слышали и этот хрип, подождали, пока Киса уйдёт, вошли и перевязали Остапа сами или как-то связались с медиками.

Списать на «разные вселенные» не получится: вселенная одна и та же, в сиквеле герой прямо и с подробностями упомянет это несостоявшееся убийство, расскажет о нём (антагонисту, предостерегая его — мол, «не вздумай отмочить такое же, оно у тебя не прокатит») со своим обычным едким изяществом и шармом.

И этот обаяшка терпит фиаско в финале обеих книг! Бедный злодей! Но скорее всё-таки антигерой. А ведь «Его любили домашние хозяйки, домашние работницы, вдовы и даже одна женщина — зубной техник». (О. Б. о себе в третьем лице).

Но фиаско — это ещё не смерть. Остап Бендер говорил, что его похоронят пышно и с оркестром, а на памятнике ему будет высечено: «Здесь лежит известный теплотехник и истребитель». Его смерть так и не показана.

Национальность великого комбинатора

Национальность О. Б. напрямую нигде не упоминается. Единственное, что известно точно, — наличие доли южных кровей: «Смуглое горло перерезал хрупкий белый шрам» («Золотой телёнок»). Тем не менее, читатели не перестают строить догадки по данному поводу.

Самая оптимальная на данный момент историческая версия, что Остап — сын местного иудея или обрусевшего грека. Причём более вероятно, что иудея: именно они, дабы избежать ограничений, связанных с «чертой оседлости» в Российской империи, часто принимали турецкое подданство. Надо полагать, на самом деле он Остап Абрамович, а то даже и Осип/Иосиф Абрамович. Хотя в Турции его отца Абрама, разумеется, именовали не иначе как Ибрагимом. В этом случае «Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей» — очевидно, вымышленная, пародийная версия имени: одессит Остап явно троллит собеседников этой длинной псевдотурецкой конструкцией. Также Остап неоднократно (при этом заметно прикалываясь) называет себя «потомком янычар», таковым — практически однозначно! — не будучи. А вот как шутка сына турецкоподданного «потомок янычар» вполне годится. Исходно янычары комплектовались из детей других национальностей и религий (преимущественно христиан), которых вывозили в метрополию и воспитывали как мусульман. То есть это вполне может быть намёком на не вполне турецкое происхождение папы-турецкоподданного.

Возможен и другой вариант с еврейским происхождением и тюркскими корнями одновременно: Остап может быть караимом — потомком хазар, являвшихся тюрками-иудеями.

Но есть также версия, что сложное имя Бендера, включающее имена, характерные для разных народов, подчёркивает его смешанное происхождение, не дающее возможность отнести его к определённой национальности. Следите за руками:

• Этническим евреем был не отец Бендера, а дед по отцу, подаривший внуку свою фамилию. А отец — действительно Ибрагим, потому что дедушка-иудей, принявший турецкое подданство, ради женитьбы на бабушке-турчанке принял ещё и ислам. Такое нечасто, но всё же случалось в истории Османской империи.
• Два же явно европейских женских имени — память о родственниках по материнской линии, среди которых были римо-католики. Например, в состав полных имён многих австрийцев мужского пола входило «Мария» или «Берта-Мария» — в германской культуре считалось очень уместным «посвящать» младенца, хотя бы и мальчика, не только какому-нибудь святому мужского пола, но ещё и Богоматери и/или святой Берт[рад]е; отсюда, к примеру, и доподлинный немец Генрих Мария Заузе в «Золотом телёнке») или реальный писатель Эрих Мария Ремарк.
• Почему именно австрийцы, а не немцы? Пролить свет на этот момент позволяет неожиданная шовинистическая реплика, сорвавшаяся с уст Остапа перед обучением Кисы искусству нищенства: «Пан или пропал. Выбираю пана, хоть он и явный поляк». Столь сильная нелюбовь к полякам в сочетании с чисто украинским именем, которое получил будущий великий комбинатор, — примета галичан или иных «западенцев», до XX века находившихся под властью Австро-Венгрии. Тогда матушка нашего героя родилась в морганатическом браке австрийца «из образованных» и местной девушки.
• В результате и получились украинское имя, еврейская фамилия, а средние имена — пополам турецкого и германского происхождения.
• Есть также версия, что корни Остапа бессарабские. Его предки могли происходить из городка Бендеры, а после присоединения Бессарабии к Российской империи рванули (как и многие мастера-торговцы) в начавший активно развиваться Кишинёв, где условный прадед Остапа и был записан под фамилией Бендер. А уже отец свалил в Украину после в период Кишинёвского погрома в 1903 году (поэтому в гимназию юный Ося ходил уже одесскую). Указывает на это и тот факт, что Остап недурно рубит в молдавских реалиях (бывал у родственников?), да и из СССР решил свалить именно через румынскую границу. Этническое происхождение у него, при таких раскладах, конечно смешанное (а что, красавцы часто происходят от смешанных браков): возможно, папа еврей или греко-еврей, а мама украинка (из ассимилированных русин молдавского севера) по отцу и молдаванка по матери. Отсюда украинское имя, еврейское (если он таки Абрамович, а не Ибрагимович) отчество, молдавская смуглость.

Прототипы протагониста

Основной прототип — Осип (Иосиф) Беньяминович Шор (1899—1978), представлявшийся также как «Остап Шор» [Остап — украинская версия имени «Евстафий»]. Младший брат хорошего, но малоизвестного поэта Натана Шора (Фиолетова), друга Ильфа и Петрова. До революции, будучи подростком, обратил на себя внимание как атлет и хороший кулачный боец, заслужил похвалу от самого Сергея Уточкина. В 1917—19 неудачливый студент Питерского технологического. Далее в Гражданскую неведомо чем занимался (уж не контрабандой ли?). В начале 1920-х, как бы «за компанию с собственным братом», недолго побыл сотрудником Одесского угрозыска — но, говорят, успел заслужить уважение среди криминальных элементов и завёл в этих кругах многочисленные связи. А затем (а также до того?) проявил себя как виртуозный авантюрист и аферист. Часть приключений Остапа Бендера откровенно списана с похождений Шора: тот действительно провернул несколько небезвыгодных фиктивных браков, а также в корыстных целях выдавал себя то за (как сейчас сказали бы) экстрасенса, то за художника (не умея рисовать), то за шахматного гроссмейстера (плохо умея играть в шахматы), то за участника подпольной антисоветской организации (при этом критически и неприязненно относясь к новой власти, но притом и не помышляя ни о какой СЕРЬЁЗНОЙ оппозиционной деятельности). «Я знаю несколько сот сравнительно честных способов отъёма денег у граждан!» — это фраза Шора. И мечта пожить за границей и с большими деньгами, лучше всего на каком-нибудь курорте, например в Ницце, Майами или Бразилии — это мечта Шора. В 1934 он «завязал» с мошенничеством и стал снабженцем; в конце тридцатых едва не был репрессирован. К старости заработал рак кожи, поскольку с юных лет не так уж часто мылся (сравни со сценой, в которой И. В. рассматривает мускулистую и красивую голую спину Остапа Бендера: «…спина захолустного Антиноя, но несколько грязноватая»).

Дополнительный прототип героя (что касается не криминальной биографии, а внешности, телосложения, стиля в одежде, пижонской манеры себя вести, ёрнически-цветистой речи и характерных шуточек) — писатель Валентин Петрович Катаев, брат Е. П. Петрова (Катаева).

Кстати, первоначально должно было стоять имя ещё и Катаева. В итоге тот решил, что его вклад недостаточен для имени на обложке, и снял своё имя, но попросил, чтобы книгу посвятили ему. Надо сказать, что без Катаева книги не было бы вообще (издательство заключило договор на ещё не написанный роман именно под поручительство Катаева), так что посвящение (а также золотой портсигар, который потребовал с первого гонорара авторов) он честно заслужил.

А ещё есть литературные теории, что к созданию книги причастен ещё и Булгаков. Насколько — мнения расходятся, по самой радикальной теории — сам всё написал, а имена Ильфа и Петрова были поставлены с их согласия ради того, чтобы книгу напечатали — якобы цензура имени Булгакова не пропускала. На самом деле в то время его пьесы вовсю шли в театрах, так что аргумент спорный. Теория также не стыкуется ни с воспоминаниями всех причастных (в том числе родни Булгакова — неужели он работу даже от жены скрывал?), ни с участием Катаева (зачем он книгу брата продвигал, понятно, а вот зачем ему так впрягаться за какого-то малознакомого коллегу брата?). Впрочем, взаимное влияние Ильфа с Петровым и Булгакова — неоспоримо, и какие-то идеи он вполне мог им подсказать сам, а какие-то они подсмотрели в его произведениях и, может быть, даже специально вставили как отсылки.

Также в реальности существовало не менее трёх разных российских (а затем советских) евреев с фамилией Бендер, которую они получили от города Бендеры.

Дилогия в целом

Обе книги явно написаны «при свете» западноевропейских плутовских романов. Бендер — тип трикстера, отсылающий (невольно?) скорее к ним, а не, скажем, к русским народным сказкам. Заодно получилась пародия на Арсена Люпена (не того, что из аниме, а изначального, французского, придуманного Морисом Лебланом!) и похожие типажи.

О. Б. лёгок на подъём. Например, в первом романе он со спутником побывал в Москве, Н. Новгороде, Чебоксарах и Волгограде, Пятигорске, Минеральных Водах, Беслане и Владикавказе, проехал по Грузии через Тбилиси (а отец Фёдор оказался в Батуми) и, наконец, прибыли в Ялту. Во втором в погоне за жертвой добрался до Средней Азии и написал о ней «прекрасное» четверостишие. Авторы сделали его таким не случайно — на похождение этого очаровашки, как на стержень, нанизано Дофига персонажей, которые служат для высмеивания или воспевания советской реальности.

Ильф и Петров не отказали себе в удовольствии подколоть коллег по творческому цеху. Никифор Ляпис-Трубецкой, посвятивший поэму загадочной Хине Члек, — намёк на Маяковского и его любовницу Лилю Брик, а заодно и на ещё одну женщину Маяковского, Евгению Хин. Авангардистский театр Колумба, в котором музыканты играют на бутылках и кружках Эсмарха, невеста стала канатоходицей, а роль жениха по фамилии Яичница играет одноимённое блюдо — пародия на Мейерхольда. Сам Вс. Мейерхольд выведен в романе под именем «Ник. Сестрин», его супруга Зинаида Райх названа «его женой Густой» (то есть Августой), а его друг Вадим Шершеневич, часто писавший стихи к спектаклям Мейерхольда, поименован на афише как поэт «М. Шершеляфамов».

Также Ильф и Петров использовали бафосные имена для создания комического эффекта на постоянной основе. Самые выдающиеся образцы: — Ипполит Матвеевич Воробьянинов. — Максим Петрович Чарушников. — Никифор Ляпис-Трубецкой. — Авессалом Владимирович Изнурёнков. — Александр Иванович Корейко. — Егор Скумбриевич. — Люция Францевна Пферд.

Любопытно, что современный человек знаком с тогдашней попсой только по этим книгам. «Матчиш прелестный танец, тара́-та, [та́-ра, его привёз испанец, тара́-та, та́-ра]» (эстрадная песенка), «А теперь уже танцует шимми целый мир». Последнее, внезапно — не что иное, как дуэт Мариэтты и Филиппа из кальмановской «Баядеры» (1921), но не в современном каноническом, а в другом, забытом ныне переводе.

Ещё пример влияния творчества «одесского тандема» на советскую культуру: отдел юмора и сатиры «Литературной газеты», застолбивший место на 16-й странице этого издания, именовался «Клуб 12 стульев», а стенгазета этого клуба — «Рога и копыта». А потом появилась телепередача «Кабачок 13 стульев», в которой имитировалось польское кафе.

А поскольку один из авторов тоже был евреем то, кроме главного героя, он подарил свою этническую принадлежность массе эпизодических персонажей в обеих частях дилогии — в пропорции приблизительно одного Залкинда на четырёх Галкиных, Палкиных, Малкиных и Чалкиных. И Кислярский — тоже да. И зиц-председатель Фунт — очень вероятно.

Остап любит пародировать дореволюционных адвокатов; фразы «Господа присяжные заседатели!» и «Заседание продолжается!» — именно из этой «оперы». А в «Золотом телёнке» он превращает свой решающий рэкетирский «наезд» на А. И. Корейко именно в пародию на адвокатское выступление, от начала до конца. Ещё одна кэтч-фраза — «Лёд тронулся», в первой части также присутствует и «Конгениально!» и «ключ от квартиры, где деньги лежат», а во второй присоединяются «Командовать парадом буду я!» и «Нет, это не Рио-де-Жанейро». И не коронные, но тоже знаменитые: «Есть ещё от жилетки рукава, дырка от бублика и мёртвого осла уши», «Почем опиум для народа?» (первая книга) и «Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения», «Бензин ваш — идеи наши», «Графиня изменившимся лицом бежит пруду», «Грузите апельсины бочках братья Карамазовы», «…на блюдечке с голубой каёмочкой», «Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!» (вторая книга).

Полная, неурезанная версия «Двенадцати стульев» намного больше привычной нам, но если почитать её, то выясняется, что цензура вырезала по политическим мотивам буквально пару фраз, а огромные удаленные фрагменты практически бессмысленны и к сюжету либо вообще не относятся, либо относятся косвенно (например, Ляпис-Трубецкой, разгадавший тайну украденных стульев и написавший по её мотивам пьесу в соавторстве с ещё одной бездарью) и были, скорее всего, выкинуты либо по совету редактора, либо самими авторами, осознавшими, что без них будет гораздо лучше.

А вот так танцуют прелестный матчиш (maxixe). Быстрый…

…и медленный.

Романы изобилуют примерами великолепной пошлости — Ильф и Петров знатно постебались над многими культурными явлениями современности. Тут и бессмертная «Гаврилиада» от горе-поэта Ляписа, и песня про шимми («Раньше это делали верблюды, раньше так плясали ба-та-куды [ботокуды — презрительное колонизаторское именование для бразильских аборигенов], а теперь танцует шимми целый мир…»), и бессмертные строки про старика Ромуальдыча («Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился…»), и многое другое.

• Что касаемо старика Ромуальдыча — вот основные объекты данной пародии:
  • Талантливый фельетонист Михаил Кольцов (Моисей Фридлянд, род. 1898 — расстрелян в 1940), всего пару раз позволивший себе такие перекосы (отчего они ещё уродливей выделялись): «Домовито усядется путник на кочку, снимет лапти, <…> развернет, растянет и хорошенько вытряхнет портянки…» («В дороге», 1926)
  • Публицисты «Братья Тур» (Пётр Рыжей, 1908—1978, и Леонид Тубельский, 1905—1961): «На третьей полосатой версте от станции Вышний Волочок мы увидели из окна вагона сидевшего на большаке человека без шапки, в берестовых лаптях, с плетёным из лыка кошелём за спиной и в серой посконной рубахе <…> Он сидел на горбыле, поросшем травой, и жамкал чёрную ржаную пышку <…> Вокруг него пенились зелеными всходами поля, волновалась степь…» (1926)
  • Алексей Дорогойченко(в) (1894—1947). На эрзянском писал очень недурные стихи (и вообще много сделал для развития эрзянской и мокшанской поэзии), а вот когда переходил на великий и могучий русский и брался за деревенскую прозу, получалось так: «Эх, отдых на пахоте! Эх ты, весеннее солнышко! Бухнул Санёк на землю вверх-брю́шкой: пахал целый уповод. Глянул — опрокинулась неба голубая громадина…» («Большая Каменка», 1927); «…Митрич храбрится: промолчи — еще пуще старуха расквокшится…», «Разболокся Митрич, на печку лезет…» (там же)
  • Новоиспечённый советский «классик» — Фёдор Панфёров (1896—1960): «Из-за Шихан-горы трехлетним карапузом выкатилось солнышко, улыбнулось полям, лесам, длинными лучистыми пальцами заерошило в соломенных крышах…» («Бруски», 1928)
  • Ещё один МТА-деревенщик — Василий Ряховский (1897—1951): «Июнь-растун сделал свое дело. Поклонилась горизонту колосом налившая рожь, посерели широкопёрые овсы, <…> и над полями уныло затрюкали молодые перепела. Рожь идет, пары полны черной тоской по золоту семян» («Золотое дно», 1929).

• Символ из второй части: на большинстве иллюстраций к «Двенадцати стульям» непременный атрибут Остапа — форменная фуражка с белым верхом, которая у авторов появляется только в «Золотом телёнке» (и то не настоящая флотская, а «какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье»). В первом романе Бендер предпочитал кепку — а этакую фуражку на юге в течение некоторого времени носил как раз Киса.
  • Во всех трёх отечественных экранизациях «Двенадцати стульев» — Белинского, гайдаевской и захаровской — Остап, что характерно, уже в форменной фуражке. В сценическом мюзикле Т. Кеосаяна — тоже.
  • Знаменитая фраза про «четыреста сравнительно честных способов отъёма денег» — тоже из второй книги.

• Любопытная отсылка: в самом конце второго романа О. Б. говорит: «Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придётся переквалифицироваться в управдомы». Роман Дюма дал название российскому фильму «Граф Монтенегро» — который, в свою очередь, явно является оммажем «Двенадцати стульям».

«Двенадцать стульев» (1927)

Подробности здесь

«Золотой телёнок» (1931)

Подробности тут

Адаптации

• Два в одном и три в одном:
  • Гайдаевские «Двенадцать стульев»: Никифор Ляпис-Трубецкой объединяет в себе книжного Ляписа и Авессалома Изнуренкова.
  • В захаровском же мюзикле Изнуренкова оставили, Ляписа списали подчистую, а оставшийся бесхозным стул, как и у Гайдая, оказался вторым в редакции «Станка».
• Изменить возраст в адаптации:
  • «12 стульев» Гайдая — все пять родственников (четыре брата и племянник) — взрослые мужчины по 25-35 лет. Но по крайней мере тамошний Альхен несомненно старше любого из них: ему явно за 50 (актёру за 60, но ему в гриме столько не дашь!).
    • В романе среди них самому молодому было 16, а старшему (племяннику, известному как «Паша Эмильевич») 32, а остальным от 20 до «двадцати с чем-то». То есть тоже те ещё «маленькие сиротки», за которых неуклюже попытался их выдать кумовщинник Альхен.
  • «Двенадцать стульев» Захарова — родственники «голубого воришки» Альхена, подъедавшиеся в его приюте, показаны как усатые, бородатые, лысые дядечки, выглядящие старше самого Альхена, которому на вид нет и сорока. То есть факт альхеновской лжи комически подсвечивается.

А что касаемо всего остального…

Фанфикерство и переклички

«Подожди, он прибудет на днях»

• М. Булгаков со своим романом «Мастер и Маргарита» может рассматриваться как идейный продолжатель славной пары. Более того, авторы были хорошо знакомы — Ильф и Петров одни из первых увидели рукопись «романа о дьяволе», после чего очень её хвалили, но рекомендовали переделать в более лёгком, авантюрном духе. Булгаков, закрыв за ними дверь, сказал на это: «Так ничего и не поняли. А ведь это ещё лучшие!»
  • Справедливости ради: некоторые моменты в «Золотом телёнке» явно написаны авторами «немножко под Булгакова» (подобно тому, как описание Черноморска ими же — «под Бальзака»), и даже есть основания полагать, что Булгаков иногда подсказывал авторам сюжетные и художественные ходы, а то и вписывал — с одобрения обоих — пару своих строчек.
  • Как минимум бросается в глаза сходство Кисы Воробьянинова и Павла Обольянинова из булгаковской «Зойкиной квартиры», вышедшей двумя годами раньше. Он тоже бывший дворянин, тоже очевидно не вписался в советскую действительность и тоже фанатично мечтает об эмиграции.
• «Кавалер ордена Золотого Руна». Назвать ли это фанфиком — вопрос сложный, ибо текст чуть менее чем полностью состоит из ильфопетровских цитат. С другой стороны, эти цитаты склеены в оригинальный сюжет, сочинённый уж точно не Ильфом и Петровым. С третьей стороны, Альберт Акопян и Влад Гурин (авторы сюжета и оставшейся части текста) настаивают, что «книга не просто на 9/10 состоит из материалов Ильфа и Петрова, но реконструирует замысел их третьего романа». Так или иначе, это продолжение похождений великого комбинатора.
• Б. Леонтьев, «Триумф великого комбинатора». Что ждёт великого комбинатора после его неудачной попытки перехода румынской границы? Теперь он — солидный деятель, интеллигент, наученный предыдущим горьким опытом. И, со всей своей неуёмной энергией, отнятые при помощи новых махинаций деньги пытается переправить в Швейцарию. Триумф или поражение — вот главный посыл книги.
  • Это и есть давно анонсированная книга Бориса Леонтьева «Миллиард за секунду», только переименованная? Или это отдельное произведение того же автора?
• А. Вилинович, «Остап Бендер в Крыму». Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей задумал новую авантюру: он ищет спрятанные хозяйкой Воронцовского дворца графиней Воронцовой-Дашковой, накануне её бегства из Крыма, сокровища. Делает он это не один, а в компании Балаганова и Козлевича. Разумеется, на пути их ждёт множество приключений, приобретений и разочарований.
• А. Хорунжий «О, Рио, Рио или новые приключения О. Бендера». Третья попытка прохода советско-румынской границы оказывается для Остапа успешной. И, казалось бы, дорога в заветный Рио-де-Жанейро оказывается открытой. Но ещё столько преград впереди! Ведь не безызвестная «папка с тесёмочками» выводит героя на преступный синдикат, занимающийся сбытом церковных ценностей…
• Своеобразный автофанфик («Сам у себя ворую, имею право!» © Владимир Высоцкий) «Однажды летом» (1936 г.). Авторы сценария — Ильф и Петров. Режиссёры — И. В. Ильинский и Х. Шмаин. Сюжет почти не имеет ничего общего с книжной дилогией, но имеются множество заимствованных из неё смешных ситуаций, в которые попадают два друга-автомобилиста Телескоп (Игорь Ильинский) и Жора (Леонид Кмит) вместе с подвернувшимся им лжепрофессором (опять-таки И. В. Ильинский).
  • Знают именно за это — услышав про милицию, суд и проблемы с законом, лже-профессор, представляющийся как Сен-Вербуд, внезапно на чистом украинском произносит «Ой, як я цього НЭ ЛЮБЛЮ-У-У…».
• «Комедия давно минувших дней» (1980) — кроссовер: Бендер и Воробьянинов ищут клад, а Трус и Бывалый (без Балбеса) пытаются их опередить. Под конец появляется ещё и товарищ Никодилов — лектор из «Карнавальной ночи».
  • Бендер тут гайдаевский, и играет его всё тот же Арчил Гомиашвили (немного пополневший), и опять в озвучке Ю. Саранцева.
  • Жизнь пишет сюжет — Юрий Никулин то ли отказался, то ли по состоянию здоровья не смог сыграть. Ужас у холодильника — а как же это толковать на ватсонианском уровне? Балбес-то, выходит, спился и помер?.. Хочется надеяться, что всего лишь в тюрьме.
• Выпуск радиопередачи «Панама» от братьев Пономаренко (1990-х гг., радио Дон-ТР). По традиции передачу вели два известных персонажа — каждый раз разные. Один из выпусков провели Ипполит Матвеевич и Остап Бендер, основанные на версии М.Захарова.
• Радиопередача «В стране литературных героев» и ее литературные изложения (авторы — Бенедикт Сарнов и Станислав Рассадин) — великий комбинатор как житель указанной страны принимает в событиях активное участие: ведет заседание Всемирного общества плутов, встречается со своим возможным предком Альфредом Джинглем и даже рассказывает о своих отношениях с авторами.
• Не фанфикерство, а жирная отсылка — рубрика «Аргументов и фактов» «Уголок Остапа Бендера»: про различных мошенников, в т. ч. творящих свои дела, чтя Уголовный кодекс.
• Кинотрилогия «Бендер» (2021): 1. «Начало», 2. «Золото империи», 3. «Последняя афера». Типа приквел, типа «начало пути великого человека». Это снималось как телесериал, потом было коряво порезано и кое-как склеено в три фильма. Посмотрите получившийся продукт, если вам совсем уж нечего делать и вы не готовы рвать глотки за издевательство над классикой. В наличии также Сергей Безруков (нет, он играет не самого Остапа, а его кумира, «учителя», предполагаемого отца — и своей актёрской игрой делает слишком уж много отсылок к Джеку Воробью) и культ карго голливудщины: нарочитое пренебрежение сюжетной логикой, рваный монтаж под Гая Ричи… В общем, сами решайте, вопиющий это неканон или условно-съедобный.
  • К этому добавляется довольно неубедительный «молодой Бендер» (Арам Вардеванян). У его вероятного отца харизма налицо, а вот «сыночку» её явно недостаёт. И этот малосуразный юноша через каких-то восемь лет вырастет в то ходячее великолепие (пускай и пародийное), которое мы помним по канону?..
• Михаил Ланцов «Фрунзе». Здесь Остап Ибрагимович (с внешностью А. Миронова) оказывается в кабинете ГГ (нашего современника, оказавшегося в теле Михаила Фрунзе). Тот его моментально опознает и делает предложение от которого не откажешься — место оперуполномоченного в отделе расследований экономических преступлений или немедленная отправка в тюрьму по обвинению в мошенничестве. Остап-Сулейман сделал правильный выбор и уже к концу книги нарасследовал на орден, именной пистолет и хорошую сумму премиальных.

См. также

• История, похожая на фрагмент «12 стульев» из реальной жизни.

Двенадцать стульев

• Самый первый абзац первой главы — после первого же прочтения КРЕПКО застревает в памяти.
  • В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что казалось, жители города рождаются лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть.
• Остапа несло…
  • «Остапа несло. Дело как будто налаживалось»
• Жертва аборта
• Набить бы тебе рыло, да Заратустра не позволяет.
•  — Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.
• Союз Меча и Орала (имеется в виду плуг или соха, а не то, чем кричат)
•  — Пятьсот рублей могут спасти отца русской демократии.
   — Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
  • Часто используется в интернетах, заменяя «500 (или 200) рублей» на %something%.
• Я думаю, что торг здесь неуместен!
• Слесарь-интеллигент со средним образованием.
• Может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?
• Кому и кобыла невеста.
• Контора пишет!
• Му-у-усик! Готов гу-у-усик?
• Отдай колбасу, дурак, я всё прощу!
• У меня все ходы записаны!
• Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены.
• Знойная женщина, мечта поэта.
• Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень.
• Клуб четырех коней
• Васюки.
  • Синоним Мухосранска
• Нью-Васюки.
  • По хитрому плану, «Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва — в Старые Васюки»!
• Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих (было в «Клубе четырех коней»)
  • Эта фраза была известна задолго до Ильфа и Петрова.
• Безенчук.
  • Мем сам по себе. Нарицательное имя гробовщика.
  • Алсо, ещё и город в Самарской области, который как раз таки и вдохновил писателей на создание персонажа.
  • Также ему принадлежит известная фраза «Туды ее в качель».
• Ходу, Киса! Если они нас догонят, не могу поручиться за целость вашего пенсне!
• Разве можно так напиваться на рубль?
• Па-а-апрашу вас!
  • Было на аукционе. Синоним двачевского «Съеби — быстро, решительно».
• Вы, кажется, сказали про какие-то деньги?
• Утром деньги — вечером стулья!
• Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!
• Командовать парадом буду я!
• Вы знаете, кто этот мощный старик?
• Мосье, же не манж па сис жур (единственная фраза из французского языка, которая вбивается в память НАМЕРТВО).
• Почем опиум для народа?
  • Для современного школия: фраза является отсылом к оригинальному определению Новалиса — «Религия есть опиум народа».
• Дуся! Я человек, измученный нарзаном!
•  — Добавить бы надо!
  — От мёртвого осла уши. Получишь у Пушкина.
• Поедемте в номера!
• Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом.
• Пролетарий умственного труда!
• Скоро только кошки родятся.
• Давай дэньги, дэньги давай!
• Заграница нам поможет!
• …будут бить. Возможно даже ногами
• За это морду надо бить!
• Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
• Вам, предводитель, давно уже пора лечиться электричеством.
• «низкий сорт, не чистая работа»
• Белой акации цветы эмиграции…
• Куда же вы пойдете? Вам некуда торопиться. За вами придут.
• Это грабеж среди бела дня.
• Конгениально!
  • Лёгкий троллинг. Приставка «кон» означает «созвучно». То есть «конгениально» можно расшифровать как «да вы почти так же гениальны, как и я»
•  — Только вы, дорогой товарищ из Парижа, плюньте на все это.
  — Как плюнуть?
  — Слюной, как плевали до эпохи исторического материализма.
• Ого! Вы уже открываете мне лицевой счет.
• Каша что, на машинном масле?
• Такую капусту грешно есть помимо водки
• Новая партия старушек?
• %somebody% уже где-то распоряжался. Ему было не до работы.
• Парламентарные выражения %somebody% богато перемежал нецензурными словами, которым отдавал предпочтение.
• Впрочем, вы можете уйти, но у нас, предупреждаю, длинные руки!
• Это — физические мучения. Зато сколько здесь было моральных мучений — жутко вспомнить.
• Почем у вас огурцы соленые? Ну, хорошо, дайте два!
• Вот тебе милиция! Вот тебе дороговизна стульев для трудящихся всех стран! Вот тебе ночные прогулки по девочкам! Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
• Хамите, парниша!
• Заседание продолжается.
• Друг мой, вы больны организационным бессилием и бледной немочью.
• Киса, я давно вас хотел спросить как художник — художника. Вы… рисовать умеете?
  • К сожалению, в подобном виде существует лишь в фильме с Мироновым, но это не помешало выражению обрести мировую известность.
• Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
• «Киса и Ося здесь были».
• Я дам вам парабеллум
• Свечной заводик под Самарой
• Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.
• Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
• Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.
• Ну вас к чёрту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне моя жизнь дорога как память!
• Батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать.

Золотой Телёнок

The One, the Only, на Потемкинской лестнице в Одессе Черноморске

• Нет, это не Рио-де-Жанейро! Это гораздо хуже!
• В белых штанах.
• Вот я и миллионер. Сбылись мечты идиота!
• На блюдечке с голубой каемочкой.
  • в исходном тексте — «каемкой».
• Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы.
• Дай миллион, дай миллион!
• Кефир. Хорошо помогает от сердца.
• Шайтан-арба.
  • шайтан — чёрт, арба — телега. Шайтан-арба — среднеазиатская железная дорога.
• Шевели мозговой извилиной.
• Антилопа-гну (в применении к авторыдвану).
• Сухаревская конвенция.
• Дети лейтенанта Шмидта.
  • Внуки Карла Маркса и внучки Клары Цеткин прилагаются.
• Контора «Рога и копыта».
• Зицпредседатель (Фунт).

Расовый вопрос

• Как я сидел при НЭПе! Так, как при НЭПе, я никогда больше не сидел!
• Папа ваш Студебеккер!
• Автопробегом — по бездорожью и разгильдяйству!
• Он, наверное, выписывал немецкий журнал «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик» (такой журнал, кстати, действительно существует).
• На волю, в пампасы!
• При слове «Бобруйск» собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом.
• Пилите, Шура, пилите!
  • в книге этой фразы нет. В такой форме она была произнесена Зиновием Гердтом в фильме.
• Жалкая, ничтожная личность!
  •  — Вы жалкая, ничтожная личность, — заявил Паниковский, с отвращением глядя на собеседника.
    — А вы калека, — заметил Балаганов. — Сейчас начальник я!
• Индо взопрели озимые, рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился.
• Может быть, именно в этом великая сермяжная правда.
• Самогон из табуретки.
• Пикейные жилеты и «%вставить имя персонажа% — это голова!»
• В Советской России сумасшедший дом — это единственное место, где может жить нормальный человек.
• Дед Пахом и трактор в ночном.
•  — Смотрите, — сказал он, указывая на зеленые глубины Бульвара Молодых Дарований. — Видите, вон идет человек в соломенной шляпе?
  — Вижу, — высокомерно сказал Остап. — Ну и что же? Это губернатор острова Борнео?
•  — Александр Иванович, вы произошли не от обезьяны, как все остальные граждане, вы произошли от коровы. Туго соображаете!
• Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем — и на свободе.
• Не стучите лысиной по паркету.
• Паниковский вас всех продаст, купит и снова продаст… но уже дороже.
• И ты, Брут, продался большевикам!
•  — Отдайте мне мои деньги, — шепелявил он, — я совсем бедный! Я год не был в бане. Я старый. Меня девушки не любят.
  — Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ, — сказал Бендер. — Может быть, там помогут.
• Когда я был очень молод, очень беден и кормился тем, что показывал на херсонской ярмарке толстого, грудастого монаха, выдавая его за женщину с бородой — необъяснимый феномен природы, — то и тогда я не опускался до таких моральных низин, как этот пошлый Берлага.
• Какая фемина!
•  — Сволота всякая! Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!.. Я не посмотрю на среднее образование!.. Гангрена проклятая!..
  В это время семибатюшная гадюка со средним образованием сидела за мусорным ящиком на бидоне и тосковала.
• Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть даже ногами.
• Даже из обыкновенной табуретки можно гнать самогон. Некоторые любят табуретовку.
• (Паниковскому) Студент, идите назад, в Арбатов, — сухо сказал Остап, — там вас с нетерпением ожидают хозяева гуся. А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны. Едем.

Галерея

Золотой теленок/1968 г.

Подробнее...

• 

  Остап Ибрагимович

• 

  Шура Балаганов

• 

  Паниковский с гусем в обнимку

• 

  Лорен-дитрих Антилопа-гну!

• 

  Паниковский

• 

  Адам Козлевич

• 

  Подпольный миллионер Корейко

• 

  Зося Синицкая

• 

  Зицпредседатель Фунт

• 

  Великий Комбинатор танцует танго…

Аффтары

Дружеский шарж

N.B.
Собственно, отдельного издания «Одноэтажной Америки» Ильф так и не увидел — изначально книга печаталась выпусками в «Огоньке», с винрарными фотографиями автора.

Катаев?
Настоящие фамилии авторов: Файнзильберг и Катаев. Катаевых вообще было двое. Уже известный писатель Катаев подкинул своему брату Катаеву и его другу идею «Двенадцати стульев» и обещал издать книгу, в замен чего на гонорары они (Ильф и Петров) подарят ему серебряный портсигар, и в на первой странице книги будут писать что книга посвящается ему, что происходит и до сих пор, даже в новейших изданиях. Желающие могут найти эту историю в большом предисловии тут и тут к «Двенадцати стульям» и «Золотому теленку».

Одесситы, в 20-х годах понаехавшие в Москву. Ильф умер в апреле 37-года от туберкулеза, буквально через год после возвращения из Америки. Петров, будучи фронтовым корреспондентом, разбился на сбитом немцем транспортном самолете. Также стоит отметить, что Петров с 1920-й по 1923-й год (до момента отъезда в Москву) работал в Одесском уголовном розыске инспектором, что сказалось на грамотном описании мошенников и других хитрожопых граждан в обоих романах.

Школьники, конечно, не в курсе, но вообще-то, Петров, на самом деле — Катаев, брат писателя Валентина Катаева — автора повестей «Белеет парус одинокий», «Сын полка» и др. В общем, кроме «Стульев» и «Телёнка», у Ильфа и Петрова еще достаточно много других креатиффов, хватило на пятитомное собрание сочинений. Причем самых разных жанров — от киносценариев (они активно работали с Мосфильмом, откуда со знанием дела и взяты сцены доения Остапом кинофабрики) и театральных постановок до рассказов, фельетонов и нескольких малоизвестных произведений среднего калибра, типа «Светлая личность».

Мало кто знает, что сценарий классического советского фильма «Цирк» принадлежит Ильфу и Петрову, но из-за срача с режиссером они сняли свои имена из титров.

Вообще-то, кроме «Стульев» и «Телёнка», у Ильфа и Петрова еще достаточно много других креатиффов, хватило на пятитомное собрание сочинений. Причем самых разных жанров — от киносценариев (они активно работали с Мосфильмом, откуда со знанием дела и взяты сцены доения Остапом кинофабрики) и театральных постановок до рассказов, фельетонов и нескольких малоизвестных произведений среднего калибра, типа «Светлая личность» и сборника путевых заметок «Одноэтажная Америка» (самой антисоветской из всех советских книг), очень точно описывающую американскую жизнь. Первоначально «Америка» печаталась выпусками в «Огоньке», с винрарными фотографиями авторов, позже вышла отдельным изданием, а ещё позже, в 1947-м, в связи с началом кампании по «борьбе с низкопоклонством перед Западом», книгу изъяли из общественного доступа. В хрущёвскую «оттепель» — вернули. Также наличествуют т. н. «Записные книжки Ильфа» — сборник мелких заметок, идей и текстиков, по большей части использованных потом в качестве домашних заготовок.

В Одессе есть довольно длинная улица Ильфа и Петрова. Так и называется. А ещё один из 12-и стульев, установленный на площади Остапа Бендера с метр диаметром, оккупирован быдлом круглосуточно.

См. также

• Ярослав Гашек
• Пикейные жилеты
• От мёртвого осла уши
• Бобруйск
• Же не манж па сис жур
• Княжна Тараканова — Бендер IRL, только в юбке